Я и наше дитя.
Это было для меня просто Кажется, я повесил трубку, даже толком не попрощавшись.
Карен: Я подружилась с Камиллой. И готова была убить Билли из-за того, что он ставил меня в такое положение: говорить Камилле правду о том, что он без нее творит, или лгать ей.
Билли: Постоянная выпивка, раскованные тусовки, секс с кем попаловсе это одного поля ягоды.
Есть границы, которые никак не следует пересекать. Но вот однажды их пересекаешь. И внезапно тебе открывается крайне опасная информация: оказывается, ты можешь нарушить правилаи мир при этом ничуть не рухнет.
Вот была перед тобой изначально толстая, жирная, черная запретная линияи ты сделал ее чуточку бледнее. И теперь всякий раз, когда ты пересекаешь ее снова, она становится все бледнее и бледнее, пока однажды не оглядишься вокруг себя и не скажешь: а ведь здесь, поди, была какая-то черта?
Грэм: Это уже вошло в привычный ритм: приезд в новый город, саундчек, концерт, пирушка, автобус. И чем лучше мы выступали, тем круче праздновали. Отели, девочки, выпивка. И так снова, и снова, и сновапо кругу. Отели, девочки, выпивка. Все мы так жили на гастролях. Но в особенности Билли.
Уоррен: Мы придумали тогда такое правило: у каждого из нас было по пять спичек. Так мы приглашали кого-то к себе на вечеринку после концерта. Если у кого-то была спичка, его впускали. Мы вольны были дать их кому угодно, любой девушке в толпе, что нам понравится. Хотя, разумеется, старались держаться подальше от психичек и разных извращенцев.
Род: С вашего позволения, я объясню, что означает быть менеджером рок-группы. Мы разъезжали повсюду, по всем городам, долам и весямвключая и техников, и роуди, и разный персонал, и черта в ступе. И никомуни единому человеку из всей группыне приходило даже в голову задаться вопросом: а как это мы всегда при полных баках?
В конце семьдесят третьего случился топливный кризис, и повсюду не хватало бензина. Мы вдвоем с тур-менеджером обихаживали работников автозаправок так, будто от этого зависела вся наша жизнь. Я даже подменял, бывало, номерные знаки.
И никто из группы ничего не замечал, потому что все напропалую трахались, бухали и хронически были под кайфом.
Карен: Билли в том туре превратился в совершенно неузнаваемую для меня личность. Он постоянно вырубался в автобусе с какой-нибудь девахой в обнимку, возил с нами девиц из одного города в другой.
Эдди: Взять хотя бы то, что у него был свой парень из роуди, который в любое время ночи доставлял ему текилу и «колеса».
Карен: Альбом приняли очень хорошо, и наши гастроли становились все более популярными. Как-то я обмолвилась об этом Камилле, и она спросила:
Как думаешь, Карен, может, мне стоит к вам присоединиться?
Я не смогла быстро подобрать нужные слова, а потому сказала:
Нет, оставайся лучше дома.
Уоррен: Сейчас вкратце опишу, как выглядел наш первый гастрольный тур: я ходил по девочкам, Грэм накуривался, Эдди вечно надирался в стельку, Пит постоянно трындел по телефону со своей девушкой, Карен злилась, поскольку ее уже все достало. Ну, а Билли все эти пять пунктов исполнял одновременно.
Эдди: После выступления в Ottawa я сидел за кулисами, распивал пиво с ребятами из The Midnight Dawn, Грэмом и Карен. А Пит ждал свою девушку, которая как раз должна была приехать к нам из Бостона. Прежде я никогда ее не видел. А все потому, что Пит был всегда очень скрытным. Представляешь, он даже не познакомил родителей со своей девушкой из старшей школы! Так что мне, естественно, не терпелось поскорее увидеть эту Дженни, посмотреть, из-за чего он так, собственно, колготится-то.
И тут входит она. Высоченная блондинка с длинными волосами, в коротеньком таком платье и на офигенных каблуках. Ноги от ушей. И я подумал: «Да уж, неудивительно, что Пит на ней так сбрендил».
И тут прямо за ее спиной я вижу Камиллу.
Камилла: Мне хотелось сделать ему сюрприз. Я стосковалась по нему. Мне наскучило быть одной. И я уже меня стало охватывать беспокойство. В смысле, я была замужем, на седьмом месяце беременностии притом бо́льшую часть времени я проводила одна в огромном старом доме в каньоне Топанга. Так что у меня образовалось много причин к нему поехать.
