Гремит радио. Музыка льется веселым ручейком. Сделав ее громче, я хочу взбодриться и задать хороший темп. Ритмы быстрые и задорные. Подыгрываю в такт мелодии на воображаемых клавишах фортепиано на руле. Я всегда мечтал научиться играть на пианино, но освоил только акустическую гитару. Нот я и вовсе не знал, а разучил порядка двадцати аккордов и подстраивал их в каждую песню. Получалось даже совсем неплохо, особенно если использовать метод перебора струн.
Утреннее движение всегда немного ленивое, разгоняться быстро не хочется. Становится заметно, как начинает меняться ландшафт: чернозем превращается в красноватый песок, высокая степная трава плавно перерастает сосны и ели, покрытые мхом, равнины все чаще пересекают полоски гор, вытянувшиеся в небольшие ряды. Они не пугают, а как гостеприимные хозяева провожают путников радушной улыбкой. Водители тоже ощущают эту метаморфозу и более четко соблюдают правила: грузовики вежливо уступают дорогу легковушкам, при обгоне никто не выскакивает перед самым носом, и не приходится резко тормозить. Встречные машины дальним светом предупреждают о притаившейся на трассе полиции. Аварийными огнями люди благодарят, если даешь проехать тому, кто торопится. Везде царит атмосфера дружбы, взаимоуважения, и лишь изредка случаются локальные соревнования в мастерстве, которые обычно проходят без последствий.
На сотрудников дорожно-патрульной службы я нарвался примерно на сто тринадцатом километре от Москвы. Упитанный «гаишник» удивленно смотрел на меня, расправившись в полный рост.
Как ты разогнался на ней до ста двадцати трех километров в час?
Не стоит судить обо всем по внешнему виду. Внутри у нее горит огонь, к тому же я ехал всего сто пятнадцать километров в час.
Сейчас проверим
Государственный служащий вынул из-за спины похожий на фен прибор, фиксирующий скорость, на котором горело красным цветом число сто двадцать три.
Вот и доказательство.
Я вижу только цифры. Почему вы решили, что они относятся ко мне?
Потому что я сам направлял радар на ваш автомобиль. Предъявите права. За это нарушение вы их лишаетесь, я выпишу временные, или вы что-то имеете против? грозно добавил он.
Покажите сначала ваши документы.
Младший лейтенант Паркин, он достал корочки министерства внутренних дел. Пойдемте в мою машину.
Она стояла припаркованная у самой обочины, так, чтобы скрытно следить за проезжающими. Я проследовал за ним. Дело принимало серьезный оборот.
Куда же вы так спешили?
На срочные переговоры. Скажите, у вас есть технический паспорт вашего устройства? Я убежден, что ехал намного медленнее.
Полицейский покопался в бардачке и сунул мне бумажку, в которой производители заботливо указали погрешность измерения: плюс-минус пять километров в час.
Вот о чем я вам и говорил, я указал на нужную строчку.
Паркин вдруг покраснел, завел автомобиль и съехал подальше от свидетелей, в кусты. Я огляделся, тут никто не мог нас обнаружить. Страж порядка был достаточно крупный, к тому же вооружен дубинкой и огнестрельным оружием. Шансы на победу в рукопашной схватке у меня практически отсутствовали.
Ты что, умнее всех?! заорал он.
У меня есть конституционные права. Да, я совершил нарушение и готов оплатить штраф, но не лишиться водительского удостоверения.
Здесь у тебя уже нет никаких прав. Ты превысил скорость больше чем на шестьдесят километров в час и должен ответить за это.
Послушай, я же не просто так ехал именно сто пятнадцать километров в час. Я знал, за какое превышение меня лишат прав, и специально держался в рамках этих показателей. Если бы я мчался на десять или двадцать километров в час быстрее, этого спора не состоялось.
Ты не мужчина, что ли?
Хороший вопрос, когда у тебя пистолет и специальная подготовка, сухо пробормотал я.
Лейтенант смерил меня взглядом, немного помолчал, наверное, задумываясь о последствиях.
Сколько у тебя с собой денег?
Немного.
Короче говоря, с тебя немедленно тройной штраф, и черт с тобой. Тысяча рублей.
У меня нет столько.
Ты еще торгуешься?! Ну, тогда в двойном размере.
