Вы хороший человек. Вы не пройдете мимо.
Глава 6
Молодой полицейский потрогал шишку на лбу величиной с детский кулак.
Где это вы так приложились? спросила риелтор. По всему было видно, что она едва удержалась, чтобы не добавить что-нибудь про респект.
Ударился, буркнул полицейский и, посмотрев в свои бумаги, продолжил: Как вам показалосьзлоумышленник имеет навыки обращения с оружием?
Риелтор удивленно улыбнулась:
Вы имеете в виду пистолет?
Да. Он волновалсяили было заметно, что он держит пистолет в руках не впервые?
Полицейский задал этот вопрос, чтобы понять, не был ли преступник бывшим военным. Но в ответ риелтор, сияя улыбкой, ответила:
Что вы, что вы, пистолет был игрушечный!
Полицейский, прищурившись, посмотрел на риелтора: она шутит или правда настолько наивна?
Почему вы так решили?
Да всем было видно, что это просто игрушка, разве нет?
Полицейский молча уставился на риелтора. Она не шутила. В его глазах мелькнуло что-то вроде симпатии.
То есть вы даже не испугались?
Риелтор помотала головой:
Нет-нет-нет! Сами понимаете, чего тут бояться. Грабитель не нанес бы нам никакого вреда!
Полицейский углубился в свои бумаги. Он понял, что риелторсвятая простота.
Воды? сочувственно предложил он.
Нет, спасибо. Вы уже предлагали, беззаботно прощебетала агент.
Полицейский все же решил принести ей воды.
Глава 7
Дело в том, что никто из заложников не знал, что произошло после того, как их выпустили, и до того, как полицейские взяли квартиру штурмом. Заложники сели в полицейские машины, и их повезли в участок, а полицейские тем временем собрались на лестничной клетке возле квартиры. Затем специальный переговорщик, назначенный стокгольмским начальником местного начальника, потому что стокгольмцы полагают, будто по телефону никто, кроме них, разговаривать не умеет, позвонил грабителю в надежде, что тот добровольно сложит оружие и выйдет из квартиры. Но грабитель не ответил. Когда полицейские взломали дверь, было уже поздно. Войдя в гостиную, они наступили в лужу крови.
Глава 8
На кухне в полицейском участке молодой полицейский встретил старого. Молодой налил себе воды, старый пил кофе. Отношения у них были сложные, как это часто бывает между полицейскими разных поколений. В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в началек цели.
Здрасте, крякнул старый.
Привет, огрызнулся молодой.
Предложил бы я тебе кофе, да ты небось по-прежнему не любитель? Старый хмыкнул с таким видом, будто нелюбовь к кофе делала человека ущербным.
Не любитель, ответил молодой с таким видом, будто ему предложили отведать человечинки.
Старый и молодой кардинально расходились в вопросах еды и питья, как, впрочем, и во всех остальных вопросах, что было причиной постоянных раздоров, когда они патрулировали город в полицейской машине и наступал обеденный перерыв. Старый обожал сосиски с порошковым пюре, купленные на заправке, а когда они вместе с молодым ходили в местный ресторанчик и заказывали шведский стол, то вырывал свою пустую тарелку из рук официанта с криком: «Я еще не доел! Это ведь шведский стол! Как доем, сам увидишьлягу под стол и свернусь клубочком!» Любимым блюдом молодого полицейского быловыражаясь языком старого«всякая хрень, вроде водорослей, морской капусты и сырой рыбыон, видать, вообразил себя раком-отшельником». Один любил кофе, другойчай. Один смотрел на часы в ожидании обеда, другойконца обеденного перерыва. Старший считал, что для полицейского главноепоступать по совести, младшийвести себя корректно.
Уверен? Могу сделать тебе это чертово фраппучино, или как там его. Я даже купил специально соевое молоко, вот только вопрос, кого они для этого доили! Старший раскатисто захохотал, при этом искоса с беспокойством поглядывая на молодого.
Мм, ответил молодой, пропустив саркастическое замечание мимо ушей.
А как поговорили с чокнутой риелторшей? бросил старший таким тоном, будто просто сострил, а тема его ничуть не волнует.
Прекрасно! заверил его молодой с плохо скрываемым раздражением и двинулся к двери.
Ты сам-то как? спросил старший.
Я в полном порядке! простонал молодой.
Точно?
Точно!
А это что? старый посмотрел на лоб молодого.
Все в порядке. Ну все, мне пора.
Ну да, ну да. Может, помочь тебе с допросом той чокнутой тетки? Старый выдавил улыбку, силясь отвести озабоченный взгляд от ботинок молодого.
