Да, начинаю я, но я хотела
Рустер на встрече, перебивает он. Уже три часа там сидит, так что он занят. Я же просил тебя это сделать, обращается он к девушке.
Я не знала, пожимает она плечами. В общем, она продает разрешения на парковку.
Нет, я
Ну, так бери, говорит парковщик, презрительно махнув в мою сторону, и исчезает в офисе в том, откуда он наблюдает за мной через окно, словно ночной сторож, охраняющий крепостную стену. Парни расходятся по комнатам, кошка и маленькая собачонка тоже. Сперва они бросают на меня любопытные взгляды, затем отворачиваются, потеряв интерес. Мне здесь больше нечего делать.
Ладно, до свидания.
Я поворачиваюсь и спускаюсь по ступеням. Нужно бы проверить остальные машины на улице, но я не хочу здесь задерживаться. Сегодня им повезло. У меня лицо горит. Я слышу сдавленный смешок за спиной, и дверь закрывается. Лучше я устрою себе ранний обед. Тогда Пэдди не успеет подсесть ко мне и не придется говорить о том, что произошло, снова проживать тот эпизод.
Моя скамья занята.
Черт.
Я говорю это вслух.
Престарелая пара, сидящая на скамье, поднимает на меня глаза. Мужчина склонился вперед, опираясь на трость, тяжело дыша, с присвистом.
Вы тут надолго? спрашиваю я.
Они удивленно смотрят на меня.
На этом свете или на скамейке? спрашивает он.
На скамейке? говорю я.
Ему нужно отдохнуть, говорит она, будто извиняясь.
Выпишете мне штраф? спрашивает он, с задорным блеском в глазах, и я улыбаюсь.
На этот раз прощаю.
Придется подстраиваться. Сегодня все не так как надо.
Я сажусь на низкой каменной ограде над пристанью. Я никогда здесь не сидела и чувствую себя как собака делаю несколько кругов, чтобы решить, как бы сесть поудобнее. Передо мной покатый спуск для лодок до самой воды, шелковистой и блестящей. Гладкой, как зеркало, в этот погожий день. На середине спуска стоит мужчина, сунув руки в карманы, и смотрит на море. Я наблюдаю за ним, потом перевожу взгляд на остров вдали. То тут, то там виднеется несколько движущихся точек это гольфисты ездят по полю для гольфа на острове.
Не успеваю я откусить свой сандвич с сыром, как на стене возле меня появляется нога, затем и все остальное. Я узнаю эти кроссовки. «Прада».
Не возражаешь, если я присяду? спрашивает он. Стоит, ждет приглашения.
Пожалуйста.
Он садится.
Спасибо за бумаги, говорит он с папкой в руке. Я только что со встречи. Это ведь ты принесла?
Я решила, так будет проще, чем бегать по сто раз в день и доплачивать за парковку. Почти все компании в этом округе берут разрешение на парковку.
Да, это разумно. Спасибо.
Я откусываю свой сандвич. Чувствую его пристальный взгляд, жую неритмично, неестественно. Нужно поговорить с ним, а не есть. Опять я все делаю не вовремя. Глотаю.
Слушай, ты можешь оплачивать парковку как тебе удобно, но, если ты не будешь платить, мне придется выписать тебе штраф, это моя работа, ничего личного. Никакой мести. Я многим выписываю штрафы. И чаще всего я не знаю владельцев.
Хотя я прекрасно помню, кто чем владеет в нашем районе, но я не хочу рассказывать об этом ему.
Я хотел извиниться за тот случай, говорит он, когда я порвал штраф и наговорил всякого. Я проявил чудовищное неуважение, мне вообще такое несвойственно, я никогда так не срываюсь, и я не хотел тебя обидеть.
Хотел.
В тот момент хотел, но это не было В общем мне очень жаль.
Теперь-то он робкий. Может, куры все-таки способны напугать лисиц, может, улитки способны раздавить людей.
Рассказывай, говорю я.
Если в двух словах, произносит он и задумывается, день выдался ужасный. К тому же я получал штраф за парковку каждый день в течение двух недель. И я был взвинчен, на грани нервного срыва, понимаешь, новый бизнес, офисные интриги Почему ты улыбаешься?
Я имела в виду, расскажи о том, что ты мне тогда сказал. Что мы среднее арифметическое пяти человек, с которыми мы чаще всего общаемся, говорю я. Громко и четко, как повторяла себе с той минуты, как он произнес эти слова. Порча. Проклятие. Троянский конь.
