От ее молитвы в той ночи
И глаза он смог открыть,
Чтоб жить.
Столичная штучка
Ну что нам жизнь столичная,
У нас свои дорожки,
Наш городок не так не сяк
Таких в России тьма,
Но ты шагнула с поезда
Ну прямо как с обложки
И городок застенчивый
Совсем свела с ума.
Улыбка голливудская
И от бедра походка,
А из Парижа платьице
Всем мужикам беда,
Но лишь в моих объятиях
Окажешься, красотка,
Забудешь жизнь столичную
Ты раз и навсегда.
«Словно голову страус»
Словно голову страус,
Чувства прячу в песок
Чтоб ты не догадалась,
Как я одинок.
Я разбил на кусочки
Телефоны свои,
Чтоб тебе не признаться
В любви.
Я застегнут до горла,
Как парадный мундир
Только сердцу сегодня
Я не командир.
Зря пишу на листочке
Недостатки твои
Трудно быть одиночкой
В любви.
Черно-белый фотоснимок
Мы на фото получились очень мило:
ты с улыбкой, я с усами, как гусар,
а за намибелоснежный куст жасмина
Так пускай же будет вечным этот кадр.
Он напомнит, как стояли мы в обнимку,
и на темном фоне как белел жасмин
Этим скромным черно-белым фотоснимком
дорожить мы будем больше, чем цветным.
Нужно сделать, чтоб за кадром оставались
все невзгоды, что подстерегают нас,
и чтоб мы всегда друг другу улыбались,
как на этой фотографии сейчас.
Пронесутся наши годы золотые,
цвет жасмина обернется сединой
а пока что мы с тобою молодые,
и фотограф нам попался молодой!
«Поцелуисловно выстрелы»
Поцелуисловно выстрелы,
Мы с тобой смертельно ранены,
Наши танцы будут быстрыми,
Мы танцуем не по правилам.
Ничего, что ночьслучайная,
Лучше так, чем в одиночестве.
Может, снова повстречаемся,
Если музыки захочется.
Тает дымка сигаретная,
Опустели рюмки узкие
Не шепчи слова запретные
Все равно утонут в музыке.
Две улыбки на прощание
И розетка обесточена
Может, снова повстречаемся,
Если музыки захочется.
«Я один стою на пристани»
Я один стою на пристани,
Мой корабль оставил порт
Я теперь на берег списанный,
Вроде как не первый сорт.
И у моря на окраине
Я слоняюсь просто так
И такой же неприкаянный
Жмется к берегу маяк.
Я бросаю в море камушки,
Мимо ходят корабли
Все мои подруги замужем,
Все друзья мои вдали.
И ни имени, ни отчества
У печали нет моей
Просто это одиночество
Стало к вечеру сильней.
«Ничему не научился»
Ничему не научился,
только время промотал
без веселья веселился,
без печали горевал.
Порастратил все авансы,
все ошибки совершил,
с нелюбимой целовался,
с неприятелем кутил.
Я былое не исправлю,
за него мне бог судья,
я лишь крест на нем поставлю,
раз уж так легла судьба.
У разбитого корыта
я не стану горевать,
все мы были жизнью биты
я хочу ей сдачи дать.
Я еще чего-то стою,
что-то есть еще в груди
Пусть полжизни за спиною,
но полжизнивпереди!
