Я в соревнованиях не участвовал, но, как редактору школьной газеты, мне пришлось четыре часа проторчать в долбаном спортзале, который насквозь провонял ядрёным запахом пота, от которого у меня потом весь день слезились глаза. После этого я должен был напечатать статью, но, блин, у меня как бы конец учебного года, а оценки хуже, чем хотелось бы, так что, ясен пень, что на статью я решил забить.
Проходя мимо, физручка наклоняется над нашей партой.
После этого урока идём в столовую на чаепитие, говорит она не мне, а Егору, моему соседу по парте, который участвовал в этих соревнованиях. Ну, норм. Он всего полчаса поделал какие-то упражнения и теперь пойдёт пировать, а сколько бы я там не проторчал и сколько бы мне ещё не пришлось проколупаться с этой статьёй, в итоге я не получу ни-че-го.
Егор кивает, и физручка возвращается на место. Через пару секунд она вновь наклоняется над партой, на этот раз обращаясь ко мне:
Паш, ты статью сделал? её голос строгий, как и всегда, когда она говорит со мной.
Она у меня дома, на флэшке, вру я. Конечно, я не собирался ей говорить, что даже не начинал её писать.
Нам эту статью нужно уже сегодня распечатать.
Ну, после уроков занесу.
Она ничего не говорит и отходит назад. Поздравив всех участников соревнований, они с завучем уходят.
После биологии у нас классный час, на котором нам должны выставлять оценки. Классуха наша, пожалуй, самая вредная училка в школе. Однажды она мне влепила две двойки по алгебре за то, что я ушёл пораньше с какого-то мероприятия. Я просидел в зале три часа, и мне было там так душно, что я чуть не потерял сознание, но для неё это не было причиной отпустить меня домой. Правда, в некоторых ситуациях она всё же бывает снисходительной.
Я подхожу к ней и вежливо отпрашиваюсь с классного часа, объяснив причину. Она просит у меня дневник и отпускает. Вот бы и с других уроков так же уходить. А то от этой работы редактором вообще никаких плюшек, все могут только критиковать.
Прямиком из кабинета бегу на выходсегодня на улице уже тепло, почти что летняя погода, поэтому в школу я пришёл без верхней одежды и сменной обуви.
Зайдя в квартиру, сразу включаю комп. Загрузка идёт очень медленно, и я за это время успеваю снять с себя дебильную школьную форму. Открываю Word, и внезапно всё зависает. В этот момент в комнату заходит мама.
Не успел прийти, как уже за компьютер сел, сетует она.
Мне статью срочно написать нужно, огрызаюсь я, продолжая бессмысленно щёлкать мышкой.
Покажи, какие оценки за год.
Их ещё не выставили, я щас в школу опять пойду.
Она выходит, и тут как раз открывается Word.
А о чём писать? Я бегаю по всей комнате, ища блокнот с заметками со Дня здоровья. Спустя минут пять наконец-то нахожу и начинаю переписывать корявые записи, прибавляя что-то из памяти. В итоге всё равно получается какая-то фигня, но кому это вообще нужно?
Скидываю файл на флэшку и бегу в школу. Спрашиваю у вахтёрши, какой идёт урокчетвёртый. Значит, классный час уже закончился, и, если после него никого не отпустили, сейчас у нас история.
Пока поднимаюсь на третий этаж, звенит звонок. Из кабинета выходят мои одноклассники.
Паш, сумку свою возьми, кричит мне Егор. Я дневник твой туда положил.
Смотреть оценки мне некогда, поэтому бегу на физику, кидаю сумку на заднюю парту, а сам иду в учительскую. И как раз натыкаюсь на физручку.
Ты мне статью когда принесёшь? вновь спрашивает она. Кажись, у кого-то склероз.
Да принёс уже, отвечаю несколько грубо.
Ну, пойдём тогда, ты мне её на ноутбук скинешь. Или у тебя сейчас урок?
Электив.
Она машет рукой, мол, это неважно, и ведёт меня в спортзал. Я сбрасываю файл ей на ноут и уже хочу смыться, но она меня останавливает.
Подожди, дай прочитаю. Вдруг что-нибудь отредактировать нужно.
Я начинаю беситься, от всей этой беготни уже болит голова.
Она критикует каждый мой абзац, и мне приходится править всю статью по её наводкам. После всех мозговыносящих правок в такт интенсивным от гнева ударам по клавишам у меня дёргается глаз, а она ворчит:
Нужно фотографий ещё добавить. Пошли к Марии Николаевне, посмотрим, что у неё есть. Только ты сначала это сохрани и мне сбрось.
