Ага, как же Особенно сейчас Висла очень привлекательна для купания. Только прорубь дыханием растопии плещись вволю. Кинга смотрела на хозяйку то ли снисходительно, то ли сердито. Да, конечно, выглядит она омерзительно, особенно сейчаспьяная, обдолбанная из-за таблеток; разумеется, от нее несет водкой и блевотиной, но она не глупее этой высокомерной девки! И, в конце концов, она не экспонат в зоопарке и не какая-нибудь деталь городской архитектурыОна человек и уже поэтому может претендовать на каплю уважения.
«Хрен тебе. После того, что ты натворила, ты уже не человек и уважать тебя не за что», укорила она сама себя мысленнои тут же сникла, присмирела. Снова ее охватила смертельная усталость, сонливость, вызванная таблетками и водкой, ощущение полнейшей безнадеги. Что с того, что сегодня она поужинает за нормальным столом, рядом с приличным человеком? «Ты выброшена за борт жизни, не забывай »
Ася, смутившись от собственной глупости и от ответа Бездомной, застыла посреди коридора, машинально потирая руки.
Так, может, для начала ты искупаешься? наконец предложила она. Я не считаю тебя грязной, вовсе нет, не пойми неправильно, но после такого мороза горячая ванна с душистой пенойкак раз то, что надо, не так ли? Я бы и сама залезла в воду по самую шею, если б не ужин, который я еще должна приготовить. Ну так как, Кинга?
Довольно поздний у тебя ужин, заметила Кинга голосом, лишенным эмоций.
Честно говоря, она уже ко всему была равнодушна: к ванне, к ужину, к Рождеству, к мусорке, к бурому коту Мечтала лишь о старом матрасе, припрятанном в местечке, известном лишь ей: там можно было бы свернуться клубочком и спокойно спать до самого утра. А здесь придется выкупаться, сесть за стол, произнести молитву, отведать двенадцать рождественских блюд, вести чинную беседу с хозяйкой Кинге вдруг захотелось развернуться и уйти, уйти на улицу, откуда она и пришла; но Ася уже открывала кран в ванной, напевая «В тиши ночной». Похоже, в эту ночь даже у бездомной был какой-то долг перед ближним.
Кинга вошла в ванную, отделанную в стиле холодного минимализма, и принялась стаскивать с себя тряпье. Слой за слоем: платок, куртка, безрукавка на несколько размеров больше, чем надо такой миниатюрной женщине; свитер, растянутый до невозможности, одна спортивная рубашка, под ней другая Растущую гору вещей Ася рассматривала сначала с ужасом, затем с пониманием: чтобы в такой мороз спать на вокзале, нужно надеть на себя все, что есть.
Я тебе это все выстираю, ладно?
Кинга, стоя посреди ванной в одной пропотевшей майке и трусах, сперва широко раскрыла глаза от удивления, затем пожала плечами.
Не беспокойся, я включу сушку, и завтра с утра все будет как новенькое. А пока что одолжу тебе кое-что из своего. Садись в ванну. Ася погрузила руку в пену. Водато, что надо. Я удаляюсь. Бери гель для душа, шампунь, пилинг-кремвсе, что хочешь. Сегодня все моеи твое тоже. У нас ведь сочельник! воскликнула она и выскочила из ванной, закрывая за собой двери.
Кинга покачала головой. Как же одиноко, должно быть, живется этой Иоанне Решке, журналисту-фрилансеру, если она так радуется обществу совершенно чужого человека
Впрочем, не такие уж мы и чужие, проворчала Кинга. Когда-то ты делила со мной мужа. И постель тожевы ведь и в моей спальне любовью занимались. Ну и мину ты скорчишь, когда я тебе это припомню!
Усевшись в ванну, она по самую шею погрузилась в горячую воду и душистую пену и вдруг расплакалась. Она рыдала, кусая полотенце, чтобы не услышал никто, даже кот. Слезы все бежали и бежали, пока не иссякли. И как раз в ту секунду, когда Кинга в последний раз вытерла глаза, в дверь постучалась хозяйка.
Можно? Я нашла новую зубную щетку! Просунув голову в двери, Ася продемонстрировала находку, радуясь, словно ребенок. Вот еще кое-что, она с гордостью протянула Кинге элегантное платье простого покроя и чистую хлопчатобумажную пижаму. И еще Немного смущаясь, она показала руку, которую прятала за спиной: в ней она держала кружевные трусики. Остались с тех времен, когда я была такой же стройной, как ты. Должны подойти.
«Пусть еще прокладку мне предложит!» усмехнулась про себя Кинга, но вслух ничего не сказала.
