Мгновение спустя у ворот раздается шум. Лязгают болты, и к дому с грохотом подъезжает длинный низенький «Фольксваген Пассат».
Мужчина и женщина забывают о своих распрях, разворачиваются к подъезжающей машине, и их лица прорезают улыбки.
Ларки! кричит мужчина с длинными конечностями тому, кто приехал.
Он отшвыривает сигарету и делает шаг вперед.
Женщина капризно скрещивает руки на груди и обтянутыми джинсой ягодицами прислоняется к «Тойоте».
Ларки опускает стекло и в приветственной улыбке обнажает все зубы.
Эй, Прейз, ухмыляется он, кивнув на синюю «Крессиду». Так это она? Та самая отличная штука, о которой ты мне рассказывал?
Второй тоже ухмыляется, но от волнения губы его раздвигаются слишком широко.
Новая, решает Ларки, выходя из машины и еще улыбаясь во весь рот. Хлам, брат! Зачем бросаться деньгами, завозить японский металлолом?
У женщины опускаются плечи. Ларки протягивает руку. Братья стукаются плечами.
У меня все в порядке, братишка. Ларки оборачивается убедиться, что его всем слышно. Знаешь, я приехал на другой, номер три. Чтоб было на чем ездить, когда другие ломаются. Мать детей катается на «Мерседесе». Я предпочитаю «БМВ». Но не на выходные. Больше никаких японцев, хвастается он. Только настоящие. Немцы.
Япония тоже не плоха, возражает Прейз. Даже лучше. Они знают, как мы ездим.
Ты как, Бабамунини? вмешивается женщина.
Но ты все делаешь правильно, еще громче хвалит брата Прейз, чтобы заткнуть ее. Надеюсь, я увижу твою третью, если она правда так хороша, как ты утверждаешь.
Приезжай! Приезжай, посмотри сам, смеется Ларки. Не тяни. Пожарим мяса. Обязательно привози детей.
Мужчины сжимают кулаки и со смехом машут ими.
Отлично, мупфана. И Прейз, опять обнажив все зубы, поворачивается к женщине.
Бабамунини! Бабамунини! Мне нужно тебе кое-что сказать, начинает она.
Обхватив себя руками, она чешет плечи, потом опускает их, потому что она безнадежна, из тех, кто жалуется на своего мужчину его младшему брату.
Мбуйя, сюда, сюда! Мне, мне! доносятся детские голоса.
Когда вдовья дверь открывается и дети вываливаются на крыльцо, крики становятся громче.
Мваканака! Мваканака! Ты благ, Царь Иисус! разносится голос вдовы по полудню.
Май, не дай этому стаду порвать тебя в клочья. Мы идем. И Ларки с деланой улыбкой проходит вперед.
Ты на пробу отодвигаешь занавеску.
Чем вы там занимаетесь? спрашивает вдова. Как насчет того, чтобы наконец со мной поздороваться, Прейз, Ларки? Дети, по крайней мере, знают, как себя вести, поздоровались с бабушкой.
Идем, Май. Уже идем, отвечают братья. Мы ведь приехали. А значит, хотим тебя повидать.
Ну-ка, дети, догадайтесь, что у меня есть, предлагает вдова.
У нее что-то в руках, что-то маленькое, пакет.
Сосиски! визжит один из малышей.
Красные! кричит другой.
Кто хочет сосисок? в полный голос выпевает вдова, как будто находится на женском собрании.
Ини! Я, я! вопят внуки.
Дети принимаются сосредоточенно кусать, жевать, и гам стихает.
Как вы тут? Как Майгуру? Ларки почтителен к брату. Понизив голос, он спрашивает: Что с нашим младшим? Ты сказал Игнору, что мы хотим его видеть?
Отлично. А как вы все? Прейз чешет голову. Наш младший? Да, а где он? Ты не позвал его?
Ларки подтягивает на боксерский живот шорты неоновых цветов.
А что я? Это малыша Игнора нужно спрашивать, почему его нет. При чем тут я? Как будто не ты старший, не тот, кому полагается все устраивать. Ларки подпускает в голос резкости.
Прейз достает из пачки еще одну ментоловую сигарету и смотрит на рассыпающееся хозяйство. Изо рта у него вырывается дым.
Ладно, чем там занят Игнор, что ему помешало? спрашивает Ларки.
Прежде чем предложить брату курево, Прейз опять чешет макушку. Ларки берет сигарету. В небо поднимаются голубые колечки.
А теперь вы будете вести себя прилично! рычит Прейз на детей. Вот что вы сейчас будете делать. Я вам тысячу раз твердил.
