С тобой - Валя Шопорова 4 стр.

 А надо было сказать  негромко ответил он.

 Теперь я тоже так думаю,  Норват вновь тяжело вздохнул. Захотелось покурить, хоть он и не курил.  А что, всё так плохо?

Дориан не ответил. И его молчание было самым красноречивым ответом.

 Извини,  произнёс Леонард, понимая, что своим вопросом причинил другу ещё больше боли.

Дориан закусил губу и задержал дыхание, чтобы вновь не заплакать, помотал головой.

 Ничего, Леонард. Просто я идиот, у которого всю жизнь не закрывается рот, а когда пришло время говорить по делу, я не смог сказать и слова.

 Дориан, не кори себя.

 Не корить? Леонард, я знал о том, что Леон принимает наркотики, и что я сделал? Ничего. Я ничего не делал несколько месяцев, а когда ситуация вышла из-под контроля, просто запер его дома, наивно полагая, что смогу справиться с его зависимостью лучше специалистов. А потом  голос дрогнул, и младший Ихтирам вновь закусил губу,  сбежал. Я его бросил, Леонард, понимаешь? Бросил наедине со всем этим. И не нужно говорить, что я не виноват. Я не поверю.

 Это хорошо, что ты осознаёшь свои ошибки, значит, ты сможешь не повторить их в будущем. Ты извинишься перед Леоном, и я ни секунды не сомневаюсь в том, что он не колеблясь простит тебя, человечество просто не придумало такого поступка, которого бы вы не смогли друг другу простить. Но пока твоё чувство вины не имеет никакого смысла, тебе нужно сейчас быть сильным, а не ломать себя угрызениями совести.

Слова Леонарда были самыми правильными из всего, что можно было сказать. И Дориан послушал бы его, но он не мог позволить себе перестать мучиться чувством вины. Это было его наказанием, к которому он сам себя приговорил, которое он заслужил.

На какое-то время вновь воцарилось молчание, в котором каждый думал о своём, затем Леонард коснулся плеча друга и сказал:

 Пошли домой, ты уже замёрз.

Леонард уже валился с ног, у него слипались глаза от недосыпа, но он заставлял себя продолжать бодрствовать. С того момента, когда их всех настигла новость о том, что Леон разбился, Дориан был единственным, кому удалось поспать и то не по собственной воле. Когда оба близнеца оказались в больнице в непонятном состоянии, друзья просто не смогли остаться в стороне и не быть рядом с ними. Фишер тоже так и не уехал из больницы, дежурил в ординаторской, чтобы первым узнавать даже самые малейшие новости о здоровье Леона, и не выпускал из рук мобильного телефона, решая вопросы того, чтобы случившееся осталось тайной для общественности.

Когда они зашли в квартиру, Дориан отпустил Лео с поводка и сам обратился к другу:

 Леонард, ты, наверное, спать хочешь?

 Да,  честно ответил Норват.  Но я посижу с тобой.

 Не надо, я сейчас тоже пойду спать. Хочу, чтобы быстрее наступило завтра.

Леонард кивнул и, оглядев гостиную, ответил:

 Хорошо. Я тогда лягу здесь, на диване.

Он понимал, что Дориан едва ли позволит ему занять спальню Леона, тем более сейчас, когда тот сам не мог дать на это своё разрешение. У них всегда было очень ревностное отношение ко всему, составляющему их личный мир. Это проявлялось даже в отношении братьев друг к другу. Так, если один чрезмерно увлекался каким-то сторонним человеком, то второй превращался в Отелло и делал всё, чтобы завладеть вниманием близнеца.

 Нет, Леонард,  покачал головой Дориан.  Займи мою спальню, а я посплю в комнате Леона.

Было похоже на то, что для Дориана необходимость где-то устроить на ночлег друга была лишь предлогом для того, чтобы лечь в спальне близнеца. Леонард не стал спорить, и в скором времени они разошлись по комнатам.

Зайдя в спальню Леона, Дориан ощутил новый укол боли и невыносимой горечи в самое сердце. Раздевшись, он лёг в постель, и перед глазами понёсся хоровод воспоминаний.

Сколько всего было в этой комнате, в этой самой кровати. Как-то так повелось, что именно в спальне старшего они чаще всего были близки, начиная с самого первого раза. Была ли их связь непростительным грехом, за который жизнь заставляла их расплачиваться? Или она была той любовью, которую не понять никому? Дориан не знал ответа.

