Ты как хочешь, а ядомой.
Ну да, хреново выглядишь.
В дверь постучали.
Наверное, Уинтерс, я открою. Если чтопока, Лида перекинула сумочку через плечо и распахнула дверь.
Но на пороге стоял Андерс Норберг. Лида от неожиданности сделала шаг назад.
Привет, сказал он, улыбнувшись одними губами. Я вижу, ты решила порадовать весь каст «Мертвой крови».
Лида отступила еще на шаг, и взгляд Андерса остановился на Васе, который сидел на диване. Вася приветственно махнул рукой, и Норберг кивнул.
Нам надо поговорить, сказал Андерс Лиде.
Она попрощалась с Марковым и вышла в коридор, лихорадочно пытаясь осмыслить появление Норберга. Значит, он получил письмо? Но почему он тогда такой злой? Не хотел быне отвечал. И мог бы предупредить о приезде.
Может, позавтракаем? снова обратился к ней Андерс. Ты так и будешь молчать?
ЯЛида прочистила горло. Я не хочу есть.
Тогда пойдем ко мне в номер.
Лида кивнула и пошла за ним. Ей крутило живот от страха и дурноты, когда она пыталась представить себе их разговор.
Проходи, садись, Андерс захлопнул за собой дверь и положил руку ей на плечо.
Лида вздрогнула.
Успокойся, я не буду к тебе приставать, если не хочешь, раздраженно сказал он. Хотя я рассчитывал на другую реакцию.
Лида пересекла номер и села за столик у окна.
Ты получил письмо? сразу спросила она.
Конечно. Подожди, я закажу завтрак и расскажу тебе про письмо. Андерс поднял трубку внутреннего телефона и перечислил несколько блюд.
Ты собираешься все это съесть? удивленно спросила Лида.
Нет, есть мы будем вместе.
Но я не
Есть мы будем вместе, с расстановкой повторил Норберг.
Лида молча кивнула.
Итак, я расскажу тебе про письмо, сказал Андерс, и она внутренне сжалась. Я проснулся утром после прекрасного, удивительного секса с красивой девушкой и обнаружил, что я один. Я проверил в душе, в холлени единого следа. И тогда я увидел на столе письмо. Если этот листок бумаги можно назвать письмом. Я подумал: она ушла, потому что я сделал что-то не так. Но ведь я помню, что тебе нравилось.
Я же написала: «Спасибо тебе за вечер»! Лида поняла, что он говорит про записку. Значит, он не получал электронного письма?
И это было очень вежливо. Неужели после такого секса нельзя было оставить хотя бы номер телефона?
Я не хотела навязываться. Мы же обсуждали, что ты уедешь, и мы больше не увидимся!
Но не после всего этого, он махнул рукой в сторону спальни.
И хотя дело было в другом номере, Лида почувствовала, как горят щеки. Она прерывисто вздохнула.
Ты помнишь, удовлетворенно отметил он.
Конечно, помню, за кого ты меня принимаешь!
Я не знаю, за кого ты принимаешь меня, если просто ушла. Сначала я злился. Потом понял, что все время об этом думаю. Но у меня не было твоих контактов! Я даже фамилию твою не мог вспомнить, потому что она длинная и сложная.
Стрельникова, Лида улыбнулась.
Ты так говоришь, как будто это просто! он тоже улыбнулся. Те, кто меня принимал, сказали, что у них нет твоих данных. И тогда я узнал, что Билл едет сюда на интервью для твоего журнала. И журналистты. Я хотел сделать тебе сюрприз, но потом увидел, как он выходит из номера довольный, и снова разозлился. Решил, что
Лида засмеялась. Он ревновал!
Лидия! Яшвед. Это был мой годовой запас эмоций! он улыбнулся и взял ее за руку, но раздался стук в дверь.
Это завтрак. Но я не забыл, добавил он, принимая заказ. Я все еще должен тебе ужин.
Андерс поставил перед ней черный деревянный поднос. На одной из тарелок лежал горячий пышный омлет с сыром и салями. Желудок молниеносно сжался. Лида вскочила и метнулась в ванную, оттолкнув Андерса, и едва успела захлопнуть дверь, как опустилась коленями на кафель и судорожно вцепилась в унитаз. Когда болезненные спазмы отступили, Лида увидела перед собой черные ботинки и поняла, что зря не защелкнула замок.
Уйди, устало сказала она. Ты не должен этого видеть.
