Печальные звёзды, счастливые звёзды - Евгения Витальевна Кретова 5 стр.


 Да и не суть важно, из одной две стало или нет Как хорошо, что к вам семейство ваше пожаловало, Марина Николавна. Семьёй-то оно всегда хорошо. А мои-то так и не выбрались,  старик сокрушённо покачал головой, вздохнул.

Инга погладила старика по морщинистой щеке:

 Не расстраивайтесь, они обязательно приедут. Завтра приедут.

Андрей и Рита переглянулись, брови изогнулись в недоумении.

 Инга, доченька, а ну-ка, пойдём со мной,  Андрей встал из-за стола, направился в спальню матери, тихонько поманил дочь пальцем. Рита выскользнула из комнаты вслед за ними, бесшумно притворив за собой дверь.

Сне Гурка расслабленно полулежал в навигаторском кресле, поглядывая за пойманным глюком: сразу после стыковки Зои посадил нелегала в камеру с галогеновыми излучателями. Но подлец ни в какую не сдавался и из образа темноволосой девочки-аборигенки выбираться не хотел. Только громко икал и лупал глазами-блюдцами.

 Кодировка стабильная, принудительной трансформации на малом излучении не поддаётся,  сообщил Зои.

 Так увеличь излучение, что нам с ним, до границы сектора возиться?  устало прошелестел капитан, переключая скорость патрульного крейсера. Сине-голубой диск временного пристанища беглого глюка быстро уменьшался на обзорном экране.

Дет Моесс нервно сглотнул и икнул, глядя на удаляющуюся планету.

 Вы кто?  наконец, спросил он, оглядываясь. Бедолага, кажется, только сейчас стал понимать, что оказался пойман галактической полицией.

Зои недовольно пробасил:

 Экипаж галактического патруля «Приожа». А ты кто, помнишь?

 Инга, Савельева,  глюк опять сглотнул и испуганно уставился на квадратноголового Зои:  Правда, галактический? Вы существуете?

Тот замер, уставившись на данные дисплея, который держал перед собой, недовольно хмыкнул, нахмурился:

 Капитан, слышали? Глюк идёт в отказ. Прикажете активировать гриоскоп и внедриться в структуру полей?

Глюк забеспокоился, подскочил к прозрачной стенке капсулы, прильнул узкими ладошками.

 Не надо никуда внедряться!  глюк в панике отскочил к дальней стене камеры, выставил вперёд тонкие ручки. «Хорошо играет, подлец»,  невольно восхитился капитан. Крохотная капелька сомнения закралась в сердце, шевелилась в груди, царапалась, словно когти новорождённого скварра.  Приступайте,  капитан подошёл ближе, присмотрелся.

Страшная догадка заставила похолодеть. Глюк при задержании не оказал никакого сопротивления. Действовал, словно во сне.

«Что, если»

Капитан взял из рук квадратноголового Зои планшет, набрал кодировку глюка и активировал программу принудительной трансформации.

Серебристая решётка над головой задержанного окрасилась синим, по ней пробежала волна электрических микроразрядов.

Глаза глюка распахнулись ещё больше, став словно два больших блюдца.

 Не надо,  повторили потрескавшиеся губы.  Мама!

Контрабандист прижал руки к груди и заплакал. Тонкие ручки прижались ко рту, в глазах застыла мольба.

Капитан затаил дыхание.

Синее искрящееся облако опустилось из распахнутых сопел в верхней части капсулы, окутало фигурку глюка, уплотнилось.

 Кодировка нестабильная,  констатировал Зои,  семёрка не доминирует. Странно.

Капитан приблизился к прозрачной стенке капсулы, прижал вспотевший лоб к прохладной поверхности. Внутри матового кокона проскакивали электрические разряды. Магнитное поле неровно выхватывало отблески тонких рук с растопыренными от удивления пальцами, вставшие дыбом косички.

Глюк не проявлялся. Капитан Сне Гурка тоскливо скривился, вглядываясь в рассеивающиеся синеватые клубы, в которых, будто взъерошенный птенец, замерла человеческая девочка. Посмотрев по сторонам и не увидев новой порции синего вещества, она выдохнула и тут же зашлась сухим надсадным кашлем.

 У меня, между прочим, астма, мне вот это всё вредно,  хрипела девочка.  Я маме скажу.

Она опустилась на пол капсулы, вытянула тощие ноги в ажурных колготках и малиновых туфельках, прикрыла глаза.

Зои озадаченно просматривал данные на планшете.

