Ему действительно было интересно, как коротает будни женщина, обосновавшаяся в его доме. Или, по крайней мере, в его собственности.
Нора уселась, сразу же запахнула полы халата и спрятала свои ноги.
Я никуда не выхожу. Работаю, деньги получаю через интернет, и покупки тоже делаю так же. Заказываю в магазине, а приносят курьеры к задней двери. Мне вообще-то много и не нужно.
Это было очень просто, очень быстро и очень нелепо. Эрик поморгал, а потом все-таки сел рядом с ней и опустил рядом всю еду.
Ты что и дальше будешь так жить? Надо же куда-то выходить хотя бы иногда.
Нет, мне и так хорошо.
У тебя что ли эта агорафобия?
Ее смех был заразительным и искристым такой ему приходилось слышать всего несколько раз в жизни.
Нет, помнишь, мы ходили фотографироваться с Марком? У меня нет никакой фобии. Просто я не хочу никуда ходить.
Но почему? принимаясь за фольгу, удивился он. Фольга не хотела отлипать от краев тарелки, и ему пришлось ее разорвать почти пополам.
Не хочу, повторила она.
И что ты все два года вот так будешь сидеть взаперти?
Да.
Так нельзя, покачал головой он. Надо завести подруг и начать шастать по магазинам. Делать то, что делают все женщины.
И кто это сказал? Нет, правда, кто?
Я сказал.
А мне все равно, что ты сказал, со сбивающей с ног простотой заявила она. Я вовсе не горю желанием, чтобы на меня пялились на всех углах только потому, что я вышла замуж за человека, который пятнадцать лет назад успел охмурить полмира своей красивой своим лицом.
Эрик даже зажмурился. По его мнению логики ее словам очень не хватало, и он решил восполнить этот пробел своими еще не вполне трезвыми доводами ошибочные намерения, заведомо обреченные на осмеяние.
У моей славы уже вышел срок годности, начал он. Так что никто на тебя пялиться не будет.
А фотографии вы делали зачем? приподняв брови, осведомилась она. Затем, чтобы никто не узнал о том, что у тебя намечается переворот в личной жизни? Кажется, у Марка на наш счет большие планы. Я сама согласилась, так что жаловаться не стану, но все остальное время буду проводить так, как мне хочется.
Он кивнул, хотя ему было что сказать. Просто теперь чрезмерная разговорчивость уступила место заторможенности, и этот процесс запустился тоже весьма некстати. Когда нужно было молчать, он нес всякую чушь, а теперь настало время выложить все разумные аргументы и вправить ей мозги, но его словарный запас неожиданно иссяк. Эрик решил, что вполне может отложить продолжение разговора на более поздний срок, когда его голова уже очистится от спиртных испарений.
Ну, ладно, черт с этим, временно сдался он. А почему ты вообще согласилась? Нет, не то чтобы я против, я сейчас даже рад этому, но зачем тебе-то это было нужно?
Нора замерла всего на мгновение, а потом повернулась к нему и выстрелила скороговоркой, глядя прямо в его недоумевающие глаза.
Там, где я остановилась, было просто невозможно жить, и я решила, что уж лучше воевать с одним мужиком, чем сразу с пятерыми.
Невзирая на то, что она явно рассчитывала на скорость речи и его пьяное соображение, Эрик все-таки понял большую часть слов.
Нора, он наклонился к ней скажи мне, они тебе что-то сделали? Тебя следующие слова оцарапали ему гортань, и он предпочел не продолжать.
Она смотрела на него кристально чистыми глазами и даже не моргала.
Нет, но могли бы. Так что пойми меня правильно мне не нужны твои деньги или что-то еще, и я не самовозгораюсь от мысли о твоей славе. Нет. Мне просто нужно место, где я смогу спать и работать без риска, что кто-то проломит дверь. Марк пообещал мне все это. Он сказал, что я смогу жить с тобой в одном доме, и тебе не будет до меня дела. Всего пару лет этого хватило бы, чтобы накопить на нормальное жилье, я могла бы снять квартиру. Заработала бы, сэкономив за счет бесплатного проживания в твоем доме. Уладила бы проблемы с регистрацией. Вот, о чем я подумала, когда он подошел и заговорил со мной.
А ты не думала, что он мог обмануть тебя? Знаешь прикинуться менеджером актера, а на самом деле оказаться дешевым сутенером?
