Я никогда не думала всерьез о самоубийстве и считала тех, кто это делает ненормальными. Кто в здравом уме может убить себя? Но сейчас я понимала, что другого выхода у меня нет. Я не хотела жить без мамы с чувством того, что меня использовали. Я думала, мне станет легче, когда я выпью таблетки и засну вечным сном, но я не подумала о тех, кто все еще меня любил. Мой отец наверно умрет от горя, когда найдет меня утром. Второй близкий ему человек его бросил. Шейла никогда не простит мне то, что я сделала. Но я почему то была так уверена в своем выборе, что мне было плевать на то, что будут думать люди вокруг. Я хотела поскорее закончить с этой жизнью и с тем, что меня окружает.
Я думала, что умерла, когда увидела перед собой маму. Она была точно такая же как всегда: спокойная и красивая. Она улыбнулась мне, когда увидела, но потом ее улыбка пропала.
Линдси, ты не должна быть здесь. Тебе еще рано, сказала она, обеспокоенно глядя на меня. Что ты наделала? Ты подумала о своем отце?
Но я не хочу жить без тебя, мама, ответила я, чуть не плача.
У тебя есть папа, Шейла, они любят тебя, и я люблю. Я всегда с тобой рядом, ты ведь это знаешь, детка? Сказала мама, гладя меня по голове.
Но это единственный способ для меня быть с тобой рядом, мама, ответила я.
Это плохой способ. Ты должна возвратиться к папе. Он любит тебя так же сильно, как я и не переживет еще одной потери. Обещай мне, что больше никогда так не сделаешь, потребовала она.
Но мама
Обещай, твердым голосом потребовала мама.
Я обещаю, кивнула я.
Я люблю тебя, солнышко. Будь счастлива, сказала мама и испарилась.
* * *
Я очнулась в белой палате и обнаружила рядом с собой отца, который спал на кресле и держал меня за руку. Я попыталась встать с кровати, но оказалось, что мои руки привязаны. Как только я убрала руку отца со своей, он проснулся и обратил на меня внимание.
Боже, Линдси, ты меня так испугала. Зачем ты сделала это? Врачи еле как вытащили тебя с того света. Они сказали, еще один час и было бы поздно.
Я просто не рассчитала с дозой снотворного, соврала я.
Я знаю, что ты тяжело переживаешь смерть мамы. Мне тоже нелегко. Но это не повод сводить свои счеты с жизнью. Ты нужна мне, дочка. Я бы не пережил еще одной смерти, сказал отец, вновь беря меня за руку.
Я люблю тебя пап, ответила я ему.
И я тебя люблю, Линдси.
А теперь скажи мне, пожалуйста, почему мои руки привязаны? Я не могу пошевелиться, пожаловалась ему я.
Врач сказал, что так будет лучше, пока он не убедится, что ты в норме, ответил уклончиво отец.
Я в норме пап. Зови врача, пусть он убирает с меня эти оковы.
Понимаешь, Линдси, сначала я должен тебе сказать кое-что важное. Шейла рассказала мне, что с тобой произошло. На Джоша завели уголовное дело и есть все доказательства того, что он сделал с тобой. Врач сказал, что это и смерть матери выбили тебя из колеи. Нужно время, чтобы ты пришла в себя. Поэтому я думаю, будет правильным, если ты останешься в больнице ненадолго. Закончил отец и посмотрел вопросительно на меня.
Папа, скажи, пожалуйста, что это не психбольница? Спросила я его.
Линдси, здесь тебе станет лучше, правда. Врач сказал
Мне плевать, что там сказал тебе этот врач! Я хочу домой! Я не хочу лежать в этой больнице рядом с психами. Я нормальная! Я не пыталась покончить с собой! Закричала я.
Линдси, успокойся, иначе мне придется позвать врача, всполошился отец не на шутку моими внезапными приступами гнева.
Позови этого умника, и я сама с ним поговорю, кивнула я. Я всего лишь хочу пойти с тобой домой и жить так, как раньше.
Уже ничего не будет так, как раньше, Линдси, покачал головой отец и вышел в коридор, позвав врача в палату.
Привет, Линдси, я твой лечащий врач мистер Роудс. Я очень рад, что ты так скоро пришла в себя. Ты не на шутку всполошила своего отца, но я его успокоил и сказал, что с тобой все будет хорошо. Я помогу тебе справиться с твоими проблемами. Можно сказать, даже починю тебя, и ты станешь, как новенькая, улыбнулся мне престарелый врач, безуспешно пытающийся со мной подружиться. Если бы он знал, что я уже отнесла его к разряду своих личных врагов, он бы так передо мной не распинался.