Сам справлюсь.
А то смотри, я готов помочь.
Спасибо, не надо!
Уверен? крикнул старый вслед молодому. Но ответом была тишина.
Старый полицейский стоял на кухне один и допивал свой кофе. Когда ты старый, то не знаешь, как объяснить молодому, что ты за него волнуешься. Трудно подобрать слова, если все, что ты хочешь сказать, умещается в одной фразе: «Я вижу, что тебе больно».
На полу, где стоял молодой полицейский, остались красные пятна. У человека подошвы до сих пор в крови, а он даже не замечает. Старый полицейский отжал тряпку и осторожно протер пол. Руки его дрожали. А может, молодой не соврал? Может, у него и правда все в порядке? А вот у старого-то нет.
Глава 9
Молодой полицейский вернулся в допросную и поставил на стол стакан воды. Глядя на него, риелтор подумала, что полицейский из тех людей, которые открывают пиво коробочкой снюса. Разумеется, без осуждения, нет-нет, это совершенно нормально.
Спасибо, сказала она неуверенно, обращаясь к стакану, о котором не просила.
Должен задать вам еще несколько вопросов, извиняющимся тоном сказал полицейский и достал помятую бумагу, похожую на детский рисунок.
Риелтор кивнула, но не успела она раскрыть рот, как дверь осторожно открылась и в комнату вошел старый полицейский. Риелтор про себя отметила, что для такого роста руки у него длинноваты, и если он сейчас прольет кофе, то максимум обожжет голени.
Здравствуйте, здравствуйте! Я к вашим услугам проговорил старый полицейский.
Молодой закатил глаза к потолку.
Я же говорил, спасибо, помощь не требуется. Все под контролем.
Ну да, ну да. Просто подумал, что могу быть полезным, закивал старый.
Нет, нет, какого ч спасибо, не надо! Ты, видно, забыл про профессиональную этику! Нельзя врываться в кабинет посреди допроса! прошипел молодой.
Да, конечно, прошу прощения, просто хотел спросить, как далеко вы продвинулись, смущенно прошептал старый, не в силах больше скрывать, что заботится о молодом.
Я как раз собирался спросить о рисунке, огрызнулся молодой таким тоном, будто родители учуяли от него табачный дух, а он отпирается и сваливает все на товарища.
Спросить кого? поинтересовался старый.
Риелтора! взорвался молодой, тыча в риелтора пальцем.
Эта неосторожная фраза дала риелтору повод отрекомендоваться. Она тотчас вскочила со стула и выкинула вперед кулак:
Да-да, меня! Я представляю агентство недвижимости «Респект»!
Риелтор с торжествующим видом выдержала эффектную паузу, невероятно довольная своим выпадом.
О господи, только не это вздохнул молодой, пока риелтор набирала воздуху, чтобы продолжить:
Мой вам респект!
Старый вопросительно посмотрел на молодого.
Не обращай внимания, это повторяется каждые пять минут, сообщил молодой, массируя брови.
Старый полицейский, прищурившись, посмотрел на риелтора. Он привык смотреть так на странных людей, и от этой привычки кожа у него под глазами со временем оплыла, как подтаявшее мороженое. Риелтор, которая, судя по всему, решила, что ее не услышали, пояснила:
Понимаете? Агентство недвижимости «Респект». С респектом к своим клиентам. Все просто!
Старый полицейский все понял и даже уважительно посмотрел на риелтора, но молодой снова ткнул пальцем в ее сторону и помахал рукой, изображая поступательные движения вверх-вниз.
Сидеть! сказал он тоном, каким обращаются к детям, собакам и непослушным риелторам.
Улыбка сбежала с лица риелтора. Женщина неуклюже приземлилась на стул и перевела взгляд с молодого на старого.
Извините. Я первый раз на допросе. Вы же не будете ну, вы знаете как в фильмах бывает: плохой коп и хороший коп? Один типа вышел из кабинета, чтобы налить кофе, а другой тем временем стал бить меня телефонным справочником с криком: «Где ты спрятала тело?!»
Риелтор нервно хохотнула. Старый полицейский улыбнулся, но молодой сидел с мрачным видом, и риелтор взволнованно продолжила:
Да ладно, я пошутила. Сейчас и справочников телефонных нет! Что делать будете? Пытать меня планшетом?
Риелтор замахала руками, изображая, как ее пытают, и выкрикивая воображаемые реплики полицейских:
Ах ты, черт, я случайно лайкнул фотку моей бывшей в инсте! Сброс! Отмена!