Ах, это. Да нет. Я ничего такого не имел в виду.
Он смущен. Тем, что оскорбил меня, или тем, как он меня оскорбил, не знаю точно. Дебильное оскорбление, если подумать. Все же мне хочется, чтобы он объяснил подробнее.
Хорошо, говорю я, но что это значит?
Ты среднее арифметическое пяти человек, с которыми ты чаще всего общаешься, это такая расхожая фраза в бизнесе, объясняет он. Вдохновляющее высказывание. Принадлежат Джиму Рону. Он мотивационный спикер. Это значит, что люди, с которыми ты проводишь больше всего времени, влияют на твою личность.
Закончив, он наконец поднимает на меня глаза, чтобы убедиться, что я все еще слушаю. Я слушаю. С той самой минуты, когда он сказал мне эти слова. Не в романтическом смысле, конечно, и никакого намека на любовный роман здесь и в помине нет, как раз наоборот, но эта фраза произвела настоящий взрыв в моей голове.
Согласно исследованиям, говорит он, люди, с которыми ты регулярно взаимодействуешь, определяют почти девяносто пять процентов твоего успеха или неудачи в жизни. Они определяют темы обсуждения. Они влияют на твое настроение и поведение. Со временем ты начинаешь думать как они и вести себя как они. Я хожу на бизнес-курсы и недавно прочитал об этом, как раз перед тем, как увидел тебя, и понимаешь, просто вырвалось.
Ты сказал, что меня окружают неудачники, говорю я. Что пять человек, с которыми я провожу больше всего времени, наверняка ничтожества, раз я тоже получилась таким ничтожеством. Ты назвал Пэдди неудачником. Моего коллегу. Когда порвал штраф и бросил мне в лицо, ты не собирался вдохновлять меня.
Умен, нечего сказать. Хитрая старая лисица. Я перевожу взгляд на рыбака возле воды.
За это я и прошу прощения.
Хватит извиняться, говорю я. Это я уже слышала. Мне нужно разобраться в этом.
В чем разобраться?
Кто мои пять человек. Если бы каждый выбирал себе пять человек, это были бы их мужья, жены, дети, родители или
Нет, семья не считается, говорит он улыбаясь.
Почему?
Потому что тогда у всех эти пять человек были бы членами семьи.
У меня был бы только один.
Ясно.
Продолжай.
Если не ограничиваться семьей, наверняка найдутся и другие люди, которые оказывают влияние на твою жизнь, а ты об этом даже не задумываешься.
Я открываю пакетик с грецкими орехами и предлагаю ему. Он качает головой.
Думаю, тебе не стоит воспринимать это буквально. Я ляпнул глупость. Что первое в голову пришло. Просто вертелось на языке.
Да, понимаю, но это как навязчивый мотив.
Что-что?
Ну, знаешь, песня, которую никак не можешь выкинуть из головы и повторяешь ее снова и снова. Я постоянно размышляю об этих словах.
Действительно, похоже на то. Наверное, поэтому я и сказал эту фразу. Тоже много думал о ней.
А можно одного члена семьи все-таки включить в пятерку? спрашиваю я.
Думаю, да, если он оказывает на тебя большое влияние.
Да, оказывает. Мой папа.
Хорошо. он пожимает плечами.
Значит, нужно еще четыре, размышляю я вслух. Это люди, с которыми ты буквально проводишь больше всего времени, даже если они тебе не очень-то нравятся, а, может, это люди, которых я задумываюсь. Люди, которых ты даже не знаешь.
Люди, которых ты не знаешь? говорит он, тоже размышляя вслух. Что ты имеешь в виду? Люди, которые вдохновляют тебя? спрашивает он, протягивая руку за моими орешками и задумчиво отправляя их в рот. Он смотрит на море. Мм, вкусно. Обычно мне не нравятся грецкие орехи.
Они в сахарной глазури.
По-моему, говорит он, ты слишком заморачиваешься. Сложно, конечно, выбрать из всех своих знакомых только пять человек. Тебя могут вдохновлять чьи-то мысли и поступки например Опры, но ее не будет в твоем списке. Речь идет о людях, с которыми ты общаешься. Они должны пересекаться с твоей жизнью.
Он внимательно смотрит на меня.
А я на него.
Он мог бы быть очень даже симпатичным, если бы не был таким мудаком.
Объясни-ка еще раз, говорю я, я все-таки не улавливаю, по каким параметрам выбирать этих пятерых.
