Алексей СидоренкоБезликая история
Дисклеймер
Данное произведение содержит откровенные сцены сексуального характера, ненормативную лексику, а также упоминание наркотических веществ (исключительно в нейтрально-описательном или негативном контексте). Обращаем ваше вниманиевсё, что связанно с последнимипротивозаконно, опасно и предосудительно. Сама же книга не только не одобряет употребление таких веществ и не призывает к этому, но и изобличает всевозможные негативные последствия от оных (и в целом носит сугубо антинаркотический характер).
В целях безопасности названия некоторых веществ будут скрыты или изменены.
Все персонажи, события и локации являются вымышленными, любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно. Строго 18+.
Вступление
Думаю, что все началось с ошибки
Но когда она произошла? (И дала импульс, который и привел меня к этому.) Вот сколько я ее ни искал, все время приходил к своему рождению. И хорошо бы, но это все же слишком просто.
Я попытаюсь откровенно и подробно расстелить полотно своей жизни (очень короткой, оставьте опасения длинной истории) и выстроить ретроспективу, которую я использую как специальный прибор для детального рассмотрения всего моего гиблого существования, а может, если повезет, найду ту самую ошибку.
Даже эти слова мне дались нелегко, поскольку я уже знаю, что предстоит мне описать, какое путешествие в прошлое меня ждет, а потому всем своим существом чувствую, как меня окатывает единая волна из разных вод: стыд, похоть, страсть, отчаянье Но так можно блуждать бесконечно, а потому должно начать.
Глава 1
Раздел 1
И все же как тяжело начать Но тут я чувствую, как мои извилины едва колышутся от совершаемых внутри движений, а пальцы непроизвольно бегут по клавишам. Я отдаюсь этому потоку. Прислушиваюсь к тишине, вдалеке раскатываются какие-то полимерные шумы, погружаюсь, отталкивая весь мир, и вот слышу подсказку. Нечто каким-то неземным способом передает мне сигнал: «Отрезать». Именно то, что мне нужно.
Я беру свое прошлое, кладу на разделочную доску. Пальцем провожу черту и легким движением отделяю одну часть от другой. Почему-то палец указал на тот самый случайпервый секс. Вот здесь все началось
Но это не в меру наивно. Нет, все началось намного раньше. С генов.
И вот у меня на руках два начала: где начинается моя история и где начинаюсь я. Не зря палец лег туда, куда лег.
Начну с себя. До конца 9 класса, то есть до 16 лет, я был вполне настоящим человеком. Но я не могу назвать себя обычным. Наверно, я обычный в пределах всех судеб, писаных и настоящих, в сумме, но и я не про это, просто я всегда был несколько отделен от остальных.
В 15 я прошел тест Айзенка на IQ, выставив возраст 18 лет, и получил 145 баллов. Я, конечно, поизучал немного эту тему после, знаю, что валидность теста не бесспорная, но все же возьмем во внимание факт, что я в свои 15 сравнивался со старшей возрастной группой. Но все это неважно, я сам не большой поклонник всех этих тестов и отношусь к ним скептически (не к концепции, а именно к существующим тестам), и тем более не имел цели этим маленьким фактом обозначить себя гением. Просто у меня была не такая же голова, как у всех моих сверстников.
Учиться мне удавалось всегда легко, проблем с этим никогда не возникало. Хотя эта легкость вскоре породила абсолютное безразличие, что определенно стало проблемой, но тогда она никого не волновала. Действительно: учителям хорошо, родителям хорошо, мне мне очень хорошо. Хотя направь меня тогда в гимназию с усложненной программой, да завали факультативно институтской, все пошло бы совершенно иначе, но кому нужны такие трудности, когда и так всем хорошо. Чтобы было понятно: классе в 5-м я перестал заниматься уроками дома, поскольку мне хватало с головой 2125 часов в неделю, проведенных в школе на занятиях. Но без дела я, само собой, не сидел
И конечно же, такая голова не могла не повлиять на мои отношения со сверстниками. Но тут есть еще один нюанс. Мое высокомерие. Да, я готов говорить теперь (там, где я сейчас) искренне. Я намеренно выбрал путь маргинализации. Я хотел быть в стороне. Не меня не допускали в круг (круги) общения, я сам их надменно избегал. И в моем поведении не было никакой демонстративностиеще один сознательный жест. Открыто заявить о себе, о своем интеллекте, о своем гении, быть выскочкой, образцовым отличникомозначало опуститься до их уровня, говорить на понятном им языке.
