Француженки никогда не напиваются, сказал Стив.
Правда? разочарованно спросила я.
Они могут выпить бокал-другой вина, но я никогда не видел француженку пьяной.
Что ж, тогда выходит, что это отличие номер два. Никогда не напивающиеся французские дамы. Я сделала большой глоток café au lait.
Не беспокойся. Женщины есть женщины. Только собери их вместе, и в конце концов они заговорят.
Черт, очень на это надеюсь. Я одним махом допила свой напиток. Можно я теперь немного посплю? Ну пожалуйста! Или мне лучше не спать, чтобы быстрее войти в новый ритм из-за смены часового пояса?
Сейчас ты можешь поспать. Но только несколько часов, не больше.
Благодарю тебя, mon chéri. Спасибо.
После этого Стив отвез меня в свою французскую квартиру, в которой было две спальни, и уложил в постель.
Перед «Реджиной» развернулась грандиозная массовая сцена. Казалось, что сотни эффектных молодых женщин целенаправленно сходятся в один ночной клуб. Они были нарядно одеты, торопились и отчаянно хотели попасть внутрь.
Все эти женщины сбиваются в такие толпы только для того, чтобы завести новых подруг? Это ненормально! сказала я Стиву, когда нас с ним оттолкнула в сторону какая-то высокая, ростом выше чем метр восемьдесят, красотка (которая, я уверена, где угодно проберется внутрь).
Как раз в этот момент мы вдруг услышали пронзительный вопль:
Стиф! Стиф!
Через толпу к нам пробиралась невысокая коренастая женщина в простых черных брюках и футболке. Не похоже, чтобы она нарочно так вырядилась для выхода в свет.
Это Клара, пояснил Стив. Она управляет бизнесом Парижской оперы. Когда ты рассказала, что тебе нужно, я первым делом позвонил ей она знает всех.
Bonsoir, сказала Клара, подойдя к Стиву и поцеловав его в обе щеки.
Стив представил нас, потом наклонился ко мне, подставив лицо для поцелуя, и сказал:
Au revoir.
Что, правда? Я буду там одна? растерянно произнесла я.
Внезапно меня захлестнула волна робости.
Ты же сама знаешь правила: мужчин туда не пускают сказал Стив.
Мы с ним поцеловались, и он ушел. После этого Клара тут же схватила меня под руку и на огромной скорости понеслась к швейцару. Она что-то очень убедительно ему сказала, и мы с ней прошли в клуб.
Пока мы поднимались по ступеням длинного пролета и мои глаза привыкали к полумраку, я спросила у Клары:
А как насчет остальных женщин? Как мы их найдем?
Я приведу их позже. Давайте для начала сядем за столик.
Клуб был отделан красным бархатом и утопал в розовом освещении. Насколько хватало глаз, вокруг были одни женщины; складывалось впечатление, будто я швырнула динамитную шашку в озеро, в котором обитали прекрасные дамы, и все они всплыли на поверхность. Я была под впечатлением. До этого я понятия не имела о том, что француженки готовы ссориться, пререкаться и рисковать подвергнуться унижению со стороны швейцара, и все только ради того, чтобы провести друг с другом эти несколько драгоценных часов. Это был триумф кровного женского родства. Конечно, потом они встретят мужчин. Но сейчас восемь часов, к стойке буфета выстроилась длинная очередь, места постепенно заполняются В небольшой отгороженной шнуром зоне французская косметическая компания бесплатно выполняла макияж. Это была фантастика! В свой первый день в Париже я натолкнулась на местный культурный тренд, ломающий стереотипы: француженки, которые хотят быть француженками в обществе женщин. В конце концов, может быть, это не такая уж и безумная идея.