Ну да, верно, одной из причин было желание убедиться, что все в порядке. Узнать, как он там. Разумеется, не без этого.
Карен: Я ведь сказала ей не приезжать. Но она меня не послушала. Ей, видишь ли, хотелось преподнести Билли сюрприз!
У Камиллы как раз начал показываться живот. Наверно, был уже шестой месяц, что-то около того. Она надела огромное длинное платье, а волосы стянула на затылке.
Грэм: Я заметил Камиллу. «О нет!» мелькнуло в голове. А я как раз вышел на улицу вроде как проветриться. Поскольку меня не заметили, то я быстро сделал ноги. Прикинул, что Билли либо в автобусе, либо в отеле. Но поскольку точно знать не мог, решил действовать наугад. И рванул через два квартала к отелю.
Лучше бы я выбрал автобус.
Карен: Билли она нашла в автобусе. С одной стороны, мне очень хотелось ее остановить, но другая часть моей души даже радовалась, что все наконец откроется.
Эдди: Самого меня там не было, но я слышал, она застукала его за как бы это приличнее сказать за оральным сексом. Девица из групи делала ему минет.
Билли: Понятное дело, что я играл с огнем. Но все же я был откровенно изумлен, когда спалился.
Помню лицо Камиллы. Не злое, не обиженноеона выглядела скорее шокированной. Камилла словно застыла, никак не реагируя, и во все глаза глядела на меня, а я пытался как-то привести себя в порядок.
Девчонка, с которой я был, мигом сдернулаей не хотелось оказаться посреди разборок.
Когда дверь автобуса закрылась, я посмотрел на Камиллу и сказал: «Прости». Это было первое, что я сказал. Да и на самом деле единственное. И в тот момент Камилла, похоже, начала понимать, что произошло. Вернее, что происходит.
Камилла: Все, что я говорила, для меня звучало глухо, точно мне заткнули уши.
Ты что о себе, черт возьми, возомнил, что изменяешь мне? сказала я ему, насколько помню. Или ты думаешь, на свете найдется женщина лучше той, что у тебя уже есть?
Уоррен: Я болтал с ребятами из техперсонала на улице и застал самый конец сцены. Что-то я видел через лобовое стекло. И мне показалось, она его ударила. Кажется, у нее была какая-то сумка, и вот ею она ему, похоже, и вметелила. А потом они вышли из автобуса.
Камилла: Я заставила его принять душ, прежде чем мы сможем говорить о чем-то дальше.
Билли: Мне хотелось, чтобы она меня бросила. [Долгая пауза. ] Я много об этом думал, и К этому я, наверное, и стремился. Надеялся, что она отпустит меня на все четыре стороны.
В тот вечерпосле того как я принял душмы с Камиллой сидели в моем номере отеля. Я чувствовал, что с каждой минутой все больше трезвею, и мне это совсем не нравилось. Я вытащил, чтобы занюхать, дозу кокса, и, помню, Камилла внимательно посмотрела на меня:
И чего ты пытаешься добиться?
Причем сказала она это безо всякого возмущения. Она на самом деле меня спрашивала: чего я добиваюсь? И я не знал, что ответить. Я только пожал плечами. И помню, как глупо себя тогда почувствовал, пожимая плечами. Эта женщина носила мое дитяа я, стоя перед ней, пожимал плечами, точно десятилетний мальчонка.
Некоторое время она пристально глядела на меня, ожидая ответа, но я так ничего и не сказал.
Если ты думаешь, что я позволю тебе испоганить нам обоим всю жизнь, произнесла она тогда, то ты просто сумасшедший.
И вышла из номера.
Грэм: Камилла нашла меня и сообщила, что собирается вернуться домой. Мол, не намерена разбираться во всей этой мерзопакости. И попросила меня присмотреть за Билли до утра. А я и так уже задолбался присматривать за Билли! Но разве ответишь отказом такой женщине, как Камилла, тем более беременной! Поэтому я сказал ей «ладно».
Когда он проснется, передай ему это письмо, велела она тогда.
Билли: И вот я просыпаюсьв животе мутит, голова раскалывается. В глазах такое ощущение, будто сосуды полопались. А надо мною стоит Карен с листком бумаги в руках. И лицо такое злое. Я выхватил листочек, прочитал. Написано было рукой Камиллы. «У тебя есть время до 30 ноября. И после этого ты всю оставшуюся жизнь будешь достойным человеком. Ты меня понял?»
Ребенок должен был появиться на свет 1 декабря.
Камилла: Думаю, я просто отказывалась признавать, что он действительно пал настолько низко, как пытался мне это показать.
