Нет, Вани не оказалось среди приглашённых, с ним Лиза опять же пересеклась случайнов коридоре, когда толпой выбрались из тесной, переполненной запахами еды комнаты подышать свежим воздухом. Вышли на балкон, потому что некоторые курили, но в основном болтали и громко ржали, немного перевозбуждённые лёгкой дозой алкоголя. Однако Лиза ничуть не ощущала себя пьяной, только щёки немного горели, но по-зимнему холодный мартовский воздух их хорошо остужал, даже слишком.
Она быстро пожалела, что не накинула, как некоторые более прозорливые, куртку и отправилась за ней назад к девчонкам в комнату. Вот тогда-то и столкнулась с Ваней. Он удивился, обрадовался и больше не стал упускать шансне позволил ей никуда уйти. А чтобы не торчать в коридоре, они прошли в общую кухню, которой вообще редко пользовались и уж тем более ночью.
Свет включать не стали, потому что и так было неплохоточнее, даже лучшеи постепенно от разговора перешли к поцелуям, увлекались всё больше и больше. Делали короткую передышку, опять немного разговаривали, особо друг от друга не отодвигаясь, иногда даже упираясь лбами, не вынимая рук из-под одежды.
Только один перерыв получился не по их воле, когда позвонила Маша и начала выяснять «Трофимова, ты куда провалилась?» Лиза порадовалась, что всё-таки прихватила с собой телефон, а не оставила, как и куртку с сумкой в комнате, сообщила подруге, что она по-прежнему в общаге, всё с ней нормально, искать её не надо, она сама вернётся, но позже. Маша хмыкнула, хихикнула, сказала «Ну, смотри», похоже, догадавшись, почему её нет. А родители с самого начала были предупреждены, что ночевать Лиза останется у девчонок в общаге.
Потом Ваня позвал её к себе, сказав, что сейчас живёт в комнате один. И Лиза всё-таки не настолько была наивная, чтобы не понять зачем. Да он и не скрывал. Но сначала она отказалась, а Ваня воспринял это нормальноне разочаровался, не обиделся, не стал уговаривать. И они опять продолжили просто целоваться. То есть, конечно, не просто, потому что не только поцелуи, но и ласки становились всё откровенней, безудержней и ненасытней. И в его комнате они всё же оказались.
Правда Лизе пришлось предупредить, что у неё это в первый раз, и, говоря о подобном, она действительно смущалась, хотя и сама не могла сказать точно, от чего больше: от мыслей, что сейчас должно случиться, или от того что она совсем неопытная. Но Ваня слишком распалился, чтобы посчитать это преградой, пообещал (все парни наверняка в подобных случаях такое обещают), что будет осторожным и нежным.
В общем-то он таким и был, да. И всё не закончилось единственной ночью.
Потом они по-настоящему встречались, вместе проводили время, гуляли, и у Вани в комнате оказывались ещё не раз. Тем более он на самом деле остался в ней одинсосед жил на квартире у своей девушки, хотя официально и не съехал из общагину, мало ли. Правда Лиза у Вани больше не ночевала, чтобы не объясняться с родителями и не травмировать их нежную психику, возвращалась домой.
Тогда они тоже были у него в комнате, просто Лиза выходиланенадолго и по делу. Одеваться особо не стала, натянула на себя удлинённое Ванино худи, а когда вернулась, он сидел на кровати и говорил по телефону:
Конечно, на майские приеду. Ну, как обычно. Увидев входящую Лизу, он не засуетился, не задёргался, спокойно свернул разговор: Ладно, пока, Ириш. Увидимся.
И она поинтересовалась без всяких задних мыслей:
Это кто? Сестра?
Ваня откликнулся не сразу, посмотрел на неёоткрыто, прямо в глаза, внимательно и немного напряжённо. Но у неё и тогда не возникло ни единого предчувствия. Даже когда он ответил:
Девушка. Лиза до конца не поняла.
Или, скорее, не приняла, не захотела верить. Он ведь даже не добавил «моя». И она уточнила недоумённо:
У тебя кроме меня ещё есть девушка?
Он не подтвердил точно, вместо однозначных «да» или «есть» сказал:
Дома.
Да ведь и так всё ясно и чётко, и там действительно должно было прозвучать «моя». Но вот эти Ванины прямолинейность и честность, нежелание выкручиваться, отрицать и врать, как наверняка поступил бы любой другой, сбивали с толку, делали его признания какими-то неестественными, мешали поверить.
