Ну вот! Вы видите? Я знал! Я знал! Мадемуазель, он обратился к Аурелии, вы, так же, как и наша очаровательная Элен, обладаете исключительной линией любви! У вас по жизни, судя по тому, что я вижу, будет столько любовников, что я не могу их сосчитать!
Аурелия нахмурилась. Ну и где же они, эти пресловутые любовники?
Ты кое о чем забыл! иронически напомнила ему Элен.
Ах, да! Обратите внимание на эту линию, мадемуазель: среди них будет только один настоящий, только один, на кого можно серьезно рассчитывать.
Элен повернула к девушке лицо, на котором оказалось бесчисленное множество веснушек, рассыпанных повсюду, не только на щечках:
Не верьте ни единому его слову. Этоего манера приударить.
Бутрос затопал ногами, как капризный ребенок.
Ну почему, почему она не воспринимает меня всерьез?! Все бретонцы такие противные!
А все копты такие лжецы!
Лжецы? О чем ты говоришь, Элен! возмутился Бутрос. Если хочешь знать
Элен тихонько коснулась его руки. Тот самый немец, который произносил торжественную речь, тем временем закончил свое выступление и подошел к ним сзади.
А, вот и вы, Бутрос! Этот ваш чистокровный арабский жеребец. Как же его зовут? Вспомнил, Нур! Вы будете его выставлять на скачках в ближайшее время?
Заметив среди прочих незнакомое лицо, консул протянул Аурелии руку:
Гюнтер Фроммер. Рад знакомству.
Бутрос вновь склонился, чтобы поцеловать ее руку:
Бутрос Назри. Позвольте вам представить также мадам Фроммер.
Меня зовут Аурелия, просто сказала девушка.
Покинув Венецию, она сразу решила отказаться от своей фамилии. И от фамилии мужа, и от фамилии отца. Эти трое на приеме были очень хорошо воспитаны и потому и виду не подали, что заметили это упущение.
Они стали живо обсуждать предстоящие скачки, а Аурелия воспользовалась паузой, чтобы возобновить поиски. Может быть, ей только показалось, что незнакомец вошел в консульство? Она подумывала о том, чтобы незаметно уйти с приема. Но Бутрос показался ей забавным. Ей также понравилась Элен в черном элегантном костюме. И потом, она же не против того, чтобы влиться в высшее общество Александрии. А самое главноефранцузское шампанское гораздо приятнее на вкус, чем египетский «Рубин».
И вот свершилось! Ее как громом поразило, когда она увидела, что мужчина ее мечты разговаривает с Анаис, той дамой в зеленом тюрбане. Элен проследила ее взволнованный взгляд.
Славный малый, правда?
Аурелия кивнула, не в силах произнести ни слова.
Он тут пользуется успехом. Пожилые дамы в Александрии от него без ума.
И юные дамытоже?
Элен рассмеялась, весело встряхнув белокурыми локонами.
Что скрывать, и юные тоже!
А он? Аурелия задержала дыхание в ожидании ответа.
Элен неожиданно наклонилась к ней так низко, что ее кудри коснулись груди девушки, и прошептала на ушко:
Вот в том-то все и дело! Вот уже год, как он прибыл то ли из Франции, то ли из Израиля, я точно не знаю, и поселился здесь, но никто за это время не заметил, чтобы у него с кем-то был роман. А ведь тут невозможно что-либо удержать в тайне.
Она коснулась пальчиком подбородка девушки.
Как знать! Может быть, вы и есть та самая, кого ждет наш равнодушный красавчик, чтобы всем нам доказать, что онживое существо! Идемте, я вас познакомлю.
Она взяла Аурелию за руку, но та от смущения словно прилипла к месту, боясь шелохнуться.
Пойдемте же! Вы увидите, он очень мил
Элен, легонько подталкивая Аурелию и ведя ее перед собой, прокладывала путь среди гостей, то и дело отвечая на приветствия. Молодой человек, заметив их еще издали, продолжал вести беседу с Анаис.
Аурелия, позвольте представить вам Анаис Кизирьян и Давида Мизрахи. Онмузыкант, пианист, наш местный Моцарт. Анаис, Давид, познакомьтесьэто очаровательная Аурелия. Она совсем недавно присоединилась к нашему обществу.
Молодой человек ответил вежливым поклоном:
А мы уже знакомы.