Пять человек, произносит он медленно, на этот раз с широкой улыбкой, обнажая идеальные зубы, с которыми ты чаще всего общаешься. Вот и все. Он смотрит на меня улыбаясь.
Что тут смешного?
Твое лицо. Я совсем заморочил тебе голову.
Так и есть, говорю я. По-твоему все просто. Пять человек. Кто бы они ни были. Делают меня такой, какая я есть. Навсегда. Просто потому, что я с ними общаюсь. И все. И это никак не связано со мной и с моим воспитанием или решениями, которые я принимаю, и моими генами и так далее. Все сводится к этим пятерым.
Да, но не совсем. он наклоняется ко мне, размахивает руками во время разговора. Большие дорогие часы на его тонком запястье. Светлые волосы на бледной коже рук. Ты такая, какая ты есть, это понятно, но в этом-то вся прелесть. Вторая часть фразы говорит о том, что нужно выбирать с умом. У тебя есть выбор. Ты можешь выбрать этих пятерых, а значит, ты сама выбираешь, кто влияет на становление твоей личности, то есть сама выбираешь, кем тебе быть. Допустим, ты собираешь баскетбольную команду, разве ты не выберешь пятерых лучших игроков и чтобы каждый из них был мастером своего дела. Тебе нужны разыгрывающий защитник, атакующий защитник, легкий форвард, тяжелый форвард и центровой.
Я не играю в баскетбол.
Не важно. он закатывает глаза. Ты проект. Кто должен попасть в твою команду, чтобы ты стала такой, какой ты хочешь стать?
Вот это действительно вдохновляет, говорю я. Так бы сразу и сказал, перед тем как рвать мой штраф.
Мы рассмеялись.
Мир? говорит он, протягивая руку.
Я киваю.
Как тебя зовут? спрашивает он.
Аллегра Берд, говорю я.
У него мягкие руки. Мягче моих.
Аллегра Берд. Классное имя.
Есть такой музыкальный термин allegro, значит оживленно. Папа преподает музыку.
Он один из твоей пятерки.
Он первый. А их нужно располагать в определенном порядке?
Он смеется ничего прекраснее я никогда не слышала, я невольно улыбаюсь, хотя голова кругом идет от всей этой путаницы.
Друзья называют меня Веснушкой, говорю я, хотя это совершенно лишнее, но я не знаю, что еще сказать.
Веснушка, говорит он улыбаясь и разглядывает мое лицо. Я смущаюсь. Будто он рисует карту, проводя линии от одной веснушки к другой. Мило. Что ж, Аллегра, или Веснушка, я Тристан.
Я думала, тебя зовут Рустер.
Нет, Рустер мой ник в YouTube.
Зачем тебе ник в YouTube?
Затем, что а откуда ты знаешь, что я Рустер, если ты не знаешь, что я на YouTube?
Твоя секретарша сказала. Я отдала ей папку с документами, чтобы передать тебе, говорю я растерянно. Все-таки он псих, если забыл, почему он сюда притащился.
Он хмурится, глядя на папку.
Я нашел ее на полу у двери, говорит он, решил, ты бросила через прорезь для почты.
Нет. Твои помощники сказали, что ты на встрече.
Да, я был на встрече.
Что тебе больше нравится, говорю я, Рустер или Тристан?
То есть кем мне больше нравится быть? спрашивает он. Или какое имя я предпочитаю?
Об этом я не подумала, но говорю, что и то и другое.
Мне больше нравится быть Рустером. Но ты можешь звать меня Тристаном. А ты, что тебе больше нравится Аллегра или Веснушка?
Я смотрю на него. Опять он это сделал. Устроил очередной взрыв в моей голове.
Папа зовет меня Аллегрой. И веснушки у меня от него. Но я ничего не говорю. Просто пожимаю плечами, и мы расстаемся, обоим пора возвращаться на работу.
Глава десятая
На Пасху я еду домой, чему я бесконечно рада. Сегодня пятница, чудесное утро, и ровно в 6:20 я сажусь на поезд из Дублина в Килларни и любуюсь мелькающим за окном пейзажем. В поселке было тихо и спокойно целую неделю, пока у детей каникулы, и на дорогах стало намного свободнее. Большинство жителей уехали на две недели. На улицах пустынно, много свободных мест для парковки, мало работы для меня, не с кем ругаться каждое утро. В Пепельную среду я развлекалась тем, что считала серые пятна на лбах прохожих. Опаленный мозг. В детстве я думала, что у них на голове случился пожар, и радовалась, что им удалось его потушить.
