Минут через десять оба переминались у покоев валидэ, откуда доносились взрывы дикого хохота и женские голоса. Войти им почему-то было страшно.
Как давно я не слышал из матушкиных уст начал было султан, но тут двери покоев распахнулись, чуть не съездив его по лбу.
О, сорри, не заметила, не хотела, извините, что не больно! выпалила
Ибрагим выпучил глаза, разглядывая девицу, столь хамски разговаривавшая с султаном. Новая рабыня? Похоже на то Только странная какая-то!
Хюррем! Ты куда? донеслось из покоев. Вернись, непоседливая!
Я на пять минуточек буквально, выдохнула девица и обратилась к онемевшему султану. Где у вас здесь туалет?
Ибрагим не выдержал и хрюкнул в кулакдо того его поразило личико Сулеймана, потерявшего дар речи. Потом спохватился и деликатно показал пальцем направление.
Вот ты наш чел! дружелюбно хлопнула его по плечу девица и смылась в указанном направлении. Теперь онемели уже оба
Сулейман?.. боязливо донеслось из покоев валидэ.
***
Агитировали меня долго и душевно. Ибрагимв прошлом обычный мальчик на побегушках у султана, а ныне его же Хранитель Покоев, был у валидэ-султан, как бельмо на глазу. В связи с чем зрел в ее царственной головушке коварный план приставить к нему надежного осведомителя, желательно женского пола. То бишьподарить красивую наложницу, которую Ибрагим от счастья великого тут же сделает своей женой, а наложница будет работать глазами и ушами Валидэ-Мамы.
Я смущалась, краснела и не очень-то старательно отнекивалась. Память о прочитанной в Википедии статье не давала мне сказать решительное «Да!», хотя идея выйти замуж без согласия супруга показалась мне весьма и весьма привлекательнойособенно после воспоминания о моей неудавшейся никаким боком личной жизни.
Валидэ подливала мне щербет, кормила лукумом и уговаривала, уговаривала Соловьем разливалась прямо-таки.
Ход истории переломил несвоевременный позыв моего замученного циститом мочевого пузыря.
Пробурчав нечто вроде «Я сейчас, до ветру и обратно!», я резвей легкокрылой бабочки метнулась из покоев валидэ и чуть не зашибла дверью какого-то типа.
Вообще, типов в коридоре было аж целых двое. Одинневинно ушибленный, высокий, тощий, в белом тюрбане из псевдошелковой занавеси и с неизбывной тоской во взгляде.
Второйкрепенький, как гриб-боровичок, глазастый, смуглый и вообще полная няшка.
Няшка определенно заслуживал внимания, но позывы мочевого пузыря были в данный момент важнее.
Сделав свое грязное дело, я уже неторопливо вернулась к валидэ и с порога заметила изменения. Тощий томился и то и дело поглядывал на дверь, отмахиваясь от лукума, которым его норовила ткнуть в нос бледненькая султанская мама. Крепыш топтался в районе балкончика, где грела кости престарелая султанская сестрица Хатидже, и периодически бросал на нее пламенные взгляды. Сестрица бледнела, краснела, но ответно смотреть боялась.
Хюррем! возрадовалась мне султанская мама.
Я почтительно присела в реверансе, сделав вид, что хорошие манерыэто наше все, и даже немножко больше.
Хюррем мечтательно произнес тощий, глядя куда-то в потолок.
И вот тут, что называется, меня накрыло. Потому что: а) голос его был точь в точь как голос невидимого любовника из моих снов категории 18+ б) до меня-таки с опозданием дошло, кто этот тип в тюрбане.
Сулейма-ан? недоуменно поинтересовалась я. Тощий султан кивнул, в ответ на что я дебильно хрюкнулаи сомлела.
И то, что кинулся меня ловить вовсе даже не «няшка» Ибрагим, а султан, уже, естественно, не увидела.
Нет!
Почему?
Она не готова!
Сегодня же вечером я хочу ее видеть! упрямился султан. И пусть танцует для меня! Хочу праздник! С музыкой!! И танцами!!
А как же Махидевран? ударила по больному месту валидэ. Они с шехзаде приедут со дня на день!
Махидевранэто Махидевран, отмахнулся Сулейман, незаметно поглаживая сомлевшую девушку по бедру. Хюррем
На этом имени его буквально заклинило.
