Ишь какой!засмеялась девушка.
Она встала и захлопнула крышку чемодана. Мой старик по-прежнему сидел на кровати и следил за каждым ее движением. Она взяла свой чемодан и вышла из комнаты. Хлопнула передняя дверь, и мы услышали быстрые шаги вниз по ступенькам. Ровным счетом через минуту девушка подошла к дому мистера Оуэна и завернула к нему во двор.
Мой старик долго сидел на кровати, глядя на полосатый галстук, валявшийся на полу. Потом встал, с размаху отшвырнул его ногой в дальний конец комнаты, вышел на заднее крыльцо и опустился на ступеньки, где ему было так удобно спать, развалившись на солнышке.
11 Мой старик на политическом посту
Мы сидели после ужина на переднем крыльце и вдруг увидели Бена Саймонса. Он вышел из-за угла и завернул к нам во двор. Мой старик был не в духе весь вечер и говорил мало, хотя я слышал, как он то и дело бормочет что-то себе под нос. Все началось еще утром, когда мама налетела на него с попреками, что он сидит без дела и даже не желает поискать хоть какую-нибудь работу. Она носилась за ним по всему двору и все шпыняла его тем, что ей без конца приходится стирать и гладить на людей, а он в кои-то веки принесет деньги в дом. Под конец мамины попреки проняли моего старика, и он заявил; «Ладно, уж если на то пошло, возьму и заработаю сколько ни на есть и докажу, на что я способен, когда меня доймут». И сейчас же послал меня с Хэнсомом собирать заказы на ежевику. Он велел нам собрать как можно больше заказов, вернуться домой и подсчитать, сколько это будет галлонов. Мы с Хэнсомом весь день шатались по городу из дома в дом и спрашивали, не нужно ли кому свежей ежевики. Желающих нашлось много, так как цена была дешевая, принимая во внимание, что мы, по наказу папы, обещали очистить ягоду и обобрать с нее муравьев. Мой старик уже подсчитал в уме будущую выручку: если продать двадцать пять галлонов по двадцать пять центов за галлон, это даст шесть долларов с лишним. Он говорил, что это неплохой заработок, а когда мама увидит столько денег, она, конечно, удивится и возьмет назад все те обидные слова, которые были сказаны сегодня утром на заднем дворе. К концу обхода мы с Хэнсомом набрали заказов на двадцать галлонов, с обязательством доставить ежевику на следующий день к ужину. Когда мы вернулись домой и сказали, что заказано только двадцать галлонов, папа остался недоволен этим: он рассчитывал не на какие-то жалкие пять долларов, а на шесть с лишним. Впрочем, сказал он, для одного дня и такого заработка вполне достаточно, и велел нам с Хэнсомом встать утром чуть свет и идти за город собирать ежевику. Мама как услышала об этом, так сразу же вскипела и наотрез отказалась отпустить нас. Она заявила моему старику, что не позволит мне с Хэнсомом гнуть спину и рвать ежевику ему на продажу, и добавила еще, что двадцать галлонов, пожалуй, и за неделю не соберешь. Папа упрекнул маму, что она вечно ему перечит, и за ужином они не обмолвились ни словом. Потом мы вышли на переднее крыльцо, и мой старик начал бормотать что-то себе под нос. Он все еще продолжал ворчать, когда к нам во двор вошел шериф, Бен Саймонс.
Добрый вечер, друзья,сказал Бен, поднимаясь по ступенькам.
Здравствуй, Бен,сказал папа. Заходи, присаживайся.
Мама сидела молча. Она относилась с недоверием к таким политическим деятелям, как Бен Саймонс, и прежде всего старалась разузнать, чего им надо.
Хороший сегодня вечер, правда, миссис Страуп?сказал Бен, нащупывая в темноте стул.
Ничего себе,ответила мама.
Потом все замолчали. Бен несколько раз откашлялся. Он хотел сказать что-то, но, видимо, боялся открыть рот.
Ну как, Бен, работы много? спросил папа.
Конца края не видать, Моррис!тут же ответил Бен, словно он только и ждал, чтобы ему дали возможность начать разговор.Просто ни минуты покоя, присесть некогда. Соснешь немножко, перекусишь чего-нибудь на ходу, а все остальное время знай работай с раннего утра и до позднего вечера. Третьего дня жена говорит: «Ты себя на двадцать лет раньше в могилу сведешь, если будешь так маяться». Дежурить по городуя, присматривать за теми, кто взят на поруки, и аресты производитья, следить за тюрьмой, чтобы там поддерживали чистоту, тоже я. Да мало ли у меня дел! Вконец измучился, Моррис!
