Подбежав к двери, я кликнула лекарей. Пора было устраивать разнос и вспоминать все, что я изучала в медицинском колледже.
(Да-да, когда-то я училась на медика и собиралась стать врачом, но об этом расскажу, когда к слову придется.)
Терять своего кровавого тирана мне почему-то ужасно не хотелось.
Глава 3.
Вздохнуть спокойно я смогла только через пару дней. Своевременное вмешательство в процесс лечения Сулеймана позволило спасти ему жизнь, но восстановление, несмотря на достаточно продвинутый уровень арабских лекарей, обещало затянуться надолго. Рану вычистили от гноя и регулярно промывали настоями бактерицидных трав, добавляя лечение эфирными маслами, кои турки производили в огромных количествах. На эфирные масла и травы, как вы догадались, наводку дала именно я.
С медиками же я удивительным образом наладила контакт. Им не хватало знаний касательно тех или иных свойств трав и растений, даже сферы применения многих эфирных масел в лечении для них пока еще оставались темным лесом. И я решила от души помочь несчастным, пообещав составить им трактат о лекарственных растениях и маслах, которые нужно и можно применять.
Чувствую, будет мне чем заняться в Эдирне. А уехать туда я все еще хочувот только Сулеймана на ноги поставлю.
В данный момент я сидела в его покоях за письменным столом, и устало зевала в горсть. Передо мной лежали разнообразные послания от правителей соседний, дружественных и не очень, держави я делала краткую референцию по этим чрезвычайно важным дипломатическим посланиям. Но одно из них меня заинтересовало особо.
Было оно от шаханшаха Исмаила, владыки Персии и Ирана, происходившего из династии Сефивидовс которым, как я знала, у Сулика были разногласия на религиозной почве. И самое удивительное заключалось в том, что шах предлагал заключить мир, скрепив его брачным союзом со своей дочерьюодной на выбор. Или Перихан-ханум, или Фирангиз-ханум. Поскрипев мозгами, я вспомнила, что в сериале было что-то о Фирузе, из династии Сефивидов, но дальше момента ее служения Хюррем в качестве няни Джихангира я не успела досмотреть.
Оказалась на месте самой Хюррем, чтоб его.
Сулейман! негромко окликнула я мужа. Он слабо пошевелился и открыл глаза. Воспаленные, лихорадочно блестящие, но вполне ясные. Отдавать концы не собирается, и это хорошо.
Ты что-то хотела, Хюррем?
Насколько тебе выгоден политический брак с дочерью шаханшаха Исмаила? в лоб спросила я. Сулейман потерянно взглянул на меня. Скандала опасается? Я серьезно, мой возлюбленный супруг. Это выгодно династии, или нет?
Сулейман помолчал пару минут, потом прохрипел:
Нет, это не выгодный брак. Я не стану жениться ни на его дочери (она старше меня на десять лет!), ни на внучке, ни на ком бы то ни было еще.
После этой длинной для его нынешнего состояния тирады, Сулейман закрыл глаза и вскоре мирно уснул. А я осталась сидеть в легком недоумении. Что ж, если ты мне не желаешь ответить на этот вопрос, супруг любезныйя найду, у кого еще спросить. Хотя бы у того же Ибрагима, для начала. А там и до валидэ доберусь. Она-то мне точно расскажет, нужна ей такая невестка, или ну ее в баню.
Тихо поднявшись со своего места, я рассортировала письма, сложив их в стопки по принципу:«Ответить срочно», «Уточнить информацию и ответить», «Можно не отвечать». Посмотрела на спящего Сулика и почему-то грустно вздохнула. Меня томила какая-то странная тоска, непонятная мне самой. А еще ужасно хотелось солененького
Поймав себя на этой мысли, я покрылась холодным потом. Ин ша Аллах, это не то, что я думаю! Только беременности от Ибрагима мне сейчас и не хватало для полного счастья!
Гюльнихаль, тихо окликнула я молчаливо дремавшую у стены девушку. Она встрепенулась и уставилась на меня заспанными глазами. Присмотри за Повелителем, и через полчаса смени повязки. Мне нужно уйти ненадолго, да и шехзаде покормить пора.
Слушаюсь, Госпожа! по ее глазам я видела, что девчонка просто умирает от желания произвести впечатление на султана. Что ж, пусть попробует. Я не стану ей этого запрещать.
