Так в разговоре незаметно пролетело время, и начало смеркаться. Я засобиралась обратно на базуна юге вечерние сумерки очень коротки, и темнота наступает практически мгновенно. Сергей предложил меня проводить.
Нет, спасибо, не надо, дай мне только фонарик.
Ты забыла про погранцовони тебя еще не знают. Мне тут оставаться необязательно, ребята сейчас должны вернуться из гостей, да и что тут может произойти? Пошли!
И мы отправились, разумеется, верхней дорогой. Недалеко от домиков встретили двух постоянных обитателей озера, навещавших базу, я узнала физиономию Антонова по его выдающимся усам; мы обменялись парой слов и двинулись дальше.
Идти было легкожара спала. Настроение у меня было какое-то расслабленное; Сергей обнял меня за плечи, и мне это даже понравилось. Приятно было чувствовать мужское прикосновениефизически меня всегда тянуло к Сергею, но это не имело значения, потому что никаких иных чувств к нему, кроме дружеских, я уже не испытывала.
Вдруг в километре от базы перед нами материализовались две фигуры; мне показалось, что они возникли прямо из воздуха, но на самом деле, конечно, они вышли из-за кустов. Это были пограничники, и я убедилась, что Сергей был прав, когда не хотел отпускать меня одну. Его они сразу узнали, он представил им меняне как жену и не как бывшую жену, а просто как «Татьяну, которая будет работать на базе», угостил их сигаретами, и дальше мы без помех добрались до базы. Лагерь уже погрузился в темноту, народ то ли спал, то ли веселился в лесу. Только на столбе у ворот ярко горела электрическая лампа. Я не знаю, что нашло на Сережу, наверное, его обычное фанфаронство, но только он меня облапил нежнейшим образом и долго, со вкусом целовал прямо на залитой светом площадке у ворот, на виду у всей базыесли, конечно, кто-то захотел бы на нас посмотреть. Впрочем, я не очень-то сопротивлялась Я уже успела забыть, как искусно целуется мой бывший муж, и с удовольствием об этом вспомнила.
Потом он отправился назад, а я пробралась в домик Ванды; она уже спала, улегся и ворчливо приветствовавший меня в полудреме Тошка, но постель для меня моя заботливая тетушка приготовить не забыла. Я рухнула на койкуи провалилась в сон. Я спала в ту ночь, как говорится, без задних ног, и мне ничего не снилось.
Утром тело Сергея нашли в озере, в вольере сивучей. Он плавал на поверхности воды лицом вниз; когда труп вытащили на берег, то обнаружили на нем рваные раны.
2. РАССЛЕДОВАНИЕ
О смерти Сергея мне сообщили рано утром, то есть для меня это было рановосемь часов, когда только-только прозвенел гонг на подъем. В дверь домика кто-то постучал, залаял Тошка, потом зашла Ванда (у нее уже был совершенно проснувшийся, умытый и прибранный вид), что-то хотела сказать, но не успела: тотчас вслед за ней вошли Антонов и незнакомый мне мужчина в военной форме, очевидно, пограничник. Антонов обратился ко мне:
Соберись, Татьяна. Случилось несчастье
Его слова повергли меня в шок, и почему-то сразу захотелось бежать. Я и побежала в чем былав шортах поверх купальника, и побежала с такой быстротой, как будто от этого зависела моя жизнь, или как будто в глубине души я еще надеялась спасти Сергея. «Глупость какая-то! Сережа не мог утонуть!
Кто угодно, только не он!»такие мысли вертелись у меня в голове, когда я выбежала из лагеря, пронеслась мимо погранзаставы и с разбегу стала карабкаться по почти отвесной тропе, чтобы срезать значительную часть пути. Наконец, запыхавшаяся и ободраннаятропинка, которой уже давно не пользовались, заросла колючками, я выскочила на верхнюю дорогу, и тут меня подобрали Антонов и местный начальник Максим на «муравье».
Пока мы бодро тряслись по колдобинам, нас обогнал выкрашенный в защитный цвет «уазик» пограничников, в котором я заметила Тахира Рахманова.
Мы приехали на место происшествия самыми последними. Сергей лежал у трибун, полуприкрытый брезентом; растолкав стоявших вокруг него и тихо между собой переговаривавшихся мужчин, я подошла к нему и стала на колени, чтобы лучше его рассмотреть. Машинально я отметила, что на нем та же самая майка, в которой он был вчера. Да, Сергей был мертв, в этом не было сомнений; но, в отличие от других мертвецов, которых я имела возможность наблюдать, смерть не исказила его черты, наоборот, на его лице было написано какое-то умиротворение, которое никогда не было ему присуще при жизни, и это делало его почти красивым.