Сохраняю файл и отправляю на рабочий стол. Вытащив флэшку, вместе с физручкой иду в учительскую.
На месте они начинают о чём-то ворчать. Потом физручка уходит, а завуч распечатывает заново один из репортажей, что она мне давала. Я перечитываю его уже в двадцатый раз, пытаясь зацепиться за что-нибудь стоящее, но всё слишком сухо.
Вскоре возвращается физручка в ещё более рассерженном состоянии.
Паш, ты мне ничего не скинул! Там старый вариант остался!
Да твою же мать, ты от меня отвалишь сегодня или нет?!
Я рычу про себя и иду в спортзал, но там, чёрт возьми, закрыто. Нельзя было сразу об этом сказать?
Опять иду к ней. Она разговаривает в коридоре с какой-то училкой. Придётся ждать, пока наговорятся. Я в это время обдумываю про себя всю эту ситуацию и злюсь ещё сильнее. Не думал, что этот день будет настолько хреновым.
Вдруг в коридор выходит наша физичка.
О, Паш, у тебя телефона Стёпы нет? кричит она и смотрит на меня. Блин, ко мне ведь обратилась. Что-то совсем загрузился.
Нет.
Оль, а у тебя урок кончился, что ли? спрашивает её физручка.
Да, я их отпустила.
Отпустила. Норм. У всех моих одноклассников уже начались каникулы, а я до сих пор торчу в этой школе. Век бы её не видеть!
Иди тогда вещи свои забери, говорит мне физручка. И вот ключ от спортзала, не забудь закрыть.
Я возвращаюсь в кабинет физики, беру портфель, поднимаюсь в спортзал, захожу в тренерскую. Открываю файл с флэшки, а он в своём первоначальном виде. Открываю документ с рабочего столатоже. Вот же чёрт! Как так вообще получилось?
Набираю весь текст и правки по памяти. Надеюсь, ничего не заметит.
Закрываю кабинет, возвращаюсь в учительскую. Завуч показывает физручке фотки со Дня здоровья, предлагая довольно хорошие кадры, но физручка их все отклоняет.
Ай, и этих хватит, и вновь машет рукой. Паш, вот пара фоток, ты себе скачай, а потом на мой ноут скинешь.
Да сколько же можно?!!
Я чувствую, как медленно превращаюсь в Халка. Только не в зелёного, а в красного, от ярости. Глаза уже покраснели и защипали, словно я нанюхался перца.
Вернувшись в спортзал, сбрасываю на ноут новую версию и возвращаюсь в учительскую.
Чего ты торт-то брать не хочешь? спрашивает Мария Николаевна у физручки.
У меня диабет, у мужа тоже проблемы с желудком, куда мне его девать?
Отдай ученикам своим. Пускай в столовой ещё раз чай попьют.
Мне даже кусочка никто не предложил. Не заслужил. Блин, так бесит, что руки трясутся. Ну-ну, фиг они дождутся от меня следующего выпуска школьной газеты.
Всё сделал? обращает на меня внимание физручка.
Да, отрезаю я и сую ей ключи. Ухожу прежде чем она успевает меня завалить чем-нибудь ещё.
Выхожу из школы и ощущаю свободу. Кожей ощущаю, такую лёгкую и нежную. Жаль, что продлится она всего три месяца, а потом опять в эту чёртову школу. Прохладный, но приятный свежий ветер вздымает полы расстёгнутой ветровки, словно крылья. Насладившись этим нереальным ощущением воли, я застёгиваюсь, спускаюсь по порожкам и направляюсь домой.
Из школьной палатки выходит Королёв, мой одноклассник, и устремляется вперёд. Так, нужно к нему подойти. Я сам не особо уверен в своих действиях, но эта ситуация со статьёй меня так взбесила, что мне срочно нужен антидепрессант.
Вообще я пытаюсь к нему подойти уже целую неделю, но стесняюсь. Сегодня бояться нельзя. Последний шанс всё-таки. Подбегаю к нему и, не сбавляя шага, спрашиваю на одном дыхании:
Слушай, ты ж мне друг, да? парадирую его фразу, с которой он обращается ко мне каждый раз, когда хочет списать. Дай сижку.
Ты куришь? спрашивает он, до предела изгибая бровь.
Я не курю. Раньше иногда бывало, но зависимостью не стало. Просто в моменты душевной тяжести, когда всё становится таким хмурым, и кажется, что жизнь идёт под откос, а вместе с ней и весь мир катится к чертям, тогда я нахожу спасение в сигарете. Мне хватает всего пары затяжек, чтобы успокоиться. Когда вижу дым, вытекающий изо рта, мне кажется, что это из меня выходит все дурные мысли. И это реально помогает.
