Какие же?
Музыка, например.
Музыка? Лицо Ростикак аж перекосилось. Ты можешь сейчас верещать о музыке, когда каждый день умирают сотни наших соотечественников.
Но мы все равно не можем ничего изменить. Это эпидемия, так решила природа.
Запомни, Рената, изменить всегда что-то можно. Пусть даже не все. Пусть даже немного. Но даже это стоит того, чтобы прилагать усилия.
Вот кто изменился, так это ты, грустно констатировала Рената. Совсем стал другим.
А вот ты нет. Стала еще ограниченней.
Вот как ты обо мне думаешь! Лицо Ренаты вспыхнуло. Зачем же ты тогда пришел ко мне? Дом большой, можно жить в нем и почти не встречаться друг с другом.
Хотелось тебя увидеть.
Увидел?
Да.
Думаю, этого достаточно. Я всегда считала тебя своим близким другом, хоть мы редко встречались из-за того, что наши отцы враждуют. Вижу, что ошиблась. Мы оказались очень разными.
С этим трудно не согласиться. Ростик встал. Пойду.
Иди.
Молодой человек двинулся к двери. Внезапно он остановился, подошел к Ренате, быстро поцеловал ее в щеку и выскочил из комнаты. Девушка задумчиво посмотрела ему вслед, затем дотронулась до щеки, к которой мимолетно прикоснулись губы Ростислава.
Ну и пусть, сказала сама себе она.
15.
Софья Георгиевна вышла из кухни, где она довольно долго беседовала с поваром о предстоящем ужине и о том, что надо делать, чтобы хорошо кормить такое большое количество едоков. Она не ожидала, что в доме соберется столько людей. И ее, как хозяйку, беспокоил вопрос, чем они будут питаться. Слава богу, продуктов успели достаточно запасти, ведь неизвестно, будет ли возможность их пополнять. Пока положение только ухудшается, Михаил буквально вчера по секрету ей сообщил, что в правительстве и в администрации президента не исключают возможность сбоев в поставке продовольствия в магазины.
Софья Георгиевна заметила, как сообщая ей это, у мужа беспокойно по орбитам перемещались глаза. Из этого факта она сделала вывод о том, как сильно боятся возникновения такой ситуации наверху. Но пока слова богу, лично им это не грозит; в ближайшие время голода на отдельно взятой принадлежащей ее семье территории можно не опасаться.
Софья Георгиевна задумалась о том, чем ей заняться до ужина? Кроме возможного голода ее беспокоил сын. Виталий себя ведет как-то не адекватно, просто панически боится подхватить этот трижды проклятый вирус. Все этого боятся, но не до такой же степени, когда отключается разум. Надо бы проведать его.
Софья Георгиевна постучалась в комнату сына, получила разрешение войти, и отворила дверь. Виталий сидел на кровати в какой-то странной позе: он весь согнулся напополам, как человек, которого мучает сильная боль в животе.
Виталик, что с тобой? Ты не заболел? У тебя болит живот? забросала она вопросами сына.
Виталий настороженно посмотрел на мать.
В доме нет зараженных? ответил он на вопрос вопросом.
Тебе же известно, что нет.
А этот поп?
Прошу называть его отцом Варламом. Ты же знаешь, я его тестировала. У него нет в организме вируса.
А другие? Зачем они все приехали?
Их пригласил отец. Они приехали для того же, что и мыобезопасить себя. Софья Георгиевна села на кровать рядом с сыном и обняла его за плечи. Я тебе уже говорила, у меня есть очень хорошие тесты, они дают почти стопроцентный результат. Не волнуйся так, я с их помощью проверю всех на наличие вируса.
Когда?
Да, прямо сейчас. Ты прав, нет смысла тянуть. Но я уверена, что тесты дадут отрицательный результат.
А прислуга?
Перед нашим приездом их проверяли. Все, слава богу, здоровы. Что с тобой? Я никогда тебя таким испуганным не видела.
А я таким испуганным и не был. Мама, мне страшно! Сделай же что-нибудь. Ты же врач.
Вот мы и делаем, приехали сюда для изоляции. Других профилактических способов пока не придумано.
А если кто-то один заболеет, он же перезаражает всех нас.
Будем стараться, чтобы такого не случилось.
А если вдруг случиться. Гарантией же никто не дает.
Да, сто процентной гарантии нет, согласилась Софья Георгиевна.