Широко распахнутые глаза глядели в небо; я нагнулась, чтобы их закрытья помнила, что глаза у умерших полагается закрывать, но тут меня оттащили в сторону. Кто-то из тренеров завел меня в тренерскую и предложил сигарету.
Теперь мне забавноесли только можно применить такое фривольное слово к тем трагическим обстоятельствамвспоминать свои реакции и поведение в тот памятный день. С одной стороны, я никак не могла примириться с тем, что Сергей, еще вчера так нежно и чувственно меня целовавший, что жар чьего чересчур живого, хорошо знакомого мне тела воспламенял меня через одежду, теперь мертв С другой стороны, я чувствовала себя какой-то ущербной и бесчувственной оттого, что я, как мне казалось, не испытывала должного горя от смерти мужа, хотя и бывшего. И наконец, меня страшил тот момент, когда я должна буду сесть в машину «скорой помощи» и сопровождать его тело в Новороссийск, а потом и еще дальшев Москву. Как ни странно, именно это меня расстраивало больше всегокак будто, соприкоснувшись со смертью, я всеми силами старалась отодвинуть ее подальше от себя и о ней не думать.
Коля Антонов напоил меня чаем и рассказал, как было дело. Впрочем, рассказать он мог очень немногое. Вчера вечером они с Борей, молодым тренером-стажером, вернувшись на озеро (и встретив нас с Сергеем по дороге), рано улеглись спать, не дожидаясь возвращения Чернецова.
А сегодня утром, проснувшись, он обратил внимание на необычное поведение зверейони явно беспокоились. Коля пошел проверить, в чем дело, и увидел Сергея. Дверца вольера была не заперта, а только полуприкрыта, и лодка, которую они обычно использовали, чтобы добраться до вольеров морских львов и котиков, свободно дрейфовала по акватории. Они с Борей подтянули ее багром к берегу, сели в нее и вытащили из воды тело, совсем позабыв в призрачной надежде, что Сергей еще жив, о том, что могучий самец-сивуч может быть опасен и что он же, вполне вероятно, повинен и в гибели своего тренера. Но сивучи, на вид перевозбужденные, не подплывали к людям, а старались держаться от них подальше.
Раны, обнаруженные на теле Сергеяв основном на ногахбыли несмертельными, хотя и с рваными краямиу сивучей, в отличие от их сородичейкотиков, тупые треугольные зубы, и они оставляют рваные раны; скорее всего он умер, захлебнувшись, то есть попросту утонул. Но как это произошло?
Сережу перенесли в его домикприближалось время первого представления, и ожидались катера с публикой из Новороссийска и Анапы. Они пришли почти одновременно с машиной «скорой помощи».
Чуть раньше из Абрау на мотоцикле явился милиционер и тут же принялся составлять протокол.
На катере из Новороссийска приехал Андрей Малютин, старший тренер «Дельфиньего озера»; он привез с собой какие-то железяки, впрочем, сейчас всем было не до них. Посовещавшись с Рахмановым, они решили: раз уж люди приехали, то представление не отменять, просто сильно сократить, ограничиться работой только с дельфинами, как с существами практически безопасными. Пусть артист умер, но спектакль продолжается! Если жертвой несчастного случая стал бы кто-то из товарищей Сергея, то Сергей наверняка бы в таком случае работал.
И пока публика рукоплескала дельфинам, параллельно прыгавшим через обручи, из хибарки за озером ребята вынесли носилки с телом того, без кого я не могла себе представить «Дельфиньего озера». Шофер «скорой» торопил, но тренеры возроптали, настояв, чтобы прощание состоялось по-человечески. И когда катера гудками собрали пытавшийся разбрестись кто куда праздный народ и поспешно отчалили, брезент откинули, и почти все сотрудники морской станции и «Дельфиньего озера» по очереди подошли попрощаться с Сергеем.
Я, натягивая на себя антоновскую рубашку, собиралась уже залезть в машину, как вдруг меня отстранили. Молодая, очень тонкая женщина лет двадцати пяти с какими-то прозрачными глазами и перевязанным локтем весьма невежливо отодвинула меня в сторону, бросив на меня при этом убийственный взгляд, и уселась в кабину медицинского «рафика»; в ту же машину сел и Тахир, и они медленно тронулись вверх по серпантину.
