Доброе утро, Джои. Уже снова наступило это время года?спросил Рохан, используя прозвище, которое существовало только для близких друзей и профессионалов психического здоровья, хотя для Джона эти двое никогда не встретятся, так сказать. Кроме того, у него и не было близких друзейего проблемы предотвращали это, нравилось ему или нет.
Привет, Рохан,ответил Джона, не потому, что его это волновало, а потому, что так просто принято.
Рохан потянулся и взял его спортивную сумку, осторожно, чтобы не оставить нежеланных прикосновений. Он был знаком с рутиной; они проходили это раньше.
Твоя комната готова, бобо,кивнул здоровяк. Джона привык к его слэнгу и не обижался.Я выбрал тебе ту же, что и в прошлый раз, с видом на пруд, как тебе нравится.
Спасибо,Джона прошёл за Роханом в просторный холл, где стояла широкая, круговая стойка приёмной. Молодая брюнетка, одетая в ту же синюю форму, как и Рохан, помахала ему рукой, и он вяло помахал в ответ. Хоть он видел её несколько раз, но никогда не оставлял в памяти её личность. В этом не было особого смысла.
Коридор справа от монолитной стойки вёл в общую комнату, где Джона, вероятнее всего, проведёт большую часть своего времени. Углубление в стене украшали окна с видом на сады во дворе С-образного здания. В это время года они будут покрыты снегом, но всё же, Джона нравилось сидеть там во время своих периодов темноты.
Вместо этого Рохан повёл его налево, к запертой двери с кодовым замком. Он ввёл код и открыл дверь, за которой была стойка медсестёр взрослого стационарного крылазападного крыла. Рохан отсалютовал компании медсестёр и продолжил идти вниз по коридору, пока не остановился у тридцать второй палаты, жестом приглашая Джона войти. Палата была простой, конечно же, но с хорошими окнами и большим количеством прямого солнечного света.
Ощущение отсоединённости и парения возвращалось, отчего у Джона гудела голова, а уши словно забивались ватой. Он смутно заметил, как Рохан зашёл рядом с ним и поставил его сумку на застеленную кровать. Зная правила, Джона смотрел в окно, пока Рохан бегло проверял его вещи на наличие запрещённых предметов. Когда шуршание прекратилось, он вытянул руки для обычного досмотра, который, он был довольно уверен, Рохан ненавидел больше него.
Хочешь, я разберу тебе кровать?спросил Рохан, только потому, что так требовалось.
Нет, в этом нет смысла,сказал Джона. Он не будет спать, не в кровати, и не раньше самого конца. Кресло-качалка по-прежнему стояло у окна. Это было хорошо. Оно ему понадобится, прежде чем выйдет его время.
Развернувшись лицом к Рохану, Джона увидел свою мать, стоящей за большим мужчиной. Её седые волосы были собраны в небрежный пучокчто было странно, потому что она умерла раньше, чем полностью поседела, так что она будто старела в его головеи на неё было самодельное платье с цветочным рисунком. Джона встретился с ней взглядом, молча умоляя её уйти, потому что ему нужно было работать.
Она здесь, да?выражение лица Рохана было смиренным, жалостливым, но Джона едва заметил. Его там не было, не совсем. Рохан был настоящим. Комната была настоящей. А Онор не была, как и Джонабольше нет, не во время парения.
Джона поспешно кивнул, на случай, если настоящий Рохан по-прежнему мог его видеть. Было бы грубо не ответить.
Тогда я оставлю тебя устраиваться. Ты знаешь, что где, так что просто чувствуй себя как дома. На этой неделе в твоём блоке медсестра Уитни, так что завтра она разберётся с твоим расписанием. В десять приёмное собеседование с доктором Шелдоном.
На этот раз Джона не ответил. Он был уверен, что в этот момент стал невидимым, так что замер, пока Рохан не ушёл. Терапия начнётся с утра пораньше. Доктор Блейз Шелдон был одним из его команды терапевтову него было трое, потому что ни один из них не мог сойтись на конкретном диагнозе. Единственное, в чём эти трое были согласны, так это в том, что расстройств у него огромное множество. Джона называл это своим придурочным коктейлем. Доктор Шелдон тоже был настоящим. С продолжением парения будет всё тяжелее распознать разницу.
В сумке Джона мало что было. Он был добровольным пациентом и не находился под надзором на случай самоубийства, так что ему разрешали брать собственную одежду и несколько личных вещейочевидно, никаких лезвий, ножниц или ключей, нужно было думать о других пациентах. Находясь в Ривербенде, он не особо думал о своём внешнем виде; он ведь не на свидание собирался. По большей части он складывал футболки и спортивные штаныникаких завязоки состриг все свои волосы за день до того, как приехать. Он ходил в носках и сланцах, потому что шнурки тоже были опасностью.
Ручки и карандаши запрещались, даже вне надзора на случай самоубийстваза исключением маленьких простых карандашей для пациентов, которые считались безопаснымино Джона мог принести свой трансформируемый планшет-ноутбук. В конце концов, он был писателем. Он сойдёт с ума, если не сможет писатьну, сойдёт ещё большехотя он предпочитал царапать перьевой ручкой на какой-нибудь бумаге хорошего качества, а не стучать по клавишам. Как только техники закончат проверку безопасности его планшета, может, он сможет что-нибудь написать. До тех пор он пойдёт в общую комнату, посидит у огромных ударостойких окон с видом на зимний сад и подождёт, пока отступит сумасшествие.
Доктора будут разочарованы его возвращением. Джона знал это. Он подумал, что они, наверное, воспримут этот как личный провалдоктор Шелдон, доктор Кэллоуэй и доктор Драри. Они относились к нему как к отбившемуся от рук ребёнку, который просто не мог вести себя иначе, кроме как быть непослушным, манипулятивным и нежелающим раскаиваться. Все доктора хотели как лучше, но они не могли вылечить человека, который не пытался выздороветь.
Джона испытывал шестое чувство по отношению к своим проблемамон верил, его мозг по большему счёту деформировался из-за действий его отца, и от этого невозможно было оправиться. Он просто приезжал в Ривербенд, чтобы выжить во время парения. Его команда докторов никогда не соглашалась по поводу основной причины симптоматики его расстройств: тревожности, обсессивно-компульсивного расстройства, хронической и тяжёлой бессонницы, обезличивания и ну, Джона понятия не имел, были ли визиты его матери и других продуктом заболевания, или они действительно были там. Может, и то, и другое.
Прошла целая неделя с тех пор, как у него был крепкий парадоксальный сон. Скоро возьмёт верх его психоз и начнутся скачки мыслей, кружащихся между гипоманией (прим. состояние, сходное с манией, но менее тяжёлое в своих проявлениях), депрессией и паранойей. Это была смесь, которая двигалась и преображалась с каждым его вздохом, и она была разной каждый раз, когда он проверял.
Футболка, которую он надел, была с рисунком М.К. Эшера «Метаморфоза I», а спортивные штаны были потрёпанным пережитком прошлого, но опять же, впечатлять там было некого. Чувствуя угнетение, тяжесть в конечностях и вялость в мыслях, Джона вышел из палаты и пошёл по коридору в свой временный дом.
Глава 3
В приёмной Ривербенда Кэмерона встретил крепкий темнокожий мужчина в зелёной форме, который был достаточно большим, чтобы быть профессиональным рестлером. На массивных руках мужчины, которые он скрестил на груди, выступали мускулы. Обычному наблюдателю он казался образцом спокойствия, выставив бедро, опираясь на стойку приёмной, но выражение его квадратного лица было никак не дружелюбным, пока он с недоверием смотрел на Кэмерона.
Кэмерон и раньше видел этот взгляд, на лицах своей семьи, в глазах судьичёрт, даже адвокат Кэма смотрел на него так, прежде чем всё закончилосьэто был взгляд, который кричал: «О, как пали сильные мира сего». Понятия не имея, как много информации о его ситуации получили сотрудники Ривербенда, Кэмерон шёл вслепую, но по лицу здоровяка было ясно, что он не первый «волонтёр на общественные работы», которого они приняли.
Когда не смог найти никакого способа оттянуть неизбежное, Кэмерон засунул руки в карманы и подошёл к стойке.
Эм, привет. Я Кэмерон Фокс. Я сегодня должен начать здесь работать.
Мужчина осторожно окинул его взглядомне в сексуальном планепрежде чем протянуть руку для рукопожатия.