У меня всего одна проблема: я хочу поскорее убраться из этой больницы к себе домой. Так что, пожалуйста, развяжите мне руки, и я пойду. Сказала я спокойным голосом.
Боюсь, что тебе придется пробыть в этой больнице некоторое время, Линдси. Твой отец дал на это разрешение. Я думаю, это пойдет тебе только на пользу. Твой папа будет тебя навещать и твоя подруга Шейла тоже. Тебе здесь понравится, я обещаю, улыбнулся снова врач и меня чуть не стошнило от его слащавой улыбки, которая меня уже изрядно бесила.
Мне уже здесь не нравится. И мне не нравится то, что вы разговариваете со мной как с маленькой. Я знаю, какими люди выходят из психбольницы. Они выходят опустошенными деревяшками, которые улыбаются всем и говорят, что им помогли. Но со мной такой номер не прокатит, доктор Роудс. Я совершенно нормальный человек. И знаете что? Мысли о суициде в моем возрасте и в моем положении совершенно нормальны. И пресекая все ваши дальнейшие предположения, я больше не захочу покончить жизнь самоубийством. Знаете, когда тебя вытаскивают с того света, ты пересматриваешь свои приоритеты. Закончила я свою гневную тираду и посмотрела с надеждой на своего отца, которому, кажется, этот доктор Роудс промыл мозги.
И все же я считаю, что тебе лучше задержаться у нас Линдси. Ты докажешь мне, что совершенно нормальная и я тебя отпущу, обещаю. Ты не пробудешь здесь дольше положенного, ответил непреклонный доктор.
Папа, решающее слово за тобой, но только прежде чем принимать решение подумай о том, что ты будешь делать в пустом доме без меня? Спросила я, умоляюще смотря на него.
Я переживу это как-нибудь Линдси, главное, чтобы ты поправилась, ответил отец.
Но я здорова! Снова возразила я.
Конечно, конечно, кивнул врач и улыбнулся мне.
Боже! Я ненавижу вас! Воскликнула я.
Сейчас мы поставим тебе маленький укольчик, и все будет хорошо, пообещал доктор Роудс и в палату тут же вошли санитары.
Тебе будет лучше тут, Линдси, пока идет разбирательство с Джошом, он не сможет тебя достать, сказал отец.
Я не боюсь Джоша, ответила я.
Я принесу твои вещи, сказал отец и вышел из палаты вместе с врачом, а высокий сильный санитар поставил мне укол, от которого я мгновенно уснула.
* * *
Очнулась я уже в другой палате. Мои руки больше не были связаны, но у меня не было сил даже подняться с кровати, так что о побеге можно было забыть. На окнах были огромные решетки, словно это была тюрьма, а не больница. По сути, это и была тюрьма для душевнобольных.
Рядом с моей кроватью стояла еще одна. Она была аккуратно застелена, а на тумбочке возле кровати стоял огромный плюшевый медведь. Моей соседкой что была пятилетняя девочка?
Дверь в палату медленно открылась и в нее просунулась голова светловолосой девчонки с двумя косичками. На вид ей было как мне, но в глазах она все еще была ребенком.
Привет Линдси, улыбнулась мне она, заходя в палату полностью и закрывая за собой дверь.
Привет, ответила ей я.
Меня зовут Кати, представилась она.
А меня Линдси, как ты уже знаешь, пожала плечами я. Кстати, откуда ты знаешь, как меня зовут?
На бейджике написано, ответила Кати и кивнула в сторону моей тумбочки. На ней лежал одинокий бейджик с моим именем, который, видимо, я должна была носить. Здесь все носят бейджики, чтобы было легче общаться, пояснила она.
Какой у тебя диагноз? Спросила я ее.
Тебе простыми словами сказать или умными? Уточнила Кати.
Простыми, ответила я.
Нежелание выходить из детства и отдаленность от реальности, сказала Кати.
И сколько ты уже тут живешь? Поинтересовалась я, сев на кровати.
Полгода. Мать запихнула меня сюда, чтобы я не сидела на ее шее. Ответила Кати.
А моя мама умерла недавно, сказала зачем-то я, поделившись этим секретом с девчонкой, которую я почти не знаю.
Иногда я тоже думаю о том, чтобы моя мама умерла, а потом понимаю, что и матери то, по сути, у меня нет. Она никогда меня не любила и не заботилась обо мне. Мы два совершенно далеких друг от друга человека. Даже не знаю, почему она не отдала меня в приют в детстве. Высказалась Кати. Так ты здесь потому, что не смогла пережить смерть своей мамы?
Я здесь потому, что переборщила со снотворным и чуть не умерла. Ответила я, решая не вдаваться больше в подробности своей личной жизни.
