< Кристоф > это наверно ужасно
< Марианна > твой дружбан, он кто?
< Кристоф > он не дружбан. Мы знакомы по интернету, он для меня пишет на технические темы. Программист, по-моему. Ни разу с ним не встречался, но у него талант, точно. Если хочешь, посмотрю, в сети ли он, и позову в наш чат. Сама решишь, доверять ему или нет.
< Марианна > не знаю
< Кристоф > слушай, если ничего не делать, его и другие посмотрят
< Марианна > знаю. Представляю, как они все сидят дома, смотрят на меня и буээ
Заколебали, блин, как же они меня заколебали хоть об стену убейся, как заколебали и как подумаешь, что однажды умрешь, тоска берет, а мне уже девятнадцать, и я трачу время на всю эту херню. Лучше прямо сейчас удавиться поливальным шлангом.
Поль, если тебе с нами скучно, так и скажи
Поль посмотрел на мать. Она мешала в глиняной миске салат из макарон. Они сидели за столом в саду, под зонтиком, который отец полчаса наклонял под таким углом, чтобы идеально защитить их от последних бледных лучей солнца, притом что час назад все они пошли и надели по второму пуловеру.
Угу ну да, вот именно
Поль!
Ок Проехали. Я веселюсь, как укурок, я переживаю один из самых ярких моментов в жизни. Нет, я правда сроду так не веселился, как сейчас, с вашими беседами об арабо-израильском конфликте под макароны.
Поль! Ты грубишь.
Нет, мама. У меня депрессия. Совсем другое дело.
При слове депрессия отец поднял голову от тарелки, словно услышал зов. Он был психиатром и считал определенный набор лексики как бы синонимом собственного имени. В его голове Эй, Ален Гедж, привет! легко заменялось на у него/нее склонность к депрессии, у него/нее абулия, он/она не справляется с эдиповым комплексом. Полю казалось, что все это действует как кодовые слова, активирующие убийц, разве что у отца они активировали архиважный тон.
Депрессияне вполне точный термин, но у тебя действительно присутствует склонность изолироваться от мира, от принципа реальности, создавать себе виртуальный, всецело фантазматический мир.
Мать кивнула и добавила, накладывая ему в тарелку салат:
Отец хочет сказать, что ты целыми днями ничем не занят. К тому же ты из-за этого такой бледный и тощий, что просто страшно. Чем дальше, тем больше похож на тень.
Поль попытался отодвинуть тарелку, но мать положила ему еще салата.
Нет, я занят.
Нет, отрезала мать, направляя в салатницу струйку оливкового масла. Сидеть перед компьютером не значит заниматься. Посмотри на свою позу. Ты пассивно сидишь у экрана.
По-моему, ты путаешь компьютер с телевизором. Информатикаэто совсем не то.
Отец Поля, склонившись над тарелкой, насмешливо помахал вилкой.
А по-моему, сын, главноечтобы ты понял, от чего пытаешься убежать.
Поль молча посмотрел на него, потом криво усмехнулся:
Ты правда хочешь, чтобы я сказал?
Деревянная лопатка, которую держала мать, внезапно опустилась ему на руку. Он вскрикнулот неожиданности и от боли одновременно.
Поль! Второй раз! Прекрати грубить!
Блин, мама, ты совсем больная! Крыша съехала! А потом удивляешься, что я хочу от вас сбежать?! Да мне от вас блевать хочется, я вас не переношу, меня все у вас бесит!
Мать снова занесла лопатку, но отец жестом остановил ее и благодушно улыбнулся:
Прекрасно, Поль. Тебе надо взглянуть в лицо собственному гневу. Дорогая, ты не передашь мне розового?
Конечно. Не знаю, правда, хорошо ли охладилось, такое впечатление, что холодильник неважно работает. Надо бы вызвать мастера.
Поль оторопело смотрел на них. Он с силой сжал нож; ему стоило огромного усилия не встать, не обойти стол и не зарезать их обоих по очереди. Главное, не промазать, а то с отца станется прохрипеть, булькая хлынувшей из горла кровью: Прекрасно, Поль, чтобы двигаться вперед, надо убить отца. Блин, ну зачем он опять согласился ехать с ними на каникулы? В какой момент мозг убедил его в том, что лучше на месяц заточить себя в их ла-рошельской халупе, чем весь август сидеть одному в Париже? Полю девятнадцать, из них добрых десять лет его от них тошнит, так зачем? В сотый раз за эту первую неделю каникул он перебирал в голове причины, заставившие его терпеть эти крестные муки.
У него не было ни гроша.
И эти гниды держали его за бабловые яйцаесли, конечно, у бабла есть яйца. Потому что эти уроды не давали ему денег снять квартиру (хотя средств у них было выше крыши), и он жил с ними. И потому, что они, отправляясь в августе, как всегда, в свой гребаный дом в Ла-Рошели, сказали Полю: Дорогой, поступай как знаешь, ты не обязан с нами ехать. Можешь остаться дома. Но нам хочется немного помочь тебе стать самостоятельным. Поэтому, если ты остаешься, оплати сам счета за электричество, газ и телевидение. Ну не мегаизвращенцы, а?
Мать положила ему еще изрядную ложку макарон поверх едва початой горы предыдущих, и Поль взглянул на нее так, словно она решила плясать голой посреди улицы. Они ненормальные, другого объяснения он не видел. Отец протянул ему Монд.
Тебе нужно проявлять побольше интереса, знаешь ли, сказал он, не уточняя, что имеется в видубумажная пресса или состояние мира.
Вот-вот, Поль, папа прав. В Ливане уже месяц война, а тебе, можно сказать, все равно!
Можно сказать, да, подтвердил Поль.
Я понимаю, в молодости не хочется слушать про войну, даже если она уже почти на пороге. Но ты должен прочесть открытое письмо Бернара-Анри Леви к правительствам, очень яркий текст. И потом, в настоящем есть не только негатив. Вот, например, и отец потыкал пальцем в статью, оставив на ней жирное пятно, министр экономики заявляет, что в этом году будет создано двести тысяч новых рабочих мест. Потрясающе, правда?
Поль промолчал. Он прекрасно знал, к чему клонит отец, заводя эту вполне невинную на вид беседу об экономической конъюнктуре.
Мать тут же подхватила:
Может, по такому случаю начать искать работу?
Ну вот, подумал Поль и начал есть.
Отец забрал газету и стал читать вслух:
Все показатели положительные, уточнил министр, заявив в пятницу, что экономический рост во втором квартале составил от 1,1 до 1,2 %, что значительно выше ожидаемых 0,7 %. Рост позволит увеличить занятость, что, в свою очередь, поддержит потребление; экспорт достиг рекордных значений, предприятия могут и далее расширять свою деятельность.
Красота! воскликнул Поль. Горю желанием сию минуту бежать в бюро по трудоустройству. Ах ты, черт, нет! добавил он, хлопнув себя по лбу. Не могу, вы явно забыли, так я напомню, просто так, к слову, я вообще-то студент.
Да, хмуро согласился отец. Но ведь Ты изучаешь кино в Жюссьё, курс не то чтобы самый Он поискал было прилагательное, точнее всего описывающее то, чем он считал это бездельефильмы смотреть, но не нашел и умолк.
Ок, отрезал Поль. Не беспокойтесь, в начале учебного года я рассчитываю найти работу и продолжить учебу. Больше не буду вам стоить ни сантима.
Да? недоверчиво переспросила мать. Она гоняла вилкой по тарелке четыре несчастных салатных листика, которые положила себе. Поль в очередной раз подумал, что проблемы с едой как раз у нее.
Поль, так вопрос не стоит, резко заметил отец. Нам плевать, сколько мы на тебя тратим. Но меня волнуют твои трудности, ты не можешь найти равновесие, отыскать собственный путь в жизни. Такое впечатление, что твое поколение погрязло в апатии, в отказе от принципа реальности.
И потом, если ты хочешь когда-нибудь получать достойную пенсию, надо зарабатывать стаж, подытожила мать.
Спасибо за заботу, шикарно. Но когда я буду в твоем возрасте, пенсии вообще отменят. А пока позволь спросить: тебя волнует моя пенсия или то, что я не хочу работать, чтобы оплачивать вашу? Он говорил и легонько постукивал вилкой о край стакана, зная, что эти повторяющиеся звуки бесят мать.
Поль, прекрати!
Он пожал плечами и встал из-за стола.
Пойду поучусь немножко, беспечно бросил он, направляясь к дому.
Оказавшись внутри, вдали от их взглядов, он закатил глаза к потолку, раскинул руки и испустил хриплое а-а-а-а, за которым последовало заколебали, сдохнуть можно на хрен. В гостиной, освещенной слабым закатным солнцем, было тихо. Прихотливо расставленная нормандская мебель напоминала ему о детстве. Несколько секунд он чувствовал себя в гармонии с окружающим миром. Потом услышал, как родители смеются, наверняка над ним, и снова забормотал нет, это невозможно, что за говнюки, не могут люди быть такими говнюками; пошел и заперся в своей комнате. Дабы четко обозначить, что это неприкосновенная территория, его личное логово, Поль вывернул чемодан прямо на пол, устроив ковер из своих шмоток. На полке над письменным столом еще стояло несколько лего ограниченной серии, он методично выстраивал их в ряд и пересчитывал. В этой комнате, в этом доме он торчал в детстве. Его единственным окном в реальный мир был компьютер, который он в данную минуту включал. Ему хотелось поболтать с ХО, одной из suicide girls, которая ему очень нравилась, но ее не было в сети. Он прошелся по всем форумам, где был зарегистрирован, никого. Не вечер, а какое-то хреново проклятие.
К счастью, оставалось его ежедневное маленькое развлечение.
Поль был любителем лулзов, темной стороны лола. Слово lol в интернете означало форму милого мягкого юмора. Видео котенка, который неуклюже гоняется за собственной тенью, это лол. В варианте lulz на пути этого котенка была бы незаметно натянута леска.
Но Поль занимался хитрым лулзом. Ему нравилось нападать, приноравливаясь к жертвекак охотник выбирает ружье в зависимости от дичи. Последний месяц он держал на мушке Алена Минка, про которого не знал ничего, кроме того, что морда у него просит кирпича, а его папаша полагает, что у него блестящий интеллект. Атаковать Алена Минка фразами типа вали к ебеням было бессмысленноотклика никакого, к тому же его коммент цензурируют. Поэтому он разработал куда более изящную стратегию: заваливал мыслителя преувеличенными славословиями, в которых сквозил жесточайший стеб. Последние два месяца Поль, под разными именами, немедленно комментировал каждый пост или статью Алена Минка или об Алене Минке. То он был голландцем по имени Норберт и писал:
Ален Минкцелая лаборатория идей в одном лице. Мы в Нидерландах в связи с ним часто вспоминаем нашего знаменитого Спинозу. Порой даже думаешь, не читал ли Спиноза Минка.
В другой раз он писал от лица бретонской студентки:
Я пишу диплом об интеллектуальных новациях Алена Минка и разыскиваю запись передачи на канале 7/7 от 30/03/1989 г., в которой он принимал участие. Кто мне поможет? Суазик.
Или итальянца с неоднозначной ориентацией:
Ален Минк приводит меня в трепет. Он такой юморной, образованный, классный, просто улет. Боже, сколь прекрасна Франция, у которой есть Ален Минк! Джулио.
Результат превзошел все его ожидания: сам Ален Минк отвечал на его послания и утверждал, что счастлив найти наконец понимание и поддержку.
Но в тот вечер мишенью Поля стала другая жертва. Он отправился на сайт Монд, вошел под одним из своих бесчисленных ников и кликнул на Открытое письмо мировым правительствам за прекращение войны Бернара-Анри Леви. И написал под ним, в поле для комментария:
Левиидеальный синтез Золя, Сартра и Альтюссера. Он блистает в философии, театре, кино и геополитике. Было бы справедливо, если бы ему наконец вручили Нобелевскую премию по литературе (или мира). Надеюсь, все читатели Монд проголосуют за это!
Отправляя комментарий, он хихикал себе под нос.
Потом прочитал мейл от Кристофа Гонне. Вот, между прочим, что он мог выдать родителям: он работает, пишет тексты для сайта. Но он знал, что они не воспримут это всерьез. Чушь какая, ведь в интернете он неплохо шарил. Он открыл письмо Кристофа, но ничего не понял, какую-то тарабарщину чувак несет: деликатный вопрос, чувствительная, доверие, встретимся в чате. Хрен поймешь, но ему настолько нечего делать, что и такому занятию радуешься. Следуя инструкциям Кристофа, он добавился в чат.
*Поль подключился к каналу #miseaupoint
< Поль > привет
Он немножко подождал. Блин, Кристоф, наверно, отошел.
< Марианна > добрый вечер
< Поль > и тебя туда же. Ты вообще кто?
< Марианна > упс начало неважное Ты всегда такой агрессивный?
< Поль > да, и отвали
< Марианна > ок, проехали
< Кристоф > ку-ку, прошу прощения, у меня тут сын буянил. Вы уже познакомились?
< Марианна > скажи, что это не он будет меня спасать
< Кристоф > у него свои заморочки, но я тебе говорю, он очень сильный.
< Поль > э, привет, а ничего, что я тоже тут? И да, я очень сильный. У меня хрен огромный
< Марианна >
< Кристоф > дай ему шанс.
< Поль > может, объясните, в чем дело?
< Кристоф > у присутствующей здесь Марианны проблема с одним сайтом, и нам нужна твоя помощь.
< Поль > Ок. Что надо? Чтобы я сайт положил?
< Марианна > например. А как это можно сделать?
< Поль > DDoS-атака, отказ от обслуживания. В общем, на сервер нужного сайта шлется тьма запросов, притом не совсем понятных, столько, что в какой-то момент он не справляется. Технические детали опускаю. Ну и это зависит от размеров сайта, но в итоге он на несколько часов становится недоступен. Ты этого хочешь?
< Кристоф > неплохо, а?
< Марианна > да во всяком случае, на данную минуту. Это срочно. У ролика уже больше 540 просмотров, видел?
< Кристоф > ладно, тогда я ему объясню?
