Он презирает своих родителей. И он прав. Кровь от крови. Не могло быть иначе. Но это заставляет Тимофея чувствовать еще больше жалости к себе. И жалость перерастает в презрение.
Я снова нашел записку, сделанную все той же нечеловеческой рукой. И заболел. Дни я давно перестал считать, но мне казалось, что я брожу по ужасным лабиринтам, порожденным распухшим мозгом, неделями. Я видел тени.
Когда началась моя тусовочная жизнь, мне пришлось несколько скорректировать свои музыкальные вкусы. Как с людьми, так и с музыкой приходилось мириться, нельзя настроиться на нужный лад, если не отдаешь себя всего окружающему.
Обычно там играл всякий кал. Какая-то попса, хип-хоп, электроника. И все вперемешку. Тут как с алкоголем: либо ты преодолеешь препятствие в виде своего мозга и чувства вкуса, либо тебя стошнит. Меня тошнило несколько раз. И я правда не уверен, отчего именно, все же склоняюсь к музыке.
Но когда я снова возвращался к себе в свое уединение, я начинал терапию. Классика (Мусоргский, Чайковский, Бетховен, Вагнер стыдно признатьсяШопен), французская опера (все, что попадалось), авторская музыка в экспериментальном стиле и рок. Разный рок. Мне нравилась неприкрытая мизантропия, льющаяся из динамиков. Это был Мэнсон. Его песни для моего эго были своего рода сексуальным тренажером. Иногда у меня мог встать (в переносном смысле). Вполне могло дело доходить до оргазма (а вот здесь за переносность значения я не ручаюсь).
Все имена и свои впечатления по каждому я перечислять не буду, но главная песня ждала меня впереди. И тоже из-за угла.
Раздел 5
Близился Новый год, а значит, и алкоголические будни. Столько дел, столько дел: забухать с классом, со своими пацанами, с Денисом, а впереди зимние каникулы и столько девочек, которые так нуждались в моем обаянии, а изголодаться я к этому времени уже успел.
Но мои планы резко свернули в совсем неожиданное русло. Леша подрался с алкашами и получил сотрясение и небольшое ножевое ранение. Провожал свою подругу поздно вечером, а жила она в не самом спокойном районе, и по дороге домой налетел на какого-то синяка. Леша не был агрессивным парнем, но, я допускаю, мог и сам захотеть того побить. Ну как побитьоб асфальт разок уронить, не более. Я в нем уверенон хороший человек. Тем не менее драка как-то завязалась, и к его оппоненту пришла подмога. Думаю, это была западня. Леше дали по голове палкой, но он остался на ногах и продолжил обороняться. Когда нападавшие смекнули, что связались с подготовленным прохожим (боролись мы с ним на одном уровне), один из них выхватил что-то острое (в темноте было не видно) и прошелся по спине. Благо Леша носил тогда плотную, зимнюю кожаную куртку, а от звуков с улицы проснулись жильцы ближайших домов. Поэтому обошлось все одним, неопасным ударом. Те скрылись, Лешу увезли на скорой. Повезло, что лезвие прошло неглубоко, вскользь и не зацепило ни позвоночник, ни почку. Кстати, тех мужиков потом нашли, и Лешин отец (влиятельный в нашем городе человек), воспользовавшись своими связями, сделал так, что тех изуродовали в камере (одного даже развели и опустили).
И вот его должны выписывать к Новому году, и понятно, что ни о каких поездках и тусовках речи быть не может. И чтобы как-то его поддержать, я отказался куда-либо ехать и пошел в новогоднюю ночь к нему. Родители были только рады, оба они нашли себе компании, так что не пришлось изображать из себя несколько часов нормальную семью. Лешины родители ни чего против не имели, они знали меня с детства, его отец был хорошо знаком с моим.
У него была очень религиозная семья. Особенно мать. Не знаю как, но каким-то христианским чутьем она чувствовала, что со мной не все в порядке, и всегда тепло меня принимала. Жалела меня. Приглашала в церковь. Я деликатно уходил от этой темы. И всегда был вежлив с ней.
Леша тоже был православным христианином, но из-за возраста малость непоследовательным. В моей же семье к религии относились неопределенно. Отец был крещеным, но на этом вся его религиозность заканчивалась. Если он и верил, то знал, что его ждет только ад. Мать же была агностикомтак она объясняла свои взгляды, а по мне она, с одной стороны, не имея религиозного воспитания, с другойзнания, просто отмахивалась от темы. Последними верующими в ее семье были ее бабушка и дед по материнской линии. Они были мусульманами.
