Спорим, сейчас переплыву Волгу, неожиданно спросил Лёшик, но по обыкновению своему, не дождавшись ответа, просто сиганул в воду. Когда он был примерно на середине реки, у меня закончилось пиво, и я, махнув рукой, отправился на боковую.
Вернёмся же скорее к основному повествованию.
* * *
Не сатану, а демона огня. Балбес ты окаянный. То сатанизм, а то зороастризм, понимать надо такие вещи, я специально говорил голосом занудного умника, чтобы подколоть Лёшика.
А! Ну теперь понятно, заулыбался он в ответ.
Да, кстати, помимо книги Гермеса, с собой в небольшой рюкзак я заботливо положил огромный охотничий нож, который купил на Черкизоне незадолго до поездки. Был ещё мешочек с амулетами и три бутылки водки по тридцать два рубля каждая. Помоему, больше ничего я взять с собой не соизволил, хотя, возможно, была ещё кофта. Трудно вспомнить, особенно с учётом того, что обратно я вернулся вовсе без вещей. Но обо всём по порядку.
Так мы стояли, непринуждённо беседуя, на пороге Ленинградского вокзала. Погода была просто отменная; мы пили минеральную воду и чегото ждали, а точнее когото, а ещё точнееОбжору; он, как всегда, опаздывал. Тогда считалось: если попить минералки перед пьянкой, это както компенсирует грядущий урон. Уж не знаю, почему.
Ну, наконецто, блин. Чувак, ну, что за херня постоянно происходит?
Ладно не борогозь, всё будет в дёснах, отмахнулся Обжора.
Погнали, нам ещё на «собаку» вписаться надо.
На билетах решили сэкономить, взяли до Ховрино, чтобы спокойно с баулами пройти турникеты. Ехать нам было часа два с половиной, и к половине пятого должны были быть на станции Конаково ГРЭС. Но чтото пошло не так. Наверное, не надо было начинать так безудержно пить ещё до отправления.
Ну что, понеслась! весело взвизгнул Кир.
«И вот начинается бой, тихо пропел я. И сердцу тревожно в груди»
«И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!» грянул нестройный, но душевный хор в ответ.
Вот как так? Ну как так? восклицал Лёшик, глядя на батарею бутылок водки, стоящих в углу вагона. Мы расположились на крайнем сиденье прямо перед тамбуром, чтобы ходить курить было не далеко.
Что не так, братское сердце? обратился я к озадаченному Лёшику.
Блять, многозначительно начал он, их должно быть восемнадцать. Так ведь? А их семнадцать. ну и что это за херь? продолжал он строго вопрошать. Каждый должен был купить три пузыря, а получается, что ктото купил два или, купив три, один приныкал, закончил он изобличающую речь и уставился на Обжору. Да, если происходила какая то лажа, то на сто процентов Обжора был к ней причастен. Уж не знаю, почему он делал порой подобные вещи, да и сам он, я думаю, толком не понимал, зачем, но, видимо, есть чтото такое внутри, что время от времени пробуждается, чтото тёмное, и контролировать себя перестаёт быть возможным. Ну, я думаю, что в моём повествовании не раз ещё придётся коснуться этой темы, ибо подобное случалось с каждым из нас и далеко не по разу. Порой мы все вместе или каждый в отдельности становились, словно одержимые, и не ведали, что творили. Но об этом далее.
Слышь, Вась, а ты не офигелмне постоянно предъявлять!? как всегда искренне удивился Обжора и состроил обиженное, немного девчачье, личико, смешно поджимая губы. Затем уставился в окно, смотря как бы в даль за горизонт, аки британский рокер.
Позёр хренов, беззлобно произнёс Кира, деловито откупоривая первую бутылку. Тим, займись закусью, томатный спонсор.