Мимо прошел официант с очень смуглой кожей, без рубашки и в крошечных гаремных шароварах. Он разносил шампанское бесплатное шампанское. Класс, впечатляюще, сказочно я взяла себе один бокал, а тут как раз вернулась Клара, которая привела с собой трех женщин: Патрицию, Одри и Джоан. Я встала, чтобы поздороваться с ними, но Клара усадила меня обратно, и все они опустились на кушетку. Мы обменялись приветствиями. Оказалось, что Патриция девушка около тридцати, красивая, с волосами, уложенными в элегантную прическу, литературный редактор; Одри очень сексуальная брюнетка, с длинными непокорными волосами и в облегающем платье, выставляющем напоказ ее большие и красивые в общем, легкие, оперная певица; Джоан дама, на вид лет сорока пяти, с каштановыми волосами, заплетенными в длинные симпатичные косы, в беспорядке болтавшиеся по обеим сторонам ее лица, дизайнер ювелирных изделий. Клара, хоть и не такая элегантная, как остальные, тоже была по-своему хороша, какими бывают миловидные деревенские женщины. Я вытащила небольшой дневник в твердой обложке, который купила в Нью-Йорке и в котором, как мне виделось, я буду вести свои заметки. Я старалась выглядеть профессионалом. Француженки смотрели на меня выжидательно. Пришло время все объяснить.
Мне тридцать восемь, я не замужем, живу в Нью-Йорке. Как-то в отделении скорой помощи я встретила двух француженок Впрочем, это как раз не важно Так вот, мне показалось, что они знают что-то такое, чего не знают американки. И это касается того, каково женщине быть одной.
Произнеся это, я почувствовала себя ужасно глупо, но, к счастью, Джоан тут же непринужденно прощебетала:
О, умоляю вас, нет у нас никакого секрета. Бросьте, я серьезно.
С этим своим неподражаемым французским акцентом она мгновенно отвергла мою идею. Остальные, похоже, были согласны с ней.
Правда? И у вас нет ничего такого, чему вы могли бы меня научить? спросила я.
Француженки дружно покачали головами. Но я решила, что копать нужно глубже. В конце концов, они были аудиторией, которая не может сбежать просто так.
Например, те дамы утверждали, что французским женщинам присуща гордость. Вам это о чем-нибудь говорит?
Что вы имеете в виду? спросила Патриция.
Ну, скажем, идете вы с парнем на свидание
Патриция тут же остановила меня.
Мы не ходим на свидания.
Как не ходите?!
Женщины опять покачали головами. Точно, никаких свиданий.
Так куда же вы тогда ходите? растерянно спросила я, совершенно сбитая с толку.
Мы выходим в свет, отправляемся выпить, но не называем это свиданиями. Это называется «просто пойти выпить».
Хорошо, но если вам нравится этот человек, если это мужчина, который вам интересен, разве это не свидание?
Француженки опять покачали головами нет.
Тогда давайте так: мужчина, с которым вы работаете, приглашает вас выпить, и этот мужчина вам по-настоящему нравится. Разве вы не будете, скажем так, немного возбуждены по этому поводу и не решите немного приодеться? По выражению их лиц я видела, что теряю аудиторию. И не будет ли это в таком случае свиданием?
Они продолжали качать головами. Совершенно очевидно, что «свидание» не относилось к английским словам, заимствованным французским языком. Это был явно тупиковый путь, поэтому я изменила тактику:
Окей, а что, если вы переспали с парнем. И он вам потом не звонит. Вам ведь плохо, верно?
Женщины пожали плечами, имея в виду что-то вроде «да».
И в таких случаях вам когда-нибудь, в минуту слабости, не хочется позвонить ему и сказать, что вы хотите его видеть?
Все они опять энергично начали мотать головами.
Нет, никогда, сказала Одри.
Абсолютно нет, сказала Патриция.
Нет, правда нет, сказала Джоан.
Клара тоже покачала головой:
Нет.
Неужели? удивленно спросила я. И даже искушения не испытываете?
Нет, конечно нет, сказала Одри. У нас есть гордость.
И тут они все согласно закивали.
Ну вот, опять. Гордость.
Ладно, и кто вас этому научил? Этой идее собственной гордости?
Моя мама, сказала Клара.
Да, мама, сказала Патриция.
Наш мир, наша культура. Это витает в воздухе, сказала Одри.
А если мужчина, бойфренд, начинает отдаляться от вас, звонит все реже и реже, говорит, что он, возможно, еще не готов к серьезным отношениям, что вы делаете тогда?
Сама я звонить ему не буду.
Я для себя решу, что это его проблемы.
Я не буду из-за него переживать.
Даже если он вам по-настоящему нравится?
Да.
Да.
Да.
Да.