Да, снотворное вещь опасная. Однажды я стащила у мамы пузырек и выпила пару таблеток. Проспала как младенец целый день, а мать даже этого не заметила. Думаю, ей было на руку то, что она не видела меня весь день. Сказала Кати.
Тебе здесь нравится? Спросила я.
Здесь лучше, чем у меня дома, пожала плечами она. По крайней мере, здесь у меня есть друзья и люди, которые обо мне заботятся.
Так значит, ты просто притворяешься больной, чтобы остаться здесь подольше? Спросила я.
Но ведь у меня неплохо получается, верно? Подмигнула мне Кати и обняла своего плюшевого мишку.
Здесь есть еще нормальные люди вроде тебя? Поинтересовалась я.
Есть Итан, он просто душка. Мы с ним не слишком хорошо дружим, ему нравится больше сидеть в своей палате и рисовать. Ты бы видела, как он рисует. Однажды он нарисовал мой портрет. По-моему, на нем я выгляжу красивее, чем в жизни. Ответила Кати, которая привыкла болтать без умолку.
И чем тут занимаются целыми днями? Спросила я.
С утра мы делаем ванные и лечебные процедуры, завтракаем. Потом у нас есть пару часов, чтобы позаниматься своими делами: можно посмотреть телевизор в развлекательной комнате или поиграть во что-нибудь. После у нас тихий час. Затем нас выводят на прогулку. Потом снова разные процедуры и спать.
Какой насыщенный у вас день, хмыкнула я.
Пойдем, я познакомлю тебя с Итаном, сказала Кати и потянула меня за собой.
Она провела меня по длинному белому коридору, который был заполнен людьми в халатах. Это были жители лечебницы, но выглядели они как совершенно нормальные люди. Почти все, хочется мне добавить.
Кати зашла в последнюю палату в конце коридора и затянула меня за собой. Эта палата значительно отличалась от нашей. Стены в ней были не белые, а разрисованные различными рисунками, что оживляло палату. Рисунки были поистине красивые, словно это были рисунки великого художника. Перед нами предстал парень, сидящий в центре комнаты за мольбертом и напряженно рисуя очередную картину.
Итан, привет, поздоровалась с ним Кати. Я тебе тут привела свою новую соседку. Она просто чудо.
Привет, поздоровалась я, но Итан даже не удосужил нас своим вниманием, так и не повернувшись ко мне. Кажется, ему не до нас, Кати. Пойдем, зайдем к нему в другой раз.
А имя у твоей чудной соседки есть? Спросил, наконец, Итан и повернулся к нам. Кажется, таких красивых глаз я еще не видела никогда в жизни. Они были синие и глубокие, словно море. Темные волосы обрамляли его лицо и аккуратно спадали на лоб. Его взгляд был таким изучающим и проникновенным, что мне стало даже не по себе. На вид он был немного старше меня.
Меня зовут Линдси, ответила я и улыбнулась ему.
Чудесное имя для чудесной девушки, ответил Итан и улыбнулся. Я растаяла от его улыбки, словно мороженое в знойный жаркий день.
У тебя огромный талант. Твои рисунки просто прекрасны. Сказала я.
Хочешь, я нарисую твой портрет? Предложил Итан, внимательно разглядывая меня.
Как-нибудь в другой раз, ответила уклончиво я.
Итан, не смущай Линдси. Она тут первый день и пока не привыкла к нашей обстановке, заступилась за меня Кати.
А что я такого сказал? Удивился Итан и вернулся к рисованию своей картины, кажется, потеряв к нам интерес.
Ладно, мы пойдем в игровую комнату. Если хочешь, приходи, сказала Кати, и мы вышли из его палаты.
А разве пациентам разрешается разрисовывать стены в больнице? Спросила я Кати.
Итан особый пациент, ему можно, ответила она.
С каким диагнозом он тут лежит? Спросила я.
Слишком большое воображение. Иногда он полностью уходит из реальности. Поэтому доктор разрешил ему рисовать. Когда Итан рисует, он с нами, но когда прекращает, он как будто в комеон не видит и не слышит тебя. Кажется, ты ему понравилась.
Почему ты так думаешь? Удивилась я.
Потому что он сразу же предложил тебя нарисовать, а мне, чтобы получить свой портрет, понадобилось пару месяцев, ответила Кати.
И долго Итан здесь уже находится?
Год, ответила Кати. Поиграем в шахматы?
Конечно, кивнула я, удовлетворенная ее ответами.
Вечером ко мне зашел отец и занес мои вещи, но я все еще была зла на него за то, что он отправил меня в лечебницу.