Валидэ не знала, что и делать. Дарить Ибрагиму попорченный султаном товарец? Можно, отказаться не имеет права, а вдруг Сулейман не отдаст?!
А в то, что не отдастповерить легче легко. Вон как смотрит и глаза алчные такие-е
Еще минут десять всласть попрепиравшись, мама с сыном пришли к консенсусу. Хюррем танцует для Сулеймана, но в постельни-ни, так как правилам необучена, осмотр у местного гинеколога не пройден, и вообще
Что «вообще», валидэ так и не смогла объяснить, но султану и этого было пока довольно. Вечером Хюррем будет танцевать для него!
С этими мыслями он и откланялся, предоставив обморочную зазнобу заботам матери.
Ибрагим, останься, негромко окликнула грека валидэ. Тот замер на пороге, глядя вслед улепетывающему Сулейману как побитая собачка.
Д-да, валидэ?
тебе понравилась русская рабыня?
Что вы, валидэ, как можно!! аж побледнел бедный грек, воочию увидев себя с содранной шкурой и довольного Сулеймана в роли скорнякарядом. Я на нее и не смотрел даже..
Ну так смотри! с этими словами валидэ хамски сдернула с обморочной девушки платье, обнажив ее до талии.
Ибрагим сглотнул. Грудь у наложницы и впрямь была ничего такая
А какие ноги! продолжала искушать Айша Хафса, заметив плотоядный блеск в глазах грека. Бедная Хатидже мысленно заходилась в истерике из-за маминых причуд, но квакнуть что-либо не осмеливалась. Она изумительно сложена, будет хорошей матерью и родит много детей!
Радза нее облизав взглядом показанные ноги наложницы. Отозвался Ибрагим.
И после обучения в Школе Наложниц!! многозначительно подвигала бровями мама султана. Она доставит многие часы наслаждений тому мужчине!..Который!!.
Ее вые*ет, мрачно закончила за нее пришедшая в себя девушка. Валидэ пискнула. Последнего слова Хюррем она не поняла. Ну у вас и нравы, Боже ты мой..
Христианка покривилась валидэ.
Нет Бога, кроме Аллаха, пожала плечами девушка. Ну скажу я это, и что изменится? Бог един, перед ним все равны
Нет Бога, кроме Аллаха!! мвозмущенно перебили ее три голосаИбрагима, валидэ и Хатидже. И Мохаммед
Пророк его! огрызнулась Хюррем. Знаю, знаю, читала, слышала, понимаю и принимаю, успокойтесь только!
Она произнесла слова шахады неожиданно дошло до валидэ.
Три абсолютно змеиных взгляда скрестились на бедной наложнице.
Глава 3.
Ибрагима мучили смутные предчувствия. После того как валидэ начала откровенно предлагать ему новую наложницу, бедному греку стало не по себе. Если и раньше он не подозревал в валидэ большой к себе любви, то теперь уверился в ее дурных намерениях окончательно.
Это же надододуматься?! Отнять новую игрушку у султана!
И ведь сама рыжая рабыня не стала и на секунду этого отрицать. Стоило султану, подслушивавшему у дверей, вломиться в покои валидэ в тот момент, когда они пытали Хюррем, откуда она знает слова шахады и кто ее им научил, как рыжая стерва моментально сдала всех и вся!
«Ой, Сулейман, а я думалау вас так положено, попользовался султан, и сразу передаривают, типа чтобы никто не остался в обиде»
Как султана перекосило-о!
Ибрагим вспомнил его лицо и содрогнулся. Лицо валидэ-султан тоже оптимизма не внушало.
Сейчас рабыню готовили к вечернему представлению для султана, хотя Ибрагим сильно сомневался, что она его переживет. Айше Хафса Султан была женщиной злопамятной
Пара капель яда в лукуми нет больше русской рабыни, не умеющей держать язык за зубами. И проблем, которые от нее могут быть в будущемтоже нет.
Со вздохом опустившись на подушки, Ибрагим потянулся к кальяну. Нервы бедного Хранителя Покоев были на пределе.
И все из-за какой-то рыжей, не особо красивой девицы!
Хотя, надо признатьесть в ней какое-то совершенно особое очарование Несвойственное привычным женщинам из гарема.
Свободная, вольная, непокорная! Бунтарка по натуреей тесно будет в гареме, среди покорных женщин под чадрой, одной из многихона захочет власти над всем миром!
