Садитесь. Ждите.
И как долго ждать?
Только от вас зависит.
Сама же расположилась в шезлонге, лицом к нему. Вырваться из объятий стоило Эмилии прямо-таки физических усилий. Как бы устыдившись собственных желаний, она залилась горячим румянцем. Грудь вздымалась, Эмилия тяжело дышала.
Разговор начался с сухих, незначащих фразтак говорят хорошие друзья, которые, в сущности, уже разошлись, однако пытаются наладить прерванные отношения. Две недели назад заболела Галина. Она, Эмилия, тоже перенесла грипп. Я же писала, разве нет? Ну, значит, забыла Теперь гораздо лучше Галина? Ушла в парк с книгой. Совершенно поглощена чтением, запоем читает Но всё такой вздор! Господи, какая же теперь ужасная литература Дешевка, чтиво Ну, возможно ли, чтобы в мае было так холодно? Снег, дождь Театр? Нет, мы нигде не были. Билеты нам не по карману, да и пьесы бездарные Все переводы с французского, и такие убогие. Режиссура ужасная. Вечный треугольник Лучше вы расскажите. Где вы пропадали? Когда вы уезжаете, все становится каким-то зыбким. Как во сне. Потом приходит письмо, мир преображается. Или же прибегает Галинка, радостная: «Курьер Варшавский» про вас написал Так, заметка, несколько строк. Вот она, сила печатного слова. Галинка убеждена, что каждый, про кого написано в газете, прямо полубог, даже если написано только, что человек попал под омнибус Ну, а вы? Как вы? Совсем не показываетесь Хотите, чтобы мы соскучились Что я знаю о вас? Вы как были, так и остаетесь для меня загадкой. Чем больше вы о себе рассказываете, тем меньше я понимаю. У вас женщины по всей Польше. Разъезжаете в фургоне, как цыган. Очень забавно. С вашим-то талантом и так губить себя. Иногда мне кажется, что ваши поступки просто насмешкаи над собою, и над всем миром А? Что же с нами будет? Все наши планы висят в воздухе. Боюсь, все так и будет продолжаться, пока мы оба не поседеем и не состаримся
Вот я здесь, и больше мы не расстанемся, проговорил он, удивленный собственными словами: ведь до этого момента у него не было никакого решения
Что? Что я слышу? Наконец я дождалась. Как мне хотелось это услышать!
Глаза моментально подернулись слезами. Эмилия отвернулась, и он увидел ее в профиль. Затем она поднялась, чтобы распорядиться насчет кофе. Ядвига, оказывается, уже сварила. Она молола кофе на ручной мельнице, как было заведено, по старому польскому обычаю. В гостиной запахло кофе. Яша остался один. Да, это судьба, все предопределено, бормотал он под нос. Его трясло. Те несколько слов, что он сказал Эмилии, ведь этим он окончательно связал себя. Что теперь станет с Эстер? И с Магдой? Способен ли он переменить религию? Но я не могу жить без нее! Неожиданно для себя он преисполнился нетерпениятак ждет освобождения каторжник, и каждый час кажется ему вечностью! Яша поднялся. На душе было тяжело, а в ногах необычайная легкость. Сейчас он смог бы прокрутить не одно, в сразу три сальто на проволоке. Как можно было так тянуть? Он одним махом пересек гостиную, очутился у окна, раздвинул портьеры, глянул вниз, на сияющие свечи каштанов в Саксонском саду. Там прогуливались гимназисты, юные франты с барышнями. Бонны с детьми шествовали по аллеям. Вот, к примеру, этот юнец с напомаженными волосами и его барышня в соломенной шляпке с вишнями Воркуют себе, как два голубка, остановятся, сделают шаг, постоят на месте, поглядят друг на друга, прыснут со смехусловом, забавляются играми, которые понимают только влюбленные. Казалось, они поглощены борьбой друг с другом, а может, исполняют что-то вроде любовного танца. Ну что в ней такого? И какое небо сегодня нежно-голубое, как завеса в Храме во время Дней Покаяния.
Яше показалось, что сравнение это кощунственно. Да ладно. Что уж там, Бог есть Бог, где бы ему ни молиться, в синагоге или же в костеле. Вернулась Эмилия. Яша обернулся.
Когда она мелет кофе, на весь дом пахнет. И когда варитто же самое.
Что же будет с нею? спросил Яша. Возьмем с собой в Италию?
Эмилия задумалась:
Мы уже и до этого добрались?
Я на все готов.
