Ну Белка ну не таскай его.
Тебе не нравится?!
Да нравится. Но ты же знаешь, что он может утворить.
Ну и пусть я ему разрешаю он хороший давай уже твори сюда на цветы.
Ууух и бесстыжая ты у меня медсестра.
Зато теперь у меня какой букет! Никогда такого не было! А пахнет как! Морем!
Ну вот. А ты? Ты специально это сделала.
Ну да. А теперь ты сделай.
Ладно. В душе.
Я буду вся мокрая.
Будешь. Ты у меня здесь все время будешь мокрая. Я тебе обещаю. Пошли.
Ну пошли.
Они сидели на террасе ресторана: перед ними искрился бассейн неправильной формы, слева в него вдавался полуостровом бар, в центре был небольшой островок с тремя пальмами к нему от бара шел мостик.
Мишка, ешь давай. Я всегда после этого голодная. Я тебе столько всего принесла, а ты кофе сербаешь. Что ж мы зря деньги платили.
Не волнуйся все оллинлюзив.
А что это оллинклюзив?
Это значит, ешь, сколько хочешь, хоть пять раз в день.
А я и хочу. Пять раз в день.
Голодной ты тут не будешь. Я тебе обещаю.
Ну смотри, Мишка, ты меня знаешь.
Я тебя знаю. Раз уже было осталось четыре.
Ну вот, тебе лишь бы считать. Ты сам пристал. С утра. Бедная девочка спит, а ты
А я говорю: вставай одевайся.
Ну не ври одевайся. Ты не так сказал.
Ну сказал. А ты бы не согласилась.
Ну конечно не согласилась. А с утра знаешь, как хочется.
А сейчас.
Сейчас есть хочется.
Ну и ешь бананов вон нагребла целую тарелку.
А вкусные! Со сливками!
Ты как кошка тебя хлебом не корми
Нет, Мишка. Хлебом ты меня не корми.
А чем.
Сливками.
Ладно. За этим не заржавеет.
Ешь грейпфрут. Мне девчонки знаешь, что говорили.
Что.
Что если ты будешь целый день есть фрукты
То что.
Вкус передается.
Так ты хочешь фруктовый коктейль?
Ну да. Интересно попробовать.
Попробуешь. Вечером.
Ладно.
После завтрака они двинулись вдоль бассейна, который закончился небольшим водопадом и потек дальше вниз речушкой в выложенном камнями русле.
Мишка! Красиво как! Пальмы, цветы. А море скоро?
А вот сейчас мы повернем теперь сюда
Ой, море! Пошли скорей!
Пляж наполовину уже был заполнен, но хорошие места еще были; они устроились под зонтиком, постелили на лежаки полотенца. Белка взялась руками за края малинового топика, потянула его вверх, потом расстегнула пуговицу на коротких джинсовых шортиках с бахромой и, повиляв бедрами, опустила их вниз. Под ними осталась малиновая же горизонтальная полоска с крошечным треугольником, переходящим в вертикальную. На бедрах были бантики.
Белка! У тебя от плавок одно название. Я даже подумал, что ты их забыла надеть.
Ну тут все так ходят, посмотри.
Да, но не у всех есть такая попка. Голая. Похожая на две булочки. С малиной.
Девушка прикрыла булочки ладошками.
Ну что ты на весь пляж кричишь.
Михаил, успевший уже раздеться, обнял девушку за плечи.
Пошли в море, Бельчонок голопопый.
Пошли.
Они шли по понтону, глядя в воду; облака разбежались, дул ветерок, по морю шли небольшие волны.
Мишка, смотри какие рыбы! Синие, желтые, полосатые! И не боятся никого. Ой, глянь, какая длинная! И прозрачная. Похожа на
Это рыба-игла.
А если она ко мне
А ты не расставляй ноги. Знаешь, почему у русалок ног нет?
Почему?
Их царь морской наказал. Чтоб не расставляли почем зря.
Ну Мииишка!
Прыгай!
Михаил обхватил девушку за талию и прыгнул с понтона. В воде он открыл глаза и увидел длинные ноги Белки, поймал ее за бедро, провел по нему ладонью, поднял ее вверх по внутренней стороне. Белка брыкнула ногами, изогнулась назад и оторвалась от него, развернулась, поймала его за руки и вынырнула вместе с ним.
Как хорошо! Какая вода нежная! И теплая. И соленая. Совсем прозрачная. Она меня будто гладит.
Они болтали ногами и держались за руки, гладили друг друга ладонями; прикосновения в соленой воде были мягкими и приносили наслаждения вдвое больше. Они трогали друг друга будто в первый раз они стали другими, новыми и спешили узнать эти новые ощущения, представляя, что их ждет еще.
Мишка.
Да.
Это какая-то волшебная вода. Я опять хочу.
Живая. И я.
О. Да ты не врешь.
Это когда я тебе врал.
И что мы будем делать.
Тут никак нельзя все видно.
Вот всегда ты так. Только бедная девочка захочет
Ну если бедная девочка будет каждые два часа хотеть это будет не пять, а двенадцать.
Опять считаешь! Какой ты подлец все-таки.
Какой.
Любимый.
Вот брихуха. Чего ж ты под водой убежала.
Глупый ты какой у меня. Я и буду от тебя убегать чтоб ты меня догнал. Бедную девочку. Страшный пиратище.
Так ты может по плену соскучилась.
Я по тебе уже соскучилась.
А что мне с ним теперь делать.
