Екатерина вспомнила подлый прием, которым избавилась от приспешника Барона. У него определенно имелись все основания потребовать просмотра видеозаписей: доказать, что он не крал платок. Так что получение скриншота будет простой формальностью. А среди националистов он найдет достаточно добровольцев-хакеров, которые перероют норвежские серверы, чтобы ее опознать.
Однако паниковать ни к чему. Она уже не девочка, состоявшая на учете в нескольких полицейских участках Осло. Даже если кто-то взломает серверы ее банка, транспортных служб и факультета, где она преподает, маловероятно, чтобы программа распознавания лиц соотнесла предоставленные ею фотографии с ее реальной внешностью. Снимаясь в автоматах, она надевала то светлый парик, то темный, никогда не фотографировалась со своим настоящим цветом волос и запихивала вату за щеки, чтобы скулы казались выше. Конечно, случалось, что какой-нибудь сознательный служащий кривился, изучая ее удостоверение, но находчивый ответ«Ну да, это я, я же не слишком изменилась за полгода? Хотя, может, это из-за лекарств» всегда ее выручал.
В вопросах анонимности членов «Группы» Матео становился настоящим параноиком. Не могло быть и речи о том, чтобы поделиться с ним своим беспокойством, пусть даже обоснованным. Он может добиться ее исключения из «Группы». А этого она боялась больше, чем преследования вооруженного громилы.
Что-то ты притихла, о чем думаешь?
Ты только со мной встречался?
Я как-то ужинал в ресторане Диего, давно, но для него был просто одним из клиентов.
Екатерина не стала спрашивать у него, как выглядит Диего: Матео ей не ответил бы. Зато она узнала, что у него есть ресторан.
А Корделия? Ты знаешь, чем она занимается?
А ты?
Забавно, ты ведешь себя так, как будто ты выше нас. Если Диего не знал, кто ты, откуда ты узнал, кто он?
Скажем так, по счастливой случайности.
Это не ответ Ты что, считаешь себя нашим боссом?
Я хоть раз за все время, что мы работаем вместе, давал тебе повод думать, что считаю себя главнее?
Екатерина поймала его взгляд, и между ними повисло молчание. Напряжение стало настолько ощутимым, что владелец кафе встревожился и уточнил у них из-за стойки, все ли в порядке. Матео успокаивающе помахал рукой.
Видишь, даже в самом укромном месте находится кто-то, кто за тобой наблюдает, вздохнул он. Дирижер не отдает своим музыкантам распоряжений, он управляет игрой оркестра.
Ну управляет же, заметила Екатерина, и потом, ты сказал «своим музыкантам». А ведь мы существуем ради того, чтобы бороться с тиранией мелких и крупных начальников.
Если ты именно так обо мне думаешь, то это нелепо и оскорбительно.
Я просто пытаюсь понять твои действия утром. На дождь можно свалить что угодно.
Вряд ли ты можешь ставить мне это в упрек, я же тебя предупредил. Запомни раз и навсегда: у нашей «Группы» нет босса, но, признаюсь, это я был объединителем, заявил Матео.
Его признание лишило Екатерину дара речи. Объединителем или инициатором? Для нее этот вопрос имел огромное значение. «Группа» была ее единственной семьейсемьей, которую она обрела спустя годы неприкаянности. По идее ее профессияпреподавательницадолжна была определять ее личность; так и было, но в обществе. Настоящая личность Екатерины раскрывалась в ее тайной деятельности, в которой она и видела смысл жизни. Как если бы настоящий мир Алисы был по ту сторону зеркала
Допустим, наконец сказала она. Тогда кого же ты завербовал первым? И какой номер дал?
Ты ошибаешься по всем пунктам. Я не говорил, что я организаторя был объединителем, да и то лишь на время. Нас девять, и мы были связаны друг с другом еще до того, как об этом узнали, у нас одни ценности, одни цели, один кодекс поведения. Мы выбирали одни и те же мишени и, что странно, даже работали похоже. У каждого из нас свои навыки, свои таланты. Мы следуем правилам безопасности, которые никто нам не навязывал, просто они кажутся нам очевидными, мызаговорщики, виртуальные друзья, но наша дружба настоящая. Ни у кого из нас нет номера, это противоречило бы нашим принципам. У звезды нет первого луча.