Слегка потянувшись и размяв затекшие за время сидения мышцы, я еще раз взглянула на спящего мужа и тихо вышла из его покоев. Мне нужно было пройтись и навестить пару особ в этом дворце.
Лекарша с трудом выпрямилась и прямо посмотрела мне в глаза.
Вы беременны, госпожа, тихо, без уважения в голосе, уже ставшего для меня привычным, протянула она. Я покрылась холодным потом в который раз за этот день. Срок очень маленький.
Отлично. Сама дура!! В первый раз в своей жизни я начала думать о том, что нужно сделать аборт. У меня совершенно не было никаких честолюбивых планов родить сына от Ибрагима и посадить его на трон Османов в будущем. Во-первых, если я правильно помню историю, то родится не сын, а дочь. Михримах. А во-вторых Я вздрогнула и закрыла лицо ладонями. Помолчала пару минут, потом глухо спросила лекаршу:
Какие шансы на то, что я выношу ребенка?
Она правильно поняла мой вопрос и пожала плечами.
Если госпожа будет хорошо питаться, избегать волнений и не падать с лошадито высокие.
Какой оригинальный способ средневековых абортов упасть с лошади!
Наргизшах-хатун угрожающе протянула я, отняв ладони от лица и глядя на побелевшую женщину. Меня не устраивает такой ответ.
Госпожа
Отвечай.
Вы точно уверены в своем решении? слишком хорошо поняла меня, старая ведьма. Как же тебе потом рот затыкать? В мешок и в Босфор? Не нравится мне эта идея.
Но и свою голову под топор я подводить не хочу.
Я кивнула.
Есть травы. Пока у Вас есть возможность пить их, не потеряв потом женского здоровья.
Аборт медикаментозный на ранних сроках меня более чем устроит. Только сперва узнаем, что там за травы.
Травы оказались вполне нормальными. Я посмотрела на список, вздохнула и попросила сделать мне настойку.
Сколько их нужно будет приниматьдо результата?
Может быть, пару дней, иногданеделю, лекарша все еще корчила из себя оскорбленную невинность. Вот как будто я тут такая единственная!
Из наших задушевных бесед с валидэ я выяснила, что та неоднократно прибегала к услугам лекарш, когда после ее развлечений с пашами возникали непредвиденные последствия. Правда, для меня так и осталось загадкой, почему она не предложила Хатидже сделать аборт, а срочным темпом выдала замуж. Но в принципе, логика тут была. Хати-то не рожавшая, а вдруг бы после вообще не разродилась? А валидэ мечтала нянчить стадо внуков.
Принесешь мне напиток сразу, как он будет готов, положив ей в руки мешочек с золотом, процедила я. И как только все закончитсяуедешь в Диярбакыр.
Госпожа? до тебя еще не дошло, старая дура, что я милостивая госпожа, которая не станет тебя убивать?!
У меня там небольшое имение. Будешь отдыхать. Награда за верную службу.
Она еще сопротивляться пыталась. Может быть, лучше с Ибрагимом посоветоваться? Он ее сам уберет? В конце концов, не я одна в деле создания ребенка участие принимала!
Остановив поток вопросов от лекарши поднятой ладонью, я вышла из покоев и направилась, куда глаза глядят. Мне определенно нужно было подышать свежим воздухом и подумать.
На пол-пути меня перехватил Ибрагим.
Хюррем Султан, официальный-то какой, Боги мои! Вас ждет Повелитель.
Подождет немного, невежливо отозвалась я. Нам нужно поговорить, Ибрагим. У нас проблемы.
Великий визирь вздрогнул, побледнел и потащил меня в сад, не говоря ни слова.
Глава 4.
В Старом Дворце жизнь текла лениво и неправедно. Женщины без постоянного контроля забывали молиться, и предавались неге, а особо бесстыдныеразврату с евнухами и нанятыми мальчиками из соседних деревень. Те, под видом посыльных, приносили им какую-то ерунду вроде фруктов из собственного сада, а находчивые бывшие наложницы развращали молодых мальчишек, соблазняя их и обучая таинствам любви на свой вкус.
Махидевран же было не до развратных мальчиков. И хотя она не отказалась бы воспользоваться их услугами и сбросить накопившееся в теле напряжение, ее мучил страх, что из-за этого она потеряет ребенка.