У меня только в одинарном.
Никогда не встречал таких наглецов. Находится за тысячи километров от своего дома и говорит, что у него нет средств. Надо бы тебя проучить как следует.
Попробуй, вырвалось у меня. Мне надоел этот спектакль. В конце концов, не убьет же он меня.
Паркин оторопел. Такой дерзости он никак не ожидал. Ему представлялось, что я буду просить его отпустить меня и лучше больше заплачу.
Давай сто рублей и катись.
Я протянул купюру и вежливо пожелал хорошего дня, на что тот только хмыкнул.
Отделавшись легким испугом, теперь я лучше слежу за потоком и притормаживаю в населенных пунктах.
Солнце начинает припекать. Я обгоняю бордовую «пятерку», по-моему, уже в шестой раз, за баранкой которой сидит пожилой мужчина, вцепившийся в нее обеими руками. На термометре магазина «плюс двадцать восемь». Утоляю жажду горячим чаем. В таких случаях это лучшее средство, тем более за ним не пришлось далеко идти. Прямо у дороги женщины кипятили доисторические самовары, подбрасывая дубовые дрова в костер и обмахивая его листом плотного картона.
Валдай это по-настоящему великий город. Отсюда берет начало одна из самых длинных рек России Волга. Я долго не останавливался и стеклянными глазами поглощаю белую линию разметки, словно находясь под гипнозом. Вдруг я почувствовал, что автомобиль перестал отчетливо отвечать на нажатие педали газа. Через несколько минут из-под капота появилось облако пара, которое устремилось в салон. Только сейчас я обращаю внимание на датчик температуры воды в системе, стрелка которого перевалила за критическую линию и застыла в самом конце красного прямоугольника. Я горю и вынужден съехать с трассы. Открыв капот, я увидел, как пар вырывается на свободу и закрывает доступ к двигателю. Через некоторое время мимо проползает багровая «пятерка». Наблюдая за моим фиаско, водитель удовлетворенно улыбается и на прощанье машет мне рукой. Кричу ему вдогонку ругательства и бормочу их же себе под нос.
Когда радиатор немного остыл, я осмотрел повреждения и выяснил, что прохудилась прокладка водяной помпы. Поворачиваю ключ зажигания машина лишь чихнула и тут же заглохла. Местные жители уже начали интересоваться необычным инцидентом. Один из них подошел ко мне и с видом бывалого знатока завязал разговор. Он был одет в красную рубаху в белый горошек и черные штаны, а на поясе красовалась замызганная веревка. По его мнению, единственный выход это постоянно подливать воду в процессе езды. Деликатно избавляюсь от него и «ловлю» попутные транспортные средства. Спустя пару часов мне удалось остановить новенькие «жигули», в которых ехал молодой парень. Он согласился подбросить меня до ближайшей деревни на буксире. Вместо музыки из колонок доносился сказ про Федота-стрельца. Честно говоря, я никогда не встречал такой записи.
Трос у меня стальной, сплетенный из множества длинных кусков проволоки, поэтому мы передвигались рывками. Псевдоэстет явно не подозревал, что ему предстояло вытерпеть. Красный как помидор, он чертыхался на весь мир. Внезапно у меня заблокировался руль, так как сработал защитный противоугонный механизм. Я забыл вставить ключ в замок зажигания. Меня начало тянуть на вторую полосу. Еще момент, и машина врежется в разделительное заграждение. В спешке пытаюсь достать ключ из кармана. На мое счастье, он был под рукой. Быстро вставляю его в замок, поворачиваю и выравниваю положение. С горем пополам мы добрались до заветной цели. Водитель «жигулей» отцепил крепление и, не сказав ни слова, скрылся из вида, а я, не успев его поблагодарить, отправился искать магазин запчастей.
Продавец сообщил, что помпы на мою модель у него нет, но предложил подождать возвращения владельца сервисной станции. Возможно, он сможет помочь. У меня не осталось другого выхода. Я сидел на капоте и вдыхал свежий деревенский воздух, заклеивая пластырем исцарапанные руки. Вокруг раздавалось кудахтанье кур, из печных труб тянулся сизый дымок, и я сразу почувствовал запах только что испеченного пирога. Чумазые детишки гоняли палкой колесо от велосипеда вдоль старого забора, а в глубине поселения блестел гранитный памятник самолет с мемориальной табличкой. Разлапистые клены и каштаны, казалось, охраняют его, бережно свесив огромные ветви на каменные крылья.