Лучи звезды повторила Екатерина. Мне нравится этот образ, он нам хорошо подходит. Тебе неплохо даются дурацкие метафоры, Матео.
Спасибо за комплимент.
Ты волнуешься за Майю?
Иначе я бы тебе об этом не рассказал.
Она явно где-то далеко, там, где выходить на связь небезопасно. В прошлом году, когда она уехала в Таджикистан, я не получала от нее новостей неделю, и то же самое было, когда она
Я волнуюсь не из-за ее поездок, а из-за ее сообщения. И то, что ты мне сказала, меня не успокаивает.
При этих словах взгляд Матео изменился. Как будто за ними стояло что-то еще, что-то угнетающее.
Что ты от меня скрываешь? спросила Екатерина, накрыв его руку своей.
Хотя доверительный жест застал его врасплох, он не шевельнулся.
Конечно, наши последние операции тоже были рискованными, но типы вроде Барона по-настоящему опасны, как ты могла убедиться утром.
Опаснее торговцев живым товаром, на которых мы напали в прошлом году, или латиноамериканского диктатора, чьи счета в США нам удалось заблокировать? Помнишь, когда в «Нью-Йорк таймс» опубликовали наш материал, мы все исчезли из сети на три недели. Мне везде мерещились шпионы и агенты ЦРУ А в итоге все обошлось.
На сей раз Матео убрал руку прежде, чем ответить.
Мысль о том, что тебя могут подстрелить, намного страшнее, чем то, чего я боялся.
Ладно, уступила она, обещаю, что не буду шляться рядом с твоим отелем.
Тебе стоило бы уехать из Осло на пару дней, пока все немного не прояснится.
Уехать куда? У меня не такая работа, чтобы путешествовать когда заблагорассудится, и к тому же мне нужно заниматься дешифровкой. Ты слишком нервничаешь, Матео. У подручного Барона наверняка есть дела поважнее, чем искать, кто следил за Викерсеном. Через несколько дней его шеф отправится в другие края, чтобы превратить их в ад, и лучше бы нам выяснить, где состоится его следующая встречаа главное с кем.
Моя прога своевременно нас об этом известит.
Мне казалось, нужно быть где-то рядом, чтобы она работала.
Именно. Я остановился в том же отеле, и мы взломали локальную сеть. Меня-то не вычислили!
У тебя кто-то есть?
А что? удивился Матео.
Да то, что женщинам быстро надоедают мужчины, которые всегда хотят быть правыми.
А мужчинам быстро надоедают женщины, которые их осуждают на пустом месте, верно?
Екатерина улыбнулась: Матео не теряется с ответом. Он встал, оплатил счет наличными и предложил ей следовать за ним.
Они прошлись по берегу бухты. На прощание Матео назначил ей встречу завтра. В то же время, в том же месте. К этому моменту ей нужно будет дешифровать выкачанные из мобильника Барона данные.
Все члены «Группы» знакомы между собой?
Нет, мы обменивались информацией на форумах, когда готовились к взломам, иногда действовали командами, но никогдавсе вместе, как уже было сказано. Хотя состав команд менялся, никто не мог похвастаться тем, что работал со всеми членами «Группы». Нас связывала особенная дружба, мы были очень близки, интересовались друг другом, но многого друг о друге не знали.
Например?..
Например, о двух лицах Виталика или о том, что Корделия и Диегобрат и сестра и что их связывали не только узы крови, но и некое соглашение.
6
За десять лет до описанных событий, Мадрид
Июнь 2010-го, Диего двадцать. Он учится на втором курсе факультета информационных технологий Мадридского университета имени Карла III и показывает себя необычайно одаренным студентом. Начинающийся день определит всю его жизнь Он заскакивает в автобус и улыбается своей сверстнице, с которой случайно встретился взглядом. Диего обаятелен, но не знает об этом, что делает его еще привлекательнее. Кажется, девушка не возражает против того, чтобы он сел рядом с ней. Он видит на ее коленях книгу и шепотом сообщает ей, что ему ужасно понравился этот роман. Она думает, что это неправда, что он сказал это, только чтобы ее склеить, но тут Диего признается, что очень привязался к одному из персонажей, к Корделии, видимо, просто потому что так зовут его сестру. И тогда его соседка понимает, что он не выпендривается, и его искренность ее трогает. Ничего не говоря, она достает ручку из холщовой сумки с надписью «US Army», что-то пишет на закладке и протягивает ему; автобус тормозит.
