Но тут Антилох наконец-то схватил чужака сзади, и сейчас же на оборванца со всех сторон навалились злобно орущие, жаждущие мести бойцы!
На этот раз чужого мальчишку обязательно втоптали бы в сорняки, если бы в драку не вмешался Геракл.
Хватит! Прекратите! крикнул он, бросаясь вперед. Грил, Мерион А ну, перестаньте!
Он выдернул из свалки Полипета, отшвырнул в стороны сыновей Эриала, рывком поднял за пояс толстяка Антилоха, который прижал врага к земле и дубасил его увесистыми кулакамии драка угасла.
Только чужак, едва от него оторвали Антилоха, вскочил и попытался ударить противника ногой, но Геракл перехватил его за плечо и сказал:
Да успокойся ты! Что тут у вас случилось?
В ответ грянул такой шум и гам, что Менекей, сморщившись, зажал уши ладонями.
Не кричите все сразу! Я же так ничего не пойму! взмолился Геракл.
Он украл у меня лепешку! перекрыл общий гам Антилох, показывая на светловолосого мальчишку пальцем, и все остальные разразились подтверждающими криками.
Я не крал! негодующе крикнул оборвыш. Я ее выиграл в бабки!
Выиграл, потому что сжульничал!
Я не жульничал!
Нет, жульничал!
Нет, не жульничал!
Нет, жуль
Эйя! насмешливо бросил Ификл сыновьям Эриала. А вот я расскажу в палестре, как этот недоросток вас валял!
Потому что он дерется не по правиламногами! угрюмо буркнул Грил, держась за разбитый подбородок.
В панкратии можно бить ногами, взглянув на Геракла, неуверенно возразил Менекей.
А Геракл добавил:
Да, к тому же когда один дерешься против пятерых, можно драться и не по правилам!
Он украл у меня лепешку! после паузы упрямо повторил Антилох.
Я не крал! Я ее у тебя выиграл! не менее упрямо отозвался чужой мальчишка.
Хотя по нему только что потопталось пять человек, он ничуть не выглядел испуганным и побежденным и, похоже, в любой момент готов был снова ринуться в бой
Но, о боги, до чего же он был маленький, худой и грязный!
То, во что он был одет, может, когда-то и было хитоном, но теперь на этой тряпке красовалось больше дыр, чем целых мест, и она лишь необъяснимым чудом держалась на его острых плечах, открывая бока с торчащими ребрами и голую грудь, на которой болтался плоский роговой амулет. Тело заморыша щедро разукрашивали синяки и царапины, на его чумазом лице багровело несколько свежих ссадин, светлые волосы сбились в пыльные колтуны Но зеленые глаза блестели из-под этих волос дерзко и непобежденно.
Ты кто такой? спросил мальчишку Геракл. Как тебя зовут?
Оборвыш вытер кулаком окровавленный подбородок и вызывающе ответил:
ЯИолай! А вот ты кто такой?
Это же Геракл! возмущенно воскликнул Менекей, прежде чем Геракл успел открыть рот. Не видишь, что ли?
Подумаешь, Геракл!
Наверное, этот дылда был сыном какого-то важного человека, раз все мальчишки заглядывали ему в рот, но Иолай по опыту знал, что у сыночков важных людей появляются точно такие же синяки, как и у сыновей рабов, если их как следует стукнуть!
А сейчас было как раз самое время сбить с ног торчащего перед ним верзилу и припустить к городским воротам, пока на помощь здешним соплякам не явился кто-нибудь из взрослых
Но бить этого спокойного сероглазого мальчишку Иолаю почему-то совсем не хотелось. Поэтому он решил в случае чего врезать головой под дых тому типу, который стоял рядом с Гераклом и был бы в точности на него похож, если бы не темные глаза, не черные волосы и не издевательская ухмылка, уродующая его красивое лицо
Чей ты, Иолай? спросил Геракл. Где ты живешь?
Иолай молчал, глядя на него снизу вверх светло-зелеными бесстрашными глазамион был едва-едва по плечо Гераклу.
Наверное, чей-то сбежавший раб, пренебрежительно хмыкнул Ификл. Если бы он был чей-нибудь, он бы так не запаршивел!
Иолай сжал кулаки, выдвинул челюсть и вскинул голову, хотя и не стал от этого выше ростом.
Сам ты раб! звонко воскликнул он. А ясвободный человек, понял?
Ты кого это назвал рабом, недоросток?! угрожающе шагнув вперед, крикнул Ификл.
Этот недоросток украл у меня ячменную лепешку! тут же обрадованно напомнил Антилох.