Солнце уже приближалось к границе горизонта, когда темно-синий «Форд-Скорпио» подкатил к деревянной калитке. Загорелый мужчина охотно взялся за ремонт, загнав автомобиль в свой двор. С минуту я сомневался, увижу ли его снова, но все же успокоился.
Я растянулся рядом, на траве, и долго разглядывал облака. Оказывается, они бывают такие разные: пушистые и рваные, серые и прозрачные, сплошные и тонкие все грациозно и неторопливо плыли по голубому небу. Полная противоположность тому, что происходило на земле, но в этом было что-то притягивающее, от чего нельзя оторвать глаз. Я старался найти сходства и отличия, сравнивал каждое облако с какой-нибудь фигурой. Вот эта медведь, а там волк бежит за одноухим кроликом. Незаметно я задремал, но вскоре проснулся от звука работающего мотора. Это мой я узнал его по характерному реву. Расплатившись, я получил в придачу пару бутербродов с маслом и докторской колбасой.
Тусклый месяц едва освещает тонкую линию асфальта. Впереди меня на приличной скорости несется старенькая БМВ с наполовину оторванным глушителем. Железяка цепляется о землю и довольно эффектно извергает фонтан красно-синих искр. Через несколько километров я заметил на одном из столбов табличку с надписью «Радио» и указанием частот. Значит, Санкт-Петербург уже не так далеко. Включив приемник и настроившись на эту волну, я услышал как голос диктора рассказывает вечерние новости. Я уже не один! Он эмоционально поведал о вчерашнем падении цен на нефть и о новых поправках в конституции. Российское законодательство очень гибкая штука.
Наконец раздается долгожданная музыка. Кассеты в магнитофоне я сменил раз по пять каждую и теперь радовался новым песням. Тем временем окрестности захватили темные силуэты длинных сосен. Они выпрямились в полный рост так, что их макушки вернее всего упирались прямо в звезды.
Внезапно пошел снег. Вот так сюрприз! Свое путешествие я начинал в футболке, высунув руку из окна автомобиля, а сейчас приходится включать обогреватель на полную мощность. Несколько теплых вещей я все-таки предусмотрительно взял с собой.
Выезжаю на Московское шоссе. Санкт-Петербург. На контрольно-пропускном пункте у меня проверили документы и отпустили, пожелав хорошего вечера. Дорога упиралась в кольцо, в центре которого высился длинный узкий четырехугольный обелиск, у основания которого памятная надпись. Это площадь Победы, под которой, по слухам, находится братская могила воинов, павших в годы Великой Отечественной войны. А с виду там лишь небольшой музей.
Московский проспект. Справа мерцает красными светодиодами вывеска ГУМа, а рядом вход в метро на станцию «Московская» и тут же небольшой проулок, в который я сворачиваю и останавливаюсь таким образом, чтобы кустарник на тротуаре закрыл автомобиль от взора любопытных пешеходов. Выхожу и сладко потягиваюсь, изо рта от холода идет пар. Чувство восторга переполняет меня, как в детстве, когда мама дарила долгожданную игрушку на праздник. Жаль, что их насчитывалось не так много. Зачастую нам не хватало даже на еду, поэтому каждый раз, когда удавалось что-то купить, родители особенно гордились. Я же не мог выпустить новую вещь из рук, ложился спать, спрятав ее с собой под одеяло, а наутро первым делом мчался во двор, чтобы похвалиться и поделиться радостью с товарищами.
Полторы тысячи километров позади! Немного озябнув, я открыл багажник и надел свитер, затем поднял голову и поймал ртом пару снежинок. В четыре часа утра свет в окнах почти нигде не горел. Зачем я вообще сюда приехал? Как будто кто-то позвал меня. Только усевшись обратно в салон, я почувствовал сильную усталость, опустил солнцезащитные козырьки, спасаясь от желтого света уличных фонарей, разложил спинку водительского кресла и закрыл глаза. Из щелей сильно сквозило, и мне пришлось проложить шерстяное одеяло вдоль дверцы. Мотор глушить я не стал, иначе мгновенно бы замерз, а лишь приоткрыл форточку, чтобы не задохнуться, и уснул почти сразу.
