Все, что она увидела в Александрии, так это почти безлюдный порт, длинная набережная Корниш, вдоль которой выстроились разновеликие дома песочного цвета, и убогий холл гостиницы «Сесиль», куда привез ее таксист, заверив, что этонастоящий дворец. Ничего себе «дворец»! Может быть, он и был дворцом перед Второй мировой. По крайней мере, стены в номерах тут с тех пор точно не перекрашивали. Извилистые следы, оставшиеся после отвалившихся лепных бордюров, ясно свидетельствовали о запустении. Ковры в коридорах за давностью лет выцвели и обветшали, следы многочисленных ног проступали на них потертостями, а кое-где и дырками. Из крана в ванной тоненькой струйкой вытекала вода цвета охры с примесью ржавчины.
Зачем она сюда притащилась? Что она собиралась здесь делать, в этой паршивой гостинице, в этом мертвом городе?
Возможно, ей надо было сойти на берег еще в Ираклионе, где корабль пришвартовался после Пирея. На нее глубокое впечатление произвели поросшие сухим кустарником невысокие горы, буквально залитые солнечным светом. Ей также очень понравился древний Кнос и особенно фрески в храмах, на которых безмолвные жрицы с осиными талиями, в коротеньких кофточках с глубоким вырезом, открывавшим груди, кружились в танце, из-за чего их разноцветные юбки развевались колоколом И еще этот странный случайкакой-то старик неожиданно появился среди руин, торжественно преподнес ей розу и поцеловал в щечку. Вероятно, это был знак, что на Крите она окажется желанной гостьей. Так почему же она не осталась на Крите? Ах, не надо было сюда приезжать!
Предупреждал же ее Бепп, юный стюард из отеля, когда принес ей еду:
Non cè niente per lei in Alessandria.
Он все время повторял, пока наливал ей в бокал шампанское, которое специально для нее позаимствовал в офицерской столовой: «Niente, niente»
Перед уходом он всегда задерживался ненадолго у двери номера, а когда она протягивала ему чаевые, ненароком касался ее руки. Он был красив, этот юноша, но ей и в голову не пришло заигрывать с ним. Она не могла позабыть англичанку, она все время думала о ней. Слава богу, что тот усатый грек на корабле ограничился тем, что ходил за ней по пятам и издалека смотрел на нее. Если бы он посмел приблизиться к Аурелии, она бы устроила ему скандал.
Она нехотя встала с постели, надела шелковую белую комбинацию и приоткрыла ставни. Шум городской суматохи ворвался в комнату. На набережной Корниш мужчины в просторных длинных рубахах, галабеях, неспешно прогуливались, любуясь морским пейзажем. Они придерживали свою одежду рукой, чтобы ее не развевало ветром. Женщины на пляже, собравшись в небольшие группы, не снимая одежды, с закрытыми вуалью лицами, ныряли в волны. Если прислушаться, то могло бы показаться, что они смеются.
В дверь постучали. Аурелия накинула халат и поспешила открыть дверь. Вошел пожилой стюард с необычайно смуглой кожей, в белой шапочке без полей.
Lemonade, miss.
Поставив поднос на столик, он вышел, положив в карман доллар, который она сунула ему на чай.
Choukran.
Мутная жидкость в графине поначалу вызвала у Аурелии подозрение. Несколько кусочков льда таяли в лимонаде прямо на глазах. Ну и ладно! Пусть микробам будет хуже. Стоит ли привередничать, когда так хочется пить. Она большими глотками выпила целый стакан и прижала холодное стекло к своему липкому лбу, наслаждаясь вкусом зеленого лимона.
Потом она вышла на балкончик и перегнулась через перила. На тротуаре перед входом в гостиницу стоял какой-то господин в европейском костюме и, задрав голову, внимательно ее рассматривал. Она тут же отпрянула и спряталась за пыльной занавеской. Когда она спустя минуту осторожно выглянула из окна, господин уже исчез.
Ветер переменился. Теперь он дул со стороны моря. Выйдя из отеля, Аурелия осмотрелась вокруг. Мужчина, разглядывавший ее снизу, так и не появился. Она перешла на другую сторону набережной Корниш, лавируя между машинами. Водители провожали ее восторженными гудками.
Она отправилась к морю, наслаждаясь прохладным ветерком, позволив ему залезть под ее широкую юбку песочного цвета и пощекотать вспотевшие ноги. Она выбрала скромный наряд, как и посоветовала ей Лесли.