Я не хочу сказать, что не верила в реальность того, что он вытворял. О, это было даже очень реально! Более чем реально. И я никогда еще не испытывала такого смятения и страха. Я очень переживала, мучилась от этих мыслей каждый день. И даже не могу сказать, какая часть меня страдала больше. Сердце ныло, в животе будто все переворачивалось, в висках пульсировало, в голове гудело. Да уж, реальнее и не бывает.
Но это все равно не означало, что я должна принять.
Род: Я не знал Камиллу близко, но ее решение несмотря ни на что остаться с Билли не так уж трудно и понять. Она связала с ним свою жизнь, когда он был хорошим, приличным парнем. А когда поняла, что он как личность трещит по швам, то зашла уже слишком далеко.
И если она хотела, чтобы у ее ребенка был отец, ей требовалось во что бы то ни стало исправить Билли. Что тут непонятного?
Билли: Как полный идиот, я сказал себе: «Ладно, оттянусь еще до 30 ноября, а потом возьму и разом выкину все это из своей жизни. Оторвусь на всю катушкучтоб потом уже больше никогда этим не заниматься».
Порой я удивляюсь, что наркоманы вроде бы не так уж сильно отличаются от других людей. Просто у них гораздо лучше получается лгать самим себе. Лично я был великим мастером себя обманывать.
Карен: Естественно, он не прекратил заниматься всей этой хренью.
Род: Наш гастрольный тур в очередной раз расширился, поскольку мы подвизались играть на разогреве у Рика Ейтса. Для нас это была отличная новость. Это сулило широчайшую аудиторию. Наш альбом получил вполне достойный старт. «Сеньора» поднималась на верхние позиции чартов.
Но Билли точно сорвался с резьбы. После того как Камилла его застукала, он стал гудеть вдвое больше. Кокаин, девочки, постоянные пьянки и все в подобном духе.
Впрочем, если честно, мне казалось, что все это вполне контролируемо. Конечно же, не очень хорошоно все-таки в рамках допустимого.
И пока он не взялся еще и за сильнодействующие транквилизаторыбензодиазепины и героин, я считал, что у Билли наверняка все как-то само собой утрясется.
Грэм: Я прямо не знал, что делать. Не представлял, как ему помочь, и не знал, могу ли я верить его словам. По правде сказать, я чувствовал себя по-дурацки. Я думал про себя: «Ведь я же его брат и должен знать, что ему на самом деле нужно. Я всегда должен различать, под кайфом он или нет, даже когда он врет мне».
Но я ничего не знал точно. И мне было стыдно оттого, что я не умел вовремя угадывать, что у него на уме.
Эдди: Мы все дружно вели обратный отсчет дням. Ну, понимаешь: шестьдесят дней до того, как Билли «завяжет». Потом сорок дней. Потом двадцать.
Билли: Мы тогда были в Далласе, работали на разогреве у Рика Ейтса. А Рик уже не на шутку употреблял героин. И я подумал: «Ну, хоть раз в жизни-то мне надо попробовать».
Мне казалось вполне логичным, что будет куда проще завязать, если я попробую еще и героин. Причем мне вовсе не хотелось прибегать к игле, я собирался нюхнуть. У меня уже имелся опыт с опиумом. Все мы через это прошли. Короче, когда мы с Риком оказались вместе за кулисами в Texas Hall и он предложил мне нюхнуть дозу я с готовностью согласился и принял это дело.
Род: Своим людям я всегда твержу: держитесь подальше от бензосов и героина. От них не умрешь на ногахот них отбросишь коньки, когда ляжешь спать. Вспомните хотя бы Дженис Джоплин, Джимми Хендрикса или Джима Моррисона. Эти транквилизаторы вас убьют.
Грэм: И с этого понеслось. Чем дальше, тем хуже. С тех пор как Билли на пару с Ейтсом начали нюхать «эйч», я жил с леденящим ужасом внутри. Я пытался получше приглядывать за ним. Постоянно старался его остановить.
Род: Когда я обнаружил, что он якшается с Ейтсом, то сразу позвонил Тедди. Мол, у нас тут ходит живой труп. Тедди пообещал, что разрулит это дело.
Грэм: Сколько ни давай советов, ни читай нотаций, сколько ни пытайся кого-то приструнить или ограничитьего ничто не остановит, ежели он сам не желает останавливаться.
Эдди: Когда до назначенного срока осталось всего десять дней и Билли начал забывать слова на сцене, я подумал, что он никогда не завяжет с наркотой.