Наверное, поэтому и не получилось устроить истерику, наорать, послать его подальше, швырнуть в лицо его же толстовку, а потом нормально одеться и сбежать, чтобы больше уже никогда не слышать и не видеть. Она, скорее, почувствовала себя пришибленной, растерянной, изумлённой, словно шла к определённой цели, точно следуя маршруту, но в итоге всё равно попала не туда. И теперь очень хотелось выяснить причину, почему же так случилось.
Лиза опустилась на кровать рядом с ним, спросила:
Она обо мне знает?
Нет, нонегромко выдохнул Ваня, на мгновение сжал губы, однако продолжил достаточно спокойно: В общем, она сказала, что не хотела бы знать, даже если случится.
По правде, и Лиза предпочла бы оставаться в неведении. Точнее, она не желала, чтобы так вообще было. А эта Ириша
Но в принципе она не против?
Ваня переглотнул, опять ненадолго сжал губы, даже, кажется, закусил, потом убеждённо произнёс:
Лиз, ну разве нам плохо? Ты ведь тоже вряд ли веришь, что у нас навеки. Такое случается, конечно. Мои родители ещё в школе начали встречаться, в девятнадцать поженились и до сих пор вместе. Но это скорее редкость.
Ну да. Ей тоже только-только девятнадцать исполнилось, но замуж её вот совсем не тянуло, и далеко-далеко вперёд она не заглядывала, и то, что Ваня говорил, звучало вполне разумно и правдиво. Но всё же обидно.
И ты же знала, что я доучусь и уеду. Поехала бы со мной?
Нет, мотнула головой Лиза, решительно и слишком торопливо.
Или думала, что я останусь?
Она посмотрела в сторону. Конечно, можно было соврать, но она тоже не стала, пожала плечами:
Ну, наверное. Иногда так и думала. Вздохнула.
Ну, Ли-из, протянул Ваня виновато, обнял, поцеловал в висок.
Или, скорее, просто прижался к нему губами и зашептал ещё что-то, но, если честно, она плохо понимала, все силы уходили на то, чтобы не погрузиться слишком глубоко в мысли и эмоции.
Но дальше он тоже поступил правильно: чуть отстранился, ухватил пальцами её подбородок, развернул лицом к себе, приник к губам, не сдерживаясь, страстно и жадно, повалил её на кровать, придавил телом, продолжая целовать, не оставляя возможности воспротивиться, перевести дух, задуматься.
И это самое важноене задумываться. Так и правда лучшевоспринимать не разумом, а телом, не мыслями, а ощущениями. Потому что они-то приятные.
Похоже, ей по жизни везёт на циничных прямолинейно-откровенных реалистов. Правда с Аликом всё изначально прозрачно и только по-деловому, но перспективы точно те жеих попросту нет. И почему-то она совсем не сожалела: ни сейчасобщение с Пожарским для неё как экскурсия в экзотическую страну или даже в параллельный мирни тогда, с Ваней.
Хотя, когда он вернулся домой, не на майские, а на постоянно, ей было по-настоящему плохо, не так, чтобы лечь и умереть, но всё равно плохо. Нестерпимо тянуло позвонить ему, или написать. Лиза несколько раз заглядывала на его странички в соцсетях, и даже как минимум однажды (или всё-таки, пожалуй, больше) набрала сообщение. Но не отправила, удержалась в последний момент, удалила. Потом всё-таки выкинула Ваню из друзейпусть и найти опять очень легко, если задаться цельюи номер телефона удалила. Не бросила в чёрный список, а просто стёрла из памяти. Наверное, и тут сохранила каплю надеждывдруг он сам позвонит.
Не-а, не позвонил. И тоже, наверное, правильно. Лучше обрубить сразу, чем отрезать кусками. Может, и не менее болезненно, но, по крайней мере, боль не растягивается во времени. А итог же всё равно не изменится.
Глава 9
Вот такой вот у неё первый раз. Тоже достаточно специфичный, пусть и не слишком похожий на тот, который задумывала Настёна. Да и у той не вариант «дальше некуда» просто самой выбрать своего первого мужчину и открыто ему предложить. Случается и похуже.
Например, в прошлом году, одна из однокурсниц, начав встречаться с таким же типом, как Алик, жутко переживала, что того, избалованного вниманием умелых женщин, отпугнёт её невинность. Поэтому срочно искала, с кем бы от неё заблаговременно избавиться, как-то упустив из внимания факт, что, переспав с другим, изменит своему парню.