Нора кивнула:
Такое тоже могло бы быть, но ведь я же не того возраста. Я бы не пользовалась спросом девочки за тридцать мало кому нужны. Он показал мне портфолио с твоими фотографиями.
Она совершенно ничего не понимала в людях и в том, как устроен мир. Эрику даже стало жаль ее.
Ты неправа, подвинувшись к ней ближе, сказал он. Девочки, которым за тридцать работают, поверь. Главное, чтобы были чистые и красивые. А ты и то и другое.
Спасибо. Ее благодарность была вялой и от того сомнительной. Ты сейчас говоришь мне, что из меня получилась бы хорошая проститутка?
Я говорю, что ты могла попасться кому угодно.
Не ответив на его слова, Нора потянулась за бутылкой, вытащила пробку и сделала большой глоток прямо из горлышка. Что-то в этом движении подсказало Эрику, что он лишь озвучил ее настоящие страхи, которыми она сама терзалась до того, как попасть в этот дом.
Ты и сама боялась, верно? склонив голову набок и доставая первый кусочек курицы, спросил он.
Нора пожала плечами, а потом еще раз приложилась к бутылке. Ему нравилось то, что она пила, не стесняясь и не заморачиваясь бокалами, стаканами или вообще какими бы то ни было формальностями. Разумеется, такая женщина умела подавать напитки и сервировать стол, сомневаться в этом не приходилось слишком уж грамотно она говорила, слишком спокойно и уверенно себя держала для того чтобы оказаться простушкой. Однако со всей своей бросавшейся в глаза, даже раздражавшей интеллигентностью, Нора умела определять момент, и сейчас как раз было время, когда следовало позабыть о приличиях. Во всяком случае, он пришел к ней уж точно не за строгими разговорами и чинной трапезой.
Когда едешь в другую страну, не имея при себе ни денег, профессии или связей, тебе приходится полагаться на волю случая, сделав еще один глоток, сказала она, а затем вытерла губы внутренней стороной запястья.
Про себя Эрик решил, что настанет время, и он обязательно узнает, почему она сорвалась с места и сменила страну, уже не будучи при этом легкомысленной девочкой. Да и вообще, глядя на нее, невозможно было представить, что она вообще была такой вот девчонкой хоть когда-то.
Ты давно здесь? спросил он, внимательно отслеживая каждое ее движение.
Нора опустила ресницы, и ему даже казалось, будто она решила заснуть. Но на самом деле она просто раздумывала, стоит ли вдаваться в такие подробности.
Нет, всего полгода, решив, что скрывать все равно нечего, ответила она. Первые месяцы жила как придется.
И ты не смогла найти мужчину, с которым можно было бы остановиться? Я не говорю о независимой жизни. Если у тебя не было денег, то снять квартиру сама ты бы вряд ли смогла, но вот найти кого-то посамостоятельнее тебе бы не помешало. Было бы проще. Конечно, пришлось бы время от времени делать то, чего ты делать не хочешь, но кто сказал, что жить просто? Всем приходится в чем-то себя переламывать.
А я и нашла. Тебя.
Ему было приятно это слышать, хотя он и не понимал, почему именно. Вроде, ничего хорошего она не сказала. Наверное, это было так приятно, потому, что было правдой. И все-таки Эрик решил свредничать наверное, сказалось опьянение.
Это не ты нашла, внимательно глядя на то, как она снова вытирает губы после очередного глотка, сказал он. Это Марк тебя нашел.
Она не стала спорить, словно ей было все равно. Она не любила спорить, и это на первых порах вообще сбивало с толку. Прождав некоторое время, но так ничего и не услышав, Эрик вновь улегся на спину. На этот раз его макушка притулилась к ее бедру, и он почувствовал, что она вздрогнула от неожиданного прикосновения.
Знаешь, сегодня первый день, когда я действительно рад тому, что он привел тебя сюда, признался он, не открывая глаз и ощущая, как внутри становится немного теплее.