Все цветы
Я прервал повествование на рассказе о своих литинститутских буднях. А ведь были еще и праздники. Вернее, каникулыдля студента любого возраста это всегда праздник. На каникулы я, естественно, ездил в свой родной город Львов, где оставались мои родители и мои друзья. Поэтому мне там было хорошо. Львов первой половины восьмидесятых годов прошлого века был чем-то средним между нашей Прибалтикой и всей остальной страной. Не такой европейский, как Рига или Таллин, но и не такой советский, как все остальные наши города. Сказывалось то, что несколько столетий он входил в состав Австро-Венгрии и Польши, а советская власть там установилась фактически только после войны. Поэтому архитектура, ландшафты да и традиции были не вполне советскими. Ну и кроме того, так как Львов был столицей Западной Украины, то и влияние украинского языка было очень сильно. Практически никто из русскоязычных львовян не говорил по-русски правильно, даже не владея в полной мере украинским языком. Кстати, я-то украинский знаю в совершенстве, потому что у меня было много приятелей украинцев, и вообще я считаю, если живешь среди людей определенной национальности, нужно уметь говорить на их языке. А великодержавное отношение к этому вопросу до добра не доводит, в том числе и на бытовом уровне. Так вот, это знание украинского языка, помогая мне быть своим во Львове, сыграло со мной злую шутку в Москве. Оказалось, что в моей речи было очень много украинизмов, неправильных ударений и глагольных форм, причем это проявлялось не только в разговоре, но и в стихах. Но я не обижался, когда мне делали замечания, наоборот, просил как можно чаще указывать на мои ошибки, чтобы я их преодолел. Ну и довольно быстро я избавился от этого недостатка, помог, наверно, музыкальный слухи теперь я уже сам остро реагирую на неправильности в русском языке, которых сегодня так много и в разговорной речи и, увы, в песнях. Потому что тексты пишут все подряд, кто и говорить-то толком не может, а худсоветов, к сожалению, не осталось и критерий только одинприбыль. А то, что калечится родной язык, современных радиокоролей не волнует. Главноерейтинг. Впрочем, я отвлекся. А говорили мы о моих львовских каникулах, которые я проводил в основном в кофейнях, кои в почти европейском Львове были на каждом углу. И вот однажды я там разговорился с одним молодым человеком, который оказался композитором, студентом консерватории. И вот он ко мне пристал с предложением написать песню. Я отказываюсь, мол, какие песни, я занимаюсь серьезной поэзией, а это низкий жанр и все такое. Но он не отставал, а мы подружились и встречались почти ежедневнои я понял, что мне проще согласиться, чем убедить его в своей позиции. И я написал нечто, что, как мне казалось, могло бы быть текстом песни, а через две недели мой новый приятель позвал меня во Дворец молодежи послушать нашу песню. И вот я в зале, полном зрителей, и музыканты поют стихи, которые я сочинил. И пятьсот человек их слушают, представляете? Нет, вы не можете этого почувствовать, но поверьте, это невероятное ощущение. Потому что кто сегодня, в наше непоэтическое время интересуется стихами? Ведь эпоха стадионной поэзии канула в Лету вместе с шестидесятыми годами, а сейчас ну кому я могу показать свои стихи? Ну послушают их пять-десять ненормальных, а остальным и дела нету. И я понял: вот он, выход к аудитории. Я обязательно буду писать песни, но только такие, чтобы их тексты были самоценными, чтобы их не стыдно было дать почитать глазами, без музыкальной поддержки. Вот так случай привел меня к песне. А не зайди я тогда в ту кофейню, не разговорись я с тем парнеми не было бы сегодня песен Симона Осиашвили. Это я к тому, что это уже второй случай, который кардинально изменил мою судьбу. Второй, но не последний. Но об этом позже, а пока что я вернулся в Москву, полный желания писать песни с самыми лучшими композиторами. Но одного желания малоникто не ждал меня на этом поле, никто не собирался поддерживать. И только почта была за меня. Да-да, я выписал из справочника Союза композиторов адреса тех авторов, чьи песни мне нравились, и разослал им свои стихи. А потом звонил им и И в основном они мне говорили, что мои стихи им неинтересны. Помнится, так же мне ответил и замечательный композитор Марк Минков. А потом, через несколько лет, когда в моем багаже уже были и «Дорогие мои старики», и «Не сыпь мне соль на рану», дома у меня зазвонил телефон, и голос в трубке назвался именно Марком Минковым, который предлагал мне посотрудничатьконечно, я согласился, не напоминая ему о нашем первом разговоре Так вот, в основном композиторы вежливо меня посылали, и только Владимир Мигуля, царство ему небесное, сказал, что мои стихи ему понравились, и пригласил меня к себе. Я был поражен, когда увидел его рабочий стол, заваленный стихами, которые ему слали отовсюдувсе же он был очень популярным композитором. И как он в этом потоке выудил мои опусынепонятно. Повезло мне, что ли, не знаю. И вот Мигуля, отложив мои листки в сторону, говорит, что есть у него одна мелодия и хорошо бы, если бы я написал на нее стихи. На профессиональном жаргоне это называется «писать на рыбу». Это для меня была незнакомая работа, но я, конечно, не отказалсяуж очень хотелось мне сочинить песню с известным композитором. Я и сочинил, только получилось забавно: Мигуле стихи понравились, но он написал на них другую музыку. Так родился первый в моей жизни шлягер, который назывался «Дни летят», исполнила его София Ротаруи через месяц песню запела вся страна. Но тут Мигуля обратил мое внимание, что его исходная мелодия осталась не у дел, и предложил написать на нее новые стихи. Что я и сделал, но Мигуле не понравилось то, что я сочинил, и тогда я снова обратился за помощью к почте. Давид Тухманов, которому я отправил эти стихи, написал на них музыку. Так в моей жизни появилась песня «Старое зеркало», ее исполняли и Катя Семенова, и Ирина Аллегрова, а я получил за нее первый свой диплом на телефестивале «Песня года». Это был 1986 год. Всего этих дипломов у меня 19 штук. А в 2004 и в 2012 годах мне был дважды вручен «Памятный приз им. Р. Рождественского за вклад в развитие отечественной эстрадной песни».
