Когда после окончания танцевальной церемонии мы выходили через ворота на дорогу, я снова увидела заинтересовавшую меня пару, которая целовалась прямо на улице в нескольких шагах от нас.
В конце концов они оторвались друг от друга, и тут женщина улыбнулась и сказала мне с четко выраженным австралийским акцентом:
Не с вами ли мы встречались сегодня в кафе?
Ну конечно, она была австралийка. Поумнела и отправилась туда, где мужчины будут тр. хать тебя, даже если тебе за пятьдесят.
Я ответила, что мы действительно уже виделись в кафе, после чего мы все познакомились. Женщину звали Сара, а ее спутника Мейд (хотя на местном наречии это имя произносится как Маа-дей). Сара рассказала нам, что живет на Бали уже полгода и думает перебраться сюда насовсем.
Вы проводите тут медовый месяц? спросила она у нас.
Нет, мы здесь просто на отдыхе, ответил Томас.
О, вы выглядите такими влюбленными. Мне это сразу бросилось в глаза еще там, в кафе.
«Интересно, подумала я, похоже, главное времяпровождение влюбленных пар смотреть на другие пары, пытаясь угадать, насколько они счастливы».
Что ж, спасибо, сказал Томас. Так оно и есть. Он посмотрел на меня. Его синие глаза были полны озорства.
Не хотите ли поужинать с нами прямо сейчас? предложила Сара. Было бы так приятно поговорить с людьми с Запада и послушать, что творится в мире. У них тут есть CNN, но я все равно порой чувствую себя в изоляции.
На самом деле мне совсем не хотелось проводить последний вечер в Убуде с еще одной парой, но я не знала, как ей отказать. Томас, по крайней мере, попытался это сделать.
Думаю, сегодня вечером нам не совсем удобно. Завтра утром мы уезжаем в Куту начал он, как обычно, полагаясь на свое обаяние.
Прошу вас, я отчаянно нуждаюсь в общении с западными людьми! перебила его Сара. Пусть это будет ранний ужин, чтобы остаток вечера был у вас свободен. Давайте сходим в кафе «Лотос». Там очень красиво.
Дальше упрямиться мы были просто не в состоянии.
С удовольствием, в итоге сдалась я.
Мы с Томасом шли по дороге на несколько шагов впереди них. Между нами повисло молчание, и я не нарушала его. Но потом я повернулась к Томасу и сказала:
Так мы с тобой, выходит, влюблены?
И он ответил:
Да. Влюблены.
Добравшись до кафе «Лотос», мы, похоже, заняли лучшие места во всем заведении, прямо у пруда, освещенного крошечными светильниками, которые живописно подсвечивали окружавшие его очень старые деревья; вдоль берега выстроились каменные горгульи, из пасти которых лилась вода. На другой стороне пруда возвышался великолепный храм, Пура Таман Кемуда Сарасвати. Это было невероятно экзотично, совсем в стиле фильма «Лара Крофт: Расхитительница гробниц», однако при этом очень аскетично и строго. Было совершенно невозможно не склонить голову перед таким величием. Томас заказал нам бутылку вина, и мы начали знакомиться ближе. Сара села возле меня, а Мейд рядом с Томасом. В общем, мы все сидели идеально для того, чтобы наблюдать за своими возлюбленными.
Сколько времени вы здесь находитесь? спросила Сара.
Неделю, ответила я.
Как здорово! А вы не ходили два дня назад смотреть церемонию кремации? Это было очень впечатляющее зрелище.
Мы с Томасом улыбнулись и покачали головами.
А в Обезьяньем лесу вы были? Я очень люблю обезьян и нахожу их чрезвычайно забавными.
Я снова смущенно покачала головой.
Нет, туда мы не добрались.
А как насчет похода на гору Батур? Что, тоже нет?
Мы в очередной раз дружно покачали головами.
На самом деле мы практически не выходили из отеля, откровенно признался Саре Томас. Это очень романтичное место.
Ага. Она многозначительно улыбнулась. Я вас понимаю. Сара с любовью посмотрела на Мейда. Бали просто исключительное место для любви.
Томас взял меня за руку через стол и подтвердил:
Это так.
Очевидно, есть что-то такое в местном ландшафте, но также и в балийской культуре, в их преданности искусству, красоте и религии. Все это просто потрясает. Сара нежно убрала прядь волос, упавшую Мейду на глаза. Невозможно удержаться, чтобы не увлечься этим.