Я сидела, пялилась на четырех женщин, которые так лихо готовы воспринимать отказ мужчины, и у меня складывалось впечатление, что дамы эти не из Франции, а откуда-то с Марса.
Элегантная Патриция попыталась мне объяснить:
Джулия, вы должны понять: мы не бесчувственные, это не так. Мы влюбляемся, нам разбивают сердца, мы испытываем разочарование и грустим, но нас так воспитывали, что мы всегда должны помнить о гордости. И это превыше всего.
И снова массовое кивание головами.
Это означает, что все вы очень сильно себя любите? Или что? выпалила я.
Француженки заулыбались, но на этот раз реакция была различной.
Нет, сказала Патриция.
Не обязательно, сказала Одри. Просто мы научились скрывать свою неуверенность.
Да, сказала Джоан, красивая сорокапятилетняя женщина с косами. Я действительно люблю себя. Очень люблю.
А вы не беспокоитесь о том, что постареете и на вас не хватит мужчин и все такое?
Нет, сказала Джоан. Мужчин много. Чтобы найти их, нужно просто выходить в свет. И делать это регулярно.
Остальные с ней согласились. Я как раз хотела спросить, где же все эти мужчины, когда мимо нашей кушетки прошел человек, наряженный, как Лоуренс Аравийский. Шел он по направлению к танцевальной площадке, и все женщины начали разворачиваться в его сторону. Прожекторы над помостом завертелись, и заиграла восточная музыка. Многие женщины стремглав кинулись туда. Одри закатила глаза.
Ох. Стриптизеры пожаловали.
Площадка для танцев теперь была полностью окружена женщинами, которые стояли и наблюдали за происходящим.
Стриптизеры? удивленно переспросила я. Здесь есть стриптизеры?
А Стив вам разве не говорил? Именно поэтому женщины и приходят сюда к восьми. Чтобы бесплатно поесть и посмотреть мужской стриптиз.
Я была ошеломлена.
Вы хотите сказать, что это просто французский вариант «Чиппендейлса»? А Стив говорил мне что-то вроде того, что женщины приходят сюда, чтобы знакомиться друг с другом.
Франзуженки скорчили снисходительные гримасы.
Я вас умоляю! фыркнула элегантная Патриция. Кому это нужно?
Так что, возможно, в конечном счете мы с ними не такие уж и разные.
Мы тоже подошли к танцевальной площадке и стали следить за происходящим. Такое я вполне могла бы увидеть на выступлении «Ханк-о-Рама» у нас в Бруклине. Двое танцующих мужчин снимали свои развевающиеся наряды, пока на них не осталось ничего, кроме малюсеньких джи-стрингов. Затем стриптизеры подхватили двух женщин из числа зрительниц, усадили их на стулья там же, на танцплощадке, и принялись танцевать вокруг них, касаясь своими жан-пьерами их лиц. Все женщины в клубе визжали и одобрительно вопили. Эти женщины наверняка завели себе здесь друзей. Я не могла дождаться, когда смогу рассказать все это Стиву. Куда только подевалась холодная, невозмутимая парижская отрешенность? Это был хороший урок. Иногда даже француженкам необходимо сбросить с себя свою гордость, чтобы как следует оторваться.
Где-то через час мы ушли наверх, потому что в залы, словно быки из загона, ринулись орды мужчин. На улице снова было столпотворение, только теперь уже из мужиков, отчаянно стремящихся попасть внутрь.
Очень остроумно. Вы впускаете в заведение только самых красивых женщин, раздаете им бесплатное угощение и напитки, подгоняете стриптизеров, чтобы дамы начали сходить от них с ума и раскрепостились, а затем запускаете мужчин и с них уже лупите бешеные деньги. Дьявольски изобретательно, сказала я, когда мы вышли из клуба и в лицо мне ударил прохладный вечерний воздух.
Вам нужно познакомиться с владельцем этого заведения, Томасом. Он здесь вроде знаменитости. Ему принадлежат три ресторана и два клуба плюс еще много всяких заведений по всему миру. Он очень интересный человек, сказала Клара, локтями прокладывая себе дорогу в толпе. И еще он мой брат, добавила она.
Ваш брат? оторопело переспросила я.