Девушка встает, Диего тоже поднимается, чтобы ее пропустить, и бросает взгляд на закладку. На ней написан адрес электронной почты: Alb2010@uam.es. И ничего, что указывало бы на имя незнакомки. Тем временем та уже выходит из автобуса, и он кричит ей вслед:
Как тебя зовут?
Но двери уже закрылись, и она показывает ему с улицы, чтобы он ей написал.
Доменным именем @uam.es пользуются только студенты Мадридского автономного университета. Рядом с этой остановкой находится факультет биоинформатики, на который Диего чуть было не поступилего интересовало это направление, но в итоге предпочел программирование. Может быть, она там учится? Он знает, что его манера общения редко вызывает энтузиазм у девушек, которые ему нравятся, но, если она на биоинформатике, возможно, ему очень повезло. То, как она открыла ручку зубами, как грызла колпачок, пока писала Она лучилась радостью жизни, а ее фигура была Диего пытается подобрать слово ангельская. Он хочет помахать ей на прощание, пока автобус не тронулся, но девушка уже торопливо удаляется от остановки.
Он, похоже, тоже опаздываетдвижение плотное, и до его остановки еще далеко.
После занятий он поспешит в центр города, заступать на смену в ресторане. Быть официантомизнурительный труд, но в таком знаменитом заведении это еще и большая честь. Ему нужна эта работа, чтобы родителям не приходилось платить за его обучение. Он смотрит на прохожих, время от времени задумчиво поворачиваясь к витрине. Упоминание имени Корделии вывело его из равновесия. Он ужасно скучает по сестре. С тех пор как она получила стипендию Массачусетского технологического института в Бостоне, она ни разу не прилетала в Испанию, не хватало денег. Уже два года Корделия и Диего всегда были неразлучны, по крайней мере до тех пор, пока учеба их не разлучила. Каждое воскресенье они пишут друг другу длинные письма от руки, сканируют и отправляют по электронной почте. Это кажется немного старомодным, но Корделия считает такую переписку более настоящей. Она утверждает, что в рукописном письме первоначальные намерения всегда заметны, даже если их вымарать. Сколько Диего ей не доказывал, что ничто не мешает ему переписать черновик, Корделия стояла на своем, дескать, он для этого слишком ленив. И, поскольку она была праваона часто бывает права, это превратилось в настоящую игру. Угадать, что скрывают вымаранные строки, расшифровать несказанное
Диего постоянно куда-то спешитиз одной аудитории в другую, из одного автобуса в другой, но единственное место, где ему нравится спешкаэто ресторан. Переводить дух перед шеф-поваром и его командой, наблюдать за приготовлением блюд, за тем, как их выкладывают на тарелки, а потом тут же их разносить Ему нравится украдкой следить за выражением удовольствия, появляющимся на лицах посетителей, когда они пробуют поданное. У Диего обостренное чувство чести, и он гордится тем, что стал частью такой талантливой команды.
Вот уже полгода, как он может гордиться еще и удачным взломом сервера одной калифорнийской киностудии. Диего обожает кино; в детстве он мечтал стать режиссером, но передумалслишком уж это ненадежное ремесло. И загорелся идеей получить секретный доступ к фильмам, которые никогда не покажут в Испании.
Его забавляет тот факт, что его код никто не может отследить; он каждую неделю перемещает его в программе, работающей с фильмами крупной американской продюсерской компании. Однако он остерегается делиться с кем-то своими достижениями, чтобы не попасться.
Устроившись за партой, он смотрит на часы. В Бостоне два, Корделия тоже должна быть на занятиях. Он открывает окошко на экране, чтобы отправить ей простое сообщение:
Привет, что делаешь? И ответ не заставляет себя долго ждать.
Занимаюсь, как и ты, вернее, в отличие от тебя, потому что ты мне пишешь.
Он рассказывает ей о встрече в автобусе, не опуская ни единой детали. Окошко мигает, и он видит:
И о чем же ты думаешь, дурень?
У меня нет шансов, да? отвечает он.
Нет, я не это хотела сказать.
Тогда почему ты называешь меня дурнем?
Потому что ты сейчас должен писать ей, а не мне. Она же дала тебе свой адрес, нет?
С чего ты взяла, что мне хочется ей написать?