 Капитан, гриоскоп очистил структуру полей, кодировка семь не установлена,  тихо констатировал он.  Я не знаю, как такое возможно, но этоне глюк.

Капитан с жалостью смотрел на испуганную аборигенскую девочку: тёмные косички торчали в стороны, аккуратная юбочка измялась, ажурные колготки сморщились. Бледное личико в потёках слёз.

 И без тебя вижу,  он схватился за голову.  Все двигатели полный назад.

 А ну, признавайся, ты чего задумала?  Андрей внимательно вглядывался в лицо дочери, с каждой минутой все отчётливее понимая, что перед нимне Инга: цвет волос слишком тёмный, глаза серые, но другого оттенка, овал лица похож, но не тот. И пахнет от неё иначе. И говорит иначе. И смотрит, двигается не так! В груди стало холодно и колко: если эта девочка так похожа на его дочь, то где его ребёнок? Замеченные в лесу тени подсказывали страшное. Он тряхнул фальшивую Ингу за плечи:  Говори, где моя дочь!

Крик возымел странное, буквально магическое действие: «Инга» будто бы поплыла, оплавилась, как восковая свеча. Косички, клетчатое платьице, распахнутые от удивления глазищи растаяли как морок, оставив вместо себя низкорослого толстого человечка с белыми волосами ниже плеч, в карминно-красном обтягивающем комбинезоне и здоровых ботинках на толстой серебристой подошве.

Рита вцепилась в плечо мужа, жалобно пискнула.

 Вы кто?  прохрипел Андрей, преграждая путь бросившемуся было к окну человечку.

 Дет Моесс!  гордо бросил тот.  Я не понимаю, как вы меня рассекретили. Я копировал все шаблоны поведения, доступные в вашей информационной сети. Я пел нелогичные песни, я изображал радость при виде лохматого растения, увешанного блестками и огнями, я

Он поперхнулся, закашлялся в кулак. Рита и Андрей переглянулись:

 Дед Мороз?!  недоверчиво повторили они.

Человечек оскорбился, поджал тонкие губы:

 Не знаю, с чего вы решили, что можно коверкать имя честного крызианского глюка!  он воровато огляделся.  Впрочем, у меня нет ни малейшего желания выяснять отношения. У меня, знаете ли, дела.

Андрей понимающе кивнул:

 Ага, подарки детям разносить и под ёлочкой оставлять?

Назвавшийся глюком, недовольно нахмурился, прислушался.

 Можно и так сказать,  отстранённо отозвался он и испуганно присел на корточки: в окно, рассыпая стекло в мелкую крошку, лезло существо, смотреть на которое без содрогания не удавалось. Огромный детина с квадратной, наголо бритой головой, необъятными, размером с футбольный мяч, кулаками. Серебристая трубочка, которую он направил на присутствующих, смотрелась детской погремушкой. Однако больше Андрея и Риту поразило не это, а то, что за громилой, изумлённо ощупывая пустую раму, лезла их дочь. Вернее, существо, как две капли воды на неё похожее.

 Инга,  прошептала Рита и схватилась за сердце.

 Ещё одна,  прошептал Андрей и прислонился к стене.

 Прошу всех сохранять спокойствие,  в окно влез ещё один мужчина средних лет в серебристом комбинезоне с чёрным овальным шевроном на рукаве.  Капитан Сне Гурка, галактическая полиция,  тихо представился он.

Толстенький человечек у стены жалобно пискнул, втянул голову в шею.

Рита и Андрей переглянулись:

 Сне Гурка Это что, шутка?  не выдержал Андрей.  Нас снимает скрытая камера? Это программа «Розыгрыш»? Кто заказчик? Иван Дмитрич из бухгалтерии?  сыпал он вопросами.

Капитан пожал плечами в недоумении:

 Не понимаю, о чём вы говорите. На вашей территории обнаружен беглый преступник, контрабандист по имени Дет Моесс, который отбывал наказание в тюрьме Калипсо, но сумел бежать.  Человечек в красном хотел возразить, но капитан посмотрел на него с такой строгостью, что тот сразу сник, потускнел.  В результате ошибки, вызванной действиями глюка Моесса, патруль, направленный на задержание преступника, схватил вашу дочь

 Ах!  Ритка вцепилась в пуговицу на блузке.

 Мам, все нормально, у них на корабле так прикольно. И я смотрела, как удаляется наша Земля, она, оказывается, на большой кривой булыжник похожа. Вот в школе расскажу. Никто ж не поверит!  затараторила Инга, дёрнула за рукав капитана:  Я уже могу к маме с папой идти? А то у нас праздник, Новый год.

