Выговорился? маникюр и правда пора обновитьна левом мизинце появилась заметная трещина. А теперь послушай меня, Самсонов, уверенная в своей правоте, я не распыляюсь ни на громкий тон, ни на показательные обвинения, если мне захочется, я поучаствую в целой оргии, но это не имеет к тебе никакого отношение уже двадцать шесть часов.
Я всё ещё твой муж, мы заезжаем в паркинг и, останавливаясь, Кирилл разворачивается ко мне, хочешь ты этого или нет.
Всего на пару месяцев.
Посмотрим, угроза не пугает, и стоит нам перешагнуть порог квартиры как я твёрдым шагом иду в спальню.
Кирилл останавливается в дверях, когда лёгкий дорожный чемодан заполнен уже наполовину.
И куда ты поедешь?
На Фрунзе, сдув волосы со лба, я смотрю на него твёрдым взглядом, и не надо обольщаться. Адрес ты знаешь лишь потому, что лишать Сашку отца не входит в мои планы.
И что ты скажешь Игорю Ростиславовичу? хмыкает он, присаживаясь передо мной на корточки.
Правду, со смерти мамы отец сильно постарел, но скрывать от него разводвысшая степень идиотизма.
А это для нового любовничка? двумя пальцами он вытягивает из стопки одежды кружевные чёрные трусики.
Пошёл к чёрту, Самсонов! выдернув бельё, я бросаю его в чемодан и раздражённо хлопаю крышкой.
Обязательно, родная, вскидываюсь я слишком поздно, он хватает меня, намертво прижав руки к бокам, но чуть позже.
Не смей! считается ли домашним насилием то, что Кирилл роняет меня на кровать, блокируя ноги и удерживая руки одной своей? Вряд ли суд это признает, узнав как выгибается моё тело, когда он касается кожи, задрав сарафан до талии. Кирилл!
Уже не так решительна? Да, Кира? меня отрезвляет металлический привкус во рту. Тебе же нравится, не сопротивляйся! сопротивляться возбуждённому мужику в полтора раза больше меня? Был бы смысл.
Ты пожалеешь! его рука поглаживающими движениями спускается всё ниже, и мои угрозы не имеют уже никакого эффекта.
Как хорошо, что у меня есть аргумент посерьёзнее!
Дрянь! хрипит Кирилл и заваливается набок.
Может, я и собиралась его пожалеть, но как-то совсем некстати вспомнились Меркулова и Хоффман, так что Самсонов получил прямой удар по своему достоинству и в прямом, и в переносном смысле.
Возможно.
Мне хватает времени не спеша переодеться, собрать вещи сына и вывезти чемодан в коридор.
Мама, ты куда? из детской выходит Сашка, зевая и потирая рукой сонные глаза.
Поедем в гости к дедушке, таинственная улыбка и весёлое подмигивание зажигают восторг в глазах ребёнкау него сегодня определённо счастливый день. В отличие от меня. Держи рюкзак, красный, со Вспышем, и беги за любимыми машинками, скоро выходим.
Дедуфка! подпрыгнув, Сашка скрывается в детской и я прислоняюсь к стене, прикрыв глаза.
Условно-принудительный секс не состоялся, примирение по правилам Самсонова также, а сам он ближайшее время будет держать руки при себе. Неплохой расклад.
Фсё! сын вылетает из своей комнаты, широко размахивая брякающим при каждом шаге-прыжке рюкзаком.
Отлично! взяв его за маленькую ладошку, я открываю дверь и касаюсь ручки чемодана.
А поцеловать папу на прощание? Кирилл стоит в начале коридора, широко раскинув руки, и Сашку не нужно просить дважды. Защищай маму, весело напутствует он его, вот только взгляд поверх детского плеча обжигает предостережением.
Самсонова опасаются подчинённые и уважают конкуренты, но сложно бояться того, с кем исполняла самые изощрённые фантазии, а уважение пропало в миг, когда я услышала стоны в прихожей гостиничного номера.
Буду, умиляет меня сын серьёзностью во взгляде.
Идём, мой хороший, в одной руке я держу Сашку, в другой чемодан, а за спиной оставляю прошлую жизнь, которая должна была стать счастливой.
Мама, а папа плиедет? спрашивает сын, как только мы выруливаем на проспект.
Приедет.
Вечелом?
Вряд ли, перед нами резко выезжает шестёрка и в салоне раздаётся раздражённый скрип моих зубов. Хоть бы поворотники показал!
Завтла? Сашка не унимается, быстро успокоив восторги.