Так мы порой называли Тимми, в основном, чтобы подшутить над ним, потому как он всегда ершисто реагировал на это. Если помните, то в начале нулевых шла такая дурацкая реклама по телеку, помоему, рекламировали то ли кетчуп, то ли реально томатную пасту. И вот, отправившись както на шашлыки достаточно обширной компанией, в которую входили почти все вышеперечисленные персонажи плюс ещё достаточно большое представительство наших боевых подруг и нескольких друзей, мы, изрядно накидавшись задолго до того, как начали жарить мясо, принялись откровенно чудить. И более всех из нас начал чудить молодой Тим. Поначалу он просто лез драться почти со всеми, кто попадался ему под руку, но, будучи в неприглядном состоянии, так и не нашёл оппонента. Тогда он стал просто скакать по поляне и пытаться выполнять какието шаолиньские «вертушки». Знаете, такое бывает с пьяными людьми, когда они воображают себя мастерами чуть ли не всех на свете боевых искусств. Остальные участники барбекюшной вылазки лишь с интересом наблюдали за нашим упоротым товарищем. Правда, вскоре всех начало утомлять это шоу одного актёра, и тогда, не помню точно, кто, возможно Кира, поднёс целую чарку водки разбушевавшемуся каратисту, просто чтобы хоть както урезонить упрямого гнома. Тим отважно выхлебал целый стакан беленькой и, видимо понимая, что скоро отрубится, решил показать свой последний трюк. Не знаю, как именно этот кульбит выглядел в воображении этого кретинозавра, но вышло всё совсем иначе. Взяв почти что десятиметровый разбег, Тим решил, оттолкнувшись от бревна, на котором предполагалось восседать почётным гостям, двойным сальто перелететь через весь стол, несмотря на то, что к тому времени на этом самом импровизированном столе были расставлены имеющиеся у нас яства и напитки. Положа руку на сердце, надо признать, что первое сальто у него почти что получилось. Но физиканаука беспощадная, даже к таким храбрецам и безумцам, а точнее, в особенности к таким. И вот, пролетев почти весь стол и начав снижение задолго до начала посадочной полосы, наш синий дримлайнер врезается аккурат в край стола, на котором стоит, чтобы вы думали? открытая огромная банка с той самой томатной пастой, в которую предполагалось обмакивать кусочки шашлыка. Естественно, всё полетело кубарем. И весь с ног до головы измазанный, Тим, не будучи в состоянии подняться, так и уснул, закутавшись в материю, которая заменяла нам скатерть. Томатная паста засохла быстро и вместе с сосновыми иголками, сигаретными окурками, мелкими фрагментами бытового мусора и всяким таким подобным плотным слоем покрыла почти всю поверхность его тела. И когда через несколько часов настала пора возвращаться в город, к этому моменту немного очухавшийся горекаскадёр предстал перед нами в весьма сюрреалистичном образе. Напоминал он человека из старых американских фильмов про Дикий Запад. Помните, там провинившихся бедолаг сажали на лошадь задом наперёд, предварительно измазав дёгтем и обсыпав перьями, и в таком нелепом виде выпроваживали из своего городка. И естественно, пока мы шли по городу, то вся компания безостановочно прикалывалась и стебалась над беднягой Тимми. И с тех пор мы время от времени подкалывали нашего малыша, напоминая ему о том случае, декламируя этот рекламный слоган. Вот и сейчас Тим оскалился и злобно уставился на Киру.
Да пошёл ты! Где стаканчики, лучше скажи? Упырь!
Мой всегда со мной! Кира продемонстрировал свой знаменитый стаканвыкидушку. Махнул им и со щёлкающим звуком, железный кругляшок превратился в шестидесятиграммовый стаканчик.
Советские супертехнологии, гордо заявил он.
Все знали этот стакан. Знали, как чувак дорожит им и что на крайняк можно пить из одного по очереди, как не раз уже делалось ранее и сделается впредь. Но не в этот раз, потому как Лёшик, победоносно вскинув руку, достал из рюкзака упаковку классических пластиковых стаканчиков.
Папка обо всём позаботился, деточки.
Мы ответили ему протяжным, одобрительным «Ооо». Затем он раздал всем по одному, а остальные показательно убрал обратно в рюкзак. Кира протянул мне открытую бутылку:
Банкуй.
Давай. Я уж привык. У меня рука твердая, «а глаз, как у орла».
Чё ещё за какуарла? заржал Обжора.
Да ваще какуарла какаято, сказал Лёшик голосом гопника, немного в нос. Так слово «кикоз», которое до этого момента означало чтото смешное или просто прикольное, кануло в лету, уступив место ещё более забавному и неадекватному сочетанию букв.
Готово, удовлетворённо сказал я, закончив разлив.
Получилось практически ровно, можно было и не сравнивать. Хотя никто и не думал об этом. Всем хотелось поскорее начать очередную серию массового безумия, которое в те времена описывалось одним простым тезисом «давайте нажрёмся и посмотрим, что будет». И вот что получилось.
К Ховрино мы благополучно осушили литр и миновали набор обязательных тостов. Пришло время импровизации, но меня беспокоил Кира. Он както слишком уж быстро пьянел. Знаете, бывает такое, прям с первой рюмки начинается опьянение, причём обычно заканчивается это утратой всяческого контроля над собой. При этом человек зачастую ведёт себя агрессивно, пытаясь выместить на окружающих злобу, хотя злится он на себя самого изза того, что чувствует, что отрубится намного раньше остальных и пропустит основное веселье. На самом деле такая ситуация достаточно опасная, так как Кира не раз оказывался в роли абсолютно неконтролируемого, агрессивного, сквернословящего монстра, нисколько не напоминающего себя самого трезвого. Это чтото вроде обращения в оборотня. И мы все в те времена были такими вот оборотнями. С одной стороны, это весёлые, остроумные, симпатичные ребята, студенты вузов, сотрудники фирм, госслужащие, менеджеры, предприниматели, а вот с другой Да, по сути, все и каждый из нас немного оборотень. Каждый хоть раз, но превращался в монстра. А потом мы с ужасом и интересом выслушивали истории про самих себя, не веря в то, что успели столько всего такого напороть, да ещё и за столь небольшой промежуток времени. И порой мы словно бы взываем к этому монстру внутри нас, словно хотим, чтобы он вырвался, хотим и страшимся этого. Так, ладно, не о том речь. Кира пьянел. Глаза его наливались кровью, соображал он уже плохо и курил прямо в вагоне.