Кто это? ошеломленная, спросила я у Антонова.
Это Лиза, неохотно ответил тот. Она живет на озере, а вчера вместе с Малютиным уезжала в Новороссийск.
Лиза Блондинка с прозрачными глазами. Мне все стало яснои то, почему вчера Сергей не настаивал на посещении своего домика и не слишком пытался меня соблазнить, и то, почему в его комнате, куда я сегодня успела заглянуть, чувствовалось присутствие женщины, вплоть до брошенных на стул у окна женских тряпок.
Я немедленно принялась расспрашивать, вернее, допрашивать, Антонова и выяснила, что Лиза была из цирка, приехала на озеро вместе со своим мужем, дрессировщиком морских львов, который передерживал здесь своих животных, да так тут и осталась. Да, это в духе Сергеячужая жена для него привлекательнее, чем своя. Впрочем, о нем теперь надо говорить в прошедшем времени К тому же Лиза блондинка крашеная, подумала я со злорадством. Впрочем, мужчины в таких вещах не разбираются. Сергей любил светловолосых женщини я в то время, когда мы познакомились, была перекисной блондинкой, этакой Изольдой златокудрой.
Когда я от него ушла, то вернулась к тому цвету волос, что мне был дан от рождения, они у меня русые и на солнце выгорают прядками. Как-то меня встретил институтский приятель и сделал мне комплимент, сказав:
Молодец, что ты покрасила волосы в более темный цвет! Он тебе идет гораздо больше, чем твой естественный тон.
Сергея же тогда неприятно поразило, что я изменила цвет волос и прическу (я отпустила волосы); он сказал мне, что я стала какой-то чужой, чего я, собственно говоря, и добивалась.
Меня удивило, что при данных обстоятельствах я могу испытывать нечто вроде ревности. Лиза же, несомненно, меня просто возненавидела, если судить по тому, как мило она со мной обошлась; ей наверняка уже рассказали о нашей вчерашней встрече с Сергеем.
Впрочем, Лиза же в конечном итоге меня и выручила. Я понимала, что как бы я к этому ни относилась, но мой долгсопровождать гроб с телом моего бывшего мужа в Москву. Я была в ужасеи от самой ситуации, и от того, что мне предстояла встреча с его мамашей, которая и так обвиняла меня во всех смертных грехах, а теперь наверняка обвинит еще и в гибели сына, причем громко и прилюдно, и я уже видела в красках сцену на кладбище. Чернецовы меня никогда не любили, возможно, из-за того, что они были кондовые русаки, а во мне смешалось много кровей: польская, украинская, еврейская.
После развода они изо всех сил старались настроить Сергея против меня, и, насколько я знаю, моя разлюбезная свекровь, говоря обо мне, употребляла исключительно слова, начинавшиеся с букв «б» или «ш».
Наверное, вид у меня был совершенно обреченный, потому что все, буквально все подходили ко мне и уговаривали не уезжать в Москву.
В конце концов, вы с ним уже шесть лет как расстались, говорила Ника.
Ты ему ничего не должна, подхватывала тему Вика.
Ванда, моя добрая и безотказная тетка, которая никогда не любила Сергея, считая, что он меня сделал несчастнойкак будто он был виноват в том, что был психопатом, старалась на этот раз настоять на своем:
Ты не можешь уехать, Таня, и оставить меня без помощника. Если ты задержишься на неделю, мы можем пропустить нужный момент, и весь сезон пойдет насмарку. Ты не можешь меня так подвести
Тахир Рахманов высказывался более определенно:
Тебя приняли на работу, ты получила командировочные, так что давай работай. Ты здесь нужна. С похоронами мы как-нибудь и без тебя справимся.
Конечно, все они понимали, как мне не хочется ехать, и я уже почти готова была сдаться, если бы не внутреннее чувство долга, которое было выше меня.
К тому же никто из них не видел, как мы с Сергеем целовались возле ворот накануне его смертиравнодушные, давно уставшие друг от друга бывшие супруги так не делают. Впрочем, когда я рассказала об этом своим подругам, то они уверили меня, что это ничего не меняет.
Но когда я на следующий день пришла на Дельфинье озеро, чтобы собрать кое-какие его вещи, то обнаружила, что в его домике хозяйничает та самая девица с прозрачными глазами, и молча вышла; смущенный Антонов сказал мне, что Лиза намерена лететь в Москву, и они не могут ее отговорить. Тут с моих плеч как бы спал тяжкий грузодной плачущей, близкой покойному женщины будет у гроба более чем достаточно.