Подумай, что бы сказала об этом мама? Нам нужно держаться вместе, а ты сплавил меня в эту лечебницу, говорила я.
Я сделал это для твоего же блага. Я не хочу, чтобы попытки суицида снова повторились, а доктор Роудс сказал, что это возможно, ответил отец.
Мне плевать, что говорит твой доктор Роудс. Я знаю, что я больше так не сделаю, а еще я знаю, что я нормальная и ты это знаешь, но почему то не веришь ни себе, ни мне, возразила я.
К тебе завтра хотела зайти Шейла, решил сменить тему отец.
Я рада, что она все еще помнит обо мне. Боюсь, через год у меня больше не будет лучшей подруги. Кому нужна в подружках психобольная? Ответила я.
Не говори так про себя, Линдси, покачал головой отец.
Ты хоть понимаешь, что после этой больницы для меня будут закрыты все двери? Все вокруг будут думать, что я душевнобольная и ждать, когда я выкину очередной фокус.
Никто не узнает о том, что ты здесь. Все думают, что я отправил тебя к родственникам, ответил отец.
А как же Джош? Мне не надо присутствовать на его суде и все такое? Спросила я, прибегнув к последней попытке.
Боюсь, суда не будет дочка. У Джоша очень хороший адвокат. Он уже пытался купить меня, но я не такой, ты же знаешь. Если Джоша не накажут за то, что он сделал, я сам это сделаю, ответил отец.
Не надо, пап. Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму, хотя ты уже сделал это со мной, заметила я.
Это не тюрьма, Линдси. Считай это санаторием. Когда тебя подлечат, ты снова пойдешь в школу, и жизнь вольется в привычное русло. А сейчас наслаждайся отдыхом и не груби, пожалуйста, доктору Роудсу, он хороший врач и знает свое дело, сказал отец. Я принес тебе тут твой ноутбук и телефон. Доктор Роудс обычно не разрешает пользоваться этим в больнице, но тебе он сделал исключение, так как полагает, что это поможет тебе реабилитироваться. Напиши Шейле, уверен, она будет рада. И если что-нибудь понадобится, пиши мне, я мигом отвечу.
Спасибо папа, кивнула я, и он поцеловал меня в лоб на прощание, выходя из палаты.
Это был твой отец? Спросила Кати, заходя после него в палату.
Да, кивнула я.
Он принес тебе ноутбук и телефон? Удивленно воскликнула она, разглядывая эти чудеса техники. В больнице это запрещено. Убери, пока доктор Роудс не увидел.
Папа сказал, что доктор Роудс разрешил мне, так как подумал, что это пойдет мне на пользу, ответила я.
Серьезно? Еще больше удивилась Кати. Похоже, ты задержишься здесь надолго, подруга.
Это еще почему? На этот раз пришла моя очередь удивляться.
Потому что доктор Роудс не делает поблажек тем, кого не хочет видеть в своей больнице, пожала плечами Кати и вышла из палаты, оставив меня задуматься над ее словами.
Если все это было частью хитроумного плана этого докторишки, то он потерпит фиаско, я так просто не сдамся. Я убегу из этой больницы прежде, чем он запихнет в меня хоть одну свою таблетку.
Я открыла ноутбук и зашла в почту, решив написать письмо Шейле.
«Дорогая Шейла.
Моя отец сказал, что завтра ты навестишь меня, но я решила немедленно поделиться с тобой этим кошмаром.
Не знаю, чем думал мой отец, когда решил запихнуть меня в эту лечебницу для душевнобольных, но он явно думал не головой. Я, конечно, хватила маху, выпив почти все свое снотворное, но это не повод, чтобы ложить меня в психушку, верно?
Кстати, когда меня вытаскивали с того света, я видела свою маму. Она отругала меня и сказала, что мне еще слишком рано умирать. Наверно, только для этого стоило выпить эти злосчастные таблетки, ведь я так хотела с ней как следует попрощаться.
Когда я открыла глаза, то поняла, что мои руки привязаны, и я не могу пошевелиться. Меня приняли за буйную пациентку и привязали к кровати. Я серьезно! Этот докторишко Роудс надавил на папу и тот решил оставить меня в больнице до лучших времен. Он сказал, что спрячет меня от Джоша, пока идет все это судебное разбирательство, но он не подумал о том, как он будет там жить без меня? Вместе легче держаться и жить, а он решил, что сделает все один. Посмотрим, как скоро он потерпит фиаско и решит вернуть меня домой. Надеюсь, это произойдет не позже недели, так как я чувствую, что сойду с ума, если в меня будут пихать всякие таблетки. Тем более, здесь на всех окнах решетки, будто это тюрьма, а не больница. Правда, с соседкой мне вроде бы повезло.