Что ж с ним делать скажи, чтоб подождал.
Ну вылазь первая. Я поплаваю еще, попробую его уговорить.
Ладно.
Минут через десять Михаил подошел к зонтику, Белка лежала на животе, подняв руки вверх, подставив всю себя солнцу; он достал сигарету и отвернулся, чтобы не началось опять, закурил и улегся на спину. На пляже был свой бар, от него доносилась музыка. Спасибо, не русская попса. Он смотрел на море: от его утренней девственности не осталось и следа катера сновали туда-сюда, из-за правого мыса появилась двухмачтовая парусная шхуна, стилизованная под старину, с квадратными люками для пушек. На мостике у круглого руля стоял капитан в треуголке и тельняшке в крупную полоску. На палубе видны были пассажиры в купальниках, с левого борта над водой нависла рея, с нее свисал канат, на котором над самой водой парил смуглый парень.
Смотри, Белка.
Ух ты! Пираты!
Хочешь к ним?
Да у меня и свой есть не знаю, куда от него бедной девочке деться.
А она хочет куда-нибудь деться?
Бестолковые какие-то пираты пошли. Она только делает вид. Что это за пленница, если она не хочет убежать.
Белка.
А?
А давно ты не была пленницей.
Так что ж ты меня к зонтику привяжешь. Это же не Голубая лагуна. Люди кругом.
Ну и люди.
Так они ж смотреть будут.
Пусть смотрят. И завидуют.
Ну стыдно, Мишка.
Голой попкой ей не стыдно светить.
Тебе не нравится?
Да нравится. Прижаться хочется. Легонько так.
Ага, знаю я твое легонько.
Чуть-чуть. Соглашайся.
Я соглашусь, а ты потом до обеда надутый ходить будешь.
Да. Нет в жизни счастья.
Ну как нет, Мишутка. Утром было. Разве нет? Твое счастье до сих пор еще в номере на цветах.
Так то давно. Про счастье всегда говорят, что оно было, а не есть.
Я и сейчас счастливая. Даже не знаю, чего бы мне еще хотелось. Ой, смотри, парашют! Классно как!
Хочешь полетать, Бельчонок?
Страшно! Я боюсь. А вдруг меня ветер унесет.
Я тебя не отдам никакому ветру. Полетаем?
А можно вдвоем разве?
Можно. Пошли. Посмотрим на акул сверху.
Так тут и акулы есть?!!!
Да нет. Это просто название Sharks Bay Акулья бухта.
Ну пошли.
Катер с реющим парашютом стоял метрах в двадцати от края понтона, к нему нужно было добираться на резиновой лодке с мотором. Руководил всем араб, который назвался Ахметом, он спросил, как они хотят: качелями или паровозом. Михаил выбрал паровоз, и Ахмет помог им надеть сбрую, подтянул парашют вниз лебедкой и пристегнул к нему карабин.
Are you ready?
Давай!
Ааааааааааааа!
Парашют резко взмыл вверх, катер рванул вперед, Белка заорала и замотала ногами, Михаил обнял ее за плечи и закричал в ухо.
Ну все, все. Уже летим. Все хорошо.
Ух, классно! Страшно как! А красиво! Вся бухта видна. И вон тот мыс правда похож на акулу.
Похож. Я вот буду твоей акулой. Вот она к тебе сзади так подбирается
Ты и тут сзади пристроился. И уже уперся в меня.
А ты не верти попкой.
Это ветер меня всю вертит и крутит и несёт.
Хорошо?
Да. Лямка только ногу жмет.
Михаил поправил лямку и ладонями провел по внутренней стороне бедер девушки, потом засунул руку ей в плавки.
Ой, Мииишка! Ну ты что! Он же на нас смотрит. Ахмет.
Ему солнце бьёт в глаза, он не видит.
Так он услышит.
А ты тихонько.
Ты сдурел! Я не могу тихонько. Я щас улечу как ракета.
Ну ладно. Не хочешь как хочешь.
Ну ты подлец какой! Давай! А то умру. Давай уже его!
Хорошие у тебя плавки и снимать не надо.
Тебе ж не нравились.
Нравились. А сейчас еще больше нравятся. А тебе так нравится?
Ууух, Мишка! Ну что ты опять со мной делаешь!
А ты не хочешь?
Ну хочу! Я не могу сдвинуть ноги! Потрогай меня! Всё всё ооох пусти пусти меня. Я не могу больше. Давай ты. Боже, как хорошо! А ты говоришь счастья нет.
Есть?
Вот, сейчас. Разве нет?
Да. Сейчас. В небе. С тобой.
Не могу поверить: мы с тобой летим над морем и опять ты меня поймал.
Такой у тебя день рожденья. В небе. Над морем.
Девчонки умрут просто!
Так ты им расскажешь? Всё?
Ну Мииишка!
Парашют стал медленно снижаться, трос подтягивал его к катеру, пока их ноги не коснулись кормы. Ахмет застопорил лебедку и помог освободиться от подвесной системы.
It was a good flight?
Ох и good! Лучше не бывает!
Щеки Белки стали под стать ее купальнику, она не смотрела на араба. Они уселись на заднее сиденье, и катер повернул к берегу.
Опять надругался над бедной девочкой. Ну вот. Ты из меня теперь вытекаешь.
Сэкономишь на креме.
Белка повозила ладошками по внутренней стороне бедер, потерла щеки и лизнула палец, потом опустила руку за борт и провела языком по ладони.
Как море. Теперь я всегда буду вспоминать море.