Пока их маленький ураган спал в своей кроватке, они сидели на кухне и молчали об одном и том же. Им обоим было уютно и тепло, и Эрик наблюдал за каждым ее движением, понимая, что следующая разлука может затянуться надолго. После того, как он рассказал ей о колесах, Нора заметно погрустнела. Эрик знал, что она все еще беспокоится о нем, и ей неприятна та мысль, что работа заставляет его травиться разной синтетической дрянью. Можно было утаить от нее этот маленький факт, умолчать о небольшой дозе слабого наркотика, но он помнил, как однажды пообещал самому себе рассказывать ей все самое важное. Она считала важным его здоровье.
Он положил локти на стол и выпрямил торс, перенося вес немного вперед. Нора повернулась к нему. Она прекрасно помнила, что такая перемена положения говорила о его желании поговорить.
Ты тоже все еще любишь меня, с улыбкой сказал он. Все еще любишь.
Она предпочла отмолчаться. Ему и не нужны были ответы согласие, отказ, увиливание не все ли равно? Главным было не то, что она могла сказать. Главным было то, что он увидел и почувствовал в ней.
Цепи и кольца
Эта странная фраза про «клеймо на роже» прозвучала в их брачную ночь, если ту ночь еще можно так назвать. Эрик тогда не очень хорошо понимал, что происходило наверное, сказалась усталость после этого многочасового спектакля, в котором их обоих заставили принимать участие. Сейчас, когда Нора лежала на диване и листала толстенную книгу с репродукциями из Дрезденской галереи, он вновь испытывал непреодолимое желание спросить у нее, что она в действительности имела в виду. Если его мысли были верными, то она носила сразу два клейма. С одним он еще мог бы ей помочь, но что делать со вторым?
Ты чувствуешь себя свободной? бесцельно тыкая пальцем в дисплей смартфона и постаравшись придать голосу как можно больше беззаботности, спросил он.
Берт удивленно поднял голову и завертелся, глядя то на мать, то на отца. Он понимал, что сейчас разговор пойдет о непонятных и неприятных вещах. Как ему удавалось понимать это каждый раз, Эрик не знал, но факт оставался фактом Берт всегда безошибочно определял момент и вел себя соответственно.
Сейчас да, не переставая шуршать листами, ответила она.
Немного обидно осознавать, что тебе хорошо без меня, продолжил он, пролистывая список контактов и не находя там ничего полезного.
Быть свободным еще не значит быть счастливым, философски ответила она.
Ее голос был спокойным, и он не мог понять, говорила ли она о себе или просто пыталась отделаться общими фразами.
Ну а ты? нетерпеливо спросил он, досадуя, что в доме нет телевизора, в который можно было бы временно уткнуться взглядом.
Что я? сдвинув брови, переспросила она.
Ты счастлива?
Сейчас да.
Что означало это «да» Эрик тоже понимал довольно слабо. Она могла подразумевать что угодно именно этот текущий момент, когда они все вместе так мило сидели в гостиной и занимались своими глупостями, либо настоящий момент жизни, когда она была разведена и свободна.
Прекрати говорить загадками.
А ты не задавай неудобных вопросов.
А если мне интересно?
Она поднялась и отложила раскрытую книгу.
Сейчас, именно сейчас, уточнила она. Все идеально, как просто не бывает или бывает очень редко. А потом ты уедешь, и все разрушится.
Так ты будешь скучать?
Нора обняла диванную подушку, словно желая защититься от этого наглого напора. На следующее утро Эрик должен был уехать, и поэтому тянуть больше не мог. Несколько дней в этом доме пролетели быстро, а он так и не успел ничего у нее спросить. Что-то подсказывало ему, что Нора и сама лопалась от вопросов, но также как и он, не смогла выгадать свободную минутку для разговора.
Да, буду. Но ведь ты потом вернешься еще?
Разумеется, я ведь всегда к тебе возвращаюсь. Вопрос в том, на какой срок.
Когда закончится эта астронавтская эпопея, ты сможешь приехать на сколько захочешь. Если это и вправду последняя работа.
Он приподнялся и переложил локти на колени.
Милая, ты же знаешь, как на меня могут подействовать такие слова.
Знаю, она медленно кивала, но ее взгляд оставался отстраненным. Конечно, я знаю это.
Марк заставил их выбирать свадебную одежду, поскольку считал, что все должно выглядеть естественно и красиво. Он был слишком плохо знаком с Норой, а потому не мог принять решение за нее, тем более что, не будучи актрисой или моделью, она не могла притвориться, что ей нравится одежда, которую ей всучили без предварительного согласования. В один прекрасный день Эрик зашел к ней «в гости», и застал в гостиной Марка он сидел на диване и листал один каталог из целой стопки такой же макулатуры, сложенной рядышком. Нора даже не предупредила его о том, что не одна, а потому поначалу Эрик даже опешил.
