Чем я могу вам служить, сэр? спросила она с участием сиделки в доме престарелых.
Я бы хотел поменять вот это на деньги, ответил отец Генри и протянул ей фишки.
К сожалению, я не могу вам в этом помочь, сэр. Вон там, блондинка протянула вдаль полный указательный палец, заканчивающийся алым когтем, написаны наши правила. Мы даём сдачу только фишками, которые нужно потратить в нашем клубе. Сколько там у вас?
Девяносто, в голосе священника слышалось смирение.
Прекрасно. Это целых четыре обычных танца и один танец у стола.
Вы могли бы рассказать подробнее, что всё это значит?
Лучше один раз почувствовать, чем десять раз услышать, мой сладкий, блондинка поманила когтем маленькую девушку в белом бюстгальтере и клетчатых трусиках, Джинни! Этому джентльмену требуется тур по заведению и очаровательный танец. Похоже, он у нас впервые, она вновь повернулась к священнику, сэр! Запомните. Девушек трогать нельзя. Это правило.
Джинни было всего восемнадцать, но она воображала себя умудрённой дамой лет сорока пяти. Говорила она удивительно низким голосом, и тоже постоянно вставляла фамильярное обращение «мой сладкий», которое вызывало раздражение у отца Генри.
Пойдём сюда. Я станцую для тебя за двадцатку, Джинни приняла четыре фишки, положила их в маленькую сумочку, висящую у неё на бедре и властным движением усадила священника на диван. У него тут же пересохло в горле. Джинни совершенно ему не нравилась. Она вела себя развязно, но её личико было совсем детским. Что должно было произойти в её жизни, чтобы она оказалась здесь так рано? Каким было её детство, если, едва оперившись, она упала на дно?
От маленькой Джинни пахло сигаретами, дезодорантом и немного потом.
Послушай. Если ты не расслабишься, у нас ничего не получится. Положи руки на диван. Джинни посмотрела ему в глаза и начала танцевать. Сначала она извивалась возле него, показывая своё юное, очаровательное тело. Она поворачивалась спиной, демонстрируя две умилительные ямочки на пояснице. Потом она вдруг села к святому отцу на колени и принялась тереться об его ширинку, одновременно обнажив смелый сосок и касаясь им носа священника. От Мэтью-Жеребца не осталось и следа. Джинни не только не возбуждала его, она ужасала. Неугомонная девушка встала перед ним на колени и начала водить головой по тому месту, где она привыкла чувствовать каменное, налитое кровью возбуждение. Мучительные три минуты истекли, ди-джей сменил песню. Джинни села на диван рядом с отцом Генри и закурила.
Хочешь ещё танец? спросила она неуверенно.
Отец Генри отрицательно мотнул головой.
Не от меня! спохватилась расстроенная девушка, тебе, похоже, я совсем не понравилась. Ты весь мягкий Или ты импотент?
Отец Генри молчал. «Ясвященник», подумал он и усмехнулся своей мысли.
Ты знаешь, есть ещё танцы по тридцать баксов. Может, тебе такие нужны, чтобы возбудиться? девушка смотрела на него озабоченно.
Что за танцы?
-Ну, видишь, есть девушки в трусиках, а есть в юбках. Те, что в юбках, могут дать себя потрогать внизу. Ты можешь даже засунуть палец целиком, если захочешь, но так, чтобы не видел владелец клуба. Поэтому, когда он здесь, никто тридцатидолларовые танцы не делает.
Мэтью-Жеребец проснулся и вздрогнул.
Джинни виновато попрощалась и отошла. Этот клиент испортил ей всё настроение, эти импотенты вечно расстраивают; после них всегда чувствуешь себя глупой и совершенно не сексуальной.
Глаза священника искали Марию.
Блондинка-менеджер перехватила его взгляд.
Может, вам пригласить конкретную девушку? спросила она, прочитав его мысли, как и полагается хорошему менеджеру.
Марию, еле слышно ответил священник.