В наступившей вслед за тем тишине все мальчишки вопросительно посмотрели на Геракла.
Геракл взглянул на Антилоха, на брата, на Иолая (тот явно приготовился снова драться) и сказал:
Ты голодный, Иолай? Тогда пошли к нам, у нас сегодня в доме полным-полно еды!
Антилох разинул рот, Менекей заморгал, Грил и Мерион переглянулись
Фу, Алкид, от него так пахнет! фыркнул Ификл, и Геракл поспешно схватил Иолая за руку, уже дернувшуюся для удара.
Не надо, он пошутил! Ну что, пойдем?
Я и сам могу идти! выдернув свой кулак из руки Геракла, строптиво заявил оборвыш. Вот еще! Подумаешь!
И он вправду пошел сам, провожаемый возмущенным выкриком Антилоха:
Он же украл у меня лепешку! и удивленным гомоном остальных мальчишек.
Он украл у меня лепешку! в последний раз отчаянно воззвал к справедливости сын Сотиона.
Ладно, завтра я ее тебе верну! обернувшись, небрежно бросил через плечо его противник.
Все мальчишки дружно захихикали, но Антилох тупо спросил:
Почемузавтра?
Потому что раньше у меня никак не получится, с нахальной улыбкой ответил Иолай
И не будь здесь Геракла, после этих слов во дворе обязательно закрутилась бы новая драка!
Отцу это не понравится, Алкид, угрюмо буркнул Ификл, когда они вышли на улицу. Ему это очень не понравится, вот увидишь!
Почему? Все будет в порядке! уверенно заявил Геракл.
Все прохожие изумленно таращились на сыновей полемарха и сына царя, рядом с которыми шагал всклокоченный грязный мальчишка в таких ветхих лохмотьях, в каких по улицам Фив не бегали даже дети рабов. Ификлу и Менекею было явно не по себе от этих любопытных взглядов, но Иолай, не смущаясь, семенил рядом с Гераклом, время от времени переходя на бег трусцой, чтобы поспеть за его широким шагом.
Где ты научился так драться? с любопытством спросил его Геракл, и заморыш, не задумываясь, выпалил:
Везде!
А-а Понятно А Сколько тебе лет?
На этот раз Иолай задумался ровно на два биения сердца, прежде чем ответить вопросом на вопрос:
А тебе сколько?
Мне десять И моему брату Ификлу тоже десять.
Ну так и мне десять! уверенно сообщил Иолай.
Да уж, конечно!.. засмеялся Менекей, но под взглядом Геракла осекся и смущенно бормотнул:
А мнедевять Меня зовут Менекей.
Ясно Радуйся, Менекей! Иолай легко перепрыгнул через разлегшуюся поперек дороги свинью, с любопытством заглянул в лицо Гераклу и спросил:
Так как тебя все-таки зватьГеракл? Или Алкид?
Геракл! в два голоса ответили Геракл и Менекей.
Алкид! одновременно с ними отозвался Ификл.
Эйя, да ты что, ничего не слышал о Геракле? воскликнул Менекей и даже перестал тушеваться. Значит, ты совсем-совсем нездешний! Хочешь, я тебе все про него расскажу?
Ладно тебе жалобно пробормотал Геракл, но Менекея уже невозможно было остановить: забежав по другую руку от Иолая, он начал взахлеб рассказывать историю, которую в Фивах знали все от мала до велика Впрочем, не только в Фивах, но и во всей Аонии, а может, даже по ту сторону Истма!
Это случилось одиннадцать лет назад, и Осса и Фама, две легконогие богини-сплетницы, бежали тогда из дома в дом со ртами, переполненными поразительными новостями. Новость, как горячий уголь, долго во рту не удержишьи вскоре уже вся Аония знала о том, что Зевс-громовержец сошел на ложе смертной женщины Алкмены, жены фиванского полемарха Амфитриона. Во всей Элладе не было женщины, равной Алкмене по красоте, доброте и уму, а Амфитрион слыл храбрым и удачливым полководцем, но оба они происходили из проклятого рода Пелопидов, поэтому им суждена была в жизни не только большая любовь, но и большие испытания.
Так и случилось: сперва на войне с телебоями погибли восемь братьев Алкмены, а вскоре ее отец, царь великих Микен Электрион, отправился на подземные асфоделевые луга вслед за своими восемью сыновьями. Произошло это так же внезапно, как и нелепо: повздорив с будущим тестем из-за скота, царь Тиринфа Амфитрион в пылу ссоры швырнул дубиной в отбившуюся от стада корову; дубина отскочила от коровьего рога, попала в голову Электриона и убила его наповал. И хотя суды обоих городовМикен и Тиринфапризнали убийство неумышленным, пролитая кровь все равно взывала об отмщении, потому Амфитриону с Алкменой пришлось искать убежища в семивратных Фивах.