Может, тебе помощник нужен?спросил мой старик. Вот, скажем, я. У меня кое-когда бывает свободное время. Правда, редко, потому что своих дел порядочно, но если тебе нужна помощь, часок-другой урвать можно.
Бен подался всем телом вперед.
Признаться, Моррис, я за тем и пришел, сказал он. Очень рад, что ты сам это предлагаешь.
Бен Саймонс, вдруг заговорила мама. Я не знаю, что у вас на уме, но не вздумайте опять втравить Морриса в какие-нибудь грязные делишки. Довольно с меня ваших афер вроде продажи семейных раздвижных гробов! Ни один человек в здравом уме не захочет, чтобы его гроб открывали и приделывали к нему отделения для новых покойников.
Нет, миссис Страуп, сейчас речь идет совсем о другом, сказал Бен, Я имею в виду один политический пост,
Какой политический пост?спросила мама, остановив качалку и выпрямившись.
Дело вот в чем, сказал Бен. Вчера вечером муниципальный совет вынес постановление вести борьбу с бродячими собаками. Третьего дня я сам гонялся за одной, бешеной, и в конце концов пристрелил ее. В муниципалитете считают, что это становится опасным. Мне велено выполнить постановление и очистить улицу от бездомных собак. Я им заявил напрямик, что у меня своих дел по горло, и тогда они постановили назначить обследователя по вопросу о всех животных, которые бродят без присмотра.
Обследователя бродячих животных?сказала мама, вставая с качалки. Вы что же это, Бен Саймонс? Намекаете, что мой муж такой человек, которому в самый раз заниматься ловлей собак? Смотрите, как бы я не попросила вас удалиться из моего дома!
Подождите, миссис Страуп!жалобным голосом проговорил Бен. Прежде всего, я тут ни при чем. Это предложил один из членов муниципалитета. Он сказал, что Моррис самый подходящий кандидат на этот пост, и они постановили...
Действительно, собаки вечно за мной увязываются, сказал мой старик. Я всегда это замечал. Нравлюсь я им, что ли...
Замолчи, Моррис!прикрикнула на него мама, Это позор! Первый раз в жизни такое слышу!
Миссис Страуп!сказал Бен. Мало ли знаменитых политических деятелей начинали с ловли собак! Да уж если на то пошло, так большинство известных сенаторов, членов конгресса и шерифов начинали свою политическую карьеру именно с этого. Вряд ли вы найдете хоть одного крупного политика, который не занимался бы ловлей собак.
Не может этого быть!сказала мама. Я всегда была лучшего мнения о политических деятелях.
Политика странная вещь,'сказал Бен. То, что во всяком другом деле обязательно, к ней никаким боком не подходит. Политический деятель начинает свою карьеру, ну, допустим, собаколовом, а не успеешь оглянуться, и он уже перемахнул через это. Такое уж дело политика.
Мама молчала, и я услышал, как ее качалка снова начала поскрипывать. Она, видно, крепко задумалась над словами Бена,
Чем больше я размышляю, заговорил мой старик, тем больше мне это нравится. Я уже давно подумываю, что надо бы побольше заниматься всякими общественными делами. А то живешь со дня на день, тут чего-то покропал, там с чем-то провозилсячто хорошего?
Тогда, Моррис, ты должен занять этот пост, быстро проговорил Бен, Для тебя лучше ничего быть не может. Соглашайся!
Мой старик сидел тихо и всматривался в мамино лицо. Она все раскачивалась взад и вперед, и качалка поскрипывала с той же равномерностью, с какой вода каплет из крана.
Ну что ж, медленно начал папа, стараясь разглядеть маму в темноте. Пожалуй, надо соглашаться. Он помолчал, выжидая, что она скажет. Мама будто и не слышала его слов.Я принимаю этот пост.
Бен встал.
Вот и прекрасно, Моррис!быстро проговорил он и пошел прямо к ступенькам. Прекрасно! Очень рад. Завтра я тебя жду. Приходи с утра, сразу же после завтрака.
Бен зашагал вниз по ступенькам. Когда он сошел с крыльца, мой старик вдруг сорвался с места и окликнул его.
Бен, с тревогой в голосе сказал он, подбежав к нему, а какое мне положат жалованье?