< Марианна > валяй. Только пусть обещает, что не будет смотреть видео.
Спустя полчаса, изучив сайт Youporn.com, который поверг его в такой же транс, как АлисуСтрана чудес, Поль вернулся с планом атаки. С Марианной он разговаривал уже совсем другим тоном, по одной довольно банальной причине: в ролике она показалась ему суперкрасоткой. А Поль любил красивых людей. Отец наверняка бы добавил, что по той же причине он не любит самого себя. Он любил их почти идеальной любовью и жалел, что закон эволюции еще не искоренил в роде человеческом всех уродов вроде него.
< Поль > так, для начала я вырублю сайт из сети запросами, DDoS-атакой, как и говорил. Жаль, потому что сайт гениальный. Ну, ничего. Проблему нашу это не решит, но время выиграем. Я уже приступил. Это займет минимум несколько часов
< Кристоф > я пошлю мейл админам и запрошу IP-адрес, с которого выложено видео, можем потом его вычислить, надо найти, кто это сделал. Этот кто-то явно хочет подложить тебе свинью. Еще попытаюсь их убедить удалить ролик с сайта. Вплоть до угрозы судебного преследования.
< Марианна > даже не знаю, что сказать, кроме как спасибо Спасибо
< Поль > не за что, все норм. Можно спросить одну вещь?
< Марианна > да
< Поль > а что у тебя за татушка на попе?
< Марианна > Надо же, а ведь на пару минут ты мне стал почти симпатичен
< Поль > знаю, я понял. Но мне не надо, чтобы ты в меня влюблялась, а то будешь потом меня домогаться по интернету, а у меня и без тебя забот хватает
< Марианна > Кристоф, вот чем хорош твой друг, так тем, что ну прямо вообще не грузит
Они продолжали болтать. Марианнасидя за столом в своей однушке в недрах XIX округа, Кристофрастянувшись на диван-кровати в двушке в Бельвиле, Польв своей комнате, в доме в Ла-Рошели, пока родители в гостиной играли в свой чертов скрэббл. Болтали, пока Кристоф не положил конец их ночным радениям.
< Кристоф > так, друзья дорогие, время позднее, может, спать пойдем, у меня завтра детеныш в восемь утра проснется.
< Марианна > тогда спокойной ночи.
< Поль > до завтра!
*Кристоф отключился от канала #miseaupoint
*Марианна отключилась от канала #miseaupoint
*Поль отключился от канала #miseaupoint
Глава вторая
#2
На следующее утро Марианна проснулась с мыслью, а существует ли она вообще. Вопрос этот вертелся у нее в голове, пока она глядела на потолок своей убогой однушки и на солнце, пробивавшееся пунктиром сквозь удручающе грязные пластиковые жалюзи. Лежа голышом под одеялом, она ощущала в желудке какой-то давящий ком. Маленькие такие тиски, которые время от времени сжималиськак в раз в те минуты, когда она вспоминала, что видео, наверно, все еще висит в сети.
В обычное время она с утра всегда чувствовала подъем. Вскакивала с постели, чтобы привести себя в порядок перед тем, как идти на факультет или в лицей, где она работала воспитательницей, или чтобы вскипятить чайник, или пописать, или схватиться за компьютер. Короче, что-то всегда толкало ее к жизни, отрывало от сонного бездействия. В это утро она впервые за долгое время не шевельнула ни рукой, ни ногой, лежала как пришибленная. Живот у нее регулярно поднимался и опускался, глаза моргали, но остальное тело застыло в неподвижности, замурованное в бетонной плите одеяла. Зачем вставать, когда тебя никто нигде не ждет? Когда тебя больше нет? По лицу вбок поползла слеза, а она в приступе тошнотного мазохизма все повторяла себе, что никто ее не ждет. Готье ее ненавидит. Вообще не желает с ней соприкасаться, и, конечно, за дело. Пустила псу под хвост историю их любви, весело оттопталась на всем, что было между ними красивого, искреннего, честного. Теперь она лишена даже последней роскошипожалеть себя, потому что в нынешнем ее положении не виноват никто, кроме нее самой, одиночки в жалкой однушке, с так и не дописанным дипломомпотому что пора уже наконец взглянуть в лицо реальности и признать, что за оставшиеся две недели она его не напишет, а значит, придется остаться на второй годполустуденткой, полуслужащей, без копейки денег и без малейшего представления о будущем, в которое она мучительно вползала. Мы не хотим мира, в котором мы застрахованы от голодной смерти в обмен на риск умереть от тоски. Рауль Ванейгем. Дружок Дебора. Она бы обеими руками подписалась под его замечательной программой, но он не сказал ничего конкретного о том, что за жизнь ее ждет, даже если ей удастся выбраться из грязного болота, куда она в последние месяцы погружалась.