Ну, значит, ты и правда дурак, Чикито. «Она ступала так легко, и, когда я смотрел, как она идет прочь в этом белом платье с синим узором и цветками лаванды, мне казалось, будто она вот-вот взлетит» так ты написал; ни один нормальный парень не обращает внимания на такие детали, только мой брат-дебил.
Ты снова права, но незачем меня называть дебилом.
Как это незачем, я это просто обожаю.
Диего спрашивает у Корделии, как у нее дела. Она вымоталась. С тех пор как она запретила их отцу переводить ей деньги, после занятий в институте ей приходится пахать на нескольких подработках, куда более утомительных, чем обслуживание посетителей в мишленовском ресторане. Ранним вечером она работает курьером в службе доставки, два часа по семь долларов в час; с чаевыми иногда удается набрать до тридцати. Потом в фастфуде за шесть долларов в час, и наконец, продавщицей в магазине нижнего бельятам у нее ночные смены по четвергам, и это просто роскошь, она получает комиссию с продаж, не меньше тридцати баксов за смену; в хорошую неделю выходит тристахватает на еду и на жилье. Но пусть он не думает, все это время, которое она тратит не на учебу, не помешает ей стать более крутым программистом, чем он.
Диего уже и так все это знает.
Ну ладно, давай отключайся и пиши своей зазнобе, у меня занятия.
У меня тоже. Скучаю, отвечает Диего.
И я, пишет Корделия, а потом отправляет это мерзкое XOXO вместо поцелуя.
Диего не отрывается от экрана. Мадридское солнце заливает парты. Преподаватель задергивает длинные оранжевые шторы на окнах. Опустив пальцы на клавиатуру, Диего набирает:
Как тебя зовут?
Помедлив, он отправляет сообщение по адресу Alb2010@uam.es. Пока он с нетерпением ждет ответа, наблюдатель выходит из задумчивости и объявляет, что до конца экзамена остается час.
Альба, а тебя?
Диего отвечает и снова принимается за работу. К себе он возвращается к полуночи. Он долго стоит под душем в изнеможении, потом обматывает полотенце вокруг пояса, натягивает футболку и садится на табурет перед экраном.
Ты продолжила читать? На какой ты главе? пишет он Альбе.
Эти словапролог истории, которая по-настоящему начнется три месяца спустя, в старом мадридском кинотеатре, куда Диего пригласит Альбу на «Гроздья гнева».
Они целуются вскоре после того, как в зале гаснет свет. Но перед этим обмениваются взглядамиу обоих слезы на глазах; их это не смущает, они смеются над собой. Она берет лицо Диего в ладони и прижимает губы к его губамкиношный поцелуй в кинотеатре, это кажется началом долгой истории. Так и будет.
Альба на год младше Диего, и учится она не на биоинформатике, а на юридическом. Однако его рассказы ее увлекают. Особенно когда Диего говорит ей о куки, своего рода шпионах, которые внедряются в наши компьютеры, когда мы выходим в интернетчтобы следить за нашими запросами, за тем, что мы читаем, что покупаем, словом, чтобы узнать всё.
Что всё? встревоженно спрашивает Альба.
Всё! Твой возраст, пол, увлечения, социальное окружение, убеждения, образ жизни, что вызывает твою реакцию, позитивную или негативную.
Но по какому праву и зачем? не понимает она.
Чтобы предсказать твое поведение, навязывать тебе желания, потребности, которых у тебя нет, манипулировать тобой как настоящей марионеткой.
Альба хохочет, уверенная, что он ее разыгрывает; ему это ужасно нравится, а ей ужасно нравится радовать его, делая вид, что она верит его небылицам, даже самым нелепым. Это стало их игрой. Когда они встречаются у него по вечерам или проводят воскресенья вместе, каждый пытается скормить другому что-нибудь неправдоподобное, и всякий раз, когда Диего выигрывает, он получает поцелуйтакой, какими они обменялись в старом кинотеатре два года назад. Их поцелуи не стареюти не постареют никогда. На сей раз Альба не позволит себя одурачить, это уж слишком, такая грязная, невероятная выдумка, а название как у американского печенья! Но лицо Диего становится мрачным. А ведь они сидят на берегу большого пруда в парке Буэн-Ретиро, погода чудесная, они любят друг друга до безумия, ни на мгновение не сомневаясь, что созданы друг для друга, и постоянно думая о том, как им повезло, что они встретились К тому же Диегоплохой актер.