Фиванский царь Креонт не только гостеприимно принял бывших царя и царицу, разом лишившихся дома, богатства и власти, но в благодарность за избавление Фив от ужасной тевмесской лисицы даже отдал свою сестру Перимеду в жены последнему, младшему брату Алкмены Ликимнию, а Амфитириона сделал своим полемархом.
Однако на этом подвиги тиринфского изгнанника не кончились: Алкмена«Сильная в ярости» наотрез отказывалась разделить с мужем ложе до тех пор, пока ее братья не будут отомщены, так что пришлось новоиспеченному полемарху волей-неволей отправляться в поход на острова телебоев.
Амфитрион с победоносным войском уже возвращался в Фивы, когда принявший его облик Зевс явился к Алкмене с известием, что царь телебоев убит и что ее братья отомщены.
Удивительно, но в кои-то веки владыка Олимпа не пожелал соблазнить или взять силой приглянувшуюся ему смертную женщину; на сей раз он не стал превращаться ни в золотой дождь, ни в орла, ни в быка. Зная честность Алкмены, Зевс превратился в ее законного мужа и провел с ней длинную ночь, не пожалев для нее ласк и любовных слов. В ту ночь в страстной любви, а не в позоре и стыде был зачат полубожественный мальчик-силач, будущий величайший герой Эллады
И лишь когда на следующий день в Фивы вернулся настоящий Амфитрион, Алкмена поняла, что прошлую ночь она провела не с мужем своим, а с богом.
Говорят, полемарх не сразу примирился с невольной изменой жены. Говорят, Алкмене даже пришлось искать спасения от разгневанного мужа у домашнего алтарязная, как Амфитрион чтит богов, она надеялась, что тот не посмеет оторвать ее от алтаря силой. Полководец и вправду не отважился на кощунство, но он не зря считался превосходным стратегомчтобы заставить Алкмену отойти от алтаря, он приказал разложить вокруг хворост и поджечь
И вот тут Амфитрион с ужасом убедился, что его жена и впрямь стала избранницей бога, да не просто одного из захудалых местных божков, а грозного властелина Олимпа: в небе внезапно собрались тучи, и под оглушительные раскаты грома дождь быстро погасил вспыхнувшее было пламя.
Обугленный хворост еще не успели убрать из перистиля, как по всем Фивам громче грома разнеслись слова слепого прорицателя Тиресия. Вещий старец во всеуслышанье объявил, что Алкмене суждено родить от Зевса сына, который будет самым прославленным героем Эллады, совершит беспримерные подвиги, в конце жизни получит в награду бессмертие и войдет в сонм олимпийских богов!
Но спустя девять месяцев жена полемарха после долгих родовых мук разрешилась от бремени не одним, а двумя сыновьями, похожими, как два зерна одного ячменного колоса. И даже сам Тиресий не мог сказать, который из рожденных Алкменой близнецов был сыном Амфитриона, а которыйсыном эгидодержавного Зевса.
Однако ненависть богини Геры к пасынку вскоре помогла разрешить эту загадку. Сыновьям Алкмены едва-едва исполнился год, когда Гера послала в дом Амфитриона огромных змей, чтобы они погубили маленького Алкида. И после того, как Алкид задушил чудовищных гадов, ни у кого больше не осталось сомнений в том, который из двух братьевсын Зевса и будущий великий герой!..
Так рассказывали эту историю в Аонии, в Аттике, в Локриде, во Фтии и в Мегарах, добавляя всякий раз новые удивительные подробности, но эти подробности и множество других сплетен о Геракле Иолай узнает уже потом
А в тот пасмурный осенний день он вошел в ворота древней крепости Кадмеи между молчаливым смущенным Гераклом и ужасно словоохотливым Менекеем, который рассказывал в основном про появление в доме Амфитриона ужасных змейрассказывал так, как будто видел это собственными глазами:
И вот ворота сами собой открылись, и по мраморному полу змеи вползли в детскуюиз их глаз вырывалось пламя, их чешуя гремела, как медные доспехи, с острых зубов стекал яд! Чудовища вползли на щит, в котором спали Ификл и Алкид, и тут Зевс чудесным образом осветил комнату, чтобы разбудить близнецов. В ярком свете братья увидели над собой свирепые змеиные морды, увидели трепещущие раздвоенные языки, увидели загнутые внутрь смертоносные длинные зубыпредставляешь себе, Иолай?! Ификл в ужасе завопил, скатился со щита на пол и пополз прочь, пытаясь спастись, а Алкид
Хватит болтать ерунду, Менекей! одновременно воскликнули оба брата.