А почему еще, вы думаете, мы смогли попасть внутрь сегодня вечером? сказала Клара. Я постаралась не принимать это замечание на свой счет. Я знаю, что Томас сейчас здесь. Я только что написала ему, чтобы он вышел поздороваться. Это именно тот человек, с которым вам стоит поговорить. У него есть на этот счет несколько интересных теорий. Клара обвела глазами толпу. Томас! Viens ici! Иди сюда!
Насколько я помню, в этот момент из моря людей появился высокий стройный мужчина и толпа перед ним начала медленно расступаться. У Томаса были коротко подстриженные черные волнистые волосы, бледная кожа и блестящие синие глаза. Выглядел он как член королевской семьи. Я только взглянула на него и сразу подумала: «Вот что имеют в виду, когда говорят высокий класс».
Томас, это та самая леди, о которой я тебе рассказывала и которая занимается исследованием на тему, каково женщинам быть одинокими. Из вежливости Клара произнесла это по-английски.
Ах да, сказал Томас, глядя мне прямо в глаза. И что вы думаете о сегодняшнем вечере тут, у меня?
Я думаю, что вы злой гений, с улыбкой ответила я.
Он рассмеялся.
Это очень точно подмечено. Злой гений, верно. Томас снова посмотрел на меня. А для чего вы этим занимаетесь? Расскажите мне.
Я пишу книгу. Об одиноких женщинах. О том, каково это быть одной. Я чувствовала себя полной идиоткой.
Ах! В Штатах написано столько о незамужних женщинах! Отношения намного интереснее.
Хм да, но одинокие женщины тоже по-своему интересны.
Да, но порой они немного навязчивы, вы так не считаете?
Я чувствовала, что этот безукоризненный незнакомец обижает меня, и при этом совершенно не знала, что сказать в свою защиту.
Так в чем же проблема? Слишком много одиноких женщин и не хватает мужчин? В этом дело? Ничего более банального Томас произнести не смог бы, даже если бы очень захотел.
Да, думаю, в этом и заключается главная проблема. Но не уверена.
Он продолжал:
Но вы, американские женщины, слишком идеализируете брак. У вас что ни фильм, то обязательно свадьба. Или какой-нибудь мужчина, который прыгает с пирса или летит на вертолете, чтобы сделать предложение любимой. Детский сад, ей-богу.
Мои брови полезли на лоб.
В отличие от французского кино, где все обязательно друг друга обманывают?
Такова реальность. Таковы ее сложности. Это жизнь.
Ну, вы ведь, думаю, можете не смотреть американские фильмы, если они вам не нравятся быстро отреагировала я.
Однако это помогает мне чувствовать себя выше этого, с улыбкой сказал Томас.
Не похоже, чтобы у вас с этим были какие-то проблемы, сказала я, быстро взглянув на него.
Томас расхохотался.
А вы молодец, мисс Одинокая Женщина! Просто молодец! И он, словно извиняясь, положил мне руку на плечо. Я не хотел вас обидеть. Просто я имел в виду, что все меняется. Во всем мире. И уже трудно понять, что это вообще значит быть замужем, не быть замужем Разве не так?
Я не совсем понимала, к чему он, собственно, клонит.
Я живу в Америке. И мы на самом деле не в курсе того, что происходит в остальном мире.
Тогда получается, что ваше путешествие именно то, что нужно, верно? сказал Томас, сверкнув на меня своими синими глазами. Поужинайте со мной. И я еще многое вам объясню. Очень люблю дискутировать на такие темы.
Я испуганно оглянулась на Клару, чтобы сообразить может быть, я его неправильно поняла? Клара рассмеялась.
Я же говорила вам, что мой брат может многое сказать по этому поводу.
Я не знала, что ему ответить. Томас воспринял мое молчание как согласие. Подозреваю, что он был прав.
Тогда пойдемте. Я отвезу вас еще в один свой клуб.
Мы вылезли из машины Томаса и прошли с полквартала к ничем не примечательному городскому особняку. Томас нажал кнопку звонка, и дверь открыл джентльмен в костюме и галстуке. Он почтительно приветствовал Томаса и провел нас в полутемную элегантную комнату с длинной деревянной барной стойкой и хрустальной люстрой. Напротив бара на черных кожаных диванах, отделенных от остального зала золотистыми латунными перилами, сидели хорошо одетые люди; они ужинали и пили шампанское.