Сейчас многое изменилось, я вижу себя со стороны но мне не становится противно, скорее мне жаль. Не себя, а того молодого парня, который оказался один с таким багажом посреди бескрайних просторов личностного становления.
Но как бы оно ни было, а в 14 я открыл себя как мизантропа.
Раздел 2
И все же до того самого случая я был, повторюсь, «настоящим». То есть жизнь моя хоть всегда немного не обычная, была ровной. Я жил, учился в школе, занимался какими-то вещами (увлечений у меня всегда было в достатке), в общему меня было будущее.
Особенно хорошо мне давались математика и языки. С таким комплектом все двери открыты. Вне школы я делал попытки осваивать логику и лингвистику, и на мой взгляд, для моего возраста весьма успешно. Изучал экономику, бизнес и инвестиции. И много еще чего, но больше в порядке ознакомления. Не буду тут перечислять все профессии, к которым я присматривался; в 15 я остановился на международной бизнес-коммуникации.
Хоть был я и нелюдим, а друзья у меня были. Вернее, один друг, остальные приходились близкими окружающимиэто те, которые в моей жизни никакой роли не имели вовсе либо значимой не сыграли.
Его звали Леша. Алексей Киселев. Интересный парень, хоть и с таким непримечательным именем. Мы были близки, но не похожи. Оба отстраненные, оба неглупые, мы были как река и каменистое дно. Я был умнее (возможно, гениальнее) его, но он был лучше меня.
Мне трудно понять, когда началась наша дружба, такое ощущение, будто она в один момент свалилась. Вот мы с ним еще не друзья, а потом бац, и вот уже друзья. Он хотел стать переводчиком.
Вся та часть моей жизни (которую я сейчас лицезрею на своей ладони), видится мне запутанным клубком различных жизненных обстоятельств и деталей, но никак не последовательной историей. Словно так оно и было, словно до того самого случая я вовсе и не жил, а находился в платоновском мире идей.
Но в голове нечто подает сигнал: «Продолжай». Если я не могу выстроить последовательной хронологии, тогда я должен вычленить из этого сферического пространства самое важное, не забыв ничего, что, признаюсь, довольно трудно, ведь погружаясь туда, я не вижу, например, своего детства, хотя упорно смотрю в ту сторону, где оно должно быть.
А вот и онимои родители.
Раздел 3
Александр Алексеевич Александровмой отец, Руфина Алексеевна Александрова (Савенко)моя мать. Я, кстати, так и не нашел места, куда можно было вставить свое имя, так вставлю сюдаТимофей.
Своих родителей я, как и себя, обычными назвать не могу. Если одним словом, ониветреные люди. И я не могу сказать, что я с ними был особо близок. Мне даже кажется, что каждый из нас не был тесно связан с кем-то другим. Этим мы похожи.
Вместе они, в общей сложности, 20 лет (на момент моего пятнадцатилетия). Отцу тогда было 47, матери42. От отца у меня есть единокровный брат Денис, который старше меня на 2 с половиной года. То есть еще в начале своих отношений отец мой ушел от матери, сделал ребенка, а потом вернулся, а она приняла его. У него родился сын, он признал его, согласился платить алименты и принимать участие в его воспитании, и эти свои намерения он изложил моей матери еще до рождения Дениса. А она просто приняла его. А потом родился я.
Но он всегда хорошо зарабатывал, был старшим механиком на судне, так что мог себе позволить. Жили мы в достатке, тут не пожалуешься. Жили, к слову, мы в городе Б., и нетрудно догадатьсяу моря.
И отец постоянно ходил в море. Ходил-ходил и в итоге ушел из семьи. Вроде, когда брак распадается и мужчина оставляет свою недвижимость женщине, это называется «ушел из семьи».