Капитан кивнул. Инга бросилась к Андрею.

 А вас, глюк Дет Моесс, я задерживаю для препровождения на Калипсо. Вам надлежит последовать за мной.

Красный человечек неохотно поднялся с пола, отряхнул колени.

 А с ним всё будет нормально?  запереживала Инга.  Попасть на Новый год в тюрьму, это же совсем скучно и неинтересно.

Сне Гурка сердито посмотрел на неё:

 Ничего, он уже привык,  капитан обратился к Андрею и Рите:  Есть ли у вас претензии к галактическому патрулю?

Андрей растерялся, потом качнул головой. Капитан удовлетворённо выдохнул:

 Хорошо. Согласно протоколу, я должен произвести зачистку территории

 Я возражаю!  сообразил Андрей.  Зачистка территории вызовет с моей стороны недовольство действиями галактического патруля и претензии.

Капитан задумался. Острые уши с чёрными кисточками на концах дёрнулись. Андрей выпрямился, прижимая к себе жену и дочь. Из комнаты доносилось пение мамы и Ивана Ивановича. Хоть кому-то удалось отпраздновать этот Новый год как положено.

 Хорошо. Во избежание разрастания галактического конфликта принимаю ваши возражения относительно зачистки территории. Всего вам доброго,  капитан Сне Гурка решительно направился к глюку, на руках контрабандиста мелькнули наручники.

 Стойте!  Инга метнулась к нему.  А сколько тебе ещё отбывать осталось?

 В твоём летоисчислении три года,  прищурился глюк.  Если за побег больше не впаяют.

Он вздохнул и жалобно посмотрел на капитана.

 А как освободишься, прилетай к нам, а? В Новый год. Прилетишь? Нам ведь столько всего надо выяснить,  девочка растерянно оглянулась на родителей:  например, отчего ваши имена нам так знакомы, но произносим мы их неверно. И почему ваши капсулы похожи на ёлочные шары, или наши ёлочные шарына ваши капсулы. В этом же точно есть какая-то загадка!

Глаза девочки горели.

Дет Моесс с сомнением пожал плечами. Инга не унималась.

 И вы, товарищ капитан, и ты, Зуяба, прилетайте к нам, а? Вы ведь всё равно патрулируете нашу Солнечную систему и скучаете там, на орбите.

Капитан усмехнулся уголком рта: это аборигенская девочка определённо напрашивается выведать галактические тайны. А, может, даже уговорить его махнуть на Юпитер или сунуть нос в соседний сектор. Хватит уже того, что после очистки воздействием гриоскопа эта землянка или искриться станет как лампочка, или летать. Изменение структуры полей на примитивных расах исследовано плохо, и осложнения могут быть всякими. Хвала галактике, когда это выяснится, они уже будут далеко, и взрослые аборигены не смогут на них пожаловаться.

Капитан вздохнул, давя в груди нехорошее предчувствие.

 Прилечу, а что?  неожиданно согласился нелегал.  И научу тебя делать пузыри из гало-массы. И правильно произносить моё имя.

Серебристые, словно ёлочные игрушки, шары стремительно поднимались ввысь, выше дыма печных труб, выше облаков, к меркнущим на рассвете звёздам. Инга знала: там, на геостационарной орбите, замер в ожидании экипажа патрульный катер, ворчун-Зырк следит за передвижениями команды, заносит в бортовой журнал данные о перемещении. А металлический голос искина сообщает ему данные внешних визиров.

На борту патрульного катера продолжается жизнь, о которой она, Инга, никогда бы не узнала, не наступи эта новогодняя ночь.

Девочка подняла лицо к мигающим звёздам, вздохнула.

 Они же обещали вернуться,  постарался утешить её отец.

 Знаю. Но это так невероятно. Никто-никто не поверит. Даже бабушка,  она посмотрела на родителей.  Там, на их космическом корабле, капитан Сне Гурка пытался заставить меня стать глюком. Внутри синего облака было душно, пахло лесом и дождём.

 Напугалась?  Рита привлекла дочь к себе, обняла.

Инга кивнула:

 Зато я теперь умею вот так,  девочка протянула руку ладонью вверх и выдохнула.

Белёсый парок вихрем закрутился вокруг запястья и замер, медленно кристаллизуясь и превращаясь в снежинку размером с теннисный мячик.