У меня же были сложные отношения с божественным началом. Я не только ставил себя отдельно от остальных людей, но и не мог признать над собой абсолютного авторитета. Я слишком сильно верил в себя, чтобы верить в Бога (или в Богов).
В ту ночь с 31-го на 1-е мы остались одни и у нас произошел разговор, важность которого я тогда не осознал, но почувствовал. И отреагировал неправильно, а осмыслил это только сейчас.
Как успехи во французском? спросил он.
Peu à peu, ответил я.
Я-то на нем не говорю.
Потихоньку.
Тесты проходил?
B1-B2 где-то.
Нормально. Вдруг он потускнел.
Что-то не так? спросил я.
Ты сильно хотел с ними поехать?
Да ладно, сколько этих вписок еще будет. С Денисом поеду или пойду, как получится. Тем более с классом не так интересно. А что?
Тебе не кажется, что ты стал слишком много времени проводить за всем этим?
Не знаю, мне не мешает.
Думаешь?
А в чем проблема?
Не нравится мне все это
Да ладно тебе, они нормальные парни, тебе тоже не помешало бы сдружиться со всеми.
Они тянут тебя.
Я знал это. Мое человеколюбие и Лешино были разными. Он относился к людям искренне, и в нем не было внутреннего презрения к окружающим. Я же был маскирующимся мизантропом. Я мог называть человека братом, пил с ним на брудершафт, но далеко внутри за всем этим угаром я ни во что не ставил его. Мне было плевать, дай мне пару месяцев, и я бы не вспомнил, как этого человека зовут.
Уж не ревность ли это с твоей стороны? ответил я ему.
Какая ревность, побойся Бога
Я его не боюсь.
Я вижу по тебе.
А я вижу, что ты всего боишься
Я-то ладно, но о Боге не говори так в этом доме.
Он завел меня.
Ты и сам знаешь, что его нет.
Он промолчал.
Разве не так?
Я так никогда не говорил, эти слова он произносил почти шепотом, хотя его родители уехали час назад с родственниками и дома были только мы вдвоем. Я лишь говорил, что верю не так, какон сменил мысль, сам-то ты помнишь, что говорил мне о вере, когда делился впечатлениями о Достоевском?
Это не совсем
Он перебил меня:
Веру надо пережить.
Знаешь, сейчас мне кажется, что все это большой излишек. Вспомнить того же Раскольникова (мы были единственными, кто прочитал «Преступление и наказание» намного раньше программы). Он убедился, что он лишь тварь дрожащая, ни на что не способное дерьмо, возомнившее себя Наполеоном. Не думаю, что я как он.
Думаешь, тебе и проверять не надо?
Думаю, я уже все проверил.
А не боишься стать Кирилловым?
Хм. Он же просто псих.
Ты не видишь себя со стороны. Не доведет это все тебя до добра.
Ну это все вопрос веры, а мне нужно знать. Слушай, мне все нравится. Правда. Я просто кайфую от всего, что сейчас со мной происходит. Зачем мне это все прекращать, если я просто могу это делать. Мне это никак не мешает.
Я долго пытался реконструировать последние слова, но именно их почему-то будто отрезало от тела истории. Мне кажется, что сказал я нечто в этом духе, но не уверен, ведь, когда восстанавливаю эти слова, у меня начинает что-то жечь внутри, а виски наливаются тяжестью. Я думал, что он просто завидует мне. Он видел, что у меня все получается, видел, что я могу позволить себе то, что не может позволить себе он.
Наутро я позвонил Антону, спросил, как прошла поездка с классом (ездили они на турбазу за город). Он скинул мне несколько видео, как кого-то из одноклассников тушили в снегу, как они пытались скрыть следы, оставленные опрокинутым кальяном, как Кирилл и Дамир прыгали в сугроб с окна второго этажа и Дамирка приземлился в чью-то блевоту. Ничего не потерял, заключил я.
К обеду я распрощался с Лешей, а вечером поехал с Денисом на дачу к его одногруппнику.
Раздел 6
На этот раз записка, что я нашел, была сильно короче предыдущих и весьма размыта. Подчерк был больше похож на человеческий, но все еще далек от того, что я мог знать.