Мужчины становятся рядом и для тех, кто на крыльце, делают отцовские лица.
Воспользовавшись тем, что они отвлеклись, женщина в джинсах отходит от «Тойоты» Прейза и вклинивается между нимичисто, как нож.
Просто посмотри на меня, Прейз. Она проходит вперед, чтобы вдова ее увидела. Сегодня уже слишком, мне плевать. Я знаю, она не обращает на меня внимания только потому, что ты ей что-то сказал. И сейчас она поймет, что у нее есть еще одна муроора, еще одна невестка. Сегодня после обеда я поговорю с твоей матерью.
Вдова Маньянга решительно отворачивается от группы у гаража.
Я сказал тебе, не сегодня, оборачивается Прейз к женщине.
Лжец! шипит та и с угрозой поднимает палец и начинает раскачиваться на каблуках. Ее тело увлекается ритмом. Ты мне врешь и сам знаешь это, Прейз Маньянга. Я только не понимаю зачем. Прейз, зачем ты мне врал? Когда говорил «в следующий раз»? А теперь, в присутствии твоего брата, твоей матери да и твоих детей ты выставляешь меня на посмешище. В следующий раз, в следующий раз, в следующий раз, повторяет она, все повышая голос. Ты опять будешь врать и отрицать это? Ты все время мне врешь. Поэтому твоя семья меня игнорирует.
Майнини, я рад видеть тебя здесь. Счастлив видеть моих добрых друзей, вот и все. Ларки протягивает руки, чтобы обнять ее. Ну перестань, ты правда этого хочешь? Быть такой несчастной? Когда мой старший все так здорово придумал и собрал нас здесь?
Какой? спрашивает женщина, пригнув голову, как бык перед нападением, но потом взяв себя в руки. Какой я не должна быть? Я единственная, кто не должна какой-то там быть?
Она оттягивает вниз губу, а когда дальше уже невозможно, дает Ларки возможность обнять себя. Тот ведет ее к своему «Пассату», и когда они садятся в машину, позволяет ему похлопать себя по спине. Пыхтит мотор. Ты чуть улыбаешься, рассудив, что эта женщина не будет сильной соперницей.
А кто хочет то, что у меня есть? кричит детям Май Маньянга, зажав в одной руке еще одну упаковку с венскими сосисками, а в другой короткий ножик. Да, Прейз, а в чем дело? Ты разве не сказал Игнору? отвернувшись от детей, спрашивает поющая в церковном хоре хозяйка так громко, что слышно на соседнем участке.
Спроси у Ларки, отвечает Прейз.
Вдова вскрывает ножом вторую упаковку сосисок.
Только не говори мне, что ты ничего не сказал моему сыну, снова начинает она, раздав внукам сосиски.
Не волнуйся, Мбуйя Маньянга! Мы тоже хотим полакомиться всей той вкуснятиной, что ты наготовила. Прейз скрещивает руки на груди. Как только приедет тот, о ком ты вспомнила.
Ты слушаешь, представляя, что, уладив дельце, станешь членом семьи.
«Фольксваген» Ларки все-таки не уезжает из «маленького дома» с несчастной женщиной, женщиной его брата, так как к навесу ползет рыжая, плоская, как жаба, машина. Ты понимаешь, что это лучшая из трех, потому что, когда она останавливается, пнув бампер «Пассата», уровень шума в саду остается прежним.
Эй, мхани, Игнор, веди себя прилично. Ларки высовывает голову из окна.
Да никаких проблем! Разве это проблема, Ларки? Прейз? пожимает плечами третий мужчина, с улыбкой выходя из машины.
Двое других с тоской смотрят на его машину.
Игнор кивает на дом матери, но Прейз берет его за руку и тянет к себе, пока их головы не соприкасаются.
Дети размахивают сосисками и стараются откусить друг у друга.
Я еще принесу. И, на ходу подобрав пустые упаковки, вдова Маньянга кричит: Что, так и не поздороваетесь с матерью, хоть Игнор и приехал?
Иду! кричит в ответ Игнор.
Дети бегут в дом за вдовой. Ларки выходит из машины. Мужчины обнимаются и кивают головами.
Женщина отходит от «Пассата» к «Порше». Игнор залезает обратно в машину и через пару минут опять вылезает, к большому твоему удовлетворению, без спутницы.
Большой мой брат, говорит Игнор, выйдя из машины, скажи мне, в каком помойном ведре ты откопал свою женщину.
Какой еще большой брат? огрызается Прейз. Что ты там несешь про помойное ведро?