Я не религиозна. Как и папа, хотя официально он прихожанин Церкви Ирландии. Я училась в католической школе-пансионе, но не ходила на религиозные уроки. И не я одна. Несколько протестанток, три индуистки и одна мусульманка. И девочка, которая приехала учиться в Ирландию из Малайзии, а ее родители остались в Малайзии. Она говорила, что атеистка, а у меня не было никакой религии, и. когда в школе проходили религиозные мероприятия, нам с ней всегда давали другие задания. Сочинения, письменные работы, бессмысленные поручения и прочее. Однажды в теплый солнечный денек нас отправили на улицу красить наши футболки, пока остальные сидели в классе и слушали про пресуществление. Они завидовали нашему нерелигиозному культу.
Мне все равно нравилась Сестра Давайка, хоть я и не разделяла ее религиозных взглядов. Она была молода, чуть старше тридцати, и искренне верила в свою миссию. Думаю, она считала, что обязана единолично компенсировать весь тот ужас, который монахини творили в стародавние времена. Она старалась уделить внимание каждой из нас, выслушать наши проблемы, показать заботу, найти решение.
Я достаю свой золотистый блокнот из сумки, кладу его на столик и начинаю составлять список. С пяти до одиннадцати лет моей пятеркой была лучшая подруга с Валентии Мэрион, Кара, Мэри, Лора и папа. В средней школе Мэрион, Сестра Давайка, Бобби, мой парень, с которым я встречалась всего год, но страдала по нему намного дольше, так что он сильно повлиял на мои мечты и мысли, Вив, моя самая близкая подруга в школе, и папа. После школы, когда меня не взяли в полицейскую академию и до сегодняшнего дня, это Мэрион, мой парень Джейми, Циклоп, моя тетя Полин и папа. Всегда папа.
Уже много месяцев меня не было дома, и мне не терпится пообщаться с ними. По крайней мере с большинством.
В 10:20 я схожу с поезда на станции Килларни. Дорога до Валентии занимает один час двадцать минут или один час, если за рулем папа. Нелегко добраться до дома, в этой части света почти нет общественного транспорта. Остров Валентия совсем небольшой, одиннадцать километров в длину и три километра в ширину, и не так уж он далеко от цивилизации, но, если говорить о доступности, мне иногда кажется, что я пытаюсь добраться до Австралии.
Даже если я найду транспорт до Портмаги, все равно нужна машина, чтобы пересечь Мемориальный мост Мориса ОНила, связующий материк с Валентией, а потом доехать до Найтстауна, самого дальнего города от моста. Из Ринардс-Пойнта до Найтстауна можно добраться на автопароме всего за пять минут. Но он работает только с апреля по октябрь, когда много желающих, и если ты не попадешь в Ринардс-Пойнт до 22:00, то пропустишь последний паром. Я работала на автопароме после школы, а потом бросила, чтобы стать парковочным инспектором. Только с апреля по октябрь, а остальное время я работала в сувенирной лавке «Скеллиг экспириенс» музее, где собрана история островов, и благодаря монастырю XVI века это место вошло в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Им не хватало сотрудников, когда вышли «Звездные войны: Эпизод VII Пробуждение силы».
Том Брин обычно довозит меня из Кэрсивина до дома. Он местный таксист, но часто играет в гольф и от него мало толку, когда он отвечает на звонок с четвертой лунки в Кинсейле и просит подождать его пару часиков. И водит он медленно. Притом что папина езда наводит на меня ужас, езда Тома Брина вызывает у меня смертоубийственные желания.
Я обвожу взглядом парковку железнодорожной станции. Папы нет.
Я звоню ему.
Аллегра, дорогая, говорит он, я дома, не смог до тебя доехать.
Ты в порядке? спрашиваю я.
Я-то в порядке, а вот машина нет.
Я еще раз оглядываю парковку и думаю, какие у меня варианты. Автобусы до Кэрсивина не ходят по субботам, и, даже если бы ходили, пришлось бы звонить Тому Брину мне кажется, я быстрее дойду до дома пешком. И вообще, когда у него сломалась машина? Мог бы предупредить меня. Он доезжает до станции за час, значит, должен был выехать из дома час назад. Почему он не позвонил и не написал мне, почему я узнаю об этом только теперь, когда сама позвонила?