Ну что ж, и там нужна прислуга. Только все это слова, слова
Нет, Эмилия, теперь уже вы все равно что моя жена.
6
Раздался звонок в дверь. Эмилия извинилась и снова вышла, оставив Яшу одного. Он замер на стуле, словно боясь обнаружить себя неосторожным движением. Он уже и так компрометирует Эмилию, но родные пока про него не знают. Видит все и вся, как бы сам оставаясь невидимым. Вот он сидит здесь, разглядывает мебель, обстановку. Неспешно раскачивается маятник в старинных дедовских часах. Золотые блики играют на люстре, падают на альбом в красном бархате. В соседнем доме разыгрывают гаммы. Восхитительная чистота в этой квартире, поразительная опрятность. Всякая вещь знает свое место. Нигде даже намека на пыль. Наверно, те, кто живет здесь, никогда не соприкасаются с грязью. Здесь нет неприятных запахов, не приходят в голову недостойные мысли.
Яша прислушался. У Эмилии в Варшаве были родственники. Они частенько забегали без приглашения. Иногда Яше приходилось уходить через кухню, по задней лестнице. Прислушиваясь к происходящему, Яша пытался оценить создавшееся положение. Чтобы осуществить задуманное, нужны деньги, по крайней мере пятнадцать тысяч рублей. Такие деньги можно добыть лишь единственным способом. И опять: готов ли он на такой шаг? Иметь близость со столькими женщинами и променять их на одну, которая вся порыв, вся вдохновение, живет лишь минутой Да, он обдумывает планы, но все это так переменчиво. Говорит о любви, но не мог бы даже и себе объяснить, что же это для него означает. И что понимает под этим Эмилия? Однако же, совершая грех, до сих пор Яша постоянно ощущал руку провидения. Тайные силы вели его и помогали во время представлений. Но можно ли ожидать, что Божья десница поведет его на кражу и отступничество?.. Слушая звуки фортепьяно, Яша прислушивался к своим мыслям. Перед каждым серьезным шагом в своей жизни он всегда слышал голос, который ясно указывал, что и как нужно сделать, обговаривал все детали. А на этот раз у него были дурные предчувствия. Что-то должно было случиться, что-то очень-очень важное. В его записной книжке был список банков, а также адреса богачей, которые держали деньги дома в сейфе, но очень уж не хотелось использовать эти возможности. Уже оправдав поступок, который в глубине души презирал, дав себе клятвенное обещание вернуть все с процентами, как только завоюет славу в Европе, он был не в состоянии утихомирить свою совесть. Страх, отвращение, презрение к себевот что он испытывал. Уже все равно что перестал быть честным человеком. Оба его деда известны были необычайной честностью. А прадед однажды тащился за разносчиком до самого Ленчица, чтобы отдать лишний гривенник.
Дверь отворилась, на пороге стояла Галина: светловолосая, неожиданно высокая для своих четырнадцати лет, с белокурыми косичками, прозрачными голубыми глазами, прямым носиком, полными губками и с той прозрачною бледностью кожи, которая свойственна страдающим малокровием или же людям со слабыми легкими. Она сильно вытянулась за время Яшиного отсутствия, и это, казалось, ее смущает. Радуясь и конфузясь в одно и то же время, глядела она на Яшу. Галина походила на отцау нее был аналитический склад ума. Ей хотелось постигнуть все: каждый трюк, который ей довелось увидеть, каждое слово, которое он сказал матери в ее присутствии. Она жадно читала, собирала коллекцию бабочек, играла в шахматы, писала стихи. Уже учила итальянский Несколько мгновений она, казалось, была в нерешительности. Затем с детской непосредственностью бросилась к нему и упала прямо на руки:
Дядя Яша!
Поцеловала его, и он поцеловал ее тоже.
Немедленно посыпались вопросы. Когда он приехал? Опять в фургоне? Встречал ли диких зверей в лесу? А разбойники? Как там обезьянка? Ворона? Попугай? Как поживает павлин у него в саду, там, в Люблине? Змея? А черепаха? Это правда, что он будет делать сальто на проволоке? Как пишут в газетах? Такое возможно? А он скучал по нимпо ней и мамусе? Галина выглядела почти взрослой, но болтала, как маленькая девочка. И потому это выглядело намного нарочито, будто она переигрывает.
Ты тянешься вверх, прямо как деревце, сказал Яша.