«Никаких открытых плеч и декольте, узких брюк и коротких шорт. Ни в коем случае не надевать платье с глубоким вырезом и не показывать голые ноги, говорила она Аурелии. И не надо сильно краситься: местные становятся все более агрессивными. Одну мою знакомую американку они заставили стереть макияж прямо на улице»
Увидев, как навстречу идет красивая женщина с сильно подведенными глазами, что было заметно даже под вуалью, Аурелия улыбнулась, вспомнив предостережения Лесли. Она подумала, что стоит попробовать и себе так же подвести глаза, если, конечно, ей придется задержаться в Александрии
Аурелия без стеснения рассматривала встречных прохожих, пряча глаза за темными очками. Вуаль, конечно, странное украшение, подумала она, но местным дамам она к лицу. Две юные особы, с томными, как у газели, глазами, плавно ступали, не отходя ни на шаг от своей мамаши. Проходя мимо, они коснулись ее своими длинными юбками.
Какой-то молодой человек, совсем юный, в красной рубашке и такого же цвета штанах, потянул ее за рукав:
You have cigarette?
I do not smoke, ответила ему Аурелия, улыбнувшись и разводя руками.
Она вежливо отошла в сторону и продолжила свой путь по набережной, не оборачиваясь. Впрочем, краем глаза она заметила, что юноша отправился за ней следом. Он неожиданно обогнал ее и преградил дорогу.
American? Italian?
Она покачала головой.
Tourist? I can show you Al Iskandariyah? My name Fawsi
Ей пришлось круто изменить направление и повернуть в сторону отеля. Юноша не отступал ни на шаг, путался под ногами, вертелся вокруг нее, постоянно повторяя английские слова как заклинание. Он так ей надоел!
Отстаньте от меня, черт побери!
О! Француженка! А я говорю по-французски!
Аурелия просто не знала, как избавиться от своего назойливого компаньона. Она заметила полицейского в белой униформе, но постеснялась его окликнуть.
Второпях она не заметила, как прошла мимо отеля, а Фауси продолжал танцевать вокруг нее, что немало забавляло прохожих. Когда, наконец, Аурелия поняла свою ошибку и повернула назад, она была вне себя от злости. Молодой человек взял ее за руку:
Miss, мне очень нравится говорить по-французски. Хотите, я покажу вам Александрию?
Он отпустил ее руку, порылся в карманах и протянул ей помятую карточку:
Смотрите, ястудент, я учусь во французском культурном центре!
Аурелия не могла ничего придумать, чтобы отвязаться от юноши. Она попробовала ускорить шаг, но и он не отставал. Вдруг она услышала позади себя, как мужской голос произносит по-арабски какие-то слова.
Она обернулась и обомлела.
Незнакомец был прекрасен. Смуглая кожа, тонкие, хорошо очерченные пурпурные губы, нос с горбинкой, высокие худые скулы, чисто выбритые щеки. Он был невысок, но строен и необыкновенно элегантен в белом полотняном костюме. Точно не египтянин, подумала Аурелия, разглядывая его, пока он разговаривал с юношей. На вид он был чуть старше ее. Она старалась рассмотреть его глаза под темными очками. Оказалось, что ресницы у него густые и длинные, как у девушки, зрачки цвета черного кофе и янтарные веки.
Неожиданно Фауси повернулся и быстро пошел прочь. Аурелии показалось, что он расстроен, но, отойдя на приличное расстояние, он обернулся, широко ей улыбнулся, а потом убежал.
Незнакомец церемонно дотронулся рукой до полей своей шляпы и с поклоном произнес:
Вот так! Он больше не станет вас беспокоить, мадемуазель. Желаю вам приятно провести время в Александрии.
Повернулся и ушел прочь. Аурелия последовала за ним. Ей хотелось его остановить! Почему он так быстро закончил разговор?
Она увидела, как он входит в кафе, и ускорила шаг, надеясь догнать его. Какие-то мужчины сидели у самого входа и потягивали чай. Другие в глубине заведения курили кальян. Она не решилась войти. На улице она сделала вид, что изучает витрину, оборачиваясь время от времени в сторону кафе, чтобы не упустить незнакомца, но он так и не вышел оттуда. Решив, что со стороны ее поведение может показаться смешным, она вернулась в «Сесиль».
Аурелия провела в Александрии уже целых два дня, но за это время так ни с кем и не познакомилась. Клиенты отеля в большинстве своем оказались арабами из Саудовской Аравии, прибывшими сюда поразвлечься и провести время в казино, куда пускали только иностранцев. Некоторые из них пытались вступить с ней в контакт, но она вежливо им отказала. Пару раз она замечала мужчину, наблюдавшего с набережной за ее балконом, но издалека ей никак не удавалось рассмотреть его как следует, и она так и не поняла, был ли это тот самый человек, которого она видела в день приезда, или другой, который ходил за ней по пятам, когда она прогуливалась вдоль моря. В любом случае, она давно привыкла к подобному проявлению внимания к своей персоне и ничего удивительного, ничего необычного в этом не находила.