Нужно смотреть, где водится рыба, пожимает плечами Игнор. Можно обойти все водоемы. Но обойти еще не значит наесться. Друзья мои, что это? Ты смотришь или ты ешь?
Прейз чешет голову.
Как она? спрашивает Игнор, смотря в сторону вдовьего дома.
Довольна, отвечает Ларки. Сначала накормила внуков. Теперь вот ты приехал.
С заднего сиденья своей машины Ларки вытаскивает картонную коробку. Прейз из своей достает ящики с колой, фантой и имбирным пивом «Стоуни». Сыновья Маньянги сидят на плите и смотрят на вдовий огород. Они попивают из бутылок и, когда уровень жидкости опускается, добавляют крепких напитков.
Ларки спрашивает Игнора про адвоката.
Игнор подливает себе немного и отвечает:
Камуриво.
Они говорят об адвокате. Твои мысли обращаются на двухлетней давности журнал из рекламного агентства, который лежит у тебя на коленях.
А риелтор? спрашивает Ларки.
Ты сравниваешь свою нынешнюю компанию, журнал в жирных пятнах, с мужчинами, которые один раз уже вступили в наследство и готовятся вступить еще раз.
А Игнор тем временем мнется, не предлагая, однако, ответа.
Ларки встает с бутылкой в руке и смотрит на плиту, покосившийся забор, все бóльшую запущенность.
В том-то и беда, начинает он после паузы. Я ведь говорил тебе, когда Баба умер. Я говорил, что нам надо заняться участком, иначе он сгниет. Что-то отсюда можно выжать.
В его движениях, когда он заговаривает о доме матери, печаль. До тебя доносятся слова «кухня», «выброшенные деньги». Скоро Игнор начинает смеяться. Прейз растерянно качает головой.
А черный гранит, которым они непременно хотели выложить бассейн? Голос Ларки повышается и дрожит. Я говорил им, я сказал, Май, Баба, начните с уроков. По плаванию. Не с бассейна! Так надо начинать. Но наши родители, разве они кого-нибудь слушают? Сколько раз я его чинил? Мне надоело смотреть за этим домом, а сама она ничего не может для себя сделать!
После аварии я помогал с ремонтом машины, качает головой Прейз. Нехорошо тебе, Ларки, заявлять, что все делал ты.
Дом! весело восклицает Игнор и объясняет, что надо знать нужных людей и заняться подписанием бумаг.
А если она сейчас не подпишет, что будет? интересуется Прейз, почесывая затылок.
Вот он Ларки кивает на Игнора. Он сказал, что его связи все сделают.
А покупатель? Прейз разворачивается и потягивается.
Если у нас будет покупатель, отвечает Игнор. Прейз, что ты собираешься с ней делать?
Дети, которые опять вышли на крыльцо, допивают газировку и кидают банки в дерево гуавы.
Может, стоит еще подумать, пожимает плечами Прейз. Она сдала маленькую комнату. Квартирантка отказалась от телефона, но по крайней мере выложила трехмесячный депозит.
Когда до тебя доходит, что квартирантка, о которой они судачат, это ты, у тебя перехватывает дыхание. Мысли разбегаются, появляется одна, следом за ней другая, смутная. В груди стучит сильнее, один ударнадежда, другойеще большее разочарование. Ты хочешь, чтобы все было по-прежнему, чтобы вообще ничего не происходило.
Давайте избавимся от телефонов, предлагает Игнор. Они дадут кое-какие деньги. Я найду, кто их купит.
Она все еще талдычит про телефонный бизнес, качает головой Прейз, в отчаянии прищелкивая языком. Хочет выписать родственницу, чтобы та помогла ей вести дело.
Продать, твердо повторяет Ларки. Иначе мы все разоримся.
Ты делаешь медленный вдох, медленный выдох и решаешь, что для тебя не имеет никакого значения, кто купит дом. С женщиной в джинсах покончено, она вручила тебе сыновей Маньянги доступными и желанными для реализации только что задуманного тобой проекта остановить закручивающуюся вниз жизненную спираль. Их жен не видно, а это означает, либо что мужья не слишком высокого о них мнения, либо что у самих жен мало времени на мужей. С такими женщинами будет нетрудно потягаться. В конечном счете, поместив тебя в правильную семью, жизнь оказалась к тебе милостива. Первой мишенью ты выбираешь Ларки, он самый сильный.
Не подозревая о том, какую участь ты им уготовила, мужчины заканчивают разговор. Когда отец и дядья от плиты идут к дому матери, дети радостно кричат.