Все попрекают меня моим ростом, по-детски пожаловалась девочка. Будто я виновата лежу в постели и прямо чувствую, как расту. Словно чертенята тянут меня за ноги. Не хочу я так расти. Лучше б всегда оставаться маленькой. Что делать, дядя Яша? Нет ли таких упражнений, чтобы остаться маленькой? Подскажи, дядя Яша! и она поцеловала его в лоб.
Надо же, ну так меня любит, так любит, подумал Яша. А вслух сказал:
Да есть такое средство.
Какое же?
Засунем тебя в старые дедушкины часы и футляр запрем. Больше, чем на длину футляра, вырасти не сможешь.
Галина подалась вперед:
Вот решение так решение! Как быстро твоя голова соображает, дядя Яша. Мне бы до такого не додуматься. А как у тебя мозги работают? Господи Боже, как это получается?
Почему бы тебе не снять крышку и не заглянуть внутрь? Это в точности как часовой механизм.
Опять часы? Значит, все, что у тебя в голове, часы. Может, ты готовишь новый трюк с часами? А знаешь, дядя Яша, про тебя пишет «Курьер». Ты знаменитый. Вся Варшава тобой восхищается. Почему тебя не было так долго? Я болела и звала тебя ну каждую минуточку. Ты даже снился мне. Мама сердилась, потому что я только про тебя и говорила. Она жутко ревнивая! выпалила Галина и залилась краской от собственных слов. Тут вошла Эмилия.
Ну, вот он, твой дядя Яша, снова здесь. Не передать, как она без конца про вас спрашивает.
Не говори мама, не говори. Не то он испортится. Думает, наверно, раз онвеликий артист, а мыникому не известные маленькие люди, нами можно помыкать. Бог все равно могущественнее, чем ты, дядя Яша. Он знаешь какие фокусы может показать.
Эмилия нахмурилась:
Не поминай имя Господне всуе. Это не предмет для шуток.
Я вовсе не шучу, мама.
Вот новая мода: поминать Бога при каждом пустячном разговоре.
Галина растерянно замолкла. Потом сказала:
Мама, я ужасно голодная.
Ой ли?
Если не съем что-нибудь в ближайшие десять минут, ну просто умру.
Ой, как ты ломаешься. Будто пять лет тебе. Поди к Ядвиге и скажи, что хочешь есть.
А ты, мама, не проголодалась?
Нет. Как-то ухитряюсь выжить от одной трапезы до другой.
Но ты же почти ничего не ешь. Выпьешь стакан какао и уже позавтракала. А ты как, дядя Яша?
Я готов слона съесть.
Так пошли, вместе и поедим.
7
Завтракали втроем: мать, дочь и Яша. На столе все деликатесы, что он принес: осетрина, сардины, швейцарский сыр. Ядвига внесла кофе со сливками. Галина ела с аппетитом, только нахваливала, получая удовольствие от каждого куска: «Как пахнет! И прямо тает во рту!» Поджаренные рогалики только хрустели у нее на зубах. Эмилия прожевывала медленно каждый кусок, как и подобает воспитанной даме. Яша тоже ел с удовольствием. Он заранее предвкушал эти трапезы с Галиной и Эмилией. С Эстер не о чем было разговаривать. Она ни в чем не разбиралась, кроме работы по хозяйству и шитья. Здесь же беседа шла интересно и легко. Разговор коснулся гипноза. Эмилия постоянно предупреждала Яшу, чтобы он ни о чем таком не говорил с Галиной. Однако совершенно избежать этой темы оказалось невозможно. Ведь газеты писали о нем как о гипнотизере, а Галина была достаточно умна и любопытна. И ее было не убедить в обратном. Кроме того, она читала серьезные книги. Профессор Храбоцкий составил обширную библиотеку. А его коллеги по университету, да и некоторые ученики присылали Эмилии учебники, оттиски из научных журналов. Все это Галина просматривала. Она знала кое-что о месмеризме, о теории Месмера и его опытах, читала о Шарко, Жанэ. В польских газетах появлялись публикации о гипнотизере Фельдманесенсация номер один во многих польских салонах. Ему даже позволялось демонстрировать свои гипотетические возможности в госпиталях и частных клиниках. В мильонный, наверно, раз задавала Галина один и тот же вопрос: как это возможно, что один человек может передать свое желание другому? Как один может усыпить другого лишь взглядом? Как это получается, что кто-то дрожит от холода в летнюю жару или в жарко натопленной комнате мёрзнет по воле другого?
Сам не знаю, отвечал Яша. Так уж получается. Это правда.