Улыбка сползла с лица Аси, на нем проступило разочарование. Как же так, она дает Бездомной все лучшее, что есть у нее самой, а та даже не поблагодарит! Будто это для нее ничего не значит
Кинга поняла хозяйку.
Большое тебе спасибо. Все очень красивое. Ты невероятно щедра, тихо произнесла она.
Это и требовалосьАся тут же снова расцвела.
Выходи! Выходи поскорее, уже готов ужин! Рождественский ужин! С этими словами она, оставив свои дары на полке, направилась в кухню.
Кинга зажмурилась.
Быть может, она и справится. Выдержит еще часок. Быть может, вскоре хозяйка сообразит, что единственное, в чем бездомная действительно нуждается, это сон. Сон в теплой, мягкой постели. Чистая подушка, чистое одеяло «Боже мой, как же я об этом мечтаю. Если бы не ты, кот-приблуда, я бы уже спала. И не проснулась бы никогда».
Натянув кружевные трусики, Кинга надела платье, заколола волосы, встала перед зеркалом и заставила себя взглянуть на собственное лицо. В эту минуту никто бы не сказал, что она уже целый год скитается по паркам и вокзалам. Из зеркала на нее смотрела обыкновенная тридцатилетняя женщина, недурная собой, ровным счетом такая же, как и миллионы обыкновенных женщин. Но ведь ни одна из этих женщин не совершила того, что совершила Кинга, и не понесла за это справедливого наказания.
В эту ночь можешь притворяться Золушкой, прошептала она собственному отражению. А завтра снова наденешь свою куртку и вернешься на улицу. Как пить дать.
Вдруг у нее подкосились ноги, усталость взяла верх над силой воли. Куча сваленных вещей напомнила ей что-то знакомое. Опустившись на эту кучу, Кинга свернулась в клубок, будто кошка, и прикрыла глаза. На минутку, только на минутку Всего чуточку отдохнутьи
Когда Ася, постучавшись и не получив ответа, заглянула в ванную, ей показалось, что Бездомная мертва. Она спала так беспробудно, что даже не пошевелилась, когда хозяйка приподняла ее под мышки и затащила, поругиваясь и тяжело дыша, в спальню. Какое-то время она глядела на гостью, растянувшуюся поперек кровати, затем принесла пижаму, стащила со спящей платье, натянула на худое тело рубаху и штаны, уложила вдоль кровати и укрыла одеяломласково, как это сделала бы ее, Асина, мама.
Спи, она погладила Кингу по щеке. А рождественский стол мы накроем, когда ты проснешься.
Растроганная беззащитностью молодой женщины и расчувствовавшаяся от собственной доброты, Ася на цыпочках вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
По дороге в кухню она наткнулась на кота. Животное тихо мяукнуло.
А о тебе, бедняга, я и забыла. Ну что, сперва преломим облатку, потом ты угостишься рыбкой, а в довершение всего я тебя искупаю?
Потершись о ноги женщины, кот танцующейкошачьей! походкой направился в гостиную, запрыгнул на стул и потянулся лапой к золотому шарику, покачивающемуся на миниатюрной елочке из «Теско». Елка была искусственная и совершенно не имела вида, но перед закрытием гипермаркета оставались только такие.
Ася торжественно преломила облатку, прошептала рождественские пожелания, положила кусочек в рот коту, а в блюдце немного селедки из консервной банки и минуту-другую наблюдала, как животное с аппетитом поедает угощение; вдруг уронила голову на скрещенные руки и разрыдаласьтак же безутешно, как и Кинга, и плакала до тех пор, пока и у нее не иссякли слезы.
Ася
Знаешь ли ты, облезлый бурый кот, каково этобыть лучше всех? То естьпрошу прощения! иметь обязанность быть лучше всех? Не знаешь? Так я расскажу.
Ты появляешься на свет единственным ребенком у родителей, когда те уже давно потеряли надежду иметь наследниканаследника, который станет их гордостью, непременно умненького и наделенного непревзойденными способностями. И красивогоразумеется, красивого, словно младенец с картинки! Такого, которым можно будет похвастаться перед соседями в своем захолустье И этот ребенок, закончив местную начальную школу на самый высший балл, легко поступает в лучшую гимназию района, а затем и в престижный лицей. Но лицей-то, хоть умри, должен быть столичнымне в Легионово же учиться, право слово, и не в Пултуске! И никому нет дела, что ребенку придется вставать на рассвете и ездить два часа в одну сторону и два в другую, то и дело засыпая в пути над учебником; что возвращаться этот ребенок будет уже в темноте, смертельно боясь, что вот-вот нападет какой-нибудь извращенец и изнасилует (несколько раз такое едва не случилось) Нет уж, ребенок должен учиться в самой лучшей школе! Не ради этого разве родители так вкалывают, торгуя чем только можно? Не ради этого разве дед с бабкой продают свою землю, участок за участком? Они ведь не хотят, чтобы их Ася повторила их судьбу! Нет, нет и нет. Младшая из Решекединственная из семьиво что бы то ни стало должна ДОБИТЬСЯ УСПЕХА.
А вдруг подведет, разочарует? Вдруг не поступит в вожделенный для родителей университет?
Нет, это невозможно. Такого нельзя даже представить!
Поэтому Ася, хоть и падает с ног от усталости, заканчивает лицей блестяще. Теперь ей предстоит получить хорошее высшее образованиехорошее не столько в ее понимании, сколько в представлении родственников. Мать с отцом твердят: юриспруденция, только юриспруденция! Дед с бабкой возражают: медицина! Нет ничего престижнее врачебного дела! Из нашего села врачей еще не было! Дьявол, неужели все родители мечтают об этом для своих детейо карьере в суде или в здравоохранении? Люди, ау! Профессия юриста не такая уж и уважаемая, а служить в государственной системе здравоохраненияврагу не пожелаешь! Оставьте же наконец своих отпрысков в покое, и пускай они поступают хоть на аграрный факультет, хоть на философский! Да хоть бы и так, как я
А я впервые в жизни взбунтовалась и тайком подала документы на факультет журналистики.
Господи! Послушай, кот, как же я боялась им об этом сказать Признаться, что не выйдет из меня ни говорящего попугая в суде, ни эскулапа-коновала, стану лучше писакой Но вот наконец я призналасьи какой же разразился скандал! Мне пришлось пригрозить, что я утоплюсь в колодце, если они не разрешат мне учиться там, где хочу я, а не там, где желают они. Отец не разговаривал со мной две неделини слова не проронил. Мама бросала умоляющие взгляды то на меня, то на него, а я я поняла, что я в районе плинтуса.
Боясь разочаровать их окончательно, я все пять лет, вместо того чтоб гулять и кутить, как все нормальные люди, непрестанно зубрила, чтобы получать высокие оценки. Самые высокие. Отец проверял мою зачетку, как школьный дневник в свое время, и я уже знала, что будет, если с очередного экзамена или зачета я принесу меньше пятерки: содержать он меня не будет. С журналистикой, мол, ты не справляешься, бросай эти глупости и переходи на юриспруденцию. Или на медицину. Мы будем счастливы, тыне слишком, но в конце-то концов и ты привыкнешь. Может, даже полюбишь это дело. Ведь главноевоплощать мечты! Наши мечты
Но я не сдалась. Извини, папочка, но стоит мне представить на своих плечах тогу адвоката или халат врачаи меня бросает в дрожь. И эта дрожь не имеет ничего общего с наслаждением.
Уже потом, когда я закончила учебу и устроилась на первую работув отвратительнейшей бульварной газетенке, но выходившей большими тиражами, на всю Польшу, и когда родители наконец смогли похвастаться перед соседями моей первой статьей (а если честно, то и не статьейколоночкой на последней странице), мне пришло в голову: всю эту увлеченность журналистикой я выдумалаим, родителям, назло. Собственно говоря, мне было все равно, каким именно образом заработать на квартиру в Варшаве и приличную машину, на которой я раз в месяц смогу приехать в родное село и показать всем, кто такая Иоанна Решка. Это и только это было моей целью: отличная квартирка и авто высшего класса. С тем же самым успехом я могла бы защищать убийц или лечить психопатов: в конце концов, важна цель, а не средства. Но выбор был сделан: я буду освещать громкие скандалы, подсматривать за звездами, выслеживать жертв и их обидчиков, разномастных психов и придурковатыхда все равно кого. Главноеписать дли-и-инные статьи, которые будут выходить на первых полосах. Я ни перед чем не остановлюсь. Никто меня не запугает, никто не разжалобит. Любую грязь вытащу на свет божий. И опишу, хоть и в бульварной газетенке, лишь бы платили хорошо. А надо будети ноги перед главным редактором раздвину. От меня не убудет, а бабки есть бабки. Цель оправдывает средства, не так ли?