Молодой полицейский сидел с каменным лицом, чем несколько напряг риелтора. Старый тем временем заглянул в листочек с его пометками и спросил так, будто риелтора в комнате не было:
И что она говорит про рисунок?
Я не успел спросить, потому что пришел ты! отрезал молодой.
А что за рисунок? спросила риелтор.
Так вот что я хотел сказать, прежде чем меня перебили. Мы нашли этот рисунок на лестнице и решили, что, возможно, его обронил преступник. Мы хотели бы, чтобы вы начал молодой, но старший его перебил:
Ты про пистолет ее спрашивал?
Хватит вмешиваться! гаркнул молодой.
После чего старый развел руками и пробормотал:
Молчу, молчу, извините, что я вообще есть.
Да он был ненастоящий! Я про пистолет. Это была игрушка! встряла риелтор.
Старый полицейский удивленно перевел взгляд с агента на молодого полицейского, а затем прошептал голосом, какой только мужчина определенного возраста может счесть за шепот:
Ты что не сказал ей?
Не сказал что? спросила риелтор.
Молодой вздохнул и сложил рисунок так тщательно, как хотел бы сложить физиономию своего старшего коллеги.
Мы подошли к этому разговору Понимаете, когда злоумышленник выпустил вас и других заложников и мы привезли вас в полицейский участок
Старый полицейский тотчас пришел на помощь:
Злоумышленник, в смыслеграбитель! Он застрелился!
Молодой полицейский крепко сцепил руки, чтобы не удушить старого на месте. Он что-то сказал, но риелтор его не услышала: ее барабанные перепонки сотрясал монотонный звон, перерастающий в грохот; она была в шоке. Позднее она будет рассказывать, что в окно лупил дождь, хотя в помещении для допросов окон нет. Риелтор с отвисшей челюстью уставилась на полицейских.
Значит пистолет был?.. выдавила она.
Пистолет был настоящий, подтвердил старый полицейский.
Я сказала риелтор, но у нее пересохло в горле.
Воды? услужливо предложил старый полицейский, как будто это он ходил за стаканом.
Спасибо я но раз пистолет был настоящим, значит, мы все могли погибнуть?! прошептала риелтор и сделала глоток, задним числом впадая в ужас. Старый полицейский кивнул со значительным видом, взял листочек с заметками молодого и начал там что-то писать.
Может, начнем с начала? утвердительным тоном спросил старый полицейский, после чего молодой, выдержав небольшую паузу, вышел в коридор и стал биться лбом об стенку.
Дверь хлопнула так, что старый полицейский подскочил на месте. Трудно подобрать правильные слова, если ты уже старый и все, что ты хочешь сказать, это: «Я чувствую твою боль, и мне от этого больно». Под стулом, на котором сидел молодой полицейский, остались пятна спекшейся крови. Старый удрученно посмотрел туда. Именно по этой причине он и не хотел, чтобы его сын стал полицейским.
Глава 10
Первым, кого увидел человек на мосту десять лет назад, был подросток, чей отец хотел, чтобы мальчик мечтал о другой профессии. Мальчик мог бы дождаться, пока кто-то придет на помощь, но как поступили бы на его месте вы? Когда мама пастор, а папа полицейский и ты вырос в полной уверенности, что людям надо помогать, если можешь, и никогда не оставлять человека в беде.
Никогда.
Мальчик выбежал на мост и что-то крикнул мужчине. Тот повернулся. Мальчик не знал, что делать, поэтому просто заговорил с ним. Попытался вызвать доверие. Попробовал уговорить его сделать два шага назад, а не шаг вперед. Ветер легонько трепал их куртки, моросил дождь, в воздухе висело предчувствие зимы. Мальчик пытался найти слова о том, что нужно жить, даже если кажется, что все кончено.
У человека на мосту было двое детейоб этом он сказал мальчику. Возможно, тот напомнил ему кого-то из них. Мальчик в панике выговаривал по слогам: «Не надо прыгать, пожалуйста!»
Человек на мосту посмотрел на него спокойно, почти сочувственно, и сказал: «Знаешь, что самое паршивое, когда ты родитель? О тебе всегда судят по худшим твоим проявлениям. Ты можешь все делать правильно, но достаточно одной-единственной осечки, и ты навсегда останешься тем отцом в парке, который смотрел в телефон, когда ребенку прилетело по лбу качелями. Мы сутки напролет не спускаем с них глаз, но стоит отвлечься на сообщение в телефоне, и все лучшее мгновенно обесценивается. Люди ходят к психотерапевту не для того, чтобы обсуждать, как в детстве им не прилетело качелями по лбу. О родителях судят по их ошибкам».