Возможно, то ли на дороге одни идиоты, то ли у меня сдают нервы.
Выдохнув, включаю правый поворотники и перестраиваюсь, максимально снизив скорость. Сын болтает что-то и, к счастью, от меня требуется лишь угукать в нужных местах. Завтра утром мне нужно к Михаилу Германовичу, а, значит, как только приедем предстоит срочно связаться с Александрой Борисовной. Знаю, что до родительского дома ей добираться намного сложнее, но выбора нетникто не поставит жизнь на паузу, и если в среду меня не будет на очередной паре у Глебова, можно смело попрощаться и с пересдачей.
Вообще удивительно насколько злопамятным может быть красивый мужик в самом расцвете лет. Наши девчонки млели каждую пару, откровенно напрашиваясь на факультативы, и все как одна считали, что пристальный взгляд Ильи Глебовича гарантирует страстный секс вместо скучного зачёта. Пролетели все и разом.
Они, когда Глебов не допустил к сдаче, отправив тринадцать из двадцати девушек группы переодеваться и я, когда решила, что дружу с цифрами. Спасибо Илье Глебовичу, разубедил за три минуты! В итоге, единственным, кто сдал высшую математику с первой попытки оказался Хоффман, но и он радовался недолго.
Часть девчонок переключилась на него с идеальным мотивомподнатаскать в математике, и если поначалу он собирался поиграть в благородного рыцаря, то через неделю прямо посылал желающих по известному адресу.
Есё долго? устало спрашивает Сашка, вздохнув.
Чуть-чуть.
Во двор перестроечной девятиэтажки мы въезжаем гораздо позже намеченного, но Сашка не обижается, не выпуская из рук свою законную наградуяйцо Киндер с мультяшными машинками на обёртке. Последние три недели папа живёт на даче, и вряд ли в доме есть что-то съестное, поэтому нам пришлось проехать через ближайший супермаркет. Каша на воде то ещё отвратное варево.
Остаётся вопрос как мне подняться на девятый этаж с чемоданом, продуктовым пакетом и ребёнком.
Помочь? вздрагиваю, резко разворачиваюсь и наступаю прямо на пальцы непрошенного помощника.
Самсонова! шипит Хоффман, но поддерживает меня под локоть, когда предательски подламывается тонкий каблук. Чёртовы босоножки! Стремление как можно скорее покинуть квартиру стоило мне нормальной обуви. Имей совесть!
Ты бы ещё ближе подошёл и по носу бы получил! я раздражённо захлопываю багажник, отсекая нас от увлечённого рассматриванием полурастаявшего яйца Сашки. Какогоисправляюсь, вовремя вспомнив о том, что сын повторяет всё подряд, а в моей речи слишком легко приживаются ругательства, что ты здесь делаешь?
Собираюсь тебя купить.
Глава 9
Солнце медленно садится, лаская вечерними лучами деревянную горку на детской площадке, дикие яблони, посаженные самими жителями, и косящихся на нас старушек, облепивших скамейки как голуби парящие люки зимой. Я смотрю на Хоффмана и прикидываю что мне выгоднее, послать его сразу или сначала воспользоваться услугами носильщика.
Бери сумки, помощник, побеждает здравый смысл.
Подняв дверь багажника, жестом указываю ему на чемодан и пакет с продуктами, и Хоффман легко подхватывает вещи.
Мама?
Иду, Саш, багажник закрыт, Хоффман при деле, и я отстёгиваю Сашку, ставя его на асфальт. Надутого, с рюкзаком и Киндером, и недовольно сверлящего взглядом чужого дядю с нашими сумками.
Здравствуй, Александр! мой откровенный сарказм не мешает Хоффману важно пожать руку сына. Меня зовут Гриша, я учусь с твоей мамой.
Глиса? греча! Хочется съязвить, но не при ребёнке же!
Точно! как ни в чём не бывало соглашается тот.
Идём, мой хороший, мы первые идём в сторону подъезда и держим дверь, пропуская Хоффмана.
Всё время, пока мы поднимаемся в лифте, Сашка недобро на него косится, а я поражаюсь его интуиции. Доля благодарности к Хоффману всё же присутствует в моих мыслях, и если бы не его наглые домогательства, я бы её даже озвучила. Если бы
С дверью приходится повозитьсяпоследний раз открывать её своим ключом мне посчастливилось года три назад. Антонина Васильевна, мамина соседка-подружка, переехала и мама просила меня приезжать хотя бы раз в три дня, чтобы поливать цветы, больше напоминающие буйные джунгли. Тем летом она ещё была жива.