И она, гордо подняв голову, проходила мимо укромных уголков, где прятались развратницы, и делала вид, что не слышит их слабых, но таких сладких стонов. Да, молодые мальчикиэто прекрасно, они покорны и услужливы, и за пару мелких монет готовы угодить красивой госпоже. Но ребенок Повелителяда пусть даже это будет дочка! куда важнее сиюминутного плотского удовольствия.
Ночами же Махидевран сгорала от тоски и жажды ласки. Она скучала по Сюмбюлю, но не осмеливалась признаться в этом даже самой себе. Она хотела немного поплакать о судьбе бедного евнуха, казненного из-за любви к ней, но с удивлением не нашла в себе слез и желания это делать.
Вместо тоски по безвременно усопшему перед ее мысленным взором почему-то раз за разом вставал Великий Визирь.
Вскоре Махидевран Султан с ужасом поняла, что влюбилась в чужого мужа. Но кто виноват, что чар проклятого греческого раба мало кто мог избежать? Знай она, что ее соперница попалась на ту же удочку и пустилась с Визирем во все тяжкие, может быть, ей бы стало немного легче. А может бытьчто было более вероятно, она окончательно возненавидела бы Александру, раз за разом уводившую у нее из-под носа мужчин.
И хотя баш-кадина отказывалась признаться в этом самой себе, Хасеки была каким-то местом ей симпатично. Если бы Гюльбахар немного покопалась в собственных чувствах, то она с изумлением бы поняла, что готова подружиться с соперницей и, более того, с удовольствием бы это сделала.
Однако дни шли за днями, ночи проходили в томной маете по таинственному любовнику, которого так не хватало истосковавшемуся женскому телу, как вдруг
Приезд этой мерзкой особы был сродни грому средь белого дня. Что она забыла в Старом Дворце?! Позлорадствовать приехала? Или отомстить за то отравление?!
Привет, Махидевран, поздоровалась еще с ней, как с равной. А я Мустафу привезла на недельку. Султан нас отпустилподышать свежим воздухом. Впрочем, можем поехать отсюда в Эдирнея прикажу привезти Мехмеда.
Баш-кадина не знала, что ответить. Во-первых, это «привет» выбило ее из колеи. Спокойное и даже вполне дружелюбное. Во-вторых, сам вид нахалки ее поразил. Бледная, уставшая, с синяками под глазами и воспаленными веками, которые не смогла скрыть даже искусно наложенная сурьма.
Вы здоровы, Хасеки? выдавила она из себя нелепое что-то. Хюррем передернула плечами, но ничего не ответила.
Твой сын с няней сейчас подойдут. Покажешь мне свободные покои?
Да, госпожа
И прекрати так меня называть. Я Александра. Я госпожа только для рабовили тех, кто себя ими считает. Ты же не рабыня, Махидевран, ты ведь сестра черкесского князя?
Махидевран подобралась и расправила плечи. А ведь права русская рабыня!
И тут до баш-кадины кое-что дошло.
Откуда выты знаешь?
Птичка на хвосте принесла, заливисто рассмеялась Хасеки.
Ты говоришь не как рабыня, купленная на Бедестане прошептала пораженная Махидевран, до которой только сейчас дошло. И как я раньше не замечала?! Кто же ты?!
Пусть я буду просто славянской ведьмой, мне так даже нравится. Ты ведь знала, что слово «ведьма» произошло от слов «ведающая мать»? То есть ведьмазнающая, имеющая Знание. Так что меня этим не оскорбишь, хихикнула Александра. А вот и Мустафа!
Мама, мамочка! кинулся в объятия к баш-кадине подросший Мустафа. Почему у тебя такой большой живот?
Там твой братик или сестричка, Мустафа, улыбнулась Махидевран, искренне соскучившаяся по сыну. Даже тоска по Ибрагиму куда-то улетучилась. Хюррем улыбалась, глядя на эту встречу с затаенной тоской. И баш-кадина неожиданно подумала, что она до этого сильно недооценивала славянку.
Через пару минут, когда восторги от долгожданной встречи поутихли, Махидевран огляделась. Хюррем уже нигде не было.
Она к конюшне пошла, заметив взгляд матери, выпалил Мустафа. А знаешь, мама, Хюррем хорошая!
От этих слов бедная мать чуть не выпала в осадок. Ей совершенно не нравились позитивные настроения сына по отношению к законной супруге султана. По ее планам, он должен был ее опасаться и тихо ненавидеть. Но сейчас она впервые подумала, что можно пойти и другим путем.