В самом деле? не удивилась Элен, Ну, тогда и займитесь ею, будьте любезны. А мне пора вернуться к обязанностям хозяйки дома. Анаис, не желаете ли освежить ваше шампанское?
Дама в зеленом тюрбане смерила Аурелию взглядом и долго смотрела ей в глаза, как будто хотела прочитать ее мысли, и только потом отправилась вслед за Элен
Девушка уставилась на пузырьки шампанского в своем бокале. Вот, наконец, он стоит перед ней, а она не знает, с чего начать. Хуже того, она заливается краской по самые уши.
Почему же вы не позвонили?
Аурелия, ошеломленная таким началом, подняла на Давида глаза.
Пардон?
Сегодня днем. Я вас видел. Вы несколько раз подходили к калитке.
Аурелия поняла, что ее поймали с поличным, но не растерялась:
А вы? Вы же меня не приглашали, если я не ошибаюсь?
Он улыбнулся, потупив глаза, и бросил на нее из-под опущенных век чарующий взгляд.
Считайте, что теперь вы приглашены.
Аурелия на такое и надеяться не смела. Но мысль о том, что мужчина подглядывал за ней, прячась за закрытыми ставнями, была ей более чем неприятна. Она опять покраснела, но теперь уже от злости. Нет, он просто издевается над ней.
А пианист как ни в чем не бывало продолжал ее уличать:
Мне также показалось, что я видел вас у ворот моего дома накануне вечером
Она насупилась, разговор принимал неприятный оборот.
Не обижайтесь, пожалуйста На самом деле, я польщен, он склонился к ее руке, мне, в самом деле, очень приятно, что такая милая девушка ходит за мной по пятам. Со мной такое случается впервые.
С бутылкой шампанского в руке подошел Бутрос:
Ну что, молодежь? Выпьем за ваше знакомство?
Аурелия снова залилась краской. С чего бы? Скорее всего, виновато вино Бутрос положил руку на плечи Давида, а другой дружески обнял девушку.
Мы тут сдохнем от скуки. Не пойти ли нам в «Санта-Лючию»? Элен, возможно, тоже к нам присоединится.
Мне нужно узнать, могу ли я быть свободен, сказал Давид. Прошу меня извинить.
Бутрос наклонился и страстно прошептал Аурелии на ушко:
Ну, наконец-то! Хорошо, что он ушел Только между нами: я очень надеюсь, что эта колдунья Анаис заставит его остаться на обед. А нам с вами есть о чем поговорить с глазу на глаз
Аурелия хихикнула. Она уже была немного пьяна, и ее забавляла пылкость египтянина.
А что, если мы сбежим вдвоем?
Аурелия испугалась, она не была готова к такому повороту событий.
Не хотите? Ну, смотрите Я вижу, вы уже влюбились в него Тем хуже для вас, моя милая! Уф! Но я же знаю, я это прочитал по вашей ладони, что и для меня найдется местечко в вашем сердце!
А как же Элен? Аурелии захотелось его подразнить.
Бутрос обнял ее за талию и высокопарно произнес:
На этот счет у меня есть теория
Какая?
Женская красота столь многолика, что мужчине следует попробовать все ее разновидности. ЭленДиана-охотница, этакая амазонка, резкая, своевольная, непокорная, я бы даже сказал, в какой-то степени мужественная У мужчины возникает желание броситься к ее ногам, чтобы завоевать право обожать ее, восхищаться ею. А высовсем другое дело! У васангельское личико и фигура индийской богини, ваша золотисто-медовая кожа и округлости, как у горячей булочки, вызывают аппетит А я так голоден! Может, пойдем пообедаем?
Она любезно согласилась пойти с ними в «Санта-Лючию». Оркестр, состоящий из пенсионеров, играл «La vie en rose». Сидя на мягком диванчике в ресторане, Бутрос, Давид и Аурелия, зажатая между ними с двух сторон, опорожняли очередную бутылку водки, разбавляя ее индийским тоником и соком лайма. Первая бутылка уже лежала в ведерке с кубиками льда, донышком кверху. Они во все горло орали знакомые всем слова «La vie en rose», причем мужчинам особенно удавался припев.