Виталий резко встал с кровати и нервно заходил по комнате. Софья Георгиевна не спускала с него глаз.
Ну, почему, почему это произошло именно сейчас! воскликнул Виталий. Ты мне можешь объяснить? Еще совсем недавно мир и слыхом не слышал ни о каком кингвирусе.
Почему это случилось сейчас, никто не знает, такое могло произойти в любой момент. Целая цепочка обстоятельств. Эпидемии случались много раз и раньше.
Да, мне плевать, что было раньше! Я не хочу, чтобы это было теперь.
Но она уже есть. Остается ждать окончания. Сынок, ты ведешь себя, как маленький ребенок. Возьми себя в руки. Ты же мужчина.
То, что я мужчина, это убережет меня от заражения? Умирают все: и мужчины и женщины, и кто взял себя в руки, и кто нет. Это повальная смерть, она повсюду. Может этот вирус сейчас на тебе и уже передался мне.
Софья Георгиевна увидела, с каким ужасом смотрит на нее сын. Так еще он никогда не смотрел.
Ну, что ты говоришь, я здорова. Тебе в данный момент ничего не угрожает.
А через пять минут? А через час? А завтра? Я решил Виталий замолчал, у него был такой вид, словно ему не хватает воздуха.
Что ты решил? со страхом спросила Софья Георгиевна.
Я не буду выходить из комнаты. Я буду находиться только здесь. И можешь мне делать тест каждые три часа.
Виталий, у нас не так много тестов. Да и такой необходимости так часто их делать, нет.
Значит, я могу заболеть в любую минуту. И даже не узнаю.
Успокойся, сколько тебе говорить, такой угрозы нет. Софья Георгиевна встала, намереваясь подойти к сыну, но Виталий вдруг отбежал в угол комнаты.
Не приближайся! завопил он. Стой на месте! А еще лучше уйди.
Софья Георгиевна нерешительно остановилась. Она не представляла, как должна себя вести в такой ситуации. Она не узнавала сына, этот жизнелюб, представитель золотой молодежи, плейбой не походил сам на себя. Она, как врач, часто сталкивалась с людьми, которые боялись заразиться. И эти опасения постоянно усиливались. Но чтобы вести настолько трусливо, такого она не припомнит.
Хорошо, сейчас уйду, сказала она. А ты подумай, как себя дальше вести. Все будут спрашивать, где ты, почему не выходишь? Что говорить?
Говори, что хочешь. Пусть оставляют еду у дверей на подносе. А я буду брать.
Софья Георгиевна посмотрела на его руки и обнаружила, что они дрожат, как у запойного пьяницы. Но ведь Виталий целый день не пил. Или пил?
Но спрашивать Софья Георгиевна не стала. Она вышла из комнаты с мыслью о том, что надо поговорить о поведении Виталия с мужем. Вдруг ему удастся как-то воздействовать на сына, успокоить его. Хотя, что он может ему сказать того, чего она только что не сказала.
16.
Герман Владимирович вошел в комнату сына. Алексей заканчивал разбирать чемодан и раскладывать вещи по полкам в шкаф. Азаров взглянул на отца и продолжил прежнее занятие.
Герман Владимирович сел в кресло и несколько секунд смотрел на Алексея. Он думал о том, что из всех троих сыновей самый младший для него одновременно самый близкий и самый далекий. Возможно, это выглядит как парадокс, но жизнь учит тому, что в парадоксах больше правды, чем в прямолинейных истинах.
Извини, что зашел к тебе не вовремя, но хотел успеть с тобой переговорить.
Азаров покосился на отца.
Что-то срочное?
Именно так. Хочу тебя попросить.
Тыменя? удивился Алексей. И о чем?
Я знаю, как вы с Михаилом относитесь друг к другу. Я сейчас не хочу размышлять, насколько тут все справедливо и обосновано.
А разве не это главное, отец?
Это, согласился Герман Владимирович, но только не в данный момент. Нам всем какое-то время предстоит жить в одном доме. И не стоит превращать эту жизнь в ад. Потом, когда все кончится, можно продолжить выяснять отношения.
Азаров сел напротив отца.
Ты называешь это выяснением отношений? А я уверен, что это нечто иное.
В чем-то ты прав, но все же ваши разногласия всегда имели приправу родственных отношений. И от этого невозможно избавиться. Сейчас у нас всех одна задачавыжить. Мы оказались в ужасном положении, мне уже семьдесят пять лет, возраст почти, как у патриархов, а я не припомню ничего похожего.