Явление девы Марии
Через минуту Мария явилась к священнику. Она опустилась на диван рядом и взяла его за руку; Отцу Генри показалось, будто он почувствовал слабый электрический разряд. Девушка спросила, глядя в сторону:
За двадцать или за тридцать?
Священник замялся.
Ладно. Я начну, а тамкак пойдёт. Заплатишь позже, сказала стриптизёрша, встала перед ним и задвигалась под музыку.
О, это был совсем другой танец, непохожий на кокетливые этюды Джинни. Мария двигалась неторопливо, предоставляя возможность познакомиться с её телом. В каждом движении ощущалась чувственность взрослой, любившей когда-то женщины. Она встала на колени и, подняв голову, внимательно посмотрела в лицо Мэтью. Запах кондиционера её волос казался божественным. Его член заломило. Мария, словно почувствовав это на расстоянии, двумя руками легко взялась за грешный орган; даже через одежду священник ощущал мучительную сладость её прикосновения. Не задерживаясь у члена, Мария поднялась и, упершись левой рукой в спинку дивана, правой достала из бюстгальтера грудь и начала оттягивать светло-коричневый сосок; от этого он напрягся и затвердел. Девушка с ароматным, тёплым дыханием прошептала на ухо сходившему с ума священнику: «Хочешь меня попробовать?» Не дожидаясь ответа, она провела горячим камешком соска по губам отца Генри. Мэтью-Жеребец стремился разорвать брюки. «Руки не должны двигаться. Положи их обратно на диван», предупредила Мария. Три минуты их первой близости истекли немыслимо быстро. Он не успел надышаться её запахом, как следует рассмотреть черты её лица. Почти умирая, он вспомнил, что надо платить и потянулся за бумажником.
Руки на диван! Это не всё! тихо скомандовала Мария.
Священник повиновался. И тут случилось нечто шокирующее и совершенно неожиданное для него, девушка в белой юбке села рядом, опустившись на его руку, и его пальцы невольно проникли в её влагалище.
Ты чувствуешь, как там мокро? еле слышно произнесла она.
Как Отец Генри оказался в кабинке клубного туалета, он не помнит. Нечеловеческое желание затуманило его рассудок.
Ты создал меня по подобию Своему! Значит, то, что свойственно мне, свойственно и Тебе! шептал изнемогающий в предоргазменной агонии отец Генри, яростно мастурбируя. Господь ответил, обрушив на него небесную молнию оглушительного оргазма, который потряс священника, пронизав насквозь и пройдя радужными кольцами через живот, член, сжав до предела и без того напряжённое кольцо ануса и оросив перламутровыми каплями бледно-зелёную дверцу кабинки туалета, покрытую засохшими желтоватыми потёками таких же семяизвержений.
Эй, ты долго там ещё? в дверцу постучали с наружной стороны.
Я выхожуголос отца Генри звучал глухо и виновато.
Он спустил воду, отмотал себе на руку несколько витков грубоватой туалетной бумаги, промокнул член, стыдливо, где мог, стёр потёки спермы с дверцы, бросил грязную бумагу в унитаз и снова смыл. Затем он поднялся полностью, но, распрямившись, почувствовал внезапный прилив крови в низу живота. Отец Генри с наслаждением помочился, удивившись силе струи, стряхнул, и, в третий раз смыв, вышел из кабинки.
Во всём его теле чувствовалась усталость, и, в то же время, поразительная лёгкость. Но самым замечательным чувством было для него то, что на сердце тоже было легко. Он не чувствовал ни малейшего угрызения совести. Мэтью Генри кончил с именем Господа на устах. Господь даровал этот оргазм в ответ на его молитвы, а это значило, что он благословлен. Для достижения этого небесного удовольствия тела ему не пришлось вторгаться в невинное тело ребёнка или беззащитной девушки. Он возжелал и молился, сам трогая ту часть своего тела, которая желала быть тронутой, и разве это не сам Господь создал его тело именно таким?