Ибрагим и не представлял себе, насколько он близок к истине, но даром прорицания бывший грек, к несчастью, не обладал.
Втянув в себя ароматный дым, Ибрагим погрузился в сладострастные фантазии, главной героиней которых была рыжеволосая бунтарка Хюррем.
Ну кто же виноват что у нее такая грудь? И ноги
***
Меня погнали в хаммам, чему я была откровенно рада. Сладострастно-голодная хищная рожа Сулеймана мне будет снится в кошмарах. Такой блеск в глазах, разве что слюной не капает Хочуи баста!
А моего мнения почему-то никто не спрашивает.
Пока меня растирали жесткой мочалкой из люфы, я прикинулась спящей и попыталась всесторонне обдумать свое положениемягко говоря, незавидное.
Язык мойвраг мой, как я уже поняла, а еще я поняла после сегодняшней стычки Сулеймана и валидэ, что для последней я теперь враг номер один. И жить мне после этого. Ровно до того момента, пока султану не надоем.
Получается, что я сама толкнула себя в объятия этого . Психа озабоченного. А что делать, если в руках этого психа сосредоточена реальная и, надо сказать, весьма нехилая власть?
Жалко, я в школе не особо историю любила, и поэтому масштабы данной власти могу себе представить в весьма общих очертаниях.
Чем больше я думала, тем больше мне хотелось завыть, спрятаться под лавку и не высовываться оттуда до скончания дней своих. Но кто бы мне дал это сделать?!
Наскоро отмыв и продепелировав все волосистые части тела, меня погнали одеваться. До вечера с танцами и музыкой оставалось каких-то несколько часов.
Вах. Какой персик! ущипнул меня за щечку низенький евнух с маслеными карими глазками. Чудо, улыбка Аллаха!
Скорееего же злорадный оскал, под нос пробурчала я. Вы кто?
Я Сюмбюль-ага, старший евнух гарема, гордо представился он. А тыбудущая фаворитка султана, Хюррем-хатун!
Быстро у них тут работает система оповещения, как я погляжу. Ничего не сказав, я ожидала дальнейшего развития событий.
Танец восточный танцевать умеешь? перешел сходу к делу Сюмбюль. Я передернула плечами, толком не ответив. Кому какое дело, что в возрасте девятнадцати далеких лет я с дурна ума получила степень мастера-преподавателя по танцу живота? Такой вот танец!
И не дожидаясь моего ответа, закружился в некоем жалком подобии танца живота. Я внимательно за ним наблюдала, подмечая ошибки и проколы.
Привычка, млин.
Ну, повтори, Хюррем-хатун! через пару минут предложил Сюмбюль, устав от бесплодных попыток произвести на меня впечатления своей пародией на танец. Я покорно кивнула и попросила музыку.
Застучали барабаны А я окунулась в музыку и поплыла
Отвисшие челюсти евнуха, калфы и немногочисленных наложниц, которым предстояло вместе со мной танцевать для султана, послужили бальзамом на душу.
Хюрремха.хату-ун ошалело глядя на меня, проблеял Сюмбюль. Да ты колдунья, Хюррем-хатун!
Вот поэтому я и не особо люблю танцеватьвстает даже у пенсионеров и хронических импотентов! На евнухов, как я погляжу, тоже действует.
Ну-ка толкнула меня плечом какая-то ревнивая девка. Повтори свой танец, ведьма!
И тут меня, что называется, накрыло
Визг, вопли, выдранные волосы и клубок сцепившихся в драке девиц можете сами себе представить.
***
Сулейман нервно бегал по своим покоям в ожидании вечера. Время тянулось отвратительно медленно А его уже сжигало нетерпеливое желание увидеть Хюррем!
Султан, несмотря на свое достаточно эгоистичное поведение, отнюдь не был похотливым дурачком. Он сразу заметил главное достоинство рыжей славянкив отличие от томных восточных гурий, которых в гареме было мягко говоря, в избытке! в глазах девушки светился ум. Ум и любопытство.
Те два качества. За которые он в свое время приблизил Ибрагима, не обращая внимания на слабые попытки матери отвлечь его от грека.