А кто в этом виноват? Если бы власть принимала адекватные и своевременные меры, все было бы не столь ужасно.
Возможно, это и так, но уже ничего не изменишь. Что есть, то и есть. Я хочу одного, чтобы все мои дети, внуки, близкие выжили. А уж потом все остальное. Что ты на это скажешь?
Азаров молча смотрел на отца и думал о том, что, возможно, Ростик прав, и не надо было приезжать сюда. Укрыться можно было и в другом месте. Но ему, Азарову, вдруг очень захотелось побыть вместе с папой, особенно это желание усилилось после развода с Юлии. Он вдруг ощутил, что рядом с собой не хватает по-настоящему близких людей. Вокруг него толчется очень много самого разного народа, но это все другое. И все же, то, о чем просит отец, он не в состоянии выполнить в полной мере.
Я тоже этого хочу. И не собираюсь провоцировать конфликты. И буду стараться их сглаживать. И Ростика попрошу так же себя вести. Но не уверен, что у нас не возникнут разногласия. Боюсь, ты не совсем понимаешь глубину наших расхождений.
Ладно, вздохнул Герман Владимирович. Если быть честным, я на большее с твоей стороны не рассчитывал. Ответь мне на еще один вопрос: что у вас произошло с Юлией? Вы же были замечательной парой. Когда я узнал о разводе, то сначала подумал, что это очередной фейк про тебя. А ты мне так ничего и не объяснил.
Азаров подал плечами.
Могу лишь повторить то, чем она обосновала наш разрыв. Сказала, что у нее истощился запас сил для жизни в режиме постоянного напряжения. Это случилось после того, как я месяц отсидел тюрьме. А сторонники власти не давали ни ей, ни детям проходу. Кстати, я не исключаю, что Михаил приложил к этому руку.
Не говори ерунды, он бы не стал так тебе пакостить, энергично возразил Герман Владимирович. К тому же он занимается совсем другими делами. Ты готов все грехи власти свалить на него.
Ладно, согласен, скорей всего к этому он не причастен. В общем, Юля не выдержала всего этого напряжения. Мы с ней поделили детей, Ростик остался со мной, а дочь она взяла себе. Вот, собственно, и все. Полагаю, всякие разные подробности тебе не нужны.
Подробности, как раз самое интересное в таких делах, усмехнулся Герман Владимирович. Но я наступлю на горло своего любопытства и не стану больше тебя расспрашивать. Ладно, пойду, я еще со Святославом не говорил. Ты видел его спутницу?
Еще нет.
Тогда поспеши. Такие красавицы встречаются не часто. Хотя я за свою жизнь перевидал немало женщин в самых разных странах.
Насколько мне известно, ты их не только видел, насмешливо улыбнулся Алексей.
Герман Владимирович погрозил ему пальцем.
Не забывай, что благодаря этому моему любопытству ты и появился на свет. Но спутница Святослава не только красавица, но и знаменитая актрисаСоланж Жобер.
Это та, что играла в фильме Святослава «Свет и тени», удивился Алексей.
Рад, что ты следишь за его творчеством.
Мне понравился его фильм и игра этой Жобер. Женщин Святослав умеет выбирать и на роли и для жизни.
Ты прав, в этом ему не откажешь. Я пойду. Надо пообщаться с ним и с его звездой.
Герман Владимирович махнул на прощание сыну рукой и вышел из комнаты. Азаров проводил его задумчивым взглядом. Все же хорошо, что он эти дни проведет в кампании с отцом. А вот все остальное скорее плохо. А, впрочем, время покажет. Вдруг все обойдется. Хотя в такое верится с трудом.
17.
Герман Владимирович рассматривал Святослава, которого не видел более пяти лет. Но его взгляд то и дело сам собой перескакивал на подругу сына. Не смотреть на нее было выше сил. Ее нельзя было назвать супер красавицей, но она была наделена какой-то невообразимой женской привлекательностью, которая действовала на окружающих даже сильней любой красоты.
Они сидели в Каминном залев небольшой уютной гостиной возле камина, каждый держал в руках бокал с вином.
Рад тебя видеть, папа, говорил Святослав. Знаешь, сколько живу, столько убеждаюсьне бывает плохого без хорошего.