Жалованье?
Ну да, жалованье, сказал папа, Сколько я буду получать за обследование бродячих животных?
Собственно говоря, промямлил Бен, это будет не жалованье.
А что же? Как это называется?
Это, Моррис, называетсявознаграждение.
- Вознаграждение?
Да, Моррис. Так оплачивается большинство самых видных политических постов. За них получают вознаграждение.
А какое вознаграждение дадут мне?спросил папа,
По двадцать пять центов с каждой пойманной и посаженной под замок собаки.
Мой старик ничего на это не ответил. Он стоял, глядя па темную улицу. Бен осторожно отошел от него.
По правде говоря, для меня это несколько неожиданно, сказал папа, потому что я уже настроился получать жалованье по субботам.
Да ведь вознаграждение тем и хорошо, Моррис, что от тебя самого зависит, сколько ты заработаешь. С жалованьем как? Что положено, то и дадут, на большее не рассчитывай. А когда платят сдельнотолько не ленись, загребай деньги.
А ведь правда!сказал мой старик, сразу повеселев. Я как-то об этом не подумал.
Значит, до завтра, сказал Бен уже на ходу. Спокойной ночи!
Спокойной ночи, Бен!крикнул папа ему вслед. Спасибо, что вспомнил обо мне.
Мы поднялись на крыльцо. Мамы там уже не было, она ушла в спальню.
. Давай, сынок, выспимся как следует, сказал мне папа. День будет хлопотливый. Надо получше отдохнуть. Пойдем,
Мы вошли в дом, разделись и легли спать. Мой старик долго возился и ворочался с боку на бок, и, засыпая, я слышал, как он говорил сам с собой и вспоминал всех собак, которых знал по кличкам.
На следующее утро папа сразу же после завтрака взялся за шляпу, и мы отправились в город разыскивать Бена Саймонса. Нам не хотелось задерживаться по дороге, но мой старик все-таки велел мне взять на заметку гончую Искру, которая спала на переднем крыльце у мистера Фрэнка Бина.
Бен Саймонс отыскался в парикмахерской. Когда мы вошли туда, все лицо у него было в мыльной пене, и он не мог разговаривать с нами. Но потом Бен сел в кресле и помахал нам рукой.
С добрым утром, Моррис, сказал он, Ну как, готов приступить к работе?
Прямо не терпится, Бен, ответил папа.
Сейчас я освобожусь, сказал Бен.
Встав с кресла и надев шляпу, он велел папе пройтись по городу, загнать всех собак, бегающих по улицам без присмотра, и запереть их в большом подвале под тюрьмой,
И это все?спросил папа.
Все. Больше ничего не требуется, ответил Бен,
Мы медленно пошли через весь город, стараясь, как бы не прозевать какую-нибудь собаку. Они, должно быть, все спали в это время дня, потому что на улицах нам не попалось ни одной. Так прошло полчаса, и вдруг папа сунул руку в карман и вынул десять центов.
Вот, сынок, сказал он, протягивая мне монету, сбегай в мясную и возьми самый большой кусок мяса, какой дадут за десять центов. За свежестью не гонисьглавное, чтобы было побольше.
Я побежал в лавку, купил там большой кусок мяса и вернулся к магнолии, в тени которой мой старик остался ждать меня. Задремать ему было недолго, но когда я тряхнул его за плечо и показал свою покупку, он вскочил как истрепанный.
Теперь, небось, обратят на нас внимание, сказал он, нюхая мясо. Пойдем, сынок.
Мы свернули на другую улицу, и мой старик шел, помахивая мясом из стороны в сторону. Ровным счетом через минуту мы оглянулись и увидели пятнастого легаша, который бежал за нами, принюхиваясь к мясу.
Только это и требовалось, сказал мой старик. В таких случаях без куска мяса не обойдешься.
Он свистнул легашу, тот навострил уши и припустил побыстрее. Вскоре еще чья-то собака учуяла мясо и тоже увязалась за нами. К тому времени, когда мы подошли к железнодорожному полотну, за нами бежало семь собак. Папа был очень доволен этим и велел мне идти вперед и открыть дверь тюремного подвала. Он ввел туда собак и быстро выскочил на улицу, не дав им ухватить мясо.