Может, тебе поспать маленько? осторожно, чтобы не спровоцировать, сказал я. Кира в таком состоянии мог наброситься на тебя с кулаками без всякого предупреждения. Мы дрались с ним, наверное, раз пятнадцать, и не всегда зачинщиком был он. У меня тоже порой ехала крыша. Ну, оно и понятно, когда тебе не более восемнадцати лет и в составе крови постоянно присутствует взрывоопасный коктейль из тестостерона, адреналина, допамина и всех остальных волшебных веществ и гормонов, которые в этом возрасте выделяются практически постоянно, затуманивая и без того неокрепшие мозги. Прибавьте сюда некачественный алкоголь и сомнительные, даже не всегда наркотические, вещества, и на выходе получаем практически ничего не соображающее существо. Но, как бы то ни было, сейчас я не имел никакого желания драться с Кирой и поэтому решил отстраниться от ситуации и пустить всё на самотёк, как часто делал в те годы, ну и, собственно, успешно продолжаю эту порочную практику до сих пор.
Так, нука тихо, блин, обеспокоенно произнёс Лёшик. хоть ктонибудь, сука, подумал взять с собой жратвы, кроме той, что я вижу на столе?
Я взял амулеты и огромный нож, гордо произнёс я.
Молодец, умничка. Лёшик погладил меня по голове, и я замурлыкал от удовольствия. Кто ещё похвастается?
Есть картошка, репчатый лук, и чеснок, подал голос Андрюха, который лежал на соседней сидушке и читал мою книгу (кстати, он не пил вообще). Не помню почему и тем более не знаю зачем он с таким раскладом с нами поехал.
Всю закусь на стол! скомандовал Лёшик.
Все начали копаться в своих рюкзаках и выкладывать снедь на импровизированный стол.
Итак, что мы имеем? Лёшик критично осматривал имеющийся провиант. Банка килек в томатном соусе, батон чёрного, пару кило картошки, две банки тушёнки и внушительный пакет с чесноком и луком.
Чувак, а зачем столько лука? обратился Тим к Андрюхе.
Не знаю. У меня дома чтото лука было много, может, мать притащила, ну я и решил взять.
Ну и чё, вы хотите сказать, что этого нам хватит? Лёшик смотрел на нас как на умственно отсталых. Справедливости ради скажем, что именно он взял большую часть еды. И это означает, что никому более это в голову не пришло.
Так, теперь пьём без закуски, рационально предло жил я.
Не решит.
И то верно, открывая бутылку, сказал я. Предлагаю поскорее нормально залиться, и тогда нас перестанут заботить подобные мелочи.
О! Наша тема! Я говорил, что люблю тебя, нежно произнёс Лёшик.
Всем такая идея пришлась по вкусу. И мы продолжили.
В какойто момент, когда все мы, кроме ренегата Андрона, были уже изрядно бухи, Кира подскочил, словно его ударило током.
Вы чё, дебилы, жизни не нюхали? С вами только водку и пить. Ничего не можете сделать понормальному. Как? Как, сука, вы собираетесь житьто вообще? извергался он. Не сказать, что такой пассаж вызвал всеобщее недоумение. Я бы даже не стал утверждать, что это хоть когото заинтересовало. Однако рассудительный Лёшик всё же поинтересовался.
Суть претензии, барбос.
Как, сука, можно было поехать в эту глушь без еды? неожиданно адекватно ответил Кира.
А! Вот ты о чём. Эыто да. Но вместо того чтобы бакланить, сделай чтонибудь.
Я сделаю, сказал Кира и почемуто покрутил указательным пальцем возле виска. Видимо, этот жест отражал ситуацию в целом.
За этим содержательным диалогом мы и не заметили, как электричка, лязгая, начала останавливаться на какойто станции. По моим к тому моменту невменяемым расчётам, нам оставалось ехать минут тридцать. Клин я помнил точно, потому как мы долго ржали над вымышленной радиостанцией. Чтото типа «Радио Клин. Слови клина, и ты уже дома». Итак, это была вроде «Путепроводная», и, как назло, прямо на станции, красуясь заманчивой вывеской, находился магазин «Продукты». И естественно, после остановки он оказался аккурат напротив нашего окна. Ну, такое знамение не могло остаться без последствий.