Мама, тепель мозно? Сашка заходит в тесную прихожую, начисто забыв обо всём, кроме драгоценного яйца.
Сейчас помоем руки и съешь! Хоффман, я зову его, ведя сына в ванную, чемодан брось в коридоре, а пакет отнеси на кухню. И обувь сними!
Ты за кого меня принимаешь? даже приглушённый водой, его голос звучит возмущённо.
Ты не хочешь этого знать, хмыкаю я себе под нос и помогаю сыну вытереть руки.
Здесь в моей душе всегда воцарялся покой и умиротворение, но присутствие Хоффмана разрушает до основания и это. Не помогает даже то, что куда бы не смотрел мой взгляд, он замечает вечные вещи, те, которые стояли на тех же местах и пятнадцать лет назад.
Фсё? с надеждой спрашивает Сашка, хватая с раковины свою награду.
На кассе он долго выбирал между Киндером и упаковкой мармеладных мишек, соблазнившись в итоге игрушкой, и получил её за терпение и стойкость.
Всё, договариваю в пустоту, удивляясь какую скорость развивает этот ребёнок, когда дело касается сладостей. Саша! кричу вдогонку. Быстро на кухню! топот резко меняет направление, но в коридоре меня задерживает Хоффман.
Ки-ира, протягивает он.
К счастью, узкий коридор не просматривается с кухни и шелестящий фольгой сын не видит, как Хоффман крепко сжимает мою талию, привлекая к своей груди. Это чертовски неправильно, но на мгновение я задерживаю дыхание, глядя в самодовольные разноцветные глаза. Те самые, которые демонстративно разрушили мой брак по собственной прихоти. Те, по которым сохнет большая часть потока. Те, которые решили, что я сдалась. И оказались недалеки от истины. Вот только понятие победы у нас с Хоффманом разное.
Ты же меня хочешь! ментоловое дыхание укрывает мои губы тёплым покрывалом.
Сколько тебе лет, Хоффман? откровенная насмешка вселяет в него сомнение.
И правильно, ведь согласно сценарию мы уже должны страстно целоваться.
Двадцать восемь, он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
Я тебя младше, всё также стою в его объятиях, даже не пытаясь освободиться, а понимаю в этой жизни гораздо больше.
Мама! отчаянный крик, и у Хоффмана не остаётся выбораон разжимает руки.
Что, мой хороший? я захожу на кухню.
Надо мыть, глубокомысленно изрекает Сашка и протягивает ко мне руки ладонями вверх.
Ну ты даёшь, герой! весело хмыкает за моей спиной Хоффман.
Тарелка, стоящая перед сыном, отличается неестественной белизной, в отличие от стола, стула, самого Сашки и даже стены. Интересно, хоть что-нибудь попало ему в рот?
Идём мыться, никогда не понимаю что следует делать в таких случаях.
Ругать двухлетнего ребёнка? Сложно сохранить серьёзное выражение лица, когда он перемазан шоколадом словно спецназовецна щеках широкие полосы от носа к волосам, а на лбу отпечаток ладони. Мне с трудом удаётся сохранять укоризненное выражение лица. Пока я отмываю сына, Хоффман успевает неплохо устроиться, поставив чайник и даже порезав лимон на тонкие кружочки.
Как тебе это удалось? включив ребёнку мультик, я возвращаюсь.
Не самое лучшее занятие, но сейчас у меня нет выбора.
Освоиться в твоей кухне? мне никогда не удавалось так красиво поднимать бровь.
Порезать лимон, странно, но меня не раздражает, что он здесь хозяйничает. Уходить без разговора он явно не собирается, хотя ещё днём должен был забыть о моём существовании.
Мама развелась с отцом двадцать лет назад, хмыкает он и ставит передо мной кружку с чаем. Мою старую кружку с русалочкой и витиеватой надписью «Кирочка», а через полгода вышла замуж удачнее прежнего. Ты знала, что готовка способна снимать стресс даже у восьмилетнего ребёнка?
Запомню.
Из соседней комнаты слышится Лунтик, а мы чинно сидим на кухне, не спеша начинать разговор.
Ты мне соврала, Кира, отставляя кружку я знала, что увижу и не разочаровалась. Сегодня, в зоопарке, немигающий взгляд, сжатые в тонкую линию губы и всё недовольство мира на лице.
И ты решил за мной проследить?
Увидел твою машину на парковке супермаркета и не удержался, Хоффмана не беспокоит ни это, ни нахождение в чужой кухне.