Когда-то и Гюльбахар, мать шехзаде Мустафы, поразила его своим живым умом, смешливостью и вниманием, которых султану так не хватало. Но теперь Практически сразу после рождения Мустафы Махидевран-Гюльбахар успокоилась, и ей стало уже не до любопытстваона погрязла в дворцовых интригах и была озабочена только однимкак ей посадить в будущем на трон своего сына, минуя детей Сулеймана от наложниц Фюлане и Гюльфем, ныне не призывающихся на ложе, но от того не переставших быть матерями его наследников.
Сулейман наблюдал за этим со странной смесью горечи и гордости.
Он прекрасно понимал своих женщин, потому что тоже боялся жесткого закона Мехмеда Фатиха, приказывающего убивать всех соперников при восшествии одного из шехзаде на престол. Он был сыном отца, до дрожи в руках боявшегося за свою власть и пару раз чуть не убившего единственного сына. Останавливало Селима Явуза только одноСулейман был единственным его взрослым наследником, дети от других наложниц рождались маленькими, слабыми и в большинстве своем не доживали и до года, а султанские лекари уже обнаружили у него грозное заболеваниерак
Каким бы эгоистичным деспотом не был Селим, оставлять страну без управления после своей смерти он не хотел.
Но пару попыток отравления со стороны отца Сулейман хорошо помнил. Спасла мать. А если бы не спасла?
Вернувшись мыслями из прошлого, Сулейман опять вздохнул, сетуя на то, как медленно тянется время. Ему была нужна как воздух эта рыжая смешливая девчонка с умными не по возрасту глазами.
В последнее время султан страдал от беспричинной хандры и в лице Хюррем увидел возможность хотя бы на время отвлечься от дурных мыслей. Именно поэтому его сжигало такое нетерпение
Ну и грудь у наложницы быланичего себе такая.
Глава 4.
Хюрремхатун! Уймись! меня всетаки оттащили от неплохо побитой и исцарапанной девки, но боевой запал еще не прошел. Тебе через час перед нашим падишахом выступать!
А вот эта фраза привела меня в чувство получше, чем ведро ледяной воды, вылитой за шиворот спросонья.
Кошка бешеная! рыдая, отступила от меня девка, чья имя я узнать так и не успела.
На себя посмотри, снова завелась я с полоборота. Ни кожи, ни рожи, один язык паршивый, который укоротить бы следовало! И этоналожница самого Падишаха?! Да не смеши меня, тебе самое местов конюшнях убираться! Приказывать она мне еще будет, курица ощипанная!!!
Сюмбюль только ладошки к щекам прижал, пораженный моими злыми речами. Нервные они тут все какието.
Я отошла от поверженной врагини, отряхнулась и затребовала зеркало. Евнух крякнул. Мои эмоциональные всплески явно его напрягали.
Но зеркало принес, и на том спасибо.
В зеркале отражалось взлохмаченное чудовище с расцарапанной щекой и подбитым в пылу сражения глазом. Ой, мать моя женщина!
А с другой стороны Ура, я спасена! Хотя бы на время. Как раз сумею привыкнуть к мысли о том, что мне придется ложиться в кровать с этим Сулейманом.
(Для меня теперь это имя звучит как ругательство, честное слово!)
Ойой неискренне запричитала я. И как же я в таком видеда к Повелителю
А я о чем тебе говорил, верблюдица упрямая!! не выдержав, взорвался Сюмбюль. Нервы у бедняги ни к черту, как я погляжу. Как мы Падишаху скажем?!
А это уже не твоя печаль, с коварной усмешечкой отозвалась я. Найди мне лекаря, Сюмбюльага, и позови когонибудь, кто писать повашему умеет.
Евнух ничего не понял, но согласился.
***
Сгоравший от страсти султан судорожно шлифовал камень в кольце с измурудом, которое довольно давно начал делать в подарок Махидевран (это было еще до того, как он стал султаном). Мозг и руки срочно следовало чем-то занять, потому что чем больше времени проходилотем больше Падишах Всего Мира понимал, что до вечера он банально не доживет. Взорвется от переполняющего его желания.
Перед глазами стояла прекрасная рыжая бунтарка. Султан неожиданно осознал, что он уже не может толком вспомнить черты ее лица, он запомнил только, что у нее удивительный смех, искорки которого отражаются в зеленых, как этот изумруд, глазах
Она вся словно быы излучает солнечный свет, сверкает и переливается, как драгоценный камень среди кучи булыжников, такая дерзкая и ни на кого не похожая Хюррем