Другие посетители «Санта-Лючии» оборачивались и бросали в их сторону осуждающие взгляды. Один ливанец даже встал, подошел к их столику и вежливо попросил не шуметь так громко, но, заметив в компании красивую девушку, от изумления открыл рот и выронил сигару. Бутрос по-отечески похлопал его по плечу и выпроводил восвояси, а Аурелия, спрятавшись за спиной Давида, прыснула со смеху. Давид встал, церемонно поклонился и пригласил ее танцевать. Она охотно последовала за ним на площадку, трепеща от радостного предвкушения, мурлыкая себе под нос: «Il est entré dans mon cœur, une part de bonheur».
Она прижалась к груди музыканта, он обнял ее за талию. От мужчины приятно пахло бергамотом. Их бедра соприкасались в танце. Она склонила голову ему на плечо, он нежно касался губами ее ушка. Она млела от удовольствия.
Оркестр тем временем перешел на танго. Она на секунду отвернулась от Давида, чтобы скинуть туфельки и задвинуть их под стол, а когда повернулась, уже не Давид, а Бутрос протягивал к ней руки.
Он закручивал ее, опрокидывал навзничь, вертел, крутил во все стороны. Он так лихо танцевал, что от платья оторвалась верхняя пуговичка и залетела куда-то под стол. Ей пришлось опуститься на четвереньки, чтобы ее отыскать. С трудом нашла, обрадовалась и высоко подняла свою находку над головой, чтобы все увидели, но когда попыталась подняться, то поскользнулась на натертом воском полу танцплощадки. Ей стало так смешно! Ноги разъезжались, но чем больше она смеялась, тем меньше шансов у нее оставалось, чтобы встать на ноги.
Она так и сидела на полу, посередине танцплощадки, растрепанная, в платье наперекосяк, с расстегнутым лифом, из которого ее груди чуть не вываливались наружу, и хохотала как сумасшедшая.
Подошел Бутрос со стаканом водки и присел рядом с ней на корточки:
Вот, пейте. Это приведет вас в чувство.
Она опрокинула стакан одним махом, выразительно икнула, обняла Бутроса за шею и с его помощью еле-еле приняла вертикальное положение.
Давид равнодушно наблюдал за ними со стороны, сидя за столиком на диванчике, и рассеянно улыбался. Когда они присоединились к нему, он вдруг посмотрел на часы:
Так, мне уже пора! Настало время храбрецов. Бутрос, ты проводишь нашу даму?
С превеликим удовольствием!
Давид наклонился и на прощанье запечатлел поцелуй на ее оголившемся плечике.
Спокойной вам ночи
Бутрос привез Аурелию в отель «Сесиль» и оставил свой серый «Ягуар» против входа. Он помог девушке выйти из машины и увлек ее в сторону Корниш, чтобы прогулка по набережной и свежий морской воздух отрезвили ее.
О-ля-ля! Я так глупо себя вела!
Бутрос поднял к себе ее личико за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
А ведь хорошо повеселились, правда?
Даже слишком, мне кажется.
Он уселся на каменный парапет, ограждавший набережную от моря, спиной к нему, и притянул девушку к себе.
Никогда не бывает «слишком», Аурелия.
Он склонился к ее груди и поцеловал теплую ложбинку.
Здесь вас никто не увидит и не осудит.
Его губы скользили вверх по ее шее, а руки тем временем спускались вниз, к ягодицам, стискивая их, прижимая к своему телу. Она не противилась, уткнувшись лицом в его плечо, закрыв глаза, приоткрыв рот. Где-то на уровне своего живота она ощущала, как твердеет и наливается его мужское достоинство, и в ответ сама стала крепче прижиматься к нему, чуть покачивая бедрами. У нее опять закружилась голова, и она с упоением отдалась его ласкам. В конце концов, тот или этот, какая разница Ей так надоело спать одной в холодной постели.
Бутрос выпрямился и соскочил с парапета.
Аурелия, мне кажется, вам пора спать.
И где же?
В вашем номере, моя прелесть, в вашей постельке.
Она обняла его за шею.
И вы оставите меня в одиночестве?
Да, моя прелесть.
Но почему?
Она нетвердо держалась на ногах, и он на всякий случай придержал ее за локоть, чтобы девушка не упала.
На этот счет у меня есть другая теория
Вот как? И какая же?
Настоящий джентльмен не должен позволять себе пользоваться обстоятельствами и соблазнять даму, если она как бы это выразиться немного устала.
Он взял ее под руку.
Пойдемте. Полиция не очень любит людей, которые шатаются ночью по улицам.