Я не считаю своего отца человеком высокоблагородным, но то, что он оставил нам с матерью дом, ее машину (свою забрал) и выделил ежемесячно 35 тысяч (у матери был еще и свой доход), избавило нас от многих проблем. Мне было 14 (почти 15).
Они развелись, прошло немного времени (чуть меньше года, как мне видится), и отец стал часто оставаться у нас дома. Не знаю точно, но, как мне кажется, им с матерью было легче уживаться вместе, сохраняя небольшую дистанцию. Оба они были слишком своевольные и свободолюбивые. Только сделав шаг назад, им удалось наладить отношения. Муж и жена стали парнем и девушкойв этом есть что-то омолаживающее, лекарство против кризиса среднего возраста.
Мне было 16, и я вообще не переживал относительно их. Наоборот, мне было интересно наблюдать за ними, а чувства, которые должен испытывать сын, у меня отсутствовали совсем. Я уже жил собственной жизнью (но тут я немного забегаю вперед).
Раздел 4
В 15 в мою жизнь пришел первый романтический опыт и спорт.
Спорт и раньше был в моей жизни, но урывками, без вовлечения. С первого класса я посещал разные секции: по футболу, хоккею, скалолазанию, боксу, но нигде не задерживался подолгу. Футбол и хоккей были в детстве, уже тогда я узнал, что яне командный игрок. Скалолазание само оставило меня, тут я ни при чем. Как говорили, тренера бросила жена, и он ушел в отрыв. И каким-то (сейчас мне понятным) образом он переключился на мужчин, а потом (вот тут я уже ничего не понимаю) увел от своей бывшей жены ее ухажера, к которому она ушла от него. И заразил его ВИЧ. А потом уехал. Если честно, в эту историю я сам не верю, но люди, у которых был выход к первоисточнику, подтверждали, что у этого тренера действительно обнаружили ВИЧ и он действительно уехал из города. И у его бывшей жены и ее ухажера тоже ВИЧ. В любом случае я тут ни при чем.
А вот от бокса ушел уже я. Не вписался в контингент. Я люблю бокс однозначно больше борьбы. Я шел с уверенностью, что буду заниматься благородным искусством, а пришел на сбор уличной шпаны, метившей в полноценные бандиты. Если в школе я держался в стороне от остальных, поскольку не считал нужным и возможным находить какой-то общий, дружеский язык, то тут я открыто брезговал. Хотя сейчас понимаю, что там были и неплохие ребята
Но все изменилось (хоть и ненадолго), когда мне впервые сильно понравилась девочка. Это было лето перед 9-м классом, и оно как-то само собой случилось. Словно из-за угла. Будто заготовленный скрипт в написанном сценарии.
Мы пересеклись один раз, второй, потом я узнал, что наши отцы хорошо знакомы (узнал, собственно, когда с отцом поделился этим своим переживанием; тогда мы с ним еще общались так близко). И отец мне помогустроил знакомство. Организовал совместный отдых семей на море. И там же я увидел ее в купальнике. И понял, что влюбился (по крайней мере, мне тогда так подумалось).
Но и она увидела меня, а форма у меня была ни разу не спортивная. А онаспортсменка, занималась художественной гимнастикой, танцами. И была требовательна к таким вещам (и имела полное право). К тому же ростом я был немножко ниже ее, сантиметра на 4, но и тут пролет.
И для того, чтобы продвинуться дальше в наших отношениях, я стал систематически заниматься спортом. Начал со стадионабег, подтягивания, отжимания, прыжки в длину. Потом, в сентябре, пошел со своим другом на борьбу (там оказался народ получше; я решил, что с ними можно выстраивать общение, хоть и через небольшую стенку). И все это время я пытался начать с ней встречаться (мы периодически гуляли вместе, но «встречательствами» это не называли). К концу осени у меня появилась какая-никакая, а все же спортивная форма, я даже умудрился подрасти немного и сравнялся с ней в росте (174 см).
В конце концов у меня получилось ее поцеловать, и тогда она мне сказала, что не любит меня.
Но у меня остался спорт, оказалось, что в нем я очень даже неплох.
Раздел 5
До 16 лет я много читал, потом пошел на спад, а после 17 вовсе бросил. Но и тут я снова забегаю вперед.