Пади на колени Разразись истерическим криком Разбей себе голову о пол
Он все готов был бы сейчас отдать, лишь бы принять тогда в свое сердце истинное начало. Это мог быть кто угодно. Важна лишь суть, та, что дает понимание подлинного места в мире, что выстраивает связь между «Я» и вещами, что задает вектор движения.
Спасись Спасись Спаси
Но сейчас у него только один выходвыстрадать весь путь с самого начала. Или сгинуть в бесконечных коридорах лабиринта навсегда.
После прочтения меня вырвало. Пошла носом кровь. Я упал без сознания и пролежал какое-то время в абсолютном забытье. Ни образов, ни снов. Словно провалился в чистейший мрак.
Я готов разбить голову о пол, захлебнуться в собственной крови, но этоочередной тупик. Нечто тянет меня по правильному пути. Пути наружу. Я не должен сопротивляться.
Раздел 7
Той зимой, на тренировке у меня произошел один неприятный конфликт.
У нас был многофункциональный спортивный комплекс, где совмещались тренажерный зал и зал для единоборств. Я к тому времени уже подключил тренировки с железом к основным, так было интереснее и мало кто это делал из остальных. И наш тренажерный зал посещали люди со стороны. Заходил народ с бокса.
Одного из этих боксеров я заочно знал. Звали его Заур. Особо мерзкий тип. Из тех, кто обижает младших и терроризирует одноклассников. Очень наглый и агрессивный. И тупой. Я тоже был наглым, но на другом уровне. Меня бесило сочетание такого высокомерия и такого интеллекта. А потому мне жгуче хотелось опустить его на положенное место. А еще я вспомнил, что делал для него задание по английскому, когда учился в 9-м (он был на год старше меня, числился в техникуме на специальности «автомеханик»).
Обстоятельства в тот раз сложились так, что мне и не пришлось ничего самому выдумывать. Через своих одноклубников я узнал, что этот Заур встречается с девочкой, которую я несколько раз сношал. В первый раз еще осенью, на какой-то квартире, на балконе, а второйна новогодних каникулах, на даче, куда я ездил с Денисом, причем в несколько заходов, в том числе в рот. Осталось только при удобном случае преподнести эти сведения моему personne désagréable.
Все произошло в раздевалке, я специально выбрал место поближе к его компании. Я был тогда с Лешей. А их четверо. Хоть у них и было численное преимущество, но оно нивелировалось тем, что мы находились на нашей территории и поблизости были наши ребята.
Мы остались вшестером, я точно знал, что создастся некое напряжение. Я был уверен и сейчас готов подписаться: этот Заур personne désagréable, тоже желал конфликта. Он, проходя мимо, толкнул плечом Лешу (не меня!), при этом громко перекидываясь какой-то чушью на обезьяньем со своими. Леша был по комплекции как я, но с виду менее спортивным. Либо Заур преисполнялся уверенности в собственном физическом превосходстве (он был выше и крупнее нас), либо не предположил, что может нарваться на вспыльчивого человека. Тут я понимаю: у меня есть секунда остановить Лешу и не упустить шанс осуществить свой план. Я показываю жестом другу «секунду» и выпаливаю:
Ты же вроде встречаешься с Соней Л
Ну дадерзко, но удивленно протянул он.
А ты как относишься к тому, что я ее поебываю периодически?
Чо, бля
Ну мы ебемся иногда, когда пересекаемся на вписках. Причем она вся делу отдается. Не жалеет ни пизды, ни рта. Не бывает послевкусия?
Пиздишь!
Не серьезно. Мне просто интересно: ты сам согласился на свободные отношения или это ее инициатива? Просто ты же ее целуешь после всех хуев. У нее, кстати, еще такая милая родинка на лобке.
Тут я вижу, как он буквально закипает. У него краснеет лицо, даже глаза. И я успеваю добавить финальное:
Я же еще твою мать ебал
Мне хотелось верить, что мою добивку он воспринял как правду, ведь до этого я ему не врал. Как бы то ни было, он кинулся на меня. Забавно, что из-за злости он забыл весь бокс и начал в колхозном стиле махать руками. Его друзья стояли истуканами. Может, они растерялись, а может, им стало позорно помогать человеку, которого только что с говном смешали.
Не успел он по мне попасть, а я придумать прием, которым красиво продолжить его унижение, как вдруг появился Леша, обхватил его сзади и швырнул через себя. Пол был кафельным. Когда тот начал подниматься, уже я подхватил его и не просто швырнул, а прямо воткнул в пол. Руки подключать не пришлось, поскольку он не лучшим образом дважды упал. Сильно приложился головой, вывихнул плечо и получил смещение нескольких позвонков. Его ребята так и продолжили стоять не двигаясь.