Просто они всегда были единым целым в двух одинаковых лицах: всегда вместе, всегда друг за друга горой, понимали друг друга с полуслова и вовсе без слов. А потом что-то изменилось, и как бы они ни пытались бороться и держаться, жизнь ломала их вновь и вновь.

Теперь у Дориана были лишь миллионы вопросов и страхов. Кровать, хранящая самый родной на свете запах, в которой было невыносимо холодно и одиноко. И только Лео, тёплым клубочком устроившийся у него под боком, помогал вконец не замёрзнуть и не потеряться в обрушившейся на них темноте.

Глава 4

Дориан проснулся в шесть утра безо всяких будильников, на автомате оделся, даже не смотря, что надевает на себя. Его непреодолимо влекло к близнецу, и он будто делил с ним состояние коматоза, находясь в подобии полусна. Ему было всё равно на всё, кроме одного  побыстрее попасть к Леону. И плевать, что доктор Иннганаморте запретила приезжать раньше установленного часа, он даже не взглянул на время.

Вовремя проснувшийся Леонард застал друга обувающимся, развернул его и отправил в душ, до которого Дориан не дошёл сам, заставил переодеться в приличную одежду. А после всё же уговорил младшего Ихтирам позавтракать, едва ли не с ложечки его кормил.

 Всё, Леонард, я поеду,  сказал Дориан, отставив тарелку, и встал из-за стола.

 Сейчас нет и половины девятого, ещё рано,  ответил Норват, взглянув на наручные часы.

 А вдруг пробки? Я не хочу опоздать. Я поехал.

 Дориан, подожди, я поеду с тобой. Дай мне десять минут, чтобы почистить зубы и хоть как-то умыться, хорошо?

Подумав пару секунд, Дориан кивнул и снова сел, закурил. Оставлять его без присмотра не хотелось  вдруг сбежит? С него станется. Но времени и так было в обрез, потому Леонард всё-таки ушёл в ванную комнату.

В больницу они приехали без двадцати минут десять.

 Дориан, обещай, что если тебя по каким-то причинам не пустят к Леону или пустят, но не сразу, ты не будешь скандалить,  серьёзно произнёс Леонард, остановив друга около дверей реанимации.

Дориан кивнул, и они зашли в отделение. Им навстречу вышла доктор Иннганаморте, которую уже предупредили о том, что буйный родственник и его сопровождающий прибыли в больницу.

 Доброго утра,  поприветствовала она обоих парней, после чего обратилась отдельно к Дориану:  Как вы себя чувствуете?

 Я в порядке.

 Это очень радует. И я надеюсь, что сегодня вы будете вести себя сдержаннее.

 Я буду вести себя хорошо,  так по-детски, но смешно никому от этого не стало.  Как Леон? Как прошла операция?

 Операция прошла успешно.

 А я могу его увидеть? Вы же обещали

 Я сдерживаю свои обещания,  ответила доктор и перевела взгляд на Леонарда, уточняя для него:  Но посещение разрешено только для мистера Ихтирам-Катель.

 Я понимаю,  кивнул Норват.

 Идите за мной,  сказала доктор Дориану и направилась вперёд по коридору, зашла в ординаторскую.

 Зачем мы сюда пришли?  спросил Дориан, оглядев просторное помещение.

 Я должна провести с вами инструктаж. И постарайтесь в этот раз слушать меня внимательно, это в интересах вашего брата.

Услышав, что это важно для Леона, Дориан весь превратился в слух, самым внимательным образом выслушивал доктора, отвечал на необходимые вопросы. После инструктирования его попросили оставить мобильный телефон, выдали халат, бахилы и шапочку.

Дориан в третий раз мыл руки, разглядывая своё отражение в зеркале. Во всём этом больничном обмундировании он выглядел просто нелепо. Но смешно ему не было, хотелось лишь, чтобы посмеялся Леон.

Когда вся подготовка была окончена, доктор Иннганаморте провела Дориана к дверям палаты, в которой лежал Леон.

 Напомню ещё раз  не трогайте аппаратуру,  проговорила врач.

 Я похож на идиота?

 Не хотела вас обидеть, но это мой долг  заботиться о пациентах.

Дориан кивнул, показывая, что понимает и на всё соглашается. Доктор добавила:

 У вас ровно полчаса.

Палата слепила белизной и душила своей стерильностью. Даже сердце начало стучать тише, боясь потревожить это сонное царство. Бесшумно закрыв за собой дверь, Дориан сделал несколько несмелых шагов вперёд, скользя взглядом по кровати, на которой лежал близнец, и даже не сразу узнавая его. Из-за обилия бинтов и гипса толком не было видно тела, повязка на голове скрывала почти половину лица. В палате стояла кристальная тишина, нарушаемая лишь писком одного из массивных аппаратов и едва слышным дыханием самого Дориана. Тело старшего Ихтирам было обвито таким количеством проводов и разнообразных трубочек, что, казалось, сосчитать их не удастся даже при большом на то желании.

Падение с моста привело к множественным травмам, некоторые из которых могли прервать жизнь даже в одиночку. Относительно повезло Леону снизу, он отделался переломом бедренной кости правой ноги. Но куда хуже дело обстояло с верхней частью тела. У него были сломаны семнадцать рёбер и грудина, осколки рёбер проткнули левое лёгкое и один из них был всего в трёх миллиметрах от сердца на тот момент, когда его доставили в больницу. Разрыв оболочки печени и её сегмента. Разрыв желчного пузыря и желудка. Сильно повреждена трахея. Множественные смешанные переломы рук: правую докторам вообще пришлось собирать из осколков. Сломаны были и пальцы: восемь из десяти. И в довершении всего  закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга.

Дориан буквально на цыпочках подошёл к постели близнеца. Раз за разом он скользил взглядом от лица Леона до кончиков пальцев ног, толком не понимая, что он сейчас чувствует. Он не мог насмотреться на брата и безумно хотел поговорить с ним. Но нельзя.

 Леон, я пришёл. Я вернулся,  прошептал Дориан и невесомо коснулся кончиками пальцев загипсованной руки старшего.

Он понимал, что Леон сейчас не ответит и специально говорил как можно тише, чтобы не потревожить его покой. Но ему необходимо было сообщить, что он одумался, дать понять, что он рядом.

 Ты спи, я не буду много болтать,  продолжал шептать Дориан, губы тронула улыбка.  Просто у меня самого чуть сердце не остановилось, когда это случилось с тобой. Поправляйся, прошу тебя

Он вновь скользнул растерянным взглядом по телу близнеца, так странно и непривычно было говорить и не слышать ответа. Но он чувствовал острую необходимость продолжать разговаривать.

 Леон, жаль, что ты не видишь меня сейчас, тебя бы позабавил мой внешний вид. Конечно, белый цвет мне к лицу, но в голубой шапочке и пакетах на ногах, которые бахилы, я смахиваю на беглого пациента психиатрической больницы, который мнит себя блистательным доктором.

Дориан улыбнулся, нежно смотря на брата из-под чуть опущенных ресниц, будто ожидая его ответа. Но ответом ему по-прежнему была тишина и разбавляющий её писк аппарата фиксации жизнедеятельности.

Вздохнув, Дориан встал на колени около постели Леона, поскольку иных предметов мебели в палате не было: лишь кровать, тумбочка и пугающие своим предназначением аппараты, положил на неё руки, а на них голову, с грустью и тоской смотря на близнеца.

 Я скучаю по тебе, Лео,  произнёс он.  И знаешь, я когда-то очень злился на тебя за то, что ты заставил меня пройти через весь тот ужас, который со мной произошёл, даже  он сглотнул, замявшись на пару секунд,  пару раз втайне желал, чтобы с тобой произошло нечто подобное, чтобы ты наконец-то понял, на что обрёк меня. А теперь я понимаю, что всё это бред и совсем не страшно. Это ничто по сравнению с тем, что я испытал вчера, когда мне позвонили и сказали, что ты разбился, когда я не знал, выживешь ли ты, чувствовал, как ты умираешь Вот это было по-настоящему страшно, а всё остальное неважно. Ты только не уходи от меня, пожалуйста,  Дориан снова невесомо коснулся кончиков пальцев Леона.  Это же я идиот, который вечно сбегает, а ты не делай так, будь лучше меня. Я же безбожно врал, говоря, что не буду плакать, если с тобой что-то случится. Я плачу так часто, что у меня уже воспалились и глаза, и кожа под ними. Не уходи от меня, прошу, я не выдержу, если в третий раз почувствую, что твоё сердце не бьётся.

Он жалобно, словно щенок, соскучившийся по ласке, поскрёб ногтями по шершавому гипсу и положил голову ближе к руке близнеца.

Дориан ещё много чего говорил и просто молчал, прислушиваясь к низкому гулу аппарата искусственной вентиляции лёгких, который заменял Леону самостоятельное дыхание. Он готов был сидеть так бесконечно, лёг бы спать на полу около постели близнеца и плевать, что кафель был холодным. Но время было неумолимо, и стрелки часов бежали вперед. В палату зашла доктор Иннганаморте, сообщая:

 Время посещения вышло.

Дориан поднял к ней умоляющий взгляд, но не стал спорить и просить о том, чтобы ему позволили остаться.

 Я скоро вернусь,  шепнул он Леону и покорно покинул палату.

 Всё в порядке?  участливо спросила доктор, когда они вышли в коридор. Во время посещений бывало всякое: родственники пациентов впадали в истерику и падали в обморок, а с учётом того, что она уже успела классифицировать Дориана как эмоционально неустойчивую личность, ожидать можно было всего, чего угодно.

Дориан кивнул, опустив взгляд, и спросил:

 Можно я останусь, подожду, пока Леон проснётся?

 Мы уже обсуждали это с вами. Я не позволю вам сидеть в моём отделении.

 Я буду вести себя тихо!  воскликнул Дориан.  Вообще рта не открою!

Поняв, что прямо сейчас нарушил собственное обещание, он уже тихо добавил:

 Просто я был в состоянии Леона и знаю, что он может проснуться и через пять минут снова заснуть. Я ни в коем случае не хочу пропустить этот момент, в эту минуту я должен быть рядом с ним. Прошу, позвольте мне остаться.

Врач тяжело вздохнула.

 Леон не проснётся.

У Дориана от шока расширились глаза, и он побледнел.

 Не пугайтесь, Дориан,  продолжила доктор.  Я не хотела сказать, что Леон не придёт в себя вовсе, но сегодня это едва ли случится.

 Вы дали ему снотворное? Как долго оно будет действовать?

 Мы ничего ему не давали. Дело в том, что ваш брат находится в состоянии глубокой комы.

 Глубокой комы?  растерянно переспросил Дориан, словно не понимая смысла слов доктора.  Это как обморок?

 К сожалению, нет. Я бы объяснила вам специфику данного состояния, но мне необходимо работать, почитайте в интернете, если вам это интересно.

Договорив, доктор Иннганаморте позвала медсестру и, велев ей проводить младшего Ихтирам до выхода, удалилась. Дориан растерянно смотрел ей вслед, к нему подошла медсестра.

 Пройдёмте со мной, мистер Ихтирам-Катель.

Дориан кивнул, словно в трансе вышел из отделения, около дверей которого его ждал Леонард.

 Ты как?  спросил Норват.

 Леон в коме,  невпопад ответил Дориан.

Взгляд его растерянно метался, не находя ни точки опоры, ни покоя, меж бровями залегла морщинка глубокой, тяжкой задумчивости. Он сам не понимал, как относится к словам доктора. Пока это было просто фактом, который ещё нужно было осознать.

Глава 5

Новый день. Полчаса на посещение. Всего тридцать минут для тех, кому было мало целой жизни, чтобы насладиться друг другом. Гнетущая тишина, запах чистоты и стерильности до скрежета, писк и гудение аппаратов.

Дориан сидел около постели Леона, не сводя с его лица усталого, полного жгучей тоски взгляда. Вот он, его близнец, его вторая половинка  так близко и одновременно так далеко, в темноте, в которую Дориану не было хода. Лицо Леона украшали синяки и ссадины, левую щёку по вертикали пересекал глубокий порез. Наверняка потом останется шрам, но это не страшно, его можно свести.

В голове Дориана медленно проплывали воспоминания о тёмном и страшном прошлом. В последнее время они стали его наваждением, бичом. Но теперь в памяти оживали не картины роковой ночи и вечера, предшествующего ему, как это было всегда, а кадры того, что было после.