В действительности я много чего делал помимо чтения, с детства у меня был доступ к любым развлечениям. Уроками-то я не занимался, а мозгу нагрузка требовалась. Так что меня самого тянуло туда, где мозги мои могли раскрыться в полной мере. И как-то само собой (с того ракурса, с которого я сейчас смотрю на свое прошлое, мне кажется, что слишком много всего происходило у меня само собой) я от компьютерных игр и развлекательных фильмов перешел на классическую литературу и авторское кино.
Начинал я с мистики и ужасов, но потом судьба, словно божественный шелковый путь, вывела меня к Кафке, Гоголю и Достоевскому. Прочитал я, разумеется, больше, но вот с этой тройкой я чувствовал какое-то родство. Словно передо мной сидели три моих настоящих отца. Я бы мог назвать их и братьями, но это была бы дерзость с моей стороны, я осознавал, насколько мал перед ними. Я был восхищен. Интеллектом, талантом. Гением. Тогда я безоговорочно признал их интеллектуальное превосходство надо мной и заочно напросился в послушники.
Подобным провидением в кино для меня стали фон Триер, Куросава и Пак Чхан-ук. Мне нравилось все, что они снимали, но вот особую магнетизирующую любовь вызывали фильмы о страдании. Но тогда я в этом не отдавал себе отчета.
Под страданием я понимаю не обыденные уколы жизни и переживания лишений, а ношу, висящую камнем на шее, внутреннюю боль, разрастающуюся как рак. Много кто пишет или снимает о таком герое, но им же и свойствен нереалистичный оптимизм, их истории ведут к избавлению. А меня же тянуло наблюдать за самим процессом гиперплазии обременения, за тем, как героя с каждым шагом все сильнее и сильнее прижимает к земле.
А возможно, все мои симпатии на тот момент были лишь следствием моей юношеской претенциозности Кто знает?.. Но даже если и так, не имеет значения, ведь эти вещи, вне зависимости от побуждающих обстоятельств, откладывались во мне в качестве полезного интеллектуального капитала.
В целом я понимал, что осмыслю увиденное и прочитанное позже, когда придет время. Я отчетливо запомнил, когда читал Достоевского (по-моему, «Преступление и наказание»), тогда про себя подумал: «Считываю сейчас пока только первый слой, а потом пойму главноекогда придет время» (и как же я не рад этому пророчеству).
Вообще, эти мои увлечения только дальше откинули меня от меня настоящего, дальше от людей (ведь появилась интеллектуальная планка), но все могла исправить тогда рука, та, которая сейчас направляет меня.
Раздел 6
Я бросил все попытки написать эту историю.
Я окунулся в омут вязкого, концентрированного мрака. Я исчез, растворился.
Я бродил не знаю сколько, по бесконечному лабиринту. И постоянно возвращался к зеркалу. А в нем пустота. Затем новая дверь, коридоры. И всегда все кончается зеркалом.
Но я вернулся и обнаружил нечто
Передо мной лежала записка, написанная механической рукой. Словно ее отпечатали на машинке. Никаких признаков человеческой руки.
Теперь нечто вышло за границы тишины и не скрыто тянуло мои извилины, словно патрон безвольную марионетку, направляя мысли и руки выполнять мои обязательства.
Дословно приведу текст записки.
Несмотря на все обстоятельства его жизни, кои разбавляли его посредственность, он все же был посредственностью. Необычной посредственностью. Одаренной посредственностью. И в этом конфликте одаренности и посредственности и был корень его трагедии.
Тимофей не был гением в превосходном понимании этого слова. Он не писал музыку с 5 лет. Не писал книг. Не заканчивал школу даже на один класс вперед (хотя мог).
Во многом он был подобен своим сверстникам. Взрослел так же, как и остальные, был подвластен слабостям и искушениям, соответствующим его возрасту. Но в нем всегда жила некая вторая сущность. Его гений.
И не оказалось человека, сумевшего понять и укротить этот гений. И он стал тяжелой ношей для Тимофея, его опасным свойством. Его проклятием.
Его родители не имели в себе собственного, законченного таланта. Оба они носили лишь по половине, которая без второй не имеет никакой силы. Она все же оставляла особый отпечаток на личности, но никак сама не раскрывалась.