Рохан Юбэнкс. Я главный руководитель группы сопровождения, а также один из медбратьев. Из-за твоей уникальной ситуации, ты будешь отчитываться напрямую мне, и только мне. Идём, я проведу для тебя быстрый тур по центру, пока всё обойду,он позвал Кэмерона прочь от стойки, и они вместе пошли по узкому коридору к блоку закрытых дверей.
Итак, смотри,продолжал он,мы гордимся своей программой общественных работ, и наша цель никого не пристыжать или даже никого не наказывать. Нам кажется, что такие как ты могут получить пользу от взаимодействия с нашими пациентами и при виде их дороги к восстановлениюа также при виде того, насколько хуже могут быть жизни других. Это может быть проверкой реальности. В связи с этим, единственные, кто знает обстоятельства твоего трудоустройства, это я, директор центра и три наших главных докторов. Остальные сотрудники работают по принципу «нужной необходимости», так что я предлагаю тебе не давать им никаких причин для необходимости всё узнать, понимаешь?
Кэмерон знал, о чём говорит Роханне облажайся, и к тебе будут относится как к нормальному работнику. С этим он мог жить. Это было лучше, чем если все вокруг будут думать, что он какой-то преступник на общественных работах.
Да, сэр. Спасибо.
Рохан коротко кивнул и продолжил свои спешные шаги по коридору. Вскоре они прошли через очередную дверь, которая открывала путь к круговой стойке медсестёр. Оттуда здание разделялось на три разных коридора. Кэмерон остановился, когда Рохан задержался у стола и облокотился на него, как и на стойку в приёмной. Он улыбнулся стройной медсестре-латиноамериканке за стойкой.
У нас с сегодняшнего дня новый испытуемый,сказал Рохан со своим музыкальным акцентом.
Кэмерон побледнел, затем почувствовал на лице жар. Он задумался, что произошло с тем, чтобы к нему не относились как к преступнику.
Будто прочитав его мысли, Рохан сказал:
Так мы называем новобранцев, особенно помощников по уходу за пациентами. Таких раньше называли санитарами, так что так может быть записано в твоём заявлении на работу,он подмигнул, побуждая Кэмерона подыгрывать.
Эм, да. Всё нормально, я не против быть испытуемым.
Широкая грудь Рохана затряслась от смеха.
Это Ифаджения, наша главная медсестра. Она прямо подчиняется мне, так что в основном управляет медсёстрами.
Она тянется через стойку, чтобы пожать Кэму руку.
Зови меня Ифа, пожалуйста. А ты?
Кэмерон Фокс. Приятно познакомиться.
Взаимно, Кэмерон. Добро пожаловать в Ривербенд.
Спасибо.
Ладно, коридор справа ведёт к общей комнате, кабинетам докторов и различным залам заседаний, где мы проводим все групповые сессии терапии. Там ты будешь проводить много своего времени, так что мы пойдём туда в конце тура. Средняя дверь ведёт в наш зал физиотерапии, спальни пациентов с высоким риском, изоляторы и наши центры по облегчению боли и уходу за неизлечимо больными.
Облегчение боли? Но это не хосписв замешательстве произнёс Кэмерон.
Болезни некоторых наших пациентов прогрессируют в кататонию, и в этот период им нужен стандартный медицинский уход для облегчения боли. А ещё, конечно, состояние людей, которых лечат от нейрокогнитивных расстройствАльцгеймера или лобно-височной дегенерациив конце концов ухудшается это смертельные болезни, Кэмерон. Ривербенд не просто полон шизофреников и алкоголиков, хотя их у нас хватает.
Кэмерон кивнул, неуверенный, что ещё сказать или сделать. Он так влип по самые уши, что был чертовски близок к тому, чтобы утонуть. Ему хотелось только поехать домой и скрутиться на своей кровати. Только дом больше не был домом. Вместо Манхэттена он жил в квартире-студии в Фолли-Крик, где едва ли имелась мебель. Его мир был довольно тусклым и пустым, и вот, он начинал работать в сумасшедшем доме.
У пациентови у некоторых сотрудников, которых я ещё не поймалесть прозвище для этого крыла, и лучше мне не слышать, как ты его используешь.
Что за оно?
Чистилище.
У Кэма болезненно закрутило желудок, когда он вспомнил своё первое впечатление о Ривербенде. Это не заставило его почувствовать себя лучше, находясь здесь.