Особенно мне приятно, что некоторые песни, соавтором которых я являюсь, стали визитными карточками для многих артистов, исполнивших их: для Вячеслава Добрынина это «Не сыпь мне соль на рану», для Тамары Гвердцители«Мамины глаза», для Игоря Саруханова«Дорогие мои старики», для Ирины Аллегровой«Все мы, бабы, стервы», для Алексея Глызина«Зимний сад» и «Ты не ангел», для Ирины Понаровской«Ты мой бог», для Ярослава Евдокимова«Колодец», этой песней он начинает и заканчивает концерт уже больше двадцати пяти лет. А под песню «Все цветы» Николай Басков обходит зрительный зал и собирает урожай букетов. Другим артистам уже не остается.
Я благодарен всем артистам, давшим жизнь моим песням, и считаю их полноправными соучастниками успеха этих произведений. Я глубоко убежден, что кроме композитора и поэта певец является полноценным «родителем» песни, потому что исполнением можно подарить песне крылья, а можно и приземлить ее, чему есть немало примеров. Так, Алла Пугачева, мало того что замечательно спела песню «Одуванчик» на мои стихи, так она еще и придумала очень глубокий видеоряд, повернувший произведение совсем другой гранью. У меня облетающий одуванчик был символом любви, не выдержавшей порывов жизненных ветров, а Алла Борисовна показала на экране призывников, которых стригут «под ноль», привнеся в песню такую пронзительную интонацию, которую я как автор и не закладывал в нее.
Я с удовольствием вспомню эти и многие другие песни, а также артистов, которые дали моим стихам жизнь, им я их и посвящаю.
Все на свете музыка
Сколько музыки вокруг:
Музыка дождей и вьюг,
Музыка цветов и птиц,
Музыка любимых лиц.
Из далекой тишины
Песни мамины слышны
Музыка со мной всегда,
С ней и радость и беда.
Потому что все на светемузыка, музыка, музыка!
Пробуждает на рассвете музыка и кружится
над землей.
Потому что все на светемузыка, музыка, музыка!
Потому что все мы дети музыки
ты в себе ее открой!
Нас уносят из гнезда
Корабли и поезда
Но слышна в любой дали
Музыка родной земли.
Если в комнате темно,
Распахни скорей окно:
Музыка приносит свет,
Тишины на светенет.
Дни летят
Софии Ротару
В юности кажется: жизнь бесконечной
Будет всегда
Можно мгновения тратить беспечно,
Дни и года.
Но незаметно полжизни проходит
Не возвратить
И невозможно ушедшие годы
Снова прожить.
Дни летят,
За рассветомзакат,
За годамигода,
Дни летят
Не забудь,
Что ни дня не вернуть,
Не вернуть никогда
Не забудь.
Пусть нам достались несхожие судьбы,
Нужно суметь
Выбрать дорогу и тех, кого любим,
Счастьем согреть.
Нужно спешить, нужно жизни навстречу
Сердце открыть
Жизнь так прекрасна и так быстротечна
Нужно спешить.
Не сыпь мне соль на рану
Вячеславу Добрынину
Ну почему меня не лечит время?
Ведь столько дней прошло с той черной ночи,
Когда, захлопнув дверь, ушла ты в темень,
А рана заживать никак не хочет.
Зачем звонишь, когда почти уснули
Воспоминанья о минувшей боли?
Мы календарь с тобой перевернули
Так дай мне право жить своей судьбою.
Не сыпь мне соль на рану,
Не говори навзрыд,
Не сыпь мне соль на рану
Она еще болит
Когда-нибудь еще раз позвонишь ты,
И я, чтоб мы с тобою стали квиты,
Тебе отвечу: «Знаешь, третий лишний»,
Быть может, полоснув по ране бритвой.