Как вы общались в дороге? неожиданно спросила она у сына. Мустафа помялся, потом серьезно ответил:
Хюррем часто плакала, мама. Но не вслух, как все женщиныу нее просто слезы из глаз текли, а сама она делала вид, что все хорошо. И в окно смотрела все время.
Может быть, она по Мехмеду скучает неловко предположила Махидевран. У нее почему-то возникло ощущение, что она сунула нос в чужое грязное белье.
Нет, мама, дело не в Мехмедике. Может быть, из-за папыон болен, и сильно, чуть скривившись и явно сдерживая слезы, отозвался Мустафа.
Махидевран хотела уже кинуться к сыну и расспросить его, как вдруг из конюшни вылетел рыжий смерч.
Прекрасная арабская кобыла в белых чулочкаха на спине у нее всадникили все-таки всадница?
О, Аллах! пораженно застыла баш-кадина, приглядываясь. Юноша в темном костюме и брюках, с заплетенными в косу волосами, показался ей удивительно знакомым.
Среди ее знакомых мало было таких вот рыжихи наглых.
Мое почтение! хихикнула Хасеки, осаживая кобылу почти у самого носа Махидевран. Не хочешь прокатиться? Там есть чудесные лошадки!
Хюррем! Что за непотребство! прижала ладони к щекам ошалевшая баш-кадина. Да как ты додумалась одеть мужской наряд!
Ты еще не видела, в каких нарядах я дома щеголяла, неизвестно чему разулыбалась эта сумасшедшая. А в этом удобнее в седле сидеть. Я по-дамски ездить не могу.
Мне нельзя сейчас ездить верхом засомневалась Махидевран.
Тогда в коляску? уступчиво согласилась Хюррем, которой явно не терпелось покрасоваться перед кем-нибудь на красавице кобыле. Махидевран увидела молящие глаза сына и покорно вздохнула. Куда ей было деваться от этих двух сорванцов?!
Она и сама забыла, как это приятноскакать на лошади наперегонки с ветром. Рыжая славянская ведьма вовремя напомнила ей о том, что жизнь состоит не только из постоянных склок и дворцовых интриг. Или она напоминала об этом себе?
Глава 5.
Свежий воздух навевал странную тоску. Я сидела в саду и размышляла о том, как жить дальше. Стоило Ибрагиму узнать о моей беременности, как в нем проснулось вполне ожидаемое честолюбие. Он очень захотел увидеть своего сына (и почему нельзя предположить, что родится дочь?!) на троне Османов.
Мне лично после этого с ним стало просто противно общаться. Да, мы покуролесилимоя вина, сорвалась из-за долгого отсутствия нормальных сексуальных отношений.
Но с чего грек решил, что я с радостной рожей кинусь не только рога Сулейману наставлять, но и детишек от Великого визиря сажать на трон?
Вот это мне было очень интересно. Однако стоит признатьсредневековая логика простому русскому человек из 21 века непонятна.
Рядом со мной на подушки опустилась слегка расплывшаяся в талии Махидевран. Судя по цвету лица, новая беременность давалась ей не особо легко.
Хасеки Султан начала она.
Опять за свое? сдвинула я брови. Кажется, мы уже договорились, что ты зовешь меня по имени.
Хорошо, Хюррем.
Я не Хюррем!
А я не Махидевран, слегка рыкнула на меня баш-кадина. Но в данный момент мы те, кто мы есть. ВыВеликая султанша, которой Повелитель пожаловал титул ХасекиЛюбимой Сердцу. Ямать первого наследника, Мустафы.
Тебя это не пугает? неожиданно задала вопрос я. Мы в первую очередьженщины. Каждая со своим характером и личностью. То, что мы попали в этот дворец и достигли такого положения, не делает нас какими-то подобиями Бога на земле.
Махидевран пожала плечами и отказалась отвечать на этот вопрос. Либо ей нравилось нынешнее ее положение (по ее несчастным потухшим глазам этого не скажешь), либо просто не считала нужным вести философские беседы.
Ты любишь Сулеймана? задала я коварный вопрос. Махи чуть вздрогнула иотрицательно покачала головой. Чудно. Везет султану, как утопленнику. Никто его не любиткроме, может быть, валидэ.
И она не любит, чуть заметно усмехнулась Махи. Ее любимым сыном была Муса. Ходят слухи, что он родился не от султана Селима