Тебе всё равно редко придётся туда ходить, так как у тебя нет никакого медицинского образования,продолжал Рохан.По большей части тебя могут звать время от времени, когда медикам понадобятся дополнительные рукипередвинуть оборудование и всё такоено это не должно случаться часто.
Кэмерон кивнул, и его пальцы судорожно крутили ткань его куртки.
Рохан пошёл вперёд по коридору слева.
Это западное крыло, стационарные спальни для взрослых, где живёт основное население центра. Здесь ты будешь проводить вторую часть большинства своего времени.
Набрав какие-то цифры на кодовом замке, Рохан открыл дверь и провёл Кэмерона в коридор со спальнями.
У меня есть для тебя информационный сборник, где будут коды от всех дверей, которые тебе придётся использовать.
Наконец, Кэмерон больше не смог выносить напряжения. Тур был милым и всё такое, но
Что именно я буду делать?
Ты будешь мастером на все руки, ходить туда, куда понадобится. Ты можешь делать что угодно, от уборки до помощи медсестре с процедурами. По большей части ты будешь помогать смотреть за комфортом пациентов и проводить время с ними. Наши медсёстры и помощники замечательные, но у них длинный список ответственностей за тонну пациентов. Нашим пациентам полезно, чтобы какие-нибудь сотрудники просто сидели и разговаривали с ними, или играли в игры, что угодно.
Ладно,ответил Кэмерон.
Рохан остановился и повернулся к нему, пронзая его строгими светло-карими глазами, белки которых резко выделялись рядом с тёмной кожей.
Наши пациенты хорошие люди. Они люди с болезнями, заболеваниями, как в любой другой больнице. Их комфорт и уход за ними для нас крайне важны. Есть люди, которые достигли самого дна, или трагедия отобрала их жизни и семьииногда трагедия заключается в болезни, иногда болезнь вызвана трагедией. Просто обычные люди, которым нужна помощь и заботливые сотрудники, так что тебе лучше это помнить, хорошо?
Понял,сказал Кэмерон, тяжело сглотнув. Он понял, что, наверное, тогда должен перестать считать это место сумасшедшим домом. Он был уверен, что эти люди хотели, чтобы их считали сумасшедшими, не больше, чем он хотел, чтобы его считали пьяницей.
Хорошо. Помни это, и мы отлично поладим. Первую неделю ты будешь ходить за мной. Будешь слушать и наблюдать, и делать что-то только когда я скажу. По моим выходным тебя будет обучать Ифа. Также, я уверен, судья проинформировал тебя, что у тебя будут обязательные консультации касательно алкоголизма, и тебе нужно посещать два групповых собрания в неделюв качестве пациента. Как помощнику по уходу за пациентами тебе может понадобится посещать больше.
Что? Я не алкоголик. Я совершил кое-что глупое, и меня поймаливозмущённо начал Кэмерон.
Ладно, полагаю, судья тебе это не объяснил. Или твой адвокат. Это часть сделки. Это одна из единственных причин, по которым тебе позволяют ходить здесь свободно, так что я не буду с этим бороться. Может, у тебя нет зависимости, но явно есть проблема с алкоголем, иначе тебя бы здесь не было. Моим советом будет проглотить свою гордость и, может быть, просто позволить терапии тебе помочь. Ты не должен стыдиться, мы все видели и похуже.
Кэмерон чувствовал именно стыд, поверх злости, боли, чувства предательства и ужаса. Но, по крайней мере, он был не в тюрьме. Он снова кивнул Рохану.
Я постараюсь. Я ценю возможность быть здесь.
Рохан похлопал его по спине и хохотнул.
Хорошая работа, парень. Почти похоже, что ты говоришь серьёзно. Идём дальше
Кэмерону устроили тур по всему центру, за исключением изолятора. Это могла бы быть любая обычная больница, с бежевыми стенами, линолеумом и депрессивными безликими картинами. Один коридор дверей перетекал в другой, пока он не обнаружил, что начал отключаться. В конце концов, они прошли в общую комнату, и там начался настоящий тур.
В огромной открытой комнате была изогнутая стена окон от пола до потолка, сделанных из ударостойкого стекла, как сказал Рохан, с видом во двор. Вид был по большей части скрыт снегом, но, наверное, весной было красиво. В одном конце комнаты бал развлекательный центр с телевизором, стерео и парой консолей для видеоигр. На противоположной стороне была обустроена игровая зона с различными настольными играми, столом для пинг-понга и множеством игрушек.