Еще одна такая прогулкаи верных два доллара в кармане, сказал мой старик. Как будто пустяк: прошелся по одной улице, свернул на другуюи заработок солидный, Теперь мне понятно, почему люди так увлекаются политической деятельностью. Да я такую работу ни на что другое не променяю. Оказывается, это лучший способ зашибить деньгу.
Мы прошли с куском мяса еще по одной улице, и в первом же квартале за нами увязался чей-то спаниель, выскочивший из-под крыльца. На обратном пути в хвосте у нас плелось пять собак. Мы не миновали и дом мистера Фрэнка Бина, специально чтобы дать возможность Искре понюхать мясцо и отправиться следом за нами. Когда и эти собаки были заперты в подвал, мой старик сел отдохнуть и стал выписывать спичкой цифры па песке.
Уже больше трех долларов, сынок, сказал он, отбрасывая спичку в сторону. Громадный заработок за такой короткий срок. Завтра, если дела пойдут не хуже, у нас будет шесть долларов. В субботу к вечеру догоним до восемнадцати, а то и до двадцати. Я уж и надеяться перестал, что у меня когда-нибудь будут такие денежки. Ну, пошли обедать. Время за полдень.
Мы вернулись домой и сели к столу, но мама ни слова нам не сказала, а мой старик не смел заговаривать первый. Когда обед кончился, мы вышли во двор посидеть в тени под сиренью.
Примерно через час я увидел Бена Саймонса. Он быстро шел по нашей улице. Мой старик спал, но я разбудил его, думая, что Бен идет по важному делу. Бен увидел нас под сиренью и сразу зашагал к нам.
Моррис, сказал он, еле переведя дух, откуда ты набрал всех этих собак, которые сидят сейчас в тюрьме?
Каких собак?.. Ах, этих!сказал мой старик, приподнимаясь на локте. Загнал с улицы, как и полагалось. Такая моя обязанностьсажать под замок всех животных, которые бродят без присмотра. Чистая случайность, что это были одни собаки, а не коровы, лошади или еще какая животина.
Да ведь ты засадил туда призового легаша нашего мэра, мистера Фута!волнуясь, сказал Бен. Миссис Джози Хендрикс тоже заявила о пропаже своего спаниеля, и я нашел его в тюрьме вместе с остальными собаками, Лучшая гончая мистера Бина тоже там. У всех этих собак есть хозяева, и налог, по два доллара за каждую, заплачен. Нельзя же ловить тех, за которых хозяева исправно вносят налоги!
Они бегали по улицам без присмотра, сказал папа. Я прошелся по городу посмотреть, как обстоят дела, гляжу: видимо-невидимо бездомных собак. Моя обязанность ловить их, вот я и словил.
Как же ты ухитрился загнать их в тюрьму?
Привел туда, и все. Собаки всегда за мной увязываются. Я тебе еще вчера об этом говорил.
Уж ты не заманил ли их чем-нибудь?
Да нет, я бы этого не сказал, ответил мой старик. Впрочем, теперь припоминаюу меня был маленький кусочек мяса.
Так я и думал, сказал Бен, снимая шляпу и вытирая лицо носовым платком. Чувствовал я, что тут дело неладно.
Они долго молчали. Потом Бен снова надел шляпу и посмотрел на моего старика.
Знаешь, Моррис, лучше уж я сам займусь собачьим вопросом, сказал он.У тебя, пожалуй, времени на это не хватит.
А как насчет вознаграждения?спросил папа. Три доллара. Заработал я их или нет?
Да не знаю, как тебе сказать, ответил Бен. Вряд ли муниципальный совет согласится теперь платить. Если мы предъявим счет на три доллара, мэр, пожалуй, выгонит меня со службы, скажет: «Как это ты допустил, чтобы загнали моего призового легаша?» Я давно понял, что в политике самое важноене наступать друг другу на мозоли. Давай лучше на этом и покончим. Я, Моррис, не могу терять из-за тебя место.
Мой старик кивнул ему и снова лег, привалившись затылком к кусту сирени.
Что ж, пожалуй, ты прав, Бен,сказал он.Оказывается, политика такое занятие, на которое надо ухлопать все свое время, а меня это не устраивает. С такой работой только свяжись, минуты свободной не будет.
12 Как мой старик вернулся домой
Около полуночи залаяли собаки, и мама встала посмотреть в окошко. Была вьюжная ночь, недели за две до рождества. После ужина ветер немного утих, но время от времени все еще посвистывал в застрехах. В такую ночь хорошо лежать в кровати под ворохом теплых одеял.