Ага! победоносно заорал Кир. Вот тутто я и закуплюсь. Найдется из вас хоть один нормальный человек, который сделает по уму? Он поднялся и не вполне уверенной походкой, но при этом достаточно быстро направился к выходу.
Я с тобой, неожиданно заявил Обжора. Я вообще думал, что он спит.
А деньгито у вас есть, долдоны?
У меня нет, сказал Обжора.
Я и не сомневался, подытожил Лёшик. Но если вы всё равно идёте, то возьмите ещё водки.
И он протянул Обжоре двести рублей, как я понял. При этом он смотрел както очень поособому, как бы говоря, мол, давай, прояви себя, покажи, на что ты способен. Или ты просто возьмёшь и кинешь всех, как всегда? Так давай, смотря прямо в глаза, сделай то, что должен. Я подумал тогда, что это страшная ошибка, но, обратив внимание на то, что Обжора, в отличие от Киры, не взял рюкзак, а както сразу успокоился и откупорил ещё одну.
* * *
Чувак, давай отдупляйся.
Я помню, что двигался, но не сам. Ктото тащил меня волоком по вагону. Через тамбур на свежий воздух. Я огляделся, с трудом подчиняя себе своё же тело. «Платформа Конаково ГРЭС», вот что я смог прочитать. «Кажется, не на месте, подумал я. А где же все?» подумал я ещё раз.
Чувак, ну наконецто, опять этот голос. Слышишь меня?
Ну, допустим, слышу, пробормотал я в ответ. Чё?
Короче, ситуация такая: Тим и Андрон пошли на берег договариваться по поводу лодки. У нас рюкзак Обжоры, их с Кирой пока нет, мне кажется, я даже кивнул в этот момент, хотя не понимал ровным счётом ничего. Я я пойду в магазин и куплю ещё водки, продолжал Лёшик монотонным голосом.
Эй, эй чувак, он тряхнул меня, и я окончательно, насколько это вообще было возможно, пришёл в себя. Сторожи пожитки, а я пошёл.
Да, давай иди. Погодь, а топлива мне для настроения?
Андрюха забрал сумку вроде бы, но поищи в рюкзаках, может, там чего осталось.
Голос явно удалялся. Я прилёг на рюкзаки и начал мучительно соображать. Я был пьян, но опьянение стало уже переходить в болезненную, предпохмельную стадию. Водки не хотелось. Пивка можно было бы, а лучше водички. О, точно! минералка, она гдето должна была быть. Эта мысль придала мне сил, и я начал с остервенением копошиться в рюкзаках. О! Как же я хотел пить; я только теперь начал это понимать. Вытряхивая из сумок всё содержимое, я натыкался на вещи, которые серьёзно укрепляли моё стратегическое превосходство и общую значимость для всей экспедиции. Обе палатки, спальник, котелок, пенка, пакет с рыболовными принадлежностями и, наконецто, наполовину полная баклажка минералки. Я прильнул губами к горлышку и не отрывался, пока не осушил почти всё. «Надо бы ещё воды с собой прикупить», подумал я, поудобнее устраиваясь на наших баулах. Меня само собой начинало беспокоить, что я находился в полном одиночестве. И при этом я понятия не имел, куда идти, а интересно, кто реально знал, где место? Янет, Лёшиктоже нет, Андрюхаточно не знал. Обжора мог знать и наверное, Тим. Помоему, как раз эти двое и нашли этот, как впоследствии выяснится, небольшой островок посреди Волги. Смеркалось. На платформе не было ни души. Я задремал, как вдруг услышал протяжное завывание приближающейся электрички. Интересно, это последняя на сегодня или будут ещё? Не думаю, что их много тут курсировало; от силы шесть в день. А так как уже совсем стемнело, то эта была, скорее всего, предпоследней. Если никто так и не появится, то что мне делать? Ехать домой? Но я не смогу взять все вещи. Ждать до упора? Но сколько это может продолжаться? Да, это прям вот было интересно, как оно там дальше будет. Я находился в самом начале платформы, там, где останавливался первый вагон из центра, а спуск находился ближе к концу, и, естественно, люди старались пройти в последний вагон. Электричка подошла и, лязгнув усталым металлом, остановилась. В первом вагоне, который оказался напротив меня, не было ни одного человека. Мне подумалось, что даже время спросить не у кого, и мои надежды начали таять, как сами знаете что. Перспектива ночевать на платформе, конечно же, не радовала, но, в принципе, не критично, так как ночь должна была быть тёплой. Я ещё раз огляделся, и вдруг мне показалось, что я заметил знакомый силуэт.