Тогда чего ради она сюда притащилась? Хоть бы малюсенькая пирамида, или древний храм, разрисованный иероглифами, или фараон, выточенный в граните, или хотя бы почерневшая мумия в золоченом саркофагеничего такого она здесь не обнаружила. Поневоле задумаешьсядействительно ли это Египет?
Сколько ни читала Аурелия свой справочник туриста «Guide bleu», она не находила в нем ничего достойного внимания: ну и что, что этот город основан Александром Македонским, но ведь его могилу так и не нашли; ну и что, что в Александрийской библиотеке были собраны все письменные источники знаний античного мирано ведь она же сгорела; ну и что, что Фаросский маяк причислен к одному из семи чудес света, он ведь давно разрушен! Пусть даже Антоний и Клеопатра когда-то страстно любили здесь друг друга, она все равно скучала в этом городе, безвозвратно утратившем следы исторического прошлого и ставшем с тех пор перенаселенным, пыльным и слишком шумным.
Поэтому после того, как Аурелия со скучающим видом обошла все закоулки по-восточному шумного базара Аттарина, заглянув по пути в два-три музея, она вернулась к морю у подножия крепости Кайт-Бей и с наслаждением погрузила в соленую воду свои усталые от долгой ходьбы ножки.
Девушка подумывала о том, что хорошо было бы отправиться в круиз по Нилу. Но ведь там, на корабле, она непременно встретится с американскими туристами? Это было бы ни к чему. Но увидеть Каир? А почему бы и нет?..
Единственное, что до этой поры удерживало ее в Александрии, это воспоминание о прекрасном незнакомце. Как было бы хорошо, если б ей удалось вновь его увидеть, а лучшепоговорить с ним В один из дней она набралась смелости и зашла все-таки в кафе, где видела его, но незнакомца там не оказалось. Ночью, после визита в кафе, он ей приснился: как будто он ласкал ее у подножия крепости Кайт-Бей, на пляже, среди бела дня.
Он почти уже овладел Аурелией, но в этот момент ее разбудил звук клаксона проезжавшего под окном автомобиля. Тогда она, не открывая глаз, представила себе продолжение сцены, лаская себя. Он ее обнимал, он облизывал ее, как проделывала это Лесли, а потом он повернул ее на живот и вошел в нее, как это сделал Андреа со своей прекрасной азиаткой.
После этого Аурелия почувствовала, что каким-то странным образом привязалась к нему. Такое же чувство она испытывала в детстве, когда просыпалась утром, переполненная любовью к тому или к той, кто снился ей ночью. Эти сны никогда не сбывались наяву: тогда она была слишком застенчива.
Но вот сегодня она была способна на все, лишь бы затащить очаровательного незнакомца в свою постель. Нужно только встретить его опять.
You have cigarette?
Даже не оборачиваясь, она узнала его. Это был голос Фауси.
Я же вам уже говорила, что не курю.
Он присел на корточки рядом с ней и достал из кармана пачку «Клеопатры»:
Не страшно, у меня есть свои.
Она улыбнулась ему, довольная тем, что наконец-то есть с кем поговорить. И потом, он был хорош собой, этот юношасмуглые кудряшки, золотистая кожа. Что уж там
Я очень рад, что могу поговорить с вами по-французски.
Аурелия одарила его соблазнительной улыбкой:
Не пойти ли нам в какое-нибудь кафе? Я хочу пить.
Фауси повел ее в заведение, расположенное напротив мечети Эль-Мурси.
Немного напоминает Сакре-Кёр в Париже, бесстрастным тоном заметила Аурелия.
О! Сакре-Кер! Я видел на фотографиях
Они заняли столик под аркой. Юный египтянин не переставая болтал о Париже, куда он хотел бы съездить, о Франции, где мечтал побывать, о своих преподавателях французского. Наконец Аурелии надоела его болтовня, и она перебила его излияния вопросом:
А что делают эти мужчины? Они так курят?
О! Это очень приятно. Хотите попробовать?
А женщинам это дозволено?
Фауси подозвал официанта и попросил принести кальян. Тот принес наргиле на углях. Юноша протянул трубку Аурелии и сказал:
Отсюда нужно втягивать воздух изо всей силы, чтобы по воде пошли пузыри.
Аурелия взяла в рот наконечник и вдохнула в себя теплый воздух с ароматом яблока и меда. Официант не уходил, он наблюдал за процессом, а потом что-то негромко сказал юноше по-арабски. Фауси заулыбался, зардевшись от гордости.
Он сказал: медовая.
Я поняла. И еще яблоко.
Нет, он имел в виду вас. Это вымедовая.
Аурелия курила кальян, в задумчивости накручивая на пальчик локон. Фауси смотрел на нее с восторгом, по-детски разинув рот, как будто хотел что-то сказать, но потом передумал. Аурелия вышла из мечтательного состояния и протянула трубку юноше:
А вы хотите?
Она хотела обтереть наконечник, но он поспешно выхватил его у нее из рук и прилип губами к еще влажной от ее слюны трубке. Он благоговейно затянулся несколько раз, не спеша, закрыв глаза, потом вернул кальян ей. Аурелия вдохнула полной грудью.
Мужчины в кафе смотрели на нее во все глаза. Она разомлела от полуденной жары, опьяненная сладковатым дымом, чувствуя во рту привкус яблока и меда, ощущая, как тяжелеют ее члены, смыкаются веки. Ей опять привиделся тот странный сон. Она крепко сжала колени.
Почувствовав на своем лице чье-то дыхание, она резко открыла глаза. Фауси отшатнулся от нее, ударившись ногами о ее колени.
Вы устали, мадемуазель?
Да, немного. Как отсюда добраться до «Сесиль»?
Я вас провожу.
Он остановил такси. На заднем сиденье уже восседала какая-то грузная дама в вуали из сеточки с блестками. Когда юноша открыл дверцу, Аурелия почувствовала резкий запах пачулей и пота. Фауси пропустил ее вперед, и девушка оказалась зажатой с одной сторонытолстушкой, с другоймолодым египтянином.
Вам придется заплатить один фунт. Такую цену берут с иностранцев.
Она вынуждена была повернуться боком, чтобы залезть в сумочку за деньгами, и прижаться грудью к руке Фауси. Сумочка выпала из рук, и юноша наклонился за ней. Он не сразу поднялся, позволив себе вольность задержаться у колен Аурелии. Толстуха шумно вздохнула и заерзала на сиденье, чтобы освободить для себя побольше пространства. Она интенсивно обмахивалась веером, отчего краешек вуали загнулся, и молодые люди смогли оценить, каким осуждающим взглядом она их наградила. Оба не удержались от улыбки.
Таксист резко затормозил напротив парадного входа в гостиницу «Сесиль». Фауси взял купюру из рук Аурелии и расплатился с водителем.
Она вошла в распахнутую перед ней дверь отеля, а Фауси задержался на пороге. Если бы он без лишних слов последовал за ней, она бы не стала противиться. Ей нравились решительные мужчины, но раз он медлиттем хуже для него!
До свидания, Фауси. И большое спасибо!
Он повернулся и побежал через парк Саад Заглуль. Она наблюдала за ним, пока он не затерялся вдалеке, среди толпы на автодорожном вокзале. Бой в гостинице, открывая перед ней двери в кабину лифта в стиле ар-деко, лукаво улыбнулся.
Получилось так, что Аурелия прилегла немного отдохнуть после утомительной прогулки, а проснулась уже за полночь. Было темно, духота стояла невыносимая, она проголодалась и все еще грезила своим незнакомцем. На этот раз во сне ей не удалось к нему даже приблизиться. Стоило девушке направиться к нему, как какой-то силуэт, то ли женщина, то ли мужчина, вставал между ними и заслонял от нее прекрасного незнакомца. А она, передвигаясь как в замедленной съемке, даже не могла с ним заговорить
Аурелия поплелась в душ, потирая припухшие ото сна веки, и подставила голову под струйку прохладной воды. Она так бы и сидела в тесной ванной, лениво глядя, как капли воды стекают по плечам, по груди, по животу, но тело покрылось гусиной кожей.
Тогда она энергично встряхнулась, откинув с лица мокрые волосы, и твердо решила, что если в ближайшие два дня ей не удастся отыскать таинственного незнакомца, она уедет из города. На набережной Корниш прогуливались отдыхающие после дневной жары люди. Аурелия свесилась через окно на улицу, пытаясь разглядеть среди них своего красавца. Кто-то поднял голову и взглянул на нее, но в темноте трудно было разобрать черты лица. Другой мужчина, увидев ее, помахал рукой. Она с трудом узнала в нем Фауси в выходном костюме цвета морской волны, дополненном нарядным, но неумело завязанным красным галстуком. Его черные курчавые волосы были аккуратно уложены.
Он перешел дорогу и остановился прямо под ее окном. Видимо, он хотел поговорить с Аурелией, но шум машин и нескончаемые гудки клаксонов заглушили его голос. Она сделала ему знак, чтобы он не уходил, пообещав скоро спуститься.