Но вы же сами это делаете!
Разве паук знает, как плести паутину?
Ой, теперь он про пауков вспомнил! Я ненавижу пауков, боюсь ужасно! А вас, дядя Яша, люблю.
Не слишком ли ты разболталась, Галина? вмешалась Эмилия.
Хочется правду узнать.
Своего отца доченька. Только она, видите ли, хочет знать правду.
А для чего же мы родились на свет? Зачем пишут книги, мама? Все для правды. Мамусенька, ужасно хочу попросить тебя.
Знаю уже, о чем. Нет!
Мамусечка! На коленях прошу! Сжалься.
Ни за что. Нет!
Галина страстно желала, чтобы Яша продемонстрировал свои гипнотические силы прямо здесь и сейчас. Хотела, чтобы ее загипнотизировали. Однако Эмилия категорически отказывалась исполнить эту просьбу. Такими вещами не шутят. Где-то Эмилия читала: гипнотизер не смог вернуть в прежнее состояние объект гипноза. Жертва оставалась в трансе несколько дней.
Приходи в театр и увидишь, как это делается, сказал Яша.
По правде говоря, не знаю, брать ли ее с собой. Там такая публика шляется.
А что я буду делать? Сидеть на кухне и ощипывать перья?
Ты еще ребенок, не барышня.
Пускай он тогда сейчас меня загипнотизирует.
Никаких таких сеансов в моем доме! резко сказала Эмилия.
Яша хранил молчание. Все равно они обе уже под гипнозом. Любовь уже и есть гипноз. Как только увидал ее в первый раз, тут же и загипнотизировал. А то почему ждала она меня тогда на Маршалковской? Все они под гипнозом: Эстер, Магда, Зевтл, и уже много лет. Да, он обладает силой, потрясающей силой. Что же это такое? Как у него получается? Сможет ли он загипнотизировать директора банка, чтобы тот открыл ему подвалы с сокровищами?
Он услыхал это слово «гипнотизм» лишь недавно, может, несколько лет назад. Попробовал, и успех превзошел все ожидания. Прикажет человеку заснутьи тот впадает в транс. Скомандует женщине раздеться, и та все с себя снимает. Внушит девушке, что она не чувствует боли, колет ее булавкой, а она и не вскрикнет, и крови нет. Яша видел, как работают другие гипнотизеры, в том числе и знаменитый Фельдман. Но что это за силы? Как они действуют? Понять невозможно. Временами казалось, что гипнотизер и испытуемый сговорились о каких-то знаках, условных сигналах, используют тайные уловки. Но невозможно имитировать все. Например, испарину в холодную погоду. Невозможно остановить кровь, когда игла вонзается в тело. Скорее, это все же черная магия.
Ох, мамуся, ну и упрямая же ты! проговорила Галина, пожевывая гренку с сардиной. Ну что это за силы такие, дядя Яша, расскажи, не то помру от любопытства!
Это энергия. Что такое электричество?
Да, а что такое электричество?
Никто не знает. Здесь, в Варшаве, подают сигнал, и электричество переносит его мгновенно в Петербург, в Москву. Сигнал бежит через поля, через лесаза тысячи верст, и все же за одну секунду. А теперь есть еще такая штука, как телефон! Можно по проводам услышать голос. Наступит время, когда можно будет говорить из Варшавы с Парижем, вот как я с тобой говорю.
Но как происходит все это? Ах, мама, так много всего, чему надо научиться! Есть же умные люди на свете! И откуда они берутся? Всегда это мужчины. Почему не учатся женщины?
В Англии есть женщина-врач, сказал Яша.
В самом деле? спросила Галина. Это забавно. Невозможно удержаться от смеха!
Что же тут смешного? возразила Эмилия. Женщины тоже люди.
Конечно, конечно. Но женщинадоктор! Как она одевается? Вроде Жорж Занд?
Ты знаешь про Жорж Занд? Запру от тебя библиотеку!
Не надо, мамусенька. Я люблю тебя, люблю ужасно, а ты такая строгая со мной. Сама знаю, девочки такие надоедливые. Но дядя Яша так редко приходит к нам. Будто в кошки-мышки играет. Я скоро совсем погрязну в этих книгах. И почему вы не женитесь? выпалила Галина, удивляясь собственным словам. И сразу побледнела. А Эмилия залилась краской до корней волос.
Ты спятила или что?
Она права. Мы скоро поженимся, заявил Яша. Все решено. И втроем поедем в Италию.