Ты прошел сюда через задние ворота? спросил он, остановившись в дверях и засунув руки в карманы. Даже не предупредил, что придешь.
Марк даже не соизволил оторвать глаза от блестящих страниц.
Я же не к тебе пришел, логично и довольно холодно сказал он.
Но ты пришел в мой дом, возразил Эрик. Это вообще-то невежливо.
Когда тебя так волновала вежливость? Марк, наконец, оторвался от разглядывания свадебных платьев. Я забежал на пару минут, решил оставить ей тут кое-какую литературку. У вас двадцать седьмого свадьба, она должна хотя бы выбрать платье.
Забежал и осел на диване.
Нора все это время стояла, не говоря ни слова и вообще не подавая признаков жизни.
Прекращай скулить, потребовал Марк. Если тебе так хочется остаться с ней наедине, сам разглядывай все эти тряпки. Хотя, насколько я тебя знаю, ты в них не очень разбираешься, да и она, как выяснилось, тоже.
Знаешь, старик, если тебя так волнуют наши тряпочки, тогда пришли того, кто в этом деле действительно понимает. Я имею в виду, пришли того, кто зарабатывает на этом деньги.
Марк с треском захлопнул журнал.
Хорошо. Договорюсь с Вимой, постараюсь прислать ее завтра.
С этими словами он оторвался от дивана и гордо проплыл мимо Эрика к выходу. Нора вышла, чтобы проводить незваного гостя, а Эрик остался дожидаться ее.
Когда она вернулась, он все еще стоял на том же месте.
Что такого? спросила она, сразу же переходя к сути волновавшего ее вопроса. Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Марк занес каталоги с одеждой, и пусть мне это тоже не очень нравится, но я понимаю, что без таких глупостей никак не обойтись.
Эрик покачал головой, дождался, когда она займет место на диване и лишь после этого прошел в комнату и уселся рядом с ней. Взял в руки верхний журнал, потом вспомнил, что именно этот экземпляр уже рассматривал Марк, отложил его в сторону и принялся за следующий. Модели в неестественных позах с выгнутыми дугой спинами, оттянутыми назад плечами и до боли напряженными руками демонстрировали белые свадебные платья. Те, что по идее должны олицетворять невинность невесты. Теперь эти одежды почему-то стали какими-то уж очень декольтированными, прозрачными и облегающими. Половину из них можно было бы выкрасить в другие цвета и загнать за обычные вечерние платья.
Ты и не должна оправдываться, уже понимая, насколько глупым было его поведение, вздохнул Эрик. Ты никому ничего пока что не должна.
И потом не буду должна. Я не стану тебя позорить или искать себе кого-то на стороне, и не буду следить за твоими связями. Обещаю стать самой беспроблемной и бесконфликтной женой, только не предъявляй мне требований.
Требований? Он задумался. Да, да, я помню. Ты планируешь усесться дома и никуда не высовываться без лишней надобности. Да и вообще, если я и стану кого-то подозревать, так уж точно не Марка. Но почему-то мне все равно неприятно то, что я его тут увидел.
Нора закинула ногу на ногу, придавила верхнее колено своим локтем и поверх всего этого величия водрузила свой подбородок, уткнув его в ладонь.
Ты зачем вообще пришел? спросила она, прикрыв глаза и будто собираясь уснуть или погрузиться в глубины медитации.
Я уже забыл.
Прозвучало это как ложь, но на самом деле он говорил правду.
Кто такая Вима? переключившись на другую линию, снова спросила она.
Стилист. Она хорошая, с ней можно договориться. Не такая, чтоб нацепила что попало, а ты сиди и не дергайся. Ей можно сказать, что нравится, а что нет, и она постарается сработать так, чтобы тебе было удобно.
Странное имя, заметила Нора.
Сокращенное от Херувима.
Она открыла глаза:
Это псевдоним?
Нет, это родители хиппи.
Это едкое замечание неожиданным образом растопило лед, и Нора засмеялась открыто и весело. Было ясно, что он просто отшутился, но сейчас это не имело большого значения.