Наконец подал голос и Мейд:
Да, Бали Этот остров посвящен всем видам любви: любви к Богу, любви к танцу, музыке, семье и любви романтической.
Сара потянулась к нему через стол. Он обеими руками взял ее ладонь и нежно поцеловал ее. Что в этом криминального?
Ничего, за исключением того, что мне по-прежнему трудно было проигнорировать тот факт, что по возрасту она годилась ему в матери. По правде говоря, то же самое я чувствую и когда вижу пожилого мужчину с женщиной, которая значительно моложе его. Однажды на улице я встретила Билли Джоэла с молодой женой и подумала: «Ему следовало бы оплачивать ее обучение в колледже, а не заниматься с ней сексом».
Но кто я такая, чтобы судить Билли Джоэла? Или Сару с Мейдом? Если они счастливы, пусть так и будет.
За второй бутылкой мы охватили огромное количество разных тем. Мейд рассказал о стиле жизни на Бали, о семьях, которые живут здесь одним большим лагерем: родители, их дети, жены детей со своими семьями селятся в отдельных домиках, расположенных вокруг одного общего внутреннего двора. Мейд также кое-что разъяснил относительно индуизма, насчет смерти и убеждения, что жизнь человека представляет собой цикл из собственно жизни, смерти и реинкарнации, который повторяется до тех пор, пока душа не достигнет вершины просвещения, самадхи.
А Сара тем временем двигалась к вершине опьянения; она пересела поближе к Мейду и начала клониться к нему, то и дело укладывая голову ему на плечо, словно расчувствовавшаяся девочка-подросток. Сидевшая за соседним столиком английская пара не отрывала от них глаз. У Сары уже притупилось чувство такта, и она говорила, пожалуй, слишком громко:
А я знаю, что они думают. Они думают, что из-за моего возраста Мейд просто использует меня. Но он у меня ничего не просит. Вообще ничего.
Я кивнула, давая понять, что понимаю ее.
Сара отпила вина.
Мы познакомились на пляже в Куте. Мейд подошел ко мне и сказал, что я самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Конечно, я понимала, что все это полная ерунда, но все равно мне было ужасно приятно.
Сара, видимо, что-то уловила в выражении моего лица, хоть я вовсю старалась выглядеть участливой.
Это не то, что вы думаете. Мейд сел на песок рядом со мной, и мы с ним просто разговаривали. Разговаривали, разговаривали часами. Это было восхитительно.
Звучит очень романтично, одобрительно сказала я.
Теперь Сара вела себя более настойчиво и несколько шумно. Чтобы подчеркнуть значение своих слов, она начала стучать пальцем по столу.
Он никогда ни о чем меня не просил. Я говорю совершенно серьезно. Я купила ему мотоцикл, потому что сама этого захотела. Я давала деньги его семье, ведь люблю Мейда и хочу ему помочь. Они очень бедные. Он живет со мной, и я плачу́ за нас обоих, потому что могу это делать и потому, что получаю от этого удовольствие. Но сам он никогда ни о чем меня не просил. Никогда! Мейд работает в магазине тут неподалеку. Каждый день. И у него поразительное отношение к труду. Сара пьяным взглядом в упор уставилась на англичан и еще громче повторила: Да, поразительное отношение к труду!
Англичане молча посмотрели на нее, потом переглянулись. Мужчина помахал рукой официантке и попросил принести счет.
Уже поздно. Наверное, нам пора идти, сказала я, неловко заерзав на стуле.
Сара немного нахмурилась и обвила Мейда руками.
Он любит меня сильнее, чем любой из мужчин, которых я когда-либо знала. И меня иногда начинает от всего этого тошнить. В смысле, от всех этих взглядов.
Мейд поцеловал ее в лоб.
Некоторые люди просто не понимают, что мы с тобой испытываем друг к другу. Все в порядке, любовь моя.
Да, верно, все эти люди придурки, произнесла Сара на этот раз так громко, что услышал весь ресторан. Придурки. А затем перевела взгляд на меня. Кстати, Джулия, покажите мне отношения, которые были бы по-настоящему равноправными покажите мне хоть одну пару, где оба чувствуют друг к другу в точности то же самое в одно и то же время. Вот покажите мне это, Джулия. Покажите прямо сейчас!