Можно без этих вопросов? я вновь начинаю сердиться, но пытаюсь дышать ровно.
Королёв изгибает и вторую бровь, но всё же достаёт из портфеля пачку незнакомой марки и протягивает мне одну сигарету.
Может, за школу пойдём?
И без этого тоже, отчеканиваю я и, даже не поблагодарив, прячу сигарету в карман.
Королёв сворачивает, а я ускоряю темп, словно боюсь, что он пойдёт за мной следить.
Всю дорогу до дома я обдумываю новую встречу с Аней. Мысленно составляю план нашего разговора. Хочу сразу придумать несколько тем, чтобы потом опять не было такого жуткого молчания. Интересно, она как-нибудь среагирует, когда я перед ней закурю? Вчера я наболтал о себе слишком многого, выставив себя отбросом общества. Нужно показать, что на самом деле я не так уж и сильно отличаюсь от своих сверстников.
Вернувшись домой, сразу иду на кухню. Мама как раз готовит обед.
Ну что, теперь оценки принёс? спрашивает она, разливая борщ по тарелкам.
Вроде да, отвечаю я. До сих пор ведь даже не посмотрел, что и как там.
Показывай тогда.
Я возвращаюсь за дневником, отдаю ей.
Шесть четвёрок! начинает вопить она. Ты совсем скатился?! Девятый класс ведь с аттестатом отличия закончил!
Мам, я сто раз говорил, что у нас учителя новые, оценки занижают.
И что, у вас теперь совсем без отличников класс будет?
Ну, любимчики же остались.
А я надеялась, ты школу с золотой медалью закончишь, вздыхает она.
Я ничего не отвечаю, хотя внутри опять начинаю злиться. Сколько раз ей говорил, как нам оценки занижают, как мне классуха двойки из-за того случая поставилаей всё равно. Лишь бы были хорошие оценки, а какой ценойеё не волнует.
Я быстро ем суп и иду к себе в комнату, опять включаю комп, захожу в ВК. За полдня пришло только одно сообщение, от Полины, моей подруги из Тулы: «Привет, Паш. Не хочешь со мной завтра в кино сходить? А то одной скучно, а все другие заняты». У меня на завтра планов никаких нет. Конечно, мои одноклассники будут отмечать окончание года, но меня никто даже не приглашал. В этом городе у меня нет друзей. Здесь меня ни что не держит. Поэтому я сразу соглашаюсь.
В комнату заходит мама и начинает ворчать:
Ну, и что это за свинарник у тебя в комнате? Хоть бы прибрался!
Господи, что в школе, что домавезде достанут.
Я закатываю глаза.
Бабушка на вахту уже уехала?
Вчера ещё.
Ну, тогда я сегодня к ней.
Опять на полдня? недовольно спрашивает мама.
Нет. С ночёвкой.
Тебе что, дома спать не нравится? А что же ты там есть будешь? Я на два дома готовить не собираюсь!
Да сам разберусь, отстань уже от меня!
Мама уходит. Видимо обиделась. Плевать. Я столько нервов себе сегодня потрепал, что мне уже нужна не одна сигарета, а целая пачка.
Богородицк: 29 мая, вечер
После школьной беготни мне совершенно ничего не хочется делать. Меня охватывает жуткая лень, поэтому рюкзак с вещами я собираю только к вечеру. Несмотря на то, что мама всё время угрожает, мол, либо иди сейчас, пока не стемнело, либо оставайся дома, она всё равно отпускает меня и даже даёт мне на тормазок жареные пельмешки.
Окончательно собравшись, я прощаюсь с родаками и выхожу на улицу.
В лицо дует прохладный, но очень приятный ветер. Небо пылает алым закатом, а у облаков подсвечивается золотое дно. На улице так хорошо, что сразу идти к бабушке не хочется. До встречи с Аней есть ещё часа полтора, поэтому я решаю прогуляться.
По дороге обдумываю планы на каникулы. Уже через два дня начнётся лето, а это хороший повод что-нибудь поменять в своей жизни. Последние годы у меня вышли очень унылыми. Всё своё время я провожу только в школе и дома, потому что гулять мне не с кем. Хотя и одному мне тоже хорошо. Я могу бродить по безлюдным улицам, гулять по железной дороге и лазать по заброшкам, не боясь, что кто-то будет меня критиковать и называть мои пристрастия странностями.
И всё-таки мне бы хочется найти себе друга. Такого, с которым можно пойти куда и когда угодно и с которым можно поговорить на любую тему. Не знаю, удастся ли мне найти такого человека, но на этих каникулах я обязан познакомиться хоть с кем-нибудь.