Быстрыми шагами отец Генри вышел из тёмного клуба в летнюю ночь. Воздух ещё не остыл, на улице он был даже теплее, чем в обдуваемом кондиционерами стриптизе. Отец Генри сел в свою машину и поехал домой, на юг штата.
Старый гангстер
Владелец «Сладкого места», Фредо Капелла родился на юге Италии в конце Первой Мировой войны. Удивительно, насколько хорошо сохранился этот ходячий экспонат. Ему было далеко за восемьдесят, а девушки в стриптизах всё ещё распускали слухи о его ненасытном сексуальном аппетите. Невысокий, порядком ожиревший старик с желтоватой лысиной, покрытой седым пухом, обвисшими щеками и мясистым носом на пористом лице, он был похож на старую жабу; очки в массивной оправе чёрного цвета лишь добавляли сходства.
Фредо принадлежали все стриптизы в штате: «Сладкое место», «Пчёлки», «Красотки», «Лисья нора» и ещё с десяток мест с подобными названиями. Ежемесячный доход от клубов переваливал за миллион долларов, плата за вход, обдираловка в барах этих заведений, «аренда», которую приходилось платить клубу самим стриптизёршам. Старый Капелла знал, что делает. «Все женщины, которых я знаю, делятся на две группы: проститутки и те, кого я скоро сделаю проститутками», говорил он. Действительно, в его стриптиз-клубах процветала торговля сексом, но, за сорок лет сутенёрства Фредо научился организовывать это дело так, что непосвящённым было трудно разобраться в том, что происходило в тёмных залах на самом деле.
«Если вы поработали рукамивозьмите деньги. Если вы поработали ртомвозьмите деньги. Если вы не возьмёте деньги, вы будете уволены», говорил Фредо, обращаясь к своим работницам с зеркальных сцен клубов. Он любил оставить их после работы и «поучить уму-разуму», выступая перед ними на правах мудрого наставника.
Девушкам, задолжавшим непосильную аренду, предоставлялась возможность обнулить долги. За одну ночь в особняке Фредо списывали полторы тысячи долларов. И всё же, желающих переспать со стариком было не много; поговаривали, что эта ископаемая жаба имеет склонность к садизму.
Синьор Капелла уклонялся от уплаты налогов, как только мог. Менеджеры его клубов сжигали ленты кассовых аппаратов, вели записи в двух учётных книгах одновременно, в одной для босса, в другойдля налоговой службы. Раз в месяц Фредо забирал из каждого клуба коробку из-под обуви, плотно набитую купюрами. Такое количество наличных нужно было хранить в очень надёжном месте. Для этого синьору Капелле понадобилась помощь Отца Генри, его нового верного друга, уж он-то не проболтается и не украдёт. Доверять деньги недоумкам и преступникамэто одно, а оформить хранилище на святого отцасовсем другое. В этом был кураж, в этом была лихость авторитетных мафиози. Капелла поверить не мог в свою удачу.
Капелла сразу узнал его, несмотря на старательную попытку маскировки, и теперь, вот уже третью неделю сутенёр наведывался в «Сладкое место», чтобы наблюдать за священником. Тот приходил в одно и то же время, располагался у стены и общался с Марией, спуская на неё баксов сто-сто пятьдесят за раз. Затем священник покидал клуб и уезжал в автомобиле марки «Линкольн» с номером 835-САВ. Ошибки здесь быть не могло; пришло время действовать.
Добрый вечер, падре, низкий голос старого сутенёра заставил отца Генри вздрогнуть, отец Генри, если я не ошибаюсь?
Добрый вечер. Чем я могу вам служить? растерянно произнёс разоблачённый священник. Отступать было некуда.
Боже правый, это я должен вам служить! Ведь вы удостоили меня большой чести, посетив мой маленький клуб, Фредо Капелла торжествовал, пройдёмте со мною! Оторопевший отец Генри повиновался.
Они оказались в холодной комнате, обставленной кожаной мебелью и освещённой разноцветными неоновыми лампочками.