Теперь уже весь ресторан смотрел на нас. Отвечать мне определенно не хотелось.
Вот именно. Этого просто не существует, сказала Сара, стукнув кулаком по столу. Этого не существует в природе. Ну и что из того, что я даю деньги Мейду и его семье? Ну и что? Он любит меня. И это все, что в принципе нужно знать человеку. Он любит меня.
Принесли счет, и Томас расплатился я никогда еще не видела, чтобы кто-то так молниеносно расплачивался, после чего мы быстро ушли.
Когда мы шагали по дороге, я почувствовала, что меня немного покачивает. Я пошла быстрее. Мне хотелось поскорее уйти от Мейда и Сары. По мне, так это была по-настоящему отчаявшаяся женщина. Она была в отчаянии оттого, что мир не видит в них с Мейдом влюбленную пару, и не позволяла себе увидеть, что мужчина, который любит ее сильнее, чем любой другой мужчина в ее жизни, выполняет это, как работу по совместительству. Опять-таки, с моей точки зрения.
Прошедшая неделя была настоящим чудом; я была так счастлива, что начала молиться богам, индуистским и всем остальным, чтобы это никогда не кончилось. Когда я думала о возвращении к своей прежней жизни, к бетонным тротуарам, деловым встречам, ленчам, безработице, свиданиям и вечеринкам, внутри меня все начинало трястись. Если бы Томас попросил меня быть с ним до конца жизни, навсегда бросить своих друзей и близких, просто остаться тут и строить вместе с ним жизнь на Бали, я бы мгновенно, не задумываясь, сказала да-да-да. Как будто он приоткрыл лазейку, маленькую дверцу в моем сердце, за которой прятались годы, проведенные среди книжных шкафов и ковровых покрытий, и выпустил через нее мои новые устремления, о существовании которых я не догадывалась. Все, чего мне хотелось в тот момент, это броситься к ногам Томаса и молить его никогда не покидать меня.
Вместо этого я продолжала идти вперед. Все быстрее.
Мы вернулись на нашу маленькую виллу и тут же рухнули на нашу возбуждающую кровать под балдахином. Мы крепко обнялись и принялись целоваться, плотно прижимаясь друг к другу всем телом.
Тем временем в Штатах
Если оба человека, между которыми установились определенные отношения, находятся в депрессии, в этом не может быть ничего хорошего. Исключительно полезно, чтобы хоть один из них был способен в любой момент утешить и приободрить другого. Серена и Руби находились не в тех отношениях, которые можно было бы считать близкими в классическом понимании этого слова, однако Серена спала у Руби на диване и у обеих были большие проблемы с тем, чтобы встать с постели. В то конкретное утро Серена, проснувшись, на миг абсолютно забыла свое короткое пребывание в роли свами пока спросонья не потянулась, чтобы пригладить свои длинные светлые волосы, и не поняла, что их больше нет. И тогда она заплакала.
Руби, находившаяся в соседней комнате, в это время видела кошмарный сон про питбуля, которого она обнимала перед тем, как его забрали. Его большие коричневые глаза выглядели такими ничего не подозревающими. Проснулась она, всхлипывая в подушку. Если бы кто-то в этот момент заглянул в квартиру Руби, он мог бы услышать приглушенную фугу печали в исполнении дуэта.
Наконец Руби сообразила, что проснулась, и перестала плакать. Лежа на кровати и собираясь с мыслями, она услышала доносившиеся из гостиной тихие всхлипывания Серены. Руби смутилась и не знала, что ей делать. Все, что она до сих пор знала о Серене, это что та побрила голову и ушла в йоговский монастырь, после того как накачалась под завязку алкоголем с куриными крылышками. К тому же Руби еще толком не поняла, насколько близко хотела бы эту самую Серену узнать. Однако сейчас Серена плакала в ее доме.
Поэтому Руби встала со своей постели. На ней была фланелевая пижама с изображением маленьких собачек. Она надела пушистые домашние тапочки и вышла из спальни в холл. В коридоре ее встретил Ванилька и сразу стал тереться о ее ногу. Серена услышала приближение Руби и быстро умолкла. Нет ничего хуже, чем когда посторонний человек видит, как ты плачешь. Если и есть хоть одна причина, чтобы жить без соседей по квартире, это как раз возможность спокойно поплакать в уединении. Серена притворилась спящей, надеясь, что Руби просто уйдет. Но Руби остановилась возле разложенного дивана. Она подождала немного, а потом шепотом спросила:
Серена, с тобой все в порядке?