О чем ты? поинтересовался Герман Владимирович.
Если бы не этот чертов вирус, не эта ужасная пандемия, мы бы с Соланж бог знает, когда приехали в Россию. У нас были другие планы.
Что за планы можно узнать?
Я должен был запускать новый проект в Голливуде. Одна кинокомпания уже выделила на него деньги.
И что за проект?
Святослав пренебрежительно махнул рукой.
Сейчас нет даже смысла говорить, видя, что творится в мире. Я даже рад, что он не выгорел. С точки зрения сегодняшнего дня это выглядит какой-то безграничной глупостью. Ты так не думаешь? обратился Святослав к Соланж. Она должна была играть главная роль, пояснил он отцу.
Мне жаль, что я не сыграю эту роль, произнесла Соланж, делая маленький глоток из бокала. Она не такая уж и плохая. Хотя, возможно, ты и прав, все это выглядит сегодня немного нелепо. Знаете, Герман Владимирович, она очень забавно произнесла имя и отчества Ратманова-старшего, ваш сынпрекрасный режиссер.
Я старался, улыбнулся Герман Владимирович. Хотя, что он будет режиссером, признаюсь, в тот момент я не думал, было как-то не до этого.
Все дружно засмеялись.
У вас прекрасный английский, отметила Соланж. Где вы так хорошо научились говорить?
Я провел в Штатах по работе несколько лет.
Герман Владимирович и Святослав переглянулись. В их семье на эту тему обычно не распространялись; в молодые годы Ратманов-старший работал в Америке в качестве резидента разведки. Но то были давние дела, после которых было еще много всего.
И где вы там работали? с интересом спросила Соланж.
Преимущественно в Вашингтоне и Нью-Йорке. Лучше расскажите, как вам в Москве?
Она в восторге от Москвы, ответил за нее Станислав. Правда? посмотрел он на женщину.
О, да! Из-за этого мерзкого вируса я мало видела город. Но то, что успела посмотреть, это грандиозно. Даже этот дом впечатляет.
Она нарекла дом Михаила новым Версалем, заметил Святослав.
Герман Владимирович рассмеялся.
Весьма меткое сравнение. Хотя все же надо быть справедливым, Версаль немного пороскошней.
Совсем немного, засмеялась француженка. Это же жутко дорого строить такой дворец, одни налоги чего стоят.
По-видимому, для Михаила они не представляют проблему, усмехнулся Святослав.
Он очень богатый человек, у него большой бизнес, если владеет такой недвижимостью, заметила француженка.
Герман Владимирович и Святослав снова переглянулись.
В России все не совсем так, как в других странах, Соланж, пояснил Святослав. Михаил находится на государственной службе. Как видишь, это очень прибыльное занятие. По крайне мере, для некоторых.
Соланж недоуменно посмотрела на него.
Я не совсем понимаю, как это может быть. Мой отец был несколько лет заместителем министра культуры Франции, мы жили в небольшом домике в предместье Парижа. А если он попытался бы построить себе что-то похожее, его тут же уволили, да еще отдали бы под суд. Да у нас и денег на это никогда не было. Соланж свой вопросительный взгляд адресовала сначала одному, потом другому мужчине.
Отец, кто из нас будет объяснять, ты или я? засмеялся Святослав.
Начни ты, если понадобится, я дополню, предложил Герман Владимирович.
Я тебе уже говорил, что Россию нельзя сравнивать с другими странами. Тут все устроено по-своему. Здесь государствоэто все, оно всем рулит и всем правит. Самое лучшее тутприсосаться к нему. И тогда ты в шоколаде. И можно не обращать ни на что внимания: ни на суд, ни на общественность, ни на газеты, журналы, телевидение. Если тобой довольно начальство, ты в безопасности, и можешь делать все, что пожелаешь. В том числе безгранично воровать.
Так ваш брат вор? изумилась Соланж.
Ни он один, вокруг него все такие. Это и есть в России главный бизнес. Я все правильно объяснил? обратился Святослав к отцу.
В целом, да, согласился Герман Владимирович. Хотя это все же упрощенный взгляд. Некоторое время назад, Соланж, мы пытались изменить эту клептократическую систему, но из этого мало, что получилось.
Почему? спросила Соланж.
Она оказалась сильнее нас, коротко объяснил Герман Владимирович.
Мой отец был вице-премьером в правительстве, пояснил Святослав.