И вот в этой ситуации я кто: мразь или рыцарь? Наверное, нехорошо, что я так девочку подставил, но как-то меня это тогда не волновало (на самом деле до последнего я думал, как бы не подставить себя, чтобы никто не узнал, что это я все рассказал, но когда все случилось, у меня уже не было времени и возможности обдумать варианты выхода для себя). Но с другой стороны, я лишь первым сделал шаг навстречу неизбежной конфронтации. А с третьейя вступился за друга (хотя сам срежиссировал ситуацию и подставил его под удар).
После всего произошедшего Леша сказал мне:
Наверное, зря мы так
Это почему?
Ну как-то слишком жестко ты его. То, что толкнул, здесь без вопросовпизды дать была необходимость. Но мы его и покалечить могли, если не покалечили. Как-то мне его жаль что ли.
Брось, такие гандоны, как он, должны быть наказаны.
Ну знаешь не в нашей это власти решать: кого наказывать, кого нет.
Тебе же самому нравится пиздить всяких уродов.
Есть за мной такой грех
Если можешьделай. Нахер сомнения. Тебе бы не помешало начать принимать себя.
А если я или ты станем такими, как он?
Не станем. Он безмозглое животное, мынет. Помни это.
Леша вздохнул.
Проблем нам удалось избежать. Все подтвердили, что Заур полез первым, а вот историю с девушкой как-то умолчали. Как я узнал позже, бокс он бросил, сильно разжирел и с головой ушел в онлайн-игры. Больше видеть мне его не доводилось. Судьбу его девушки я не отслеживал, но слух о ее неверности все же прошелся в узких кругах.
Раздел 8
В то время я подсел еще на одну заразу, а точнее на две, но я и сейчас считаю, что эти вещи могли повлиять на меня и в хорошую сторону (или не повлиять вообще), при других обстоятельствах. «Калифорникейшн» и Буковски.
На первое я наткнулся случайно, в телевизоре. Потом ушел смотреть с первой серии в интернет. О втором я узнал из первого. Тогда меня понесло.
Я будто открыл дверь в мир моих грез. Я смотрел на главного героя сериала, а видел себя. Я хотел видеть себя там. Мне приходилось чувствовать себя робким подмастерьем, смотря на мэтра. Я сказал себе: «Я должен стать таким». Тогда я не понимал, что судьба главного героя, Хэнка Муди, абсолютно трагична. Он писатель в состоянии глубочайшего кризиса. Он лишился семьи, ушел в перманентный запой и разврат, чтобы заткнуть сквозящую дыру внутри себя. Все эти бесконечные девушки, тусовки и наркотики только добивают его, все, что ему надо, единственная любимая женщина, семья, дом и кабинет. Но тогда я этого в упор не видел. Вернее, видел, но не обращал внимания. Ведь я тоже искал способ забыться.
С Буковски было несколько иначе, он был для меня успокаивающим бальзамом, живительным эликсиром. Никогда я не думал, что захочу, как и он, просто забиться в какой-то угол, спрятаться от боли, от реальности Правда, этого я тогда не понимал и понять не мог: меня действительно все устраивало.
Я ощущал себя ненаполненным, будто всегда немного недополучал от жизни, а тут потекли ручьями накопленные долги, да еще и с процентами.
И я просто читал, ничего не понимая. Стоял один в море, зайдя по колено, в дождь и ловил, закрыв глаза, легкие порывы ветра и капли влаги со всех сторон.
Я стоял лишь в прихожей дома с привидениями и еще не знал, что ждет меня впереди.
Раздел 9
20 апреля, мой день рождения. Само собой, я не мог не устроить чего-то грандиозного. В списках приглашенных обязательно: Денис, Антон, Сева, Кирилл Дамир (куда же без него). Через них остальной народ. Тогда я уже обзавелся знакомыми в женском кругу, и у меня была мысль собрать всех девушек, которых я имел, в одном тесном помещении, но все же пришел к выводу, что этот план больше подходит для кино, но не для моей вечеринки. Поэтому я позвал просто знакомых девушек, а вот они уже позовут тех, с кем я еще не был близок. Я выбрал четверых. Ну и остальные должны были привести девчонок, особенно я рассчитывал на Дениса (не мог же он мне не сделать на день рождения такой подарок).