Серена зашевелилась.
О да, сказала она притворно сонным голосом. Все хорошо.
Если тебе что-нибудь нужно, дай мне знать, окей?
Окей. Конечно.
После этого Руби прошлепала по коридору и снова забралась в постель. Натянув на голову стеганое одеяло, она подумала: «Вот во что превратился мой дом. В Страну Печальных Девушек». Затем она начала мечтать. Руби часто этим занималась. На самом деле в наиболее мрачные периоды именно благодаря этому ей всегда удавалось не сдаваться. Мечты были о лучшей жизни. Однажды по непонятным причинам Руби начала фантазировать на тему того, каким было бы ее утро, если бы у нее в доме был маленький ребенок. Тогда у нее не было бы времени валяться в своей мягкой постели среди взбитых подушек. Она бы уже давным-давно встала, чтобы приготовить завтрак, сделать ребенку бутерброды, одеть его и собрать в школу. И эта мысль не утомила ее, а вызвала улыбку. Руби вдруг поняла, что не может дождаться дня, когда у нее не останется времени думать о себе. И тут она сообразила, что сегодня как раз такой день. Серене, конечно, не семь лет, но Руби была ей нужна. Серена была подавлена и плакала, и, если Руби ничего не напутала, у той где-то через час должна была состояться встреча с прежним работодателем. В это утро Руби определенно могла оказаться полезной. Она сбросила одеяло, вскочила с кровати и прошлепала обратно в холл. Серена больше не плакала, но лежала в позе эмбриона, накрыв голову руками, зажмурив глаза и еле слышно дыша.
Серена, может, тебе принести чего-нибудь? Чаю или кофе? Может, яичко или еще что-то?
Серена только замотала головой, спрятанной под руками. Руби стояла над ней, не совсем понимая, что должно произойти дальше. Она подумала о том, что в таких ситуациях делают матери. Они просто не воспринимают отказа, вот что они делают. Они идут приготовить что-нибудь, даже если ребенок отказывается от помощи и утешения. Поэтому Руби развернулась и направилась на кухню. Там она набрала воды в чайник, зажгла горелку и поставила воду на огонь. Затем открыла свой буфет и внимательно оглядела его содержимое. Руби решила, что, раз Серена занималась йогой, она любит чай. Руби вспомнила, что однажды купила упаковку зеленого чая во время своей первой и единственной попытки начать пить его из-за поразительных антиоксидантных свойств, хотя никто ей так внятно и не объяснил, что такое антиоксидант. Она заглянула вглубь полки, извлекла оттуда чай, а когда чайник засвистел, приготовила Серене чашку этого напитка. Затем Руби открыла маленькую упаковочку «Файе» густого и вкусного греческого йогурта, и прихватила ложку. Вернувшись к Серене, она решила добавить немного близости, сев рядом с ней на диван. Руби тронула Серену за руку.
Хочешь чашечку зеленого чая? Я принесла его тебе.
Ответа не последовало, но проснувшиеся инстинкты подсказывали Руби, что нужно немного подождать. Через несколько мгновений Серена действительно медленно села и прислонилась к спинке дивана. У Руби мелькнула мысль, что с этой бритой головой и опухшими глазами Серена ужасно похожа на птенца страуса.
Спасибо, Руби. Я очень тебе благодарна, слабым голосом сказала Серена.
Она взяла чашку с чаем и отхлебнула. Слава тебе, Господи! Руби чувствовала, как ее сердце переполняется материнской гордостью.
Может быть, ты хочешь об этом поговорить?
Серена смотрела в свою чашку и молчала.
Я просто понятия не имела о том, как здорово быть в кого-то влюбленной. Уголки ее губ поползли вниз, и на глаза снова начали наворачиваться слезы. И это сделало меня такой глупой
Руби взяла ее за руку и мягко сказала:
Мне очень жаль, что так вышло, дорогая.
Серена продолжила:
А потом оказалось, что все это не настоящее. Притворство. Так как же я смогу когда-нибудь влюбиться еще раз, если все это было сплошной ложью? Выходит, мне так сильно хотелось любви, что я все это выдумала?