Мой маленький офис. Прошу прощенья за этот балаган с цветными фонариками. Чёртовым менеджерам всё кажется, что они в цирке. Впрочем, не могу их винить! Шоу продолжается! Капелла победоносно расхохотался, жестом приглашая отца Генри присесть на диван, сигару? Снимайте очки, они вам не идут!
Полуголая девушка в белом переднике поставила на столик возле мужчин поднос с декантером и двумя снифтерами.
Что здесь? сутенёр щёлкнул пальцами по декантеру.
«Луи тринадцатый», испуганно ответила девушка.
Пошла вон. И чтобы я тебя в баре больше не видел. Скажи Джесси, чтобы она отправила к нам Лизу и Глорию, минут через двадцать.
Девушка убежала, а Капелла пояснил, брезгливо скривив толстые губы:
Эта даже коньяк умудряется воровать. Деревенщина, он разлил драгоценный напиток по бокалам.
Парадоксально, но первый же глоток коньяка словно отрезвил отца Генри. Туман страха перед сутенёром рассеялся, как и ужас, который ему пришлось испытать при столь неожиданном разоблачении. Накладные усы, очки и парик не сберегли его от всевидящих глаз старого преступника.
Отец Генри, а ведь мы в сами знакомы с того самого дня, как вы крестили племянницу моей жены, Силвию Франческу Комплеано.
Да-да, именно, кровь начала приливать к лицу святого отца. Он чувствовал значительное облегчение, его плечи расслабились, язык словно развязался.
Признаться, я рад, что вы оказались рядом. Вы не итальянец, но ваше лицо вызывает у меня доверие, сутенёр плеснул ещё коньяка в бокалы. Ароматы нарцисса, персика и ещё каких-то чудесных фруктов взвились над столиком, поверьте, никто и никогда не узнает, что вы были здесь. Я понимаю ваш интерес и хочу вам помочь.
Отец Генри смело взглянул в глаза сутенёру. Фредо Капелла смотрел на него серьёзным, немигающим взглядом. Было понятно, что священник попал на крючок, но, после пятидесяти граммов коньяка, эта мысль не слишком страшила его. «На всё воля Божия», в голове отца Генри словно размеренным стуком метронома звучали эти успокаивающие слова.
Пару вещей, святой отец. Во-первых, я не хочу, чтобы вы ездили по таким местам на собственном автомобиле. Это слишком рискованно и может стоить вам карьеры. Отныне в вашем распоряжении будет надёжный водитель, детали мы обговорим позже, Капелла понизил голос и отхлебнул коньяку. Челюсти священник непроизвольно сжались.
Во-вторых, самоуверенным тоном продолжал гангстер, нам придётся пойти на кое-какие уступки друг другу. Об этом вы позже поговорите с моим товарищем, его зовут Джил. Он навестит вас в церковном офисе, в резонное время. А пока, скажите мне, святой отец, как зовут ту девушку, чью бессмертную душу вы явились сюда спасти? на широком пористом лице сутенёра расплылась отвратительная улыбка. И без того немногословный отец Генри онемел. Неловкий момент был прерван стуком в дверь.
Войдите! гаркнул Капелла. В комнату вошли две очень красивые девушки. Одна была длинноволосой блондинкой с крупным бриллиантом в ноздре, втораячернокожей.
Лиза и Глория! воскликнул сутенёр, мои маленькие птички! Этомой друг, Ральф Мендозо. Я хочу, чтобы вы показали ему, что такое двойной минет. Фишка нашего клуба!
Пот проступил на лбу отца Генри.
Господин
Фредо. Зовите меня просто Фредо, сутенёр поманил девушек толстым пальцем, это же просто ванильное пирожное и шоколадный кекс!
Фредо. Не нужно этого делатьсвященник с искривлённым от страха лицом посмотрел на девушек в белье золотого цвета, присевших рядом с ним. Они улыбались.
Примечания
1
«Когда проливается кровь, новость показывают первой» (американская поговорка)
2
Улица в канадском Ванкувере, знаменитая числом наркоманов и наркоторговцев.