Поздно вечером из города вернулся Рахманов и рассказал о результатах вскрытия: легкие полны воды, что означает, что Сергей утонул; уровень алкоголя в крови очень высокий, то есть он должен был выпить гораздо больше, чем те две бутылки шампанского, которые мы с ним напополам распили. Раны от зубовнесомненно, от зубов самца сивучане такие страшные, как казались на первый взгляд, и когда они были нанесены: при жизни или сразу после смертиустановить трудно. Следствие пришло к выводу, что это несчастный случай.
Выяснилось, что я была последним человеком, который видел Сергея в живых. Скорее всего, проводив меня до базы и вернувшись на озеро, он захотел еще добавить, а потом в пьяном виде, как это не раз уже бывало, пошел проверить своих зверей; все знали, что он опасался могучего Гаврюшу, и, возможно, он решил еще раз проверить себяалкоголь помог ему преодолеть страх. Что он пил поздно вечером, установить было невозможнов нижнем отделении шкафа, что стоял в тренерской, скопилось множество пустых бутылок, да еще несколько штук валялось прямо за домиком Сергея.
Что случилось, когда Сергей подплыл к вольеру сивучей, угадать было трудно. То ли Гаврюша набросился на него, покусал и сбросил в воду, а Сергей захлебнулся от неожиданности или от болевого шока; то ли, наоборот, Сергей, будучи подшофе и совершенно потеряв координацию, оступился, упал и наглотался воды, а морской лев слегка потрепал его, не понимая, что с ним произошло, этому, видимо, суждено было остаться тайной.
В любом случае с Гаврюши обвинение в смертоубийстве сняли. Если он и в самом деле напал на человека, то провокация была слишком сильной, и его действия признали простительными.
Было решено пока оставить сивучей в покое, а представления продолжать с дельфинами и котиками. Что потом делать с сивучами, должно было показать будущее.
На ближайшие два дня «Дельфинье озеро» закрыли для посетителей (сама природа, казалось, надела траурподул норд-ост, на море начался настоящий шторм, и на несколько дней навигация прекратилась). Гроб с телом Сережи отвезли в Москву его товарищи-тренеры, они же организовали похороны, даже сам Рахманов занимался этими все прошло, как мне потом рассказывали, достаточно гладко, за исключением того, что его мамаша все-таки устроила на кладбище истерику с хлопаньем в обморок и ломанием рук. Может, это и естественно для матери, хоронящей сына, но я-то знала, как мало она его любила при жизниесли бы она чуть лучше выполняла свой родительский долг, характер Сергея не был бы сломлен с самого детства, он был бы намного счастливее и, возможно, не погиб так трагически.
Я думала о Сергее беспрестанно, и меня мучило сильнейшее чувство вины. Если бы я его не бросила Если бы я была в свое время более терпеливой и внимательной Если бы я не торопилась на базу, а осталась бы на «Дельфиньем озере» подольше Но это все пустые «если», и мое рациональное «я» сопротивлялось этим размышлениям: я приехала в дельфинарий отдыхать и наслаждаться жизнью, а вовсе не предаваться горю И за это желание радоваться жизни, когда Сережи больше нет, я тоже все время себя ругала.
Все сотрудники дельфинария были необыкновенно ко мне добры. Я не знаю другого такого места, где хорошие люди находились бы в такой высокой концентрации. Я жила жизнью профессиональной спортсменки и познала волчьи законы конкуренции, когда даже совсем крохотные малявки готовы на все: наушничать, подличать, спать с кем угодно, лишь бы попасть в сборную и поехать за границу. С другой стороны барьера, по которую стоят тренеры, дело обстоит тоже не лучшенедаром я не выдержала в детской спортивной школе больше полугода. Что же касается медицины, то медики, привыкшие иметь дело с человеческими страданиями, по большей части люди циничные, иначе в этой среде трудно выжить. Нет, двуногие обитатели дельфинариясущества совершенно особенные. Здесь, конечно, тоже бывают свои интриги и маленькие драмы, но в целом, мне кажется, они не способны на подлость, а если с кем-то случается несчастье, то биологи бросаются на помощь, не раздумывая, чего им это будет стоить. При этом они в большинстве своем оптимисты и очень веселые люди. Вы можете возразить мне, что полевые работники все такие, но это неправда. Я была как-то в студенческие годы в археологической экспедиции, но атмосфера там была совсем другая, несмотря на то, что большинство сотрудников было из Эрмитажа.