Ты проскальзываешь в ванную, откуда вдовий двор видно лучше, но, когда устраиваешься подсматривать, входная дверь закрывается, после чего видно только тени, по-разному и с разной скоростью движущиеся за занавешенными окнами.
* * *
Дни растягиваются в недели, ты ждешь возможности подловить хозяйского сына. Поскольку она не представляется, ты, лежа на кровати с провисшим матрасом в розовой комнате с рюшами, еще раз взвешиваешь свое положение и, дабы максимально увеличить шансы на успех, избираешь более мудрый подход: обработать каждого наследника поочередно, начиная со старшего. Ты мечтаешь о доме, где поселишься в будущем, где не будет ни розовых рюш, ни желтых кухонь. Сердце и разум устремлены на черный гранитный бассейн, ты хочешь гарантий, что он тебя дождется. Ложь наконец станет правдой. Ведь уходя из рекламного агентства, ты сказала коллегам, что кто-то прошептал: «Ты!», и ты выходишь замуж.
Глава 5
Энергия, подпитывавшая хозяйку, после приезда сыновей, уходит. В последующие недели она реже выходит из дома, не появляется в гостиной, которую с такой торжественностью показывала, а сталкиваясь с тобой во дворе или в коридоре, реже заговаривает о сыновьях.
Вдова пытается петь свои гимны, но голос ее слаб. Звуки вытекают, как усталый поток заиленной реки. Ночью она маячит негнущейся тенью в передней комнате, так как ей нестерпимо больно сидеть, а когда свет гаснет, певческие усилия сменяются молчанием или тихими стонами. Через несколько недель рука у нее оказывается забинтованной и на перевязи. Ты отводишь глаза. Никто в доме ничего не говорит, но, увидев это, ты дрожишь.
Внезапно ставшая молчаливой вдова несколько раз застает тебя в саду. Ты объясняешь, почему берешь ее овощи. Она почти не слушает, устремив взгляд на плиту, где сидели ее сыновья, а когда ты замолкаешь, собирает с толстого основания растения охапку желтеющих листьев и, протянув ее тебе, как можно мягче предлагает тебе время от времени собирать листья, прежде чем садовник все окончательно запустит и превратит участок в джунгли.
«Время от времени» скоро превращается в каждый день. Ты продолжаешь лакомиться хозяйкиным урожаем, испытывая все меньше угрызений совести, вплоть до того дня, когда слышишь в доме два сердитых голоса. Вдова уже давно выходит во двор не чаще раза в неделю, не сидит на солнышке у входа. Ссора разрастается и разносится, как счастливая песня, хотя ее участницы от души рвут друг друга на части и дикими голосами оповещают о своем негодовании всю округу.
Телефоныстарье, твердит женщина, с которой ругается хозяйка.
И что? Ты приехала сюда учить меня, как мне вести мои дела? Телефонэто телефон. Где ты видела там срок годности?
Я здесь, не потому что ты меня звала, говорит посетительница. И не потому что хотела приехать. Люди, которые меня послали, сказали: поезжай, присмотри за ней. Они не сказали: поезжай и сделай так, чтобы она потеряла все, что ей оставил ее муж. Потому что она занимается ерундой!
А ты бы не хотела, чтобы я все потеряла, отвечает вдова. Я и не собираюсь. Это мои дела. Я тоже на это работала. Негодование в ее голосе потрескивает в воздухе, требуя покорности. Пока ты здесь, будешь делать то, что я тебе говорю. В противном случае убирайся обратно в деревню, откуда приехала.
При упоминании деревни колется иголками страх, недавний ужас оттого, что ты недостаточно сделала, чтобы обеспечить себе нормальную безопасную жизнь. Ты гнала его слишком долговсю сознательную жизнь. Но теперь, у Май Маньянги, он тебя одолел. Ты ругаешь себя, что не сделала ни шага в сторону Прейза, чтобы реализовать стратегию начать со старшего. Из-за твоей пассивности сыновья Маньянги могут продать дом раньше, чем ты устроишься, и тебе придется съезжать. Ты подбадриваешь себя, проклиная будущую свекровь. Клянешься себе, что тебя не запугает рассыпающаяся на глазах бабулька. Какие еще нужны доказательства? Ты давно могла бы стащить все ее овощи, сварить их на ее собственной плите и съесть на ее кухнеона бы ничего не заметила. Зато, во исполнение планов, тебе нужно быть осмотрительной с посетительницей. У нее в запасе множество способов повлиять на вдову и поставить крест на твоем проекте стать почтенной дамой.