Кажется, он везде чувствует себя хозяином положения, что лично меня удивляет. Подобное мне приходилось видеть, и не раз, но те мужчины были гораздо старше. Хотя что я знаю о Хоффмане? Только то, что он гений в математике.
Зачем ты приехал? второй раз закосить под дурочку не удастся и мы оба хорошо это понимаем.
Я уже сказал, хмыкает он, даже не притронувшись к кружке. Я хочу тебя и хочу знать сколько это будет стоить.
Выдыхаю через сцепленные зубы и резко поднимаюсь. Помыть кружку становится лучшим выходом. Ярость кипит внутри, расплёскиваясь, выжигая внутренности и заставляя дрожать руки. Холодная вода не способствует успокоению, но мне нужно занять руки, чтобы не запустить кружкой в Хоффмана. Так, чтобы «Кирочка» разбилась осколками вместе с его лбом. Баран! Купить меня!
Плевать, что я сама вложила эту мысль в его голову! Плевать, что это не должно меня задевать! Никогда в жизни я не оценивала людей по степени наполнения их банковских счетов! И услышать это оказалось чересчур.
Не злись! шёпот обдаёт тёплой волной ухо, горячие руки ложатся на талию и он прижимается ко мне, демонстрируя всю степень своего желания.
Удар.
Я бью не по-женски, сильно, вкладывая всю горечь последних суток, и Хоффман отступает на шаг. Из носа течёт кровь, красными каплями въедаясь в белоснежную поло.
Запомни, Хоффман, раз и навсегда, мне действительно легче. Не настолько, чтобы останавливать бракоразводный процесс, но достаточно чтобы перестать считать его виновником всего этого, не подходи к стрессующей женщине! И не демонстрируй своё желание, если не хочешь остаться без достоинства!
Очень удачно нож оказывается в моей руке, но я бросаю его в раковину и тыкаю в Хоффмана вафельным полотенцем с весёлым петушком, стоимостью пять советских рублей. Прямо в нос, туда, где совсем недавно был мой кулак. Ругательство радует больше любимого коктейля, но Хоффман может считать это проверкой. Если бы я сломала нос, кровь не остановилась бы так быстро, да и боль имела совсем другой оттенок. Знаем, плавали.
Зар-раза ты, Самсонова! гнусавит он, на ощупь находя табурет и задрав голову вверх.
А тыидиот!
Видимо, да, крутость Хоффмана заметно подпорчена засыхающими кровяными подтёками и лишней абстракцией на рубашке, но это не мешает мне подозревать очередную глупую выходку, потому что хочу, чтобы вы с Сашкой переехали ко мне!
Глава 10
Маятник настенных часов продолжает отсчитывать секунды, Хоффман молча ушёл умываться, а я никак не могу понять что ему от меня надо. Секс? Так стоило просто подождать пару недель, потом прикинуться милым и хорошим и, возможно, он бы добился своего. Но с бараньим упорством Хоффман продолжает демонстрировать характер, подкрепляя выходки идиотскими предложениями!
Все эти годы у меня был надёжный буфер между мной и желающими развлечься, испарившийся в момент, когда я вошла в гостиничный номер «Надежды». И вера Хоффмана в возможные товарно-денежные отношения устраивала меня гораздо больше вот этого всего. Что вообще происходит в голове предлагающего такое человека? Тараканы совокупляются?
Ты подумала? кровь с лица он смыл и заодно охладилсяс коротких тёмных волос на линолеум падают одинокие капли.
Пошёл к чёрту, Хоффман! это скоро станет моим девизом, но я устала. Адски устала разгребать последствия супружеской неверности. Мне бы остаться одной, взвыть раненной волчицей, напиться до розовых соплей, но у меня Сашка. У меня учёба. И Михаил Германович, назначивший встречу на завтра. Говори прямо, какого дьявола тебе от меня надо и проваливай из моей квартиры!
Дявол это кто? любопытная мордашка просовывается между Хоффманом и косяком двери. Корить себя за несдержанность поздно.
Очень плохой дядя, страшные глаза, печенье в маленькую ладошку и сын бежит досматривать мультик.
Прямо? опасный прищур в его исполнении я уже видела и не впечатлилась ни им, ни остановившемся в полушаге Хоффманом. Хочу, тихий угрожающий тон, чтобы ты лежала обнажённая на моей постели. В моей власти, разноцветные глаза потемнели. Хочу, чтобы ты извивалась подо мной и раз за разом стонала моё имя. Чтобы твоя страсть оставила следы на моей спине! Хочу, чтобы ты была моей.