Сказаносделано: я подсматривала, вытаскивала, раздвигала. И всего через год после окончания университета купила квартиру вот здесь, в элитном доме в варшавском Мокотуве. Разумеется, не за наличные: настолько успешной я еще не была, да и у шефа таких, как я, была еще парочка. Задаток я выпросила у деда с бабкой, которые накопили эти сто тысяч тайком от отца с матерьюсобирали, небось, на достойные похороны или еще какие глупости; остальное взяла в банке. Мне же оставалось вкалывать двадцать четыре часа в сутки, чтобы вносить кредит за квартиру и «ауди-кабрио»: видел бы ты, бурый кот, физиономии алкашей из нашей деревеньки, когда я на своем авто подъезжала к продовольственному магазину! После оплаты ежемесячного взноса и покупки нескольких вещичекпардон, но при моей профессии я должна прилично выглядеть, мне оставалось давиться черствым хлебом с плавленым сырком: на ветчину не хватало.
Временами, возвращаясь домой в полубессознательном состояниине то от усталости, не то от выпивки (ведь если пишешь о звездах, приходится бывать на тусовках), я задумывалась: а стоило ли? Стоило ли идти наперекор родителям? Разумеется, они смирились с тем, что единственная дочь стала акулой пера, вернее, шакалом, впрочем, они ни разу так меня не назвали: кто знает, может, доченька еще передумает и все же поступит на юриспруденцию, она ведь молодая? Так или иначе, смириться-то они смирились, но энтузиазмом по поводу моей профессии не горели. И лишь когда на свет божий вышло дело этой стервы из Силезии, которая убиласука эдакая! свою полугодовалую дочку, и именно я, Иоанна Решка, подготовила с ней первое интервью, именно мне она призналась во всем и именно моя фамилия золотыми буквами заблестела на небосводе журналистики, только лишь тогда и отец, и мать начали относиться ко мне с уважением. Ну, по крайней мере, так мне показалось Ха-ха, с уважением?! Я, журналистка, и не заметила разницы между уважением и пренебрежением! Между гордостью и разочарованием!
Ну, ничего. С тех пор в доме ко мне относились как к почетной гостье. Вплоть до того дня, когда когда
Мне нужно выпить.
Кот, давай так: я опрокину рюмочку, а ты закусишь селедочкой. Твоя хозяйка, эта Кинга, не поддержит нас в нашем благопристойном рождественском пьянствепохоже, она и так уже поддала. Выглядит она мертвецки пьяной. Вот только посмотрю, дышит ли она, и вернусь к своему рассказу и к тебе, грязнуля. Э-э, нет, не буду называть тебя Грязнулей, а то еще Кинга услышит, примет на свой счет и обидится. А рождественских гостей обижать нельзя. Я назову тебя Принцем. Понимаешь? Принцем Нищих.
Кажется, я несу бред.
Все в порядке, Кинга спит. Она сейчас кажется такой трогательной Словно истерзанная житейскими передрягами бездомная королевна. Ну вот, опять я мелю ахинею. Как будто умом повредилась сегодня, Бог свидетель.
Так на чем я остановилась, эй, кот? Ах да, на водке и селедке.
Нет-нет, не думай, что родители отреклись от меня из-за моего алкоголизма и что именно поэтому я провожу сочельник в одиночестве. Вообще-то я не пью. Бокал вина или чего-то покрепче перед сном и рюмочка с утра для настроенияэто ведь еще не зависимость. Я могла бы жить и без этого, но зачем отказывать себе в мелких радостях?
Довольно и того, что от сладостей пришлось отказатьсяты же видишь, как я выгляжу. Из стройной девчонки, которую парни на улицах провожали глазами, я превратилась в невиданного бегемота. В полном смысле слова «невиданного» меня действительно больше не видят, не замечают, во всяком случае мужики; что же до недоброжелателей, то они как раз замечают и меня, и мою полнотукак же иначе! Но представь себе, что эта моя полноталадно, я уже настолько пьяна, чтобы говорить напрямик, моя толстая задница помогает мне в работе! Правда, звезды уже не так часто приглашают меня на свои вечеринки, да и плевать я хотела на эти их вечеринки, на которых единственная жратваэто чипсы и крекеры с какими-то несъедобными наполнителями; зато жертвы жестокой судьбы, все эти бедняжки, которых мучают и насилуют мужья и сожители, все эти бедные сиротки, интервью с которыми приносят бешеные деньги, охотнее открывают душу и рассказывают о своих бедах толстой и некрасивой, чем стройной и хорошенькой. Видишь ли, в их глазах ятакая же неудачница, как они. И в чем-то они, черт, правы. Да, у меня есть квартира, вся из стекла и света, в самом дорогом районе Варшавы, в гараже стоит приличная «ауди», временами я бываю на тусовках, но даже Кинга-Бездомная чем-то богаче меня. Ведь у нее по крайней мере есть ты, дружок.