Подросток не понял, о чем говорил человек на мосту. Руки его дрожали, когда он опустил взгляд и увидел внизу смерть. Человек слегка улыбнулся и сделал полшага назад. Мир сжался до одной-единственной точки.
Затем человек рассказал, что у него была хорошая работа, он открыл довольно успешное предприятие, купил неплохую квартиру. Вложил все свои сбережения в акции предприятия, занимавшегося недвижимостью, чтобы его дети получили работу получше, чем была у него, и купили квартиры попросторнее, и не ложились бы спать в изнеможении, считая гроши с калькулятором в руках. Потому что родители должны подставлять плечо. Сидя на плечах у родителей, маленькие дети открывают для себя мир. Когда они подрастают, то, стоя на плечах у родителей, они могут дотянуться до облаков. Они могут уткнуться в плечо, если стоят перед выбором и сомневаются. Они верят нам, и это непосильная ответственность, ведь они не понимают, что мы сами ничего не знаем об этом мире. Поэтому человек на мосту так и сделал: притворился, что что-то знает. Знает, почему какашки коричневые, что происходит после смерти и почему белые медведи не едят пингвинов. Дети выросли. Иногда он на мгновение забывал об этом и пытался взять их за руки. Господи, как они этого стыдились. Он тоже. Трудно объяснить двенадцатилетнему человеку, что, когда он был маленьким и ты шел слишком быстро, а он догонял тебя и брал за руку, это были счастливейшие моменты твоей жизни. Его мягкие пальчики в твоей ладони. Он пока что не знал, что ты лузер.
Человек на мосту притворялсяво всем. Финансовые эксперты пообещали, что акции этого предприятиянадежное капиталовложение, ведь все знают, что недвижимость не падает в цене. И все же она упала.
Случился финансовый кризис, банк в Нью-Йорке обанкротился, а человек в маленьком городке на другом конце потерял все, что имел. После беседы со своим адвокатом в окне своего офиса он увидел мост. Дело было рано утром, было необычайно тепло для того времени года, но моросил дождь. Человек как ни в чем не бывало отвез в школу детей. Сделал вид, что все в порядке. Шепнул им на ухо «люблю», и сердце его разрывалось, когда они закатывали глаза. Затем он поехал к реке. Припарковался в запрещенном месте, оставив ключ зажигания в замке, вышел на мост и забрался на парапет.
Все это он рассказал подростку, и тот понял, что теперь все наладится. Потому что, если человек на мосту тратит время на то, чтобы рассказать незнакомому мальчику о том, как любит своих детей, ясно, что прыгать он не собирается.
И тут он прыгнул.
Глава 11
Десять лет спустя молодой полицейский стоял у двери кабинета для допросов. Его отец сидел внутри и допрашивал риелтора. Мама была права: им не надо работать вместе, будут сплошные ссоры. А он ее, как всегда, не послушал. Иногда мама, уставшая или после двух бокалов вина, смотрела на сына и, забывшись, говорила: «Бывают дни, дружок, когда мне кажется, что ты до сих пор стоишь на мосту и пытаешься спасти того человека, хотя это было невозможно ни тогда, ни сейчас». Может, все и так, у него не хватает сил думать об этом. Десять лет спустя его по-прежнему мучает один и тот же ночной кошмар. После Высшей школы полиции, экзаменов, смены за сменой, бессонных ночей, работы в участке, за которую он получил много похвал, но только не от собственного отца; и после новых бессонных ночей и такого количества работы, что он начал ненавидеть свободное время, после утренних променадов на подкашивающихся ногах он возвращался домой к стопке неоплаченных счетов в прихожей, к пустой постели, снотворному, алкоголю. Когда ночью было особенно невыносимо, он отправлялся на пробежку и бежал в темноте милю за милей, в холоде и тишине, все быстрей и быстрей стуча подошвами по асфальту, не имея ни определенного направления, ни цели. Большинство мужчин бегают на манер охотников, а он мчался, как добыча. Вымотанный, он наконец возвращался домой, шел на работу, и все начиналось заново. Иногда, для того чтобы заснуть, хватало пары стаканов виски, а по утрамхолодного душа, чтобы проснуться. В промежутках он делал все, что угодно, лишь бы окунуться в бесчувствие. Слезы застревали где-то в груди, по дороге к горлу и слезным каналам. И всякий разтот же кошмар. Ветер, треплющий куртку, скрип подошвы о парапет, мальчишеский крик, разносящийся над водой, в котором не ощущаешь и не узнаешь собственного голоса. Еле слышный, тонущий в потрясенном сознании, звучащий в ушах до сих пор.