И Геракл добавил:
Нет у нас дома никакого мраморного пола!
А Алкид протянул руки, схватил огромных змей за шеи, крепко сжал их и задушил! ничуть не смущаясь, продолжал Менекей. И когда в детскую вбежали разбуженные шумом Амфитрион с Алкменой, они увидели, что Алкид крепко держит за шеи задушенных змей, а Ификл испуганно плачет в углу
Смотри, сам у меня сейчас заплачешь! злобно пообещал Ификл.
Назавтра Амфитрион послал за слепым старцем Тиресием, и прорицатель сказал, что отныне Алкид должен зваться Гераклом, что значит«Прославленный Герой», и что хотя ненависть царицы богов будет преследовать сына Зевса всю жизнь, он все равно станет величайшим героем Эллады, защитником людей и самих богов, в конце концов сам сделается богом и попадет на светлый Олимп!..
Мальчишки уже вышли на агору Кадмеи, но Иолая не отвлекли ни царящая здесь праздничная суматоха, ни зазывные крики торговцев, ни мычание жертвенных быков, которых гнали через площадь Семеня рядом с Гераклом, он так внимательно вглядывался в его лицо, что тот не знал, куда деваться от этого пристального взгляда.
Так ты, значит, сын Зевса? спросил Иолай, когда Менекей на едином дыхании завершил свой вдохновенный рассказ. И станешь великим героем, да?
Геракл неловко пожал плечами, но за него гордо ответил Менекей:
Да, так сказал прорицатель Тиресий!
А я зато буду самым великим воином во всей Ойкумене! вызывающе встрял Ификл. И полководцем еще знаменитее, чем мой отец!
Это тоже сказал Тиресий? полюбопытствовал оборвыш.
Нет, это сказал я! сердито отрезал Ификл.
А ты кем будешь? повернулся Иолай к Менекею.
Я буду царем, без особой радости, но уверенно ответил тот.
Ха! Это тоже набрехал Тиресий?
Нет Но я буду царем, потому что мой отеццарь.
Кто-кто? Ладно, хвастай больше! засмеялся Иолай.
Да ты с кем так разговариваешь, бродяга?! рванулся к нему Ификл, но Геракл, удержав брата за локоть, объяснил:
Нет, отец Менекея и вправду царь Фив! И если не вернется из изгнания наш прежний царь Лай, Менекей когда-нибудь будет править Кадмеей, как правит сейчас его отец Креонт
Ну да?! Нет, правда-правда?
Клянусь Афиной Онкой!
Мда-а? Иолай немного подумал, скребя обеими руками кудлатый затылок, и вдруг решительно заявил:
Подумаешь! А может быть, мой отецтоже бог!
Что-о?! Твой отецбог?! взвыл Ификл. Иу, я сейчас умру! Это который же из богов, интересно?
Чего тут смешного? сразу взъерошившись, как воробей, воскликнул Иолай. А вот хотя бы бог Гермес Я даже на него похожгляньте!
Он ткнул грязным пальцем в сторону каменного столба на углу улицы, увенчанного головой Гермеса в крылатом шлеме.
Да уж, о-очень похож! издевательски протянул Ификл. Вот только воруешь ты не так ловко, как он!
Я не воровал! Я ее выиграл в бабки!
Выиграл, потому что сжульничал!
Я не жульничал!
Нет, жульничал!
Нет, не жульничал!
Жульничал, жульничал! И ты даже не знаешь, кто твой отец, приблуда!
Ификл! Иолай! воскликнул Геракл, распихивая в разные стороны брата и Иолая, который уже встал в боевую стойку. Хватит, перестаньте!
Ну, я побежал, в наступившей вслед за этим зловещей грозовой тишине пробормотал Менекей. Радуйся, Геракл, радуйся, Ификл он взглянул на нового знакомого и после короткой заминки добавил:
Радуйся, Иолай
Да ладно, Менекей, не смущайся, чего там! фыркнул Ификл. Геракл вечно тащит в дом всяких голодных шелудивых щенков, одним больше, одним меньше, какая разница!
На этот раз Геракл едва успел подставить руку, и кулак Иолая звонко впечатался в его ладонь вместо того, чтобы врезаться в челюсть Ификла
Но уже через пару мгновений Иолай перестал яростно скалить зубы и с улыбкой помахал Менекею, который бегом припустил по улице, издалека прокричав всем: