Громко, пронзительно заверещал мобильник.
«Мама! крикнула Марта. Не приезжай, мама, у меня грипп!» и она выронила телефон из рук.
Мой нереальный Августин, Августин, Августин,
Я жертва чьей-то жадности и слепоты
2
Гримёрка больше обычного завалена цветами. Ну два, три букета, а тут столько! Зрители откуда-то узнали, что у актрисы день рождения, и расстарались.
Голова кружилась от ароматов, но Марта с удовольствием разглядывала зимние розыбордовые, кремовые, белые.
Как хорошо, что она не ушла из театра. Мишель неожиданно уехал, бросил труппу. Новому режиссеру не нравилась постановка «Августина». Он хотел закрыть спектакль, Марта отговорила: как-то сразу нашла с ним общий язык, убедила, что главная история туткак раз судьба женщины. Да, пусть проститутки, которая спасает своего возлюбленного. А что Августин? Весь спектакль его переносят с места на местопьяного.
Марта наконец оставила цветы в покое, села за столик перед зеркалом, намочила эмульсией тампон и принялась снимать грим.
В гримёрку заглянула Наташата самая, её Мишель тоже бросил, а они без него нежданно подружились.
Смотри, Марточка, ещё целая корзина! Особенная, с подарками. Эх, жалко, что ты не хочешь праздновать день рождения, прямая, открытая Наташа тактичностью не отличалась, напились бы сейчас! она потянулась всем телом так, что хрустнули косточки. Слушай, год прошел, а как всё изменилась, во взгляде отразилось радостное ожидание. Я побегу?!
Да, кивнула Марта, она знала, что у Наташи появился поклонник, и, кажется, всё серьёзно.
В корзине три роскошных, дорогих зимой, да еще и перед Новым годом, букета: к одному приложена коробка конфет, к другомушампанское, в третий просто воткнута визитка. Какой-то А. Майер, писатель. Не читала, не слышала даже.
Марта развернула записку из конфетного букета: «Мартышка, с днём рождения! Приезжай, соскучились, любим, Тим и Лада». Старые школьные друзья, надо же, дотянулись до неё, умницы!
А шампанское кто изволил прислать?
«С днём рождения», и затейливый росчерк Миши Вознесенского.
Дверь гримерки скрипнула.
Марта подняла головувот и он собственной персоной, как всегда, франтом: модная стрижка подчёркивает благородную раннюю седину висков, стройная фигура затянута в стильную куртку, на шее нарочито небрежно болтается шёлковый шарф.
Ты прекрасно выглядишь даже без грима! всплеснул руками Мишель. Весь спектакль любовался исключительно тобой. Отличная интерпретация, поздравляю!
Марта могла бы сыграть неприступную равнодушную леди, но, нет, теперь она играла только на сцене.
Уходи, Миша, нам разговаривать не о чем, Марта отвернулась к зеркалу.
Да погоди ты, не гони, он сдулся мгновенно, как проколотый воздушный шарик. В голосе прозвучали жалобные ноты. Я чего пришёл ребёнок, мальчик, он мой? Прости, я недавно совсем узнал, прилетел тотчас.
Не твой, Миша, не беспокойся, она затянула длинные рыжие волосы в хвост.
А я и не беспокоюсь, наоборот, рад. Помнишь, мы с тобой мечтали
Мечтали с тобой, а ребёнок не от тебя, спокойно сказала Марта. Доказательства нужны? Так вспомни, ты два месяца до моего дня рождения Наташу окучивал, ночи проводил с другой, а мне врал, что у тебя творческое вдохновение. Сыну, она усмехнулась, три месяца будет через неделю, так что
Быстро ты, и как успела? процедил Мишель сквозь зубы, пожевал губами, будто собирался сказать что-то гадкое, мерзкое, сдержался.
Это уже не твое дело, Марта протянула букет: Я не люблю шампанское, ты никогда этого не помнил. Иди, Миша, с богом, и только тогда, когда за ним с силой захлопнулась дверь, она поняла, что переплетает волосы в третий раз.
Марта шла через запорошённый снегом садик, окружающий театр. Она не стала вызывать такси, после встречи с Мишелем захотелось прогуляться, вдохнуть свежего воздуха. Хорошо, что мама дома.
Марта думала не о нёмбывшем любимом человеке, а о его словах.
Когда успела Только сейчас, через год, в свой день рождения, она удивилась тому, что, действительно, много чего успела.
Мама долго не соглашалась расстаться с городком у моря, где похоронен отец, приехала только тогда, когда у Марты начался поздний токсикозопасный, отнявший у неё возможность кормить сына грудью.
После родов она ни дня не сидела домане могла. Марта окунулась в театральную предновогоднюю жизнь, в которой уже не было Мишеля, с головой. Старые спектакли, новые задумки, роли любимые и не очень. Премьерный, с иголочки, старый-новый «Августин».
Удивительно, как быстро вернулись поклонники её таланта. Конечно, были среди них очень настойчивые, но Марта, обжёгшись на молоке, дула на воду.
Подождите, пожалуйста! мужской, низкий с хрипотцой голос оборвал воспоминания.
Марта обернулась и, даже если бы захотела сделать шаг, не смогла бы. Ноги стали ватными, сердце задрожало, забилось о ребра. В свете фонарей и снега блестели чёрные волнистые волосы до плеч, крыжовниковые глаза
Утраченная сбежавшая «сказка» стояла перед ней, пугала до слабости в коленях, как пугали её в детстве сказки Гауфа, особенно «Карлик Нос». Как будто и Марта очнулась сейчас, прожив в ведьминском замке долгий-долгий год ничего не помня, выпала из волшебного сна в страшную реальность, где нынешнего нет. Просто не может быть!
Наконец-то я вас тебя нашел, пухлый рот скривился в робкой осторожной улыбке.
Марта нашла в себе силы сдвинуться с места. Мужчина пошёл рядом, почти касаясь её локтем. Две тени на снегу под фонарями слились воедино, куда более обрадованные встрече.
«Рада за вас», хотела съязвить Марта, но вырвались совсем другие слова:
Разве после того как сбегают, ищут?
Кто сбежал? Я?! он забежал вперед, заглянул в лицо: Вы с ума сошли, Марта! Как вы ты могла подумать такое? После всего
После чего? Секса? она почему-то рассердилась. Я и, правда, с ума сошла, тогдане сейчас.
После того как вы меня спасли, знакомый незнакомец пятился до самого проспекта, а Марта наступала, желая, чтобы он упал. Я же тогда болел, не забыли?
Сияющие огнями витрины, протянутые всюду гирлянды, огромные надувные Деды Морозы и Снегурки, гомонящие гуляющие люди, декабрьский пронизывающий ветер вернули Марте ощущение реальности, сердце перестало дрожать.
Вы ушли, я помню, в аптеку, а я, мужчина поднял воротник кашемирового пальто, сунул руки в карманы, заговорил тихо, так, что Марта еле слышала, взял деньги и пошел за цветами. Хотел цветовдля вас для тебя. Ты была птицей, и я летал вместе с тобой. Он вытащил пачку, попытался закурить, но ветер выбил сигарету из пальцев. Не поверишь, заблудился. Я же только-только приехал в Петербург, не знал города совершенно, а ваши дворы-колодцы такие одинаковые! Я искал всю ночь искал, к утру свалился где-то на лавочку, и меня забрала сначала полиция, потом Скорая помощь.
Почему ты был такой мокрый? с чего-то спросила Марта.
Ерунда, он улыбнулся, сидел в кафе с приятелями, почувствовал себя плохо, домой пошел, провалился куда-то в воду, даже не знаю куда, очнулся у тебя на диване.
Парень рассказывал что-то ещё: о том, как бродил по городу, заглядывая во все похожие дворы, как увидел Мартино лицо на афише, как смотрел спектакль и удивлялся совпадениям, она почти не слышала. Мир вокруг неё словно собирался в витраж венского стрельчатого окна из разноцветных кусочков, рассыпанных в сознании, невыносимо колющих в минуты, когда она не занимала себя малышом, работой. Мир обретал полноту, цельность, ту законченность, какая бывает у радуги в летнем небе или вот в начавшемся непременном предновогоднем снегопаде.
Марта поймала на варежку снежинку, удивляясь её одинокому неповторимому совершенству, оттягивала понимание, потому что оно было невыносимо простым и не совпадало с тем, с чем она жила весь этот год.
Они молча свернули в подворотню, прошли мимо машин, которые, недавно очищенные, покрывались белыми шапками, мимо контейнеров В крыжовниковом взгляде замелькало узнавание.
Нашёл, и ладно. Банально, но всё хорошо, что хорошо кончается. Сказкитоже. Что же тебе теперь надо? Марта остановилась у двери парадной.