Ты больна! Мне показалось, что ты бледная, но теперь я точно знаю, что ты больна.
Выйди, Андерс. Принеси мне сумочку, я приведу себя в порядок, и мы поговорим.
Пока он ходил, Лида встала, отряхнулась и плеснула в лицо холодной водой. Андерс протянул ей сумочку, и она достала зубную щетку. Он стоял за ней, прислонившись к стене, и смотрел через зеркало, как она чистит зубы.
Это не первый раз, да? наконец спросил он.
Лида прополоскала рот, вытерла лицо и кивнула. Они вышли, и Андерс усадил ее на диван, подальше от еды.
Ты была у врача?
Лида снова кивнула.
Скажи что-нибудь! Чем ты больна?
Я вполне здорова. Лида вздохнула и решилась: Для беременной женщины.
Андерс отшатнулся.
Теперь я понимаю, почему ты сбежала. Надо было сказать мне. Ты говорила, что у тебя нет парня.
Андерс, у меня нет парня. И тогда я еще не была беременна, Лида выразительно посмотрела на него, наблюдая, как меняется выражение его лица.
Ты хочешь сказать, что это мой
Других вариантов нет.
Андерс потер лоб пальцами и откинулся на спинку дивана.
Ты уверена?
В том, что жду ребенка? Да. Я делала ультразвук.
Нет. Что ребенок мой?
До тебя у меня не было секса три месяца. После тебя тоже не было.
Я использовал презервативы!
Слушай, я тоже в шоке. Но я не вру. Я читала в Интернете, говорят, такое случается. Бывают микроскопические повреждения латекса или что-то похожее.
Может, ты специально сделала это, пока я спал?
И ушла, не оставив номер телефона?
Или рассчитывала на известность в прессе?
Андерс, это твое дело, веришь ты мне или нет. Я уже писала тебе в письме: я гарантирую, что оставлю это в секрете.
В каком письме?
А ты же не получил его. Я узнала в компании, которая тебя приглашала, твой электронный адрес. У меня не было другой возможности связаться с тобой.
Но я не переписывался с российскими партнерами! Всеми вопросами занимался мой менеджер. ПодождиАндерс взял ее за руку. Что ты написала и кому?
Сейчас, Лида достала телефон и открыла папку «Отправленные» в почтовом ящике.
Она нашла нужное письмо и протянула Андерсу телефон.
Да, это адрес моего менеджера, подтвердил он, дочитав до конца. И он мне ничего не сказал. Придется выяснить, почему. В любом случае, даже лучше, что я прилетел. Надо обсудить это лично.
Тут нечего обсуждать, Андерс. Я не буду делать аборт.
Кем ты меня считаешь? Я никогда не стал бы просить о таком. Если ребенок мой, Андерс поднял ладонь, не давая ей возразить. Если ребенок мой, я не собираюсь отказываться от него. Но мне нужны доказательства.
Я понимаю, Лида пожала плечами. Ты меня не знаешь и не можешь доверять. Я сдам анализы, если нужно. И я могу подписать документ о том, что забыла слово о том, что никому не скажу.
О неразглашении. Я рад, что ты сама предложила. Дай мне свой телефон.
Зачем?
Смотри, сказал он, набирая цифры, это мой телефон в Лос-Анджелесе. Это мой телефон в Швеции. А это мой скайп. Поняла?
Лида кивнула.
А теперь дай мне свой номер и вообще все контакты, которые у тебя есть. И адрес, Андерс наблюдал, как она пишет. Я постараюсь связаться с юристом как можно быстрее.
Что ты планируешь делать, когда все подтвердится? спросила Лида.
Я не знаю. Я должен все обдумать. Я не планировал детей, но это не значит, что я их не хочу. Я всегда хотел настоящую семью. А теперь все пошло не по плану. Мы должны вместе найти решение, которое устроит нас обоих.
Я хочу, чтобы ты знал. Мне не нужны от тебя деньги или популярность. Меня все устраивает в моей жизни, Лида очень надеялась, что он услышит ее и поверит. Но я никогда не помешаю тебе видеться с ребенком. Я не планировала заводить детей сейчас, у меня есть другие заботы. Но так случилось. И что бы ни было между нами, ты будешь хорошим отцом.
Слушай, я голоден, Андерс, как ей показалось, поспешно отстранился от нее и встал. Я бы поел.
Конечно. Я пойду, Лида тоже собралась встать.
Нет, подожди. Ты плохо выглядишь, я хочу сам отвезти тебя домой.
Ты не должен.
Я хочу, повторил Андерс. Поешь что-нибудь?
Есть хлеб?
Вот, Андерс принес ей корзинку со свежим хлебом.
Сам он сел за стол, а Лида жевала посыпанную кунжутом булку на диване, чтобы не рисковать. Теплый хлеб с хрустящей корочкой приятной тяжестью опустился в желудок, и Лида расслабилась. Ей вдруг стало очень спокойно от того, что неприятный разговор остался позади, а Андерс сидит рядом и пьет свой кофе.
Можно я прилягу? спросила она. Только на секунду, пока ты ешь.
Конечно. Иди лучше в спальню, там удобно.
Лида прилегла на край кровати поверх одеяла и сама не заметила, как уснула. Сквозь сон она чувствовала, что он укрывает ее, но дремота сковала ее мягкими уютными цепями. Лида взяла его за руку и прошептала по-русски:
Я так рада, что ты приехали снова провалилась в забытье.
Когда Лида проснулась, уже наступили сумерки. Андерс лежал рядом с ней. Во сне она прижалась к нему, и теперь ей не хотелось разрушать хрупкую связь. Она смотрела, как вздымается его грудь, у основания шеи бьется пульс, как на подбородке пробивается щетина. На лбу, у самого основания волос, у него была небольшая родинка. Его руки от запястья до локтя были покрыты светлыми шелковистыми волосками, а ладони казались крепкими и надежными. В нем было что-то мужское и одновременно мальчишечье. Лида тихонько втянула в себя запах, ставший ей родным. Она понимала, что отношения между ними предельно усложнились. Что теперь они не могут себе позволить просто быть вместе, а потом в случае чего разбежаться. Ребенок требовал от нее терпения и сознательности. Но в это мгновение она могла беспрепятственно любоваться им и наслаждаться близостью. Андерс пошевелился и закинул на нее руку. Его кожа была разгоряченной от сна. Она чувствовала тепло через ткань блузки. По спине пробежали мурашки, в животе сладко заныло. Лида поняла, что не в силах предаваться сознательности, когда он рядом, и решила уйти.
Останься, хрипло прошептал он, когда она попыталась выбраться из-под его руки.
Я думала, ты спишь, тоже шепотом ответила она.
Пожалуйста.
Она вернулась на место, и он прижал ее к себе, уткнувшись носом в волосы.
Я столько раз думал об этом.
Я тоже.
Его дыхание щекотало ее, вызывая трепет, обостряя ощущения. Ее голова лежала на его груди, и она слышала, как часто стучит сердце. Андерс сильнее обнял ее, и Лида почувствовала, как дернулась его плоть.
Андерс, простонала она.
Тело живо напомнило ей, как он бился внутри нее.
Андерс, Лида зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Пожалуйста.
Скажи, чтобы я отпустил тебя. Скажи, если можешь.
Андерс, повторила Лида. Я не могу.
Он оторвался от нее, чтобы поцеловать. Но она первая потянулась к нему, вложив в поцелуй всю тоску, которая мучила ее этот месяц, всю тоску от мысли, что он скоро уедет опять. В глазах защипало, и из-под ресниц побежала горячая дорожка. Он почувствовал соленую влагу и отстранился, удивленно глядя на нее. А Лида сжалась в комок и заплакала. Андерс гладил ее по голове, пока она мочила, содрогаясь, его рубашку.
Что случилось? спросил он, когда слезные потоки стихли.
Я не знаю, прошептала Лида и шмыгнула носом. Наверное, гормоны.
Одного напоминания о беременности хватило, чтобы Андерс напрягся. Он сел и взъерошил себе волосы.
Мне не стоило начинать, пробормотал он и добавил что-то по-шведски.
Что? спросила Лида.
Вставай, я вызову такси и отвезу тебя домой.
Глава 7
Всю дорогу до дома они ехали молча.
У третьего подъезда остановите, пожалуйста, сказала Лида, когда в свете первых фонарей появился знакомый сталинский дом.
Я хочу пойти с тобой, неожиданно сказал Андерс.
Зачем?
Я мало о тебе знаю. Я хочу сам увидеть, в каких условиях ты живешь.
Лида пожала плечами.
Как пожелаешь. Но я живу не одна.
Родители? спросил Андерс, захлопнув за собой желтую дверцу машины.
Нет, Лида поежилась от прохлады майского вечера. Мои родители умерли, когда я была маленькой.