Билли: 28 ноября Тедди вдруг явился на наш концерт в Хартфорде. Когда выступление закончилось, он ждал меня за сценой.
А что ты тут делаешь? спрашиваю.
Ты едешь домой, заявляет Тедди и, крепко прихватив меня под руку, уводит. Причем цепко держит практически до самого самолета.
Оказывается, у Камиллы начались схватки.
Мы приземляемся, и Тедди сразу тащит меня в свою машину и везет в больницу. Там паркуется во втором ряду в особой красной зоне прямо напротив вестибюля.
Двигай туда, Билли, говорит он мне.
И вот, представляешь Мы проделали такой долгий путь, и все, что мне осталось, только зайти в эти широкие двери Но я не смог этого сделать. Я не посмел в таком виде предстать перед своим ребенком.
Тогда Тедди вышел из машины и пошел туда сам, вместо меня.
Камилла: Представь, схватки длились восемнадцать часов, и рядом со мной была только мама. Я все ждала, что в дверь войдет мой муж, что он меня поддержит. Это сейчас я понимаю, что невозможно вдруг взять и самого себя исправить. В жизни так не получается. Но тогда я ожидала, что у него получится. Я многого еще не понимала.
И вот дверь открывается но входит в палату не Билли а Тедди Прайс.
Я к тому моменту уже так устала, так измучилась, буквально обливалась потом от играющих в крови гормонов. И вот я держала в руках это малюсенькое создание, которое только что увидела впервые. Крохотную девочку, удивительно похожую на Билли. Я решила назвать ее Джулией.
Мама готова была увезти нас обеих к себе домой, в Пенсильванию. И для меня, признаться, это был очень заманчивый вариант. В тот момент поставить крест на Билли казалось намного легче, нежели верить в него и дальше. Меня так и подмывало сказать: «Передай ему, что ребенка я выращу сама». Но все же я должна была сделать еще одну попытку добиться того, чего хотела для себя и своей девочки. И поэтому сказала Тедди:
Передайте ему, что либо он с этого момента становится нормальным отцомлибо едет лечиться в наркоцентр. Немедленно.
Тедди кивнул и вышел из палаты.
Билли: Я прождал перед вестибюлем, казалось, несколько часов, теребя ручку дверцы в машине. Наконец Тедди вышел из больницы и сказал:
У тебя девочка. Прямо вылитая ты. Ее назвали Джулией.
Я даже не нашелся что ответить.
Камилла говорит, у тебя два варианта на выбор, продолжил тогда Тедди. Или ты сейчас же поднимаешь свою задницу, идешь туда, к ней, и становишься нормальным мужем и отцомили я везу тебя в лечебницу. Выбирай одно из двух.
Я взялся за дверную ручку и Представляешь, вдруг подумал: «А ведь я могу просто убежать».
Но, похоже, Тедди понял, что мне пришло в голову, и сказал:
Других вариантов, Билли, тебе Камилла не оставила. У тебя нет иного выбора. Быть может, есть люди, которые способны сами завязать и с выпивкой, и с наркотой, но ты этого не можешь. Так что для тебя теперь эта тема закрыта.
Это напомнило мне, что, когда я был ребенком лет шести-семи, то не на шутку, до одержимости, увлекся коллекционированием моделек автомобилей. Но у мамы не было денег, чтобы покупать нам эти машинки. И я стал высматривать их на тротуаревдруг кто-то из детишек потерял. И несколько даже так нашел. А потом, играя с другими мальчиками, жившими по соседству, стал иногда незаметно прикарманивать себе одну-другую из их моделек. Несколько раз даже тырил машинку прямо из магазина. А потом матушка обнаружила мой схрон, усадила меня рядом с собой и сказала:
Почему ты не можешь удовольствоваться несколькими машинками и просто играть с ними, как все другие дети?
Я так и не нашел ответа на этот вопрос.
Видимо, это было просто не мое.
Так вот, в тот день перед больницей я, помнится, глядел на двери вестибюля и увидел одного мужичка, который выкатил наружу каталку с сидевшей в ней женщиной с младенцем. Я посмотрел на него и понял, что совершенно не представляю себя в этой роли.
И я все думал о том, что вот зайду в больницу, взгляну на свою новорожденную дочкуи при этом буду знать, какое дерьмо перед ней предстало [От волнения прерывается. ] Нельзя сказать, что я не хотел к ней. Я ужасно хотел оказаться рядом. Просто я не хотел, чтобы моя девочка познакомилась со мной таким.