Летать, сказал он снова так тихо, что она не расслышала, угадала. Я сейчас лягу там, парень серьезно кивнул в сторону мусорной площадки, и буду ждать, когда ты меня опять спасёшь.
Что же делать?
Взять с собой. Единственное: ты можешь меня не тащить, я сам дойду до твоей квартиры
В широкий коридор однушки вышла мама с сыном на руках.
Не спит, чертёнок, тебя ждёт, сказала она и осеклась, увидев чужака.
Мы чаю попьем в кухне, недолго. Укачаешь? Марта стянула пальто.
Погодите, парень вдруг сел на пятую точку, словно у него не осталось сил, расставил ноги, свесил руки с колен, подняв голову, разглядывал Мартиного сына.
Маленький хохолок будущих буйных чёрных волос, младенческая голубизна глаз уже отливала зелёным
Мама, в свою очередь, переводила взгляд с малыша на незнакомого мужчину удивлённо и испуганно одновременно.
Марта схватила парня за воротник, подняла и поволокла в кухню.
Сиди здесь, я сейчас приду.
В комнате она бросилась к колыбельке, к малышу. Мама отстранила:
Холодная же, с мороза!
Ну хоть за пяточку подержать, соскучилась же.
Я-то думала, Мишкин, мама покачала головой, поджав губы то ли в осуждении, то ли в недоумении. Где ты его нашла, дочка?
Не поверишь, на помойке! рассмеялась Марта. Она птицей пронеслась к шкафу, сняла платье, накинула халат. На мгновение ощущение полёта вызвало краску на щеках и воспоминания о словах «дура» и «шлюха», которыми Марта ругала себя в минуты отрешения от реальности. А теперьона зналаэто чувство никуда не денется, не исчезнет, даже если его виновник снова испарится, сбежит.
Куда там
«Сказка» стояла у окна, сложив на груди руки. На лице до идиотизма счастливая улыбка.
«Он всё понял», подумала Марта, и это казалось ей не странным, а правильнымволшебным, словно сложились, нет, не половинки, а три части одного целого.
Кто же ты такой? спохватилась она.
Тебе не передали визитку?
А. Майер, писательэто ты?
Да. Тридцать семь. Не женат.
И как же тебя зовут, А. Майер?
Он почему-то покраснел, буркнул:
Только не смейся. Я Август.
Марта секунду смотрела серьёзно на его насупленные брови, не выдержала, расхохоталась, зажимая рот обеими ладонями.
«Ну вот», говорил крыжовниковый взгляд, только в нём жеглубокорезвились бесенята.
Август! Надо же! хохотала Марта.
Чего?
Чудовищно! Наш сынГлеб Августович, кошмар какой!
ОнАвгустин, Август, такой невыразимо нереальный петербургской зимой, такой солнечно-зеленоглазый, как летняя трава, ринулся к ней, обнял. Марта смеялась, но от его горячих губ пробуждалось в ней чувство необъяснимого восторганового, как наступающий год.
За окном вспыхивали и осыпались золотыми звёздами первые новогодние фейерверки.
Ах, мой милый Августин, в горе и в радости,
И в трудах и в праздности буду с тобой
Алексей Ладо
Совладелец литературного сайта, пишу малую и большую разножанровую прозу, стихи, рецензии. Рассказы опубликованы в сборниках «Синяя книга» (2014, «Дятловы горы», НГ) «О любви» (2016, АСТ, Москва), «О бабушках и дедушках», (2018, АСТ, Москва), в сборнике рассказов «Голос пули», посвященном 100-летию А.И.Солженицына (2018, Перископ-Волга, Волгоград), подборка поэзии в сборнике стихов современных поэтов «Высоцкий 80», посвященном 80-летию В. С. Высоцкого (2018, Перископ-Волга, Волгоград). «Зачем тебе крылья, Икар» в тройке победителей поэтического конкурса Интернационального союза писателей (апрель, 2017). «Война цветов» дипломант международного поэтического конкурса «Большой финал», 2017-18. «Море, крабы, осьминоги» победитель в номинации «Рассказы для детей» международного литературного конкурса «Мой аленький цветочек» (ж. «Параллели»,5, 2018, Инсома-пресс). Люблю смешивать времена и поколения. Почитать можно здесь: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Almond.html
Я подарю тебе звезду
«Любимая, я поведу тебя к самому краю Вселенной, я подарю тебе эту звезду!»
Где-то я уже слышала эти слова. Неоднократно. Однако отжать клапан кармана, достать фонай и задействовать космопоиск прямо под пылающим вдохновением взглядомбыло бы в крайней степени неприлично. Да и зачем? Парень мне нравился, а то, что он произносил чужие слова, нисколько не умаляло его обаяния и искренности. И голос, которым он повторял банальщину, был томным, низким, сексуальнымсердце замирало. К тому же мне вовсе не хотелось лезть в карман, а хотелось дотронуться до его щеки, до гладкой, с легким пушком, словно у ибистого фиглика, кожии не пальцами! Лизнуть язычком, провести влажным кончиком до губ и
«Любимая, я поведу тебя к самому краю Вселенной!» отчаянно взывал мой красавец, силясь привлечь внимание к тому, о чем он, собственно, вещал.
Мы стояли на аэрокрыше одной из высоток, крепко вцепившись в поручни.
Внизу разливалось море огней, смутно рисовались линии проводов; колышущимися темными пятнами то там, то тут проступали верхушки пальмовых парков. В небе вокруг вспыхивали точки лётотаксов и гасли, садясь на крыши.
Один из таких и примчал нас сюда после того, как мы провели междувременье в загородном доме красавчика, о чем я, например, нисколечко не жалела. Он, судя по восхищенным речам, тоже.
Влюбилась я, что ли? О! Наступать снова и снова на одни и те же крюкабли я не собиралась. Но вот развлечься, тем более что его карманы набиты пойнтамипочему нет?
Я подцепила богатикакстати, его зовут Морлисомна вечеринке по случаю рождения моей подружки Лю. Как Морлис попал в компанию отвязных девиц-храпперовпонятия не имею, но подружка уже таяла, словно спелый пальмовый брюктель. И не она одна.
С детства обожаю конкуренцию. Мне нужно всегда быть во главе, пусть и зарабатываю на жизнь мытьем тарелок, и все же яприрожденный лидерне важно, о чем идет речь: о том, чтобы первой нанюхаться храппасиков или же уложить мужика в межвремёнкуну, сами понимаете, зачем. Возможно, потому крюкабли то и дело возникали на моем пути.
На сей раз все было по-другому. Красавец и богач (два в одном!) Морлис понравился мне настолько, что я растерялась и, даже не попытавшись отодвинуть подругу, просто отошла в сторону, спокойно себе храппилась в одиночку, не обращая ни на кого внимания. Оказалось, что это было лучшей тактикой.
Вскоре Морлис обратил внимание на одинокую девушкуто есть меняи, бросив «брюктели» разной спелости, подсел за мой столик. Начал он традиционно:
Я вижу, вы скучаете? Не могу ли я украсть вашу скуку?
Если бы я тогда знала, что его слова не просто дань традициям, а истина! Разве бы качнула головой? Разве бы сделала жест приглашения?
А вас зовут?.. спросил он, наполняя бокалы храппером.
Айша, пискнула я, мы прикоснулись щеками, проглотили по бокальчику, и Морлис принялся «красть мою скуку».
Вот дальше я мало что помню. Помню, что бокалов с храппером было много. Помню, как вдруг оказались в шикарном доме, как кувыркались в межвремёнке, задействовав все чувства: я впитывала запах Морлиса, видела его сияющие глаза, слышала воркующий голос, ощущала гладкость кожи, и на вкус он был как холодногорячий, хорошо приготовленный шаурмакбрызжущий сочными пузырьками, взрывающимися на языке.
Как мы очутились на аэрокрышеосталось где-то на задворках сознания.
И вот теперь Морлис говорил стихами, простирая руки к ночному небу:
«Светом нетленным будет она озарять нам путь в бесконечность!..»
Над нами во тьме мерцали далекие звезды. До меня не сразу дошло, что и на этот раз он говорит правду.
Морлис, ты же не в самом деленачала я, но он деловито посмотрел на циферблат, висящий на шее:
Я уже вызвал корабль, сейчас он прикрышнится.
Ты сумасшедший, засмеялась я, все еще не веря, что у него действительно столько пойнтов в кармане, чтобы заказать личный корабль и отвезти меня к звездам.
Надеюсь, ты не против?
Я? Против? О, нет, я не была против ни его сумасшествия, ни полета к звездамтакой шанс выпадает один за всю жизнь! Что-то теплое шевельнулось прямо под сердцем: я посмотрела на Морлиса другими глазами, так сильно влюбился в меня, что ли, парень?