Надо мной свисало дерево с кроной, похожей на пирамиду, с четкими контурами треугольной формы. Природа превзошла сама себя, это явно ее проделки на такой высоте ветки никак не обрезать. Рабочий день в самом разгаре. Я выключил перегревшийся двигатель, надел белые джинсы, кожаную куртку и отправился по подземному переходу в кафе на противоположной стороне проспекта. Мне захотелось освежиться и умыться с мылом. Большинство прохожих почему-то пристально рассматривали меня, а некоторые даже оборачивались, проходя мимо. Я остановился и оглядел себя: вроде бы, все в порядке. Неужели так заметно, что я из другого города? А быть может, я что-то упускаю. Вскоре я устал об этом думать, тем более что передо мной уже красовалась заветная дверь в уборную, которая была всего одна, в отличие от желающих туда попасть, так что пришлось выстоять очередь. Зато внутри позаботились обо всех удобствах, и мне удалось чуть ли не искупаться. Чистый и довольный я побежал к машине. Живот мой скрутило от голода. Я достал термос, остатки заготовленного провианта и позавтракал. Первый день в Северной столице следовало провести не спеша. Закурив, я вышел на улицу и спустился в метро, где мой выбор пал на станцию с названием «Гостиный двор». Народу под землей скопилось много. С портфелями и сумками люди спешили по своим неотложным делам. Но тут они совсем другие, не такие, как везде, не похожие на однородное безликое стадо, и почти каждый человек чем-то выделялся.
Прозвучала моя остановка. На поверхности я сразу же очутился у бесчисленных магазинов. Огромное количество женщин с горящими глазами перебегали с места на место в поисках добычи. Протискиваясь сквозь эту безумную армию, я выбрался на Невский проспект и направился к Адмиралтейству. Устроившиеся вдоль каналов лодочники агитировали покататься по Неве к Петровскому острову, но цены на речную прогулку кусались, поэтому пришлось отказаться от этой затеи. Женщина с мегафоном настойчиво зазывала всех желающих на обзорные экскурсии. Заманчивей всего прозвучало предложение открыть Петербург с колоннады, с высоты птичьего полета, но там так много ступенек и туристов, что идея сразу же показалась неудачной.
А вот и знаменитая фигурка чижика-пыжика. Птичка уселась под одним из мостов Фонтанки. Существует поверье, что если загадать желание и попасть монеткой в памятник, то оно исполнится. Монетка обязательно должна остаться лежать на камне. Проворные мальчишки барахтались в речке, несмотря на холод, и вылавливали деньги, пролетевшие мимо. Я не стал испытывать судьбу, так как мне не интересно знать заранее, что уготовано свыше.
На следующем мосту притаились заядлые рыбаки. Они, словно каменные изваяния, застыли в сидячем положении, чтобы не вспугнуть искушенных хищников. По большей части этим увлекались люди уже преклонного возраста со спиннингами советского производства. Улов в садке невыдающийся, но здесь важнее сам процесс, нежели результат. Старикам нравилось обсуждать друг с другом последние новости из мира политики, вспоминать вместе лихие деньки своей юности. Я с полчаса наблюдал за происходящим. На крючке одни водоросли. Настоящая рыбалка у меня в родных краях. Помню, проснешься рано утром, за окном чуть светает, а ты уже собираешься и едешь на электричке за город, на турбазу, где выдавали лодки напрокат. Очень крепкие, сделанные из стеклопластика, они прекрасно подходили для подвесного мотора. Как же это чудесно в погожий день плыть по реке и слушать, как волны бьются о корму, а рядом ни единого человека, лишь крики чаек над головой. Я предпочитал ловить на спиннинг из-за того, что с его помощью шансы выудить внушительного размера экземпляр увеличивались многократно. Затем я высаживался на острове, купался, разжигал костер и готовил уху. Это тоже надо суметь. Самый лучший рецепт знал Альберт, егерь, живший в плавучем доме в одном из рукавов Волги. Он хранил его в строжайшей тайне. Лишь однажды мне удалось подсмотреть, как перед самой подачей котелка на стол он окунает в него тлеющую головешку из костра. Там же, у Альберта, непременно стоит попариться в русской бане, растапливаемой дубовыми дровами.