Помнится, вы мне говорили, что вы выдающийся адвокат.
Вот именно! Поэтому мне и не хочется, чтобы меня уличили в том, что я брожу по ночам по набережной в обнимку с прекрасными иностранками.
Аурелия зевнула во весь рот, забыв прикрыть его рукой.
Но я не хочу спать!
Нет, нет. Вам обязательно надо выспаться. Завтра вам рано вставать. Я повезу вас в Агами, на мой пляж
5
Копт заехал за ней в девять утра, когда песок еще не раскалился под полуденным солнцем и вода не стала теплой, как в ванной.
Он ожидал ее за чашечкой черного кофе в баре отеля. Девушка вскоре спустилась, свеженькая, отдохнувшая, в голубом платье из тонкого ситца, в прекрасном настроении, предвкушая купание и приятное времяпрепровождение
Аурелия чуточку расстроилась, что Давид не присоединился к их компании. А ведь она так надеялась на встречу, несмотря на то что накануне обиделась на него. Зачем он так неожиданно сбежал из «Санта-Лючии»? И что значит «Настало время храбрецов»? Он уступил ее Бутросу? Ну и ладно! Если бы тот только пожелал, она отдалась бы ему, не задумываясь. Он же сам нагадал ей по руке, что и для него найдется местечко в ее сердце. А Давид станет следующим. В этом она себе поклялась.
Сначала они долго ехали через бидонвиль, обступивший Александрию со всех сторон, потом мимо озера Мареотис. От его заболоченных берегов исходил неприятный запах. Наконец они свернули на проселочную дорогу, по обочине которой густо разрослись тростник и папирус.
Путь «Ягуару» преградил выбеленный под солнцем деревянный шлагбаум, и Бутрос вышел, чтобы поднять его. Дальше дорога спускалась к морю, огибая лагуну. Когда они, миновав песчаные дюны, вырулили к широкому ровному пляжу, защищенному дамбой от западных ветров, Аурелия вскрикнула от восхищения.
Египтянин оставил машину около небольшой виллы в мавританском стиле, выкрашенной в ослепительно яркий белый цвет. Аурелия не могла скрыть своих восторгов и все повторяла:
И все этоваше? И дом? И пляж?
Это принадлежит моей семье. Мой отец построил этот дом в тридцатых годах.
Должно быть, он очень богат, ваш отец!
Мы все тут были богаты до войны
А теперь?
Бутрос воздел руки к небу.
Эх! Те, кто могут, как-то выкручиваются, но многие уехали
Почему?
В 1956-м революционеры всех экспроприировали.
Но вашу семью это не коснулось?
Мы не просто египтяне, мыкопты. Они знают, что без нас им не удалось бы поднять страну из руин. Но иностранцев они прогналифранцузов, англичан, греков, итальянцев, евреевникто им не нужен. Семья Давида, например. Его отец был одним из крупнейших промышленников Египта, но и им пришлось бежать. Они не успели даже собрать чемоданы.
А почему он вернулся?
Его мать так тосковала по родине. Он не мог отправить ее одну.
Аурелия хотела еще кое-что разузнать, но вдруг ей почудилось, что вдалеке, в открытом море, сквозь дымку виднеется остров.
Посмотрите! Что это там? Остров?
Бутрос улыбнулся и жестом пригласил ее пройти в дом.
Не обращайте внимания, это только мираж Нам пора переодеться. Море нас ждет.
Он толкнул дверь, и прохладный воздух из дома вырвался наружу, накрыв их свежей волной. Когда они ступили на выложенный керамической плиткой пол прихожей, копт церемонно поклонился и любезно предложил:
Будьте здесь как дома.
Аурелия раздевалась в небольшой комнате, украшенной мозаикой в сине-зеленых переливчатых тонах. Единственное окно этой комнаты выходило во внутренний дворик, где густо цвели кустарники и журчал фонтан.
Она не успела купить себе купальник в Александрии, и ей ничего не оставалось, как накинуть чей-то белый махровый халат, который висел на стене. От него все еще исходил приятный запах каких-то кипрских духов. Первая, о ком она подумала, ощутив некоторую тревогу в душе, была Элен. Наверняка они с Бутросом были любовниками. Что бы она сказала, если бы ей стало известно, с кем он теперь проводит время. Впрочем, они же не связаны узами брака по крайней мере, между собой.