Внутри меня рождается какое-то радостное чувство. Я ещё не сделал ничего из того, что вообразил себе, но на душе уже тепло, и мне хочется закричать во всё горло. Пусть люди подумают, что я какой-то придурок, мне от этого станет ещё веселее. Но, конечно, я этого не делаю. Я слишком стеснительный для такого. На каникулах придётся с этим бороться, но пока что я просто хочу погулять.
Побродив полчаса по тёмным улочкам, я поворачиваю в сторону бабушкиного дома.
Проходит всего полчаса с того момента, как я пересёк порог квартиры, а мне вновь хочется на улицу. Горячий чай со странным, но довольно приятным вкусом, греет замёрзшие руки. Ноутбук уже несколько минут стоит на столе без действия и вот-вот погрузится в спящий режим. Я хотел посмотреть какой-нибудь фильм, но настроения для этого вообще никакого. Сижу и тупо пялюсь на часы. Чтобы успеть на крышу к девяти, мне нужно выходить только через полчаса.
Я тяну время до последнего, а потом начинаю бегом собираться. Накидываю куртку, беру спички и выбегаю на улицу.
Выйдя к дороге, непроизвольно бью себя по лицу. Пожарка! Баннер! Магазин вдалеке! Я же проходил мимо бабушкиного дома и даже не понял этого! Ух, ладно, не хочу загоняться из-за такого пустяка. От этих каникул я рассчитываю получить только самые крутые моменты в памяти, а не такие отстойные.
Я быстрыми шагами направляюсь к вчерашнему дому. Как ни странно, дверь в подъезд всё также открыта. Неужели не нашлась ещё ни одна бабка, которая облаяла бы всех жильцов за гуляющий сквозняк?
Поднявшись на шестой этаж, смотрю на время. Уже 21:10. Чёрт, всё-таки опоздал! Хотя с Аней мы о встрече вообще не договаривались, поэтому я ни в чём не виноват. Но внутри всё равно что-то гложет. Я ненавижу опаздывать, ведь время, упущенное на ожидание, мы могли бы провести вместе.
Залезаю на крышу и иду к вчерашнему месту. Вот и она Сидит, беззаботно болтая ногами, будто и не находится на грани смерти. Аккуратно подхожу к ней и тихо, чтобы не напугать, говорю робкое «привет». Но разве её возможно напугать? Так и сидит, не повернувшись, не ответив, и думает о чём-то своём.
Присаживаюсь рядом, всё также с опаской. Ощущение того, что одно лишнее движение может лишить меня жизни, пугает до сих пор. Так почему же всё равно сюда залез? Я не понимаю, с какой целью люди рискуют жизнями, если это не приносит ничего, кроме страха? Впрочем, я никогда себя не понимал.
Не думала, что ты вернёшься, говорит она бесцветным тоном, и я вновь не понимаю, рада ли она моему присутствию или нет.
Я подумал, что мне тоже нужны какие-то традиции
Мы опять молчим. В голове крутится сотня заготовленных тем, но я никак не решаюсь начать разговор. Моё стеснение сковывает мой язык, и как бы я не хотел от него избавиться, мне это не удаётся. Разнервничавшись, я копошусь в карманах и вдруг натыкаюсь на забытую сигарету. Она оказывается сильно помятой и слегка надломленной у самого края, а половина табака рассыпалась у меня в кармане. Я неумело вставляю её между губ и уже потягиваюсь за спичками, как вдруг поднимается Аня.
Эй, ты куда?
Ты куришь, отвечает она, не оборачиваясь. Ты плохой.
Да подожди! отчаянно выкрикиваю я, да так громко, что мой голос эхом размножается по всему району. Я не курю на самом деле.
На миг она останавливается и неохотно оборачивается. На её лице уже привычное безразличие, но в чёрных глазах я замечаю какое-то сомнение. Ещё некоторое время она обдумывает своё решение, а я выкидываю сигарету.
У меня сегодня день тяжёлый выдался, пытаюсь оправдаться, потому что самому за себя стыдно. А ещё каникулы начались, вот и решил отпраздновать свободу.
Как можно праздновать свободу, сковывая себя вредными привычками? её вопрос звучит монотонно, будто она не спрашивает, а задаёт тему для обсуждения.
Ну, вообще у меня нет привычек. Ни хороших, ни плохих. Я просто не умею привыкать.
Она замолкает, а я впервые чувствую в себе какую-то энергию для общения.
И почему ты решила, что курят только плохие люди? Это глупый стереотип.
Все стереотипы глупые, она прикусывают губу, видимо, осознав собственную противоречивость.