Может, у Настёны те же причины, и Алик не ошибся с экстренной дефлорацией. Нонадо же! обиделся, не посчитал за честь. Вроде бы и смешно, и в то же время
Хотяладно. Достаточно вспоминать и думать о совершенно неважном, когда существует более насущная и значимая проблеманедоделанная контрольная по «Оценке инвестиционных проектов в логистических системах».
Лиза в очередной раз перечитала условие задачи. Она уже не первый раз над ней страдала и всегда вначале казалось, что всё просто и ясно, но потом стандартное решение уводило куда-то не туда, и смысл терялся, и логика. Вот и опять ничего не вышло.
Наверное, она просто уже не в состоянии свернуть с однажды проложенного пути, ей кажется, что, если, например, замедлить шаг или, наоборот, рвануть изо всех сил, он всё-таки выведет куда надо. Но, скорее всего, она упорно пропускала нужный поворот или вообще шла не в ту сторону, не замечая нужный указатель. Он ведь точно должен быть, и значит действительно нужен кто-то, способный ткнуть в него пальцем. Крайнов?
Он правда настолько умный, что остальные готовы ему платить за курсовики и контрольные? На вид не определишь. Просто мрачный тип, который никогда не улыбается. Но это же не показатель высокого интеллекта. Скорее, свидетельство отвратительного характера. Но может, реально к нему обратитьсяЛиза хихикнула, вспомнивон ведь и правда не кусается. А те определённые случаи, которые имел в виду Алик, ей не грозят. Да и идти недалеко.
Конечно, неплохого было бы предварительно позвонить и договориться, он ведь тоже не сидит постоянно дома, вроде бы где-то подрабатывает, ну и, вполне вероятно, ходит на свидания. Но у Лизы нет номера Крайновского телефона, так что действительно легче дойти. А если его не окажется на местетак на «нет» и суда нет. А экзамен «автоматом» с верхом окупит несколько минут неприятного общения.
Она глубоко вздохнула, собралась с решимостью, прихватила тетрадь и ручку и отправилась в квартиру этажом выше.
Главное, не останавливать и не задумываться. Вот и нужная дверь, кнопка звонка. А ещё непонятно, чего желается большечтобы он оказался дома или не оказался? Кажется, и того и другого одновременно.
Замок щёлкнул, отпираясь, дверь распахнулась.
Привет! выдохнула Лиза, стараясь особо не вникать, какое сейчас выражение у Крайнова на лице. И так ясно, что не слишком радостное и приветливое. Дальше она сразу хотела объяснить, с какой целью явилась, но Крайнов опередил, отрезал сухо:
Его нету. Позже придёт.
Лиза опешила, слегка.
А с чего ты взял, что я к Алику?
Он снисходительно усмехнулся.
Думаешь, ты такая первая, а я такой тупой, что ничего не вижу и не понимаю. Я уже достаточно насмотрелся. Даже если тупой, и то уже понял.
И, конечно, сейчас он захлопнет у неё перед носом дверь, так и не дав ничего сказать. Он же лучше знает, почему и зачем она здесь, и ему смешно наблюдать за её нелепыми наивными попытками всё-таки навязаться Алику, перевести фиктивные отношения в хоть чуточку настоящие. А Лизе так трудно сдержаться и, например, не треснуть его тетрадью по лбу, чтобы хоть немножко сбить заносчивость и спесь.
Она уже перебирала мысленно, что бы ему сказать такоеехидное и колкое, ещё и короткое, в расчёте успеть до того, как дверь закроется. Но та почему-то распахнулась только шире.
Ладно, заходи.
А!
Видимо, Лиза зря заявиласьтут логикой даже не пахло, ни в поступках, ни в мышлении. Но она всё-таки переступила порог.
Можешь там подождать, указал рукой Крайнов.
Квартира действительно точно такая же, как у ниходин в одинпоэтому Лиза без труда определила:
На кухне?
На кухне, подтвердил Крайнов, и зачем первым двинулся сам. Наверное, решил, что она не в состоянии даже по указанной дороге самостоятельно пройти.
Ну ладно. Она и это переживёт. И только оказавшись на кухне, Лиза наконец-то сообщила:
Но я вообще-то к тебе пришла.
Да?
Похоже, он по-настоящему удивился, или не поверил. Он же настолько крутой, что у него никогда даже мысли не возникало, будто он может ошибиться.
Я-то как раз слышала, что ты умный. И учишься хорошо. Надеялась, ты мне с контрольной поможешь. Лиза продемонстрировала ручку и тетрадь. Я сама пробовала, но мне кажется, у меня что-то не то получается.