Зимний сад
Алексею Глызину
Которую неделю
Метут метели
Не видно неба над землей
И вот в такую вьюгу
Столкнулись мы друг с другом
В саду, где встретились весной.
Наверное, случайно,
Мы друг от друга втайне
Вернулись оба в этот сад
Расстались мы однажды,
И нам уже не важно,
Кто прав из нас, кто виноват.
Зимний сад, зимний сад
Белым пламенем объят
Ему теперь не до весны.
Зимний сад, зимний сад
Белым сном деревья спят,
Но им, как нам, цветные снятся сны.
Наверно, мы напрасно
В былой вернулись праздник,
Когда такие холода
И, как другим прохожим,
Нам холодно, но все же
Зачем-то мы пришли сюда
Все цветы
Николаю Баскову
Кружится Земля,
И ночь сменяет день
Только для меня
Часы стоят,
Потому что я
Счастливей всех людей
Мне бог с небес послал
Тебя!
Все цветы,
Что только есть на свете, я сорву,
Чтобы ты
Открыла сердце мне свое
Все цветы
Тебе одной лишь только я дарю,
Все мечты
И сердце верное мое.
Как мне хорошо
Смотреть в глаза твои
И своей душой
Прильнуть к твоей
Кружится Земля
Сейчас для нас двоих
Нет больше никого
На ней.
Одуванчик мой, моя любовь
Алле Пугачевой
Голодный ветер просит есть,
И я кормлю его с руки
Мне одуванчиков совсем, совсем не жаль,
Но сердце рвется на куски.
Душа, голодная, как зверь,
Опять в мою стучится жизнь
Ее одной любовью можно накормить,
Но где мне взять ее, скажи?..
Одуванчик мой, моя любовь, прости
Время нелюбви сейчас стоит
на белом свете.
Одуванчик мой, моя любовь, лети
Встретимся с тобой потом,
когда утихнет ветер
Глаза слезятся на ветру,
Но я рукой смахну слезу
Пусть одуванчики подстрижены
под ноль,
Им эта стрижка так к лицу.
И мне к лицу моя печаль
И, значит, не узнаешь ты,
Что без любви душа подстрижена
под ноль,
Как эти бывшие цветы
Любовь пять звезд
Филиппу Киркорову
Дождь цветов прольется на твою кровать
Я сквозь ливень их тебе принес,
Этих роз должно быть ровно пять,
Ведь любовь моя к тебепять звезд.
Мне не нужен пятизвездочный отель,
Чтобы дать тебе любовь пять звезд,
Когда шторм устроит нам постель,
Ты поймешь, что это все всерьез.
Я подарю тебе любовь пять звезд
И в ней утонут все твои мечты,
И небо брызнет лепестками роз,
Когда любовь пять звезд узнаешь ты
Ты поймешь, что я пришел к тебе из снов,
Словно свет, возник из темноты
И ответишь на мою любовь
Пятизвездочной любовью ты.
Ты сорвешь со стенки прошлый календарь
И часы с улыбкой разобьешь
Чтобы не кончался никогда,
Чтобы длился лепестковый дождь.
Ты не ангел
Алексею Глызину
Сколько всего о тебе говорят,
Только все это напрасно
Где снегопад, ну а где звездопад,
Сам я смогу разобраться.
Мне ведь совсем незачем знать,
Что там с тобой было раньше,
Раз ты меня научила летать,
Значит, не может быть фальши.
Ты не ангел,
Но для меня, но для меня
Ты стала святой.
Ты не ангел,
Но видел я, но видел я
Твой свет неземной.
Пусть не ангел ты,
Но если мне темно,
Приносишь ты счастливую весть,
Пусть не ангел ты
Мне это все равно,
Ведь для меня
Сошла ты с небес.
Смотришь ты в зеркало или в окно
Волосы вьются по ветру
Даже не знаю, за что мне дано
Счастье увидеть все это.
И не потом, и не сейчас
Не разлучить нас с тобою
Люди когда-то, задолго до нас,
Это назвали любовью.
Капля в море
Валентине Легкоступовой
Я рукой поглажу море
На щенка похож прибой.
Жаль, что мы с тобою в ссоре
Был бы рядом ты со мной.
Собралась я, видно, плакать,
Но шепнула мне волна,