Андрей и Рита остолбенели. А снежинка налилась лилово-красным, разгораясь в ладонях дочери ярким огнём. Инга подбросила её вверх, позволив обернуться стайкой быстрокрылых бабочек, в мгновение ока подхваченных ветром и улетевших к облакам.

Инга мечтательно улыбнулась, выискивая среди звёзд ту единственную, которая сейчас скроется в галактическом переходе.

 Чудеса, правда?  мечтательно проговорила она.  Я теперь немного волшебница. Хотя я не знаю, куда это применить.

Наталья и Алексей Ладо

Ах, мой милый Августин

Ах, мой желанный Августин, слаще всех сладостей,

Горше всех горестей вымысел мой

1

«Он мне пуговицу оторвал, сволочь!»  орала Марта ветру, пыталась возмущением загнать глубже другой крик, да не криквой. Если ж вырветсядо ливня из глаз, до полного затопления Мартиной жизни, до захлебнутьсянавсегда.

Пальто намокло, пахло поцелуями и духами, тянуло к земле. Сквозило там, где оторванная пуговица оставила пробоину и короткую нитку,  у сердца. Вот бы упасть как эта стекляшкакрек!  и больше ничего не чувствовать.

Марта брела по городу. Петербург оставлял седые следы снега на черном бархате пальто, губил неуличные туфельки, лез за пазуху мёртвыми пальцами ветра. Она думала о чём угодно, но только не о катастрофе, что наступила внезапно, как и положено порядочным и очень обязательным катастрофам. Как вот в период денежного благоденствия купила сразу три чёрных пальто, надеялась, что их футлярность, тёмная стильность никогда не выйдут из моды. Не ошиблась. Не вышли. И ничего не вышло

«Зачем я вышла?  вновь и вновь твердила себе Марта.  Не вышла, ничего бы и не было. Нет!»

И снова с болью летела, катилась по заснеженному асфальту пуля-пуговкаот неё, в неё. Болталась крепкая раньше ниткатеперь кургузая, неживая, а оборвать не было сил

Угораздило же родиться тридцатого декабря!

Друзья с удовольствием отвлекались от хлопот, традиционно считая Мартин день рождения началом новогодних гуляний. Сегодня праздновали сорокалетие. Есть приметане отмечать эту дату, не к добру. Марта в приметы не верила, а потому заказала ужин в кафе на всю небольшую труппу маленького театра, где она была примой долгое-долгое время. И, что бы там ни говорили злые языки, хорошей примой, а не просто любовницей режиссёра. В театреМишель, а в жизниМиша Вознесенский носил приму на руках, все в театре знали, что это любовь и что будет когда-нибудь ещё один праздниксвадьба.

В полумраке кафе блестели разноцветные шарики, мигали гирлянды на ёлке, колыхались завесы серебряного «дождика».

В маленьком фойе, куда Марта вышла подышать свежим воздухом, Мишель целовался с Наташей Шевельковой, у которой опыта театральной жизниразве что дипломный спектакль после училища.

Какие-то дурацкие мысли понеслись в голове: надо же, целуются! Весь Петербург гриппует, чихает и кашляет, а они

Нет, Марта не устроила скандала, молча натянула чёрное пальто, шагнула в вертушку двери и замерла, почувствовав на плече тяжёлую мужскую руку. Она ждала чего угодно: слов о прощении, негодования, даже мата и брани, но только не того, что прозвучало.

 Ты же знаешь, что твой срок вышел,  говорил Мишель, не подбирая выражений,  ты старая уже, морщины замазываешь, а мне нужны молодые кадры. Роль венской проституткиэто для тебя нормально, дальше придется уступить.

Марта слушала брызгающего слюной Мишеля и не понималапри чём тут это? Новая постановка об Августинепевце-пьянчуге, который умудрился выжить во время страшной чумы в средневековой Вене. В пьесе не было прекрасных дамглавных героинь, а она она рада сыграть кого угодно, хотя бы и проститутку.

 Я тебе больше не нужна?  только и спросила Марта, кутаясь в чёрное пальто.

 Да погоди ты, ну чего?  Мишель вцепился в пуговицу, крутанул.  Думаешь, я тебя оставлю? Мне Наташка до фонаря, лишь бы сыграла хорошо в новом спектакле. Я тут задумал

 Что-то я не помню, чтобы ты меня в свое время так мотивировалпоцелуями,  прервала Марта, вырвалась, оставляя пуговицу в жёстких руках.

Назад Дальше