Ясно, заключил Крайнов с такими понимающими интонациями, без всяких слов говорившими, что он воспринял эту её фразу как обычную отговорку, как желание хоть немного прикрыть свою непроходимую тупость. Потом распорядился: Садись. И сам устроился на одном из табуретов. Давай сюда. Чего тебе там надо решить?
Лиза опустилась на соседний, с другой стороны стола, протянула ему тетрадь, даже открыла на нужной странице, заложенной листом с распечаткой заданий. И когда Крайнов принялся просматривать текст, попросила:
А можешь не просто решить? Ещё и объяснить, как.
Он резко повернул голову, уставился на неёопять удивлённо.
Да, да, она ещё и думать умеет, и соображать! Как бы ни хотелось ему считать по-другому. У неё не только Алик в мысляхего там не особо и много. И она не тупо переписывает за кем-то с мозгами, она действительно сама обычно справляется. Но тут засомневаласьона ведь надеется на «отлично» и «автомат».
Писаренко же потом по решениям спрашивает, дёрнув плечами, пояснила Лиза. Чтобы определить, сам делал или нет. Ты же, наверное, знаешь? Или у вас не он «Оценку» вёл?
Он, коротко подтвердил Крайнов. Ручку давай.
А, да!
Она и забыла, что по-прежнему сжимала ручку в руке, только тетрадь ему отдала. Протянул послушно, даже предусмотрительно щёлкнула на кнопку, выпуская стержень. Он забрал, и потом вертел ручку в пальцах, пока читал условие задачи, и Лиза засмотрелась на эти резкие, в общем-то неосознанные, бессмысленные движения. Потом взгляд сдвинулся выше, скользнул по лицу: от подбородка по шевелящимся губам и прямой линии носа к глазам.
Они глубоко посажены и разрез не очень широкий, поэтому создаётся впечатление, что они постоянно прищурены. Оттого и взгляд кажется пронзительным, и цвет радужки трудно определить. Тёмный. А вот какой тёмный? Серый, синий или коричневый? Но самое впечатляющеескулы. Высокие, острые, рельефные. Да у него вообще черты лица очень рельефные, чётко очерченные. Хотя определённо красивым его не назовёшь. Вот Аликоднозначно красавчик, даже чуть слащавый, но в меру.
Ты хоть слышишь, о чём я говорю? внезапно выбилось из общего потока слов.
Лиза раскаянно потупилась.
Извини, задумалась. Потом с видом примерной ученицы заглянула в тёмные глаза: Можешь повторить?
Могу, кивнул Крайнов. Только в тетрадь смотри.
Глава 10
Вот же! Кровь прихлынула к щекам. Неужели заметил, как Лиза его рассматривала? И, конечно, решил не молчать. Но она жечисто из интереса. Просто лицо у него такое, притягивающее взгляд, запоминающееся. Не красотой, как у Алика, а чем-то другим. И почему-то трудно выразить словами, чем. Вот, например, пантерада? Просто огромная чёрная кошка, ничего особенного, и всё же
Так будешь слушать? прилетело недовольное и нарочито громкое.
Ох, опять она отвлеклась.
Да, конечно, старательно заверила Лиза, а Крайнов ткнул ручкой в тетрадь, в её перечёркнутое им и исправленное решение.
Вот, смотри.
А он действительно разбирался и неплохо объяснял, и уже через пару минут она заявила:
Всё, поняла. Давай я дальше сама. Забрала ручку и тетрадь, дописала условие, формулу и расчёт, осталось только вычислить. Но это лучше дома на калькуляторе. И снова подвинула к нему тетрадь. Правильно?
Крайнов пробежался глазами по исписанному листу.
По мне, правильно. Посмотрел с сомнением на Лизу, будто до сих пор не верил, что она сама подобное смогла, а потом просто поднялся.
Всё, время вышло, она может отваливать. То есть должна отваливать. И Лиза тоже поднялась. Но она всё-таки достаточно вежливая, чтобы сразу забыть, что она здесь не одна, и уйти молча, не поблагодарив.
Спасибо.
Крайнов, как обычно, только глянул снисходительно, и она вспомнила, о чём говорила Маша, поинтересовалась деловито:
Я тебе сколько-то должна?
Должна? повторил Крайнов.
Сначала Лизе показалось, переспросил, но она почти сразу засомневалась, что правильно поняла. Всё-такиподтвердил? Потому что он смерил её взглядомс головы до ногмедленным, изучающим, липким. Словно и правда цену прикидывал, высчитывал, как в контрольной, сообразно её параметрам и собственным предпочтениям. И на этот раз брать намеревался не деньгами.