Прости.
Все нормально. Я их не помню.
Лида набрала код домофона и открыла пиликающую дверь. Лампа в подъезде опять мигала. Лиде было неудобно и стыдно перед Норбергом за окружающее убожество. Не так давно сталинские дома считались верхом роскоши, но время шло, и из могущественных гигантов они превратились в угрюмые устаревшие глыбы. В подъезде пахло сыростью, большие серые ступени от множества ног стали скользкими и покатыми. Но главным атавизмом оставался железный скрипучий лифт в сетчатом коробе. Он устало грохотнул, Лида распахнула серую дверь и пропустила Андерса в узкую кабину. Дверь была недавно покрашена, но от этого казалась только более старой, как старуха с алой помадой на сморщенных губах. Норберг оглядывался молча. Лицо его не выражало ни брезгливости, ни удивления. Если какие-то эмоции и вызвала в нем унылая обстановка, он держал их при себе.
Это старый дом, он построен еще при Сталине, Лида чувствовала потребность оправдаться.
Интересно, тактично ответил Норберг.
Наконец они вышли на просторную лестничную клетку четвертого этажа, и Лида повернула ключ в замке. На мгновение она замерла.
Я живу с дедом, предупредила она Андерса. Он плохо слышит и не говорит по-английски. Ты сам напросился.
Андерс кивнул.
Я дома, привычно крикнула Лида. Не одна!
Она включила свет в прихожей и попыталась оглядеть свое жилище со стороны. Она никогда не задумывалась, насколько презентабельно для иностранца выглядит квартира. В ней и русских-то гостей почти не водилось. В любом случае, главным кредо в жизни Лиды была аккуратность, поэтому за порядок она была спокойна.
Длинный и из-за высоты потолков казавшийся узким коридор тянулся к кухне. Клеить обои с такими потолками было настоящим испытанием, но год назад Лида прошла его. На светлых голубоватых обоях висели фотографии и маленькие акварельные рисунки: Лидина мама в юности увлекалась живописью. По правую руку шли двери: в дедову комнату, в бывшую мамину, где теперь почти никто не бывал, и в комнату Лиды. Паркет был старым, для его ремонта надо было нанимать мастеров, но, несмотря на потертости, выглядел прилично. Из комнаты деда звучало «Эхо Москвы».
Я не говорила деду, кто отец ребенка, сказала Лида вполголоса. И пока ты ничего не решил, не скажу. Тыколлега, знакомый по работе, что-то такое. Проходи прямо по коридору на кухню, а я его приведу.
Андерс кивнул, и Лида заглянула к дедушке.
Кто пришел? спросил Александр Борисович. Виталик?
Нет, это по работе, Лида нагнулась и чмокнула деда в сухую щетинистую щеку. Он из Швеции. Выйдешь познакомиться?
Можно.
Хорошо, мы будем на кухне. Ты обедал?
Пил чай с бутербродами.
Я же оставила суп! Тебе надо есть горячее.
Я чай даже не разбавляю!
Перестань. Я погрею тебе гуляш с гречкой.
Я могу и сам. Тебя ведь тошнит.
Ничего, вечером получше. И сам ты опять будешь есть одни бутерброды. Все, мы тебя ждем, Лида улыбнулась. Дед был ее самым родным человеком на свете, и если ремонт или скромная обстановка заставляли ее стесняться, то за дедушку она чувствовала только гордость.
Андерс стоял у окна.
Ты голоден? спросила Лида. Я сейчас буду греть деду ужин, тебе тоже хватит. Правда, еда простая.
Кажется, мы уже обсуждали устрицы в прошлый раз. Я всеядный. И да, я бы поел. Ты живешь одна с дедом?
Да. Когда родители погибли, дедушка и бабушка меня воспитали. Потом бабушка умерла от рака, и вот мы остались вдвоем.
Андерс повернулся к холодильнику и оглядел сувенирные магниты из разных стран.
Это твои?
Да, я вела колонку путешествий. До того, как мне поручили интервью.
Жалеешь?
Не знаю, Лида пожала плечами. Но если я буду беременеть после каждого интервью, мне придется менять работу.
Андерс расхохотался.
Ты заставляешь меня смеяться даже тогда, когда мне этого совсем не хочется.
Садись, я достану ужин.
Ты справишься с тошнотой? спросил Андерс.
Вечером мне гораздо легче, Лида поставила на плиту кастрюльку с водой и достала с полки гречку.