Едва он закончил трапезу, как раздались громкие голоса и звуки музыкальных инструментов. Мирзу посадили в шкатулку и унесли. После долгих часов ходьбы его снова выпустили, и он увидел огромную армию великанов, выстроившуюся на почтительном расстоянии от алтаря, на котором сам Мирза стоял в руках у почтенного старого жреца, облаченного в струящиеся белые одежды. Белоснежная борода доходила тому до пояса, а длинные седые волосы развевались на ветру. На алтаре пылал огонь. Жрец, бросив туда благовония и помазав Мирзу ароматическими маслами, возгласил:
Вот приношение, которого ты требовала, о Гора! Все наши воины собрались, дабы тебе поклониться. Прими нашу жертву и пощади нас!
При этих словах Мирза понял, какая участь его ждет, ибо хотя они были на неведомом языке, смысл их таинственным образом сделался ему ясен. Он затрепетал от страха при мысли, что сгорит заживо, однако ни звука не сорвалось с побелевших губ. После некоторой внутренней борьбы старик покорился неизбежному в надежде, что наградой за муки станет блаженство рая. Жрец тем временем излил на его склоненную голову последние капли елея, омыл Мирзу в крови только что убитого животного и подбросил еще дров в огонь, и без того пылающий с неистовой силой. Он уже готов был швырнуть несчастного в пламя, когда вокруг раздались крики ужаса. Жрец поднял глаза. В небе возникла огромная черная гора, и она медленно опускалась на их головы. Внезапно из ее вершины хлынул огненный поток, и страшный голос прогремел:
Несчастные! Вы приготовили жертву?
О да! в ужасе закричали великаны.
С глухим рокотом гора поплыла вверх и, покуда все онемело смотрели ей вслед, растаяла в небе.
Тогда жрец повернулся к Мирзе и сказал:
Кто бы ты ни был, твоя участьумереть, дабы мы жили. Уже долгое время нас мучает видение, которое ты только что зрел. Оно грозило уничтожить всех, если существо, подобное тебе, не будет принесено ему в жертву; наконец некий добрый дух послал нам тебя. Дочери нашего главного воителя нашли тебя в поле, спящего и беззащитного, и отнесли своему отцу, а тот доставил нашему королю. До сих пор ты держался с должной покорностью року. Да не оставит она тебя и в час смерти
С этими словами жрец бросил Мирзу в огонь. Муки, которые тот претерпел, неописуемы, ибо когда пламя охватило руки и ноги, он почувствовал, как лопаются жилы; прокаленные кости рвали обугленное мясо; постепенно его конечности обратились в пепел, и он рухнул на их золу. Поднимающийся дым вскоре положил конец нестерпимой пытке: Мирза задохнулся и умер под ликующие возгласы великанов.
Финал моего сбивчивого рассказа окутан завесой тайны. Того же самого Мирзу, что принял мучительную смерть в руках великанов, не знаю, сколько времени спустя, пробудило от гробового сна прикосновение чьей-то руки к плечу, вернувшее ему жизнь. Он огляделся и понял, что стоит, прислонясь к косяку родной лачуги, а рядом лежит вязанка хвороста. Не возьму на себя смелость описывать его изумление и радость; впрочем, глянув на руки и ноги, Мирза увидел на них большие шрамы от ожогов. Голова у старика пошла кругом, но по здравом размышлении он рассудил, что все это проделки злых духов, населяющих Кавказский хребет. Я, впрочем, с ним не согласен и считаю, что все описанное произошло на самом деле. Мирза так и не узнал, были ли великаны обитателями Солнца, Луны, звезд или Земли. Я думаю, что последнее наиболее вероятно».
Эй, сыновья, каким это колдовством вы там занялись, что его надо совершать под полуночными (или около того) луною и небом? Идите сюда, мои маленькие шалопаи! воскликнул голос у них за спиной.
Они вскочили и увидели отца.
Сейчас идем, ответил лорд Уэлсли. Трингия, Трингия, где ты?
Трингия выскочила из-под куста и вскоре уже сидела вместе с Трилл, Филомелой и Полом в маленькой гостиной у жарко пылающего камина
Страна эта Брэнуэлла, Эмили, Энн и моя.
Прощай, читатель, и до новых встреч!
Надеюсь, что смогла тебя развлечь.
Занимательный эпизод из жизни некоторых выдающихся людей современностиСочинение лорда Чарлза Уэлсли18 июня 1830 годаСочинение Шарлотты Бронте17 июня 1830 года
Я убежден, что в домах высшей знати никто не знает всех семейных перипетий лучше слуг, да и в жилищах людей попроще дело обстоит так же. Поскольку я обыкновенно добр к лакеям, конюхам, камердинерам и прочим, они охотно поверяют мне секреты своих господ; таким образом, я располагаю богатейшими сведениями почти о каждой влиятельной особе Стеклянного города, и, приди мне такая фантазия, мог бы явить читателю сцены убийства, воровства, лжесвидетельства и лицемерия, не имеющие параллелей в анналах других городов.
Есть и те, кто не так глубоко погряз в трясине порока, однако и они запятнаны мелкими грешками: ложью, скаредностью, пресмыкательством, двурушничеством, клеветой и тому подобным. Из этого-то круга людей я и выберу несколько примеров, оставив прочих на будущее, когда без сомнения смогу ознакомить читающую публику с другими занимательными подробностями из моей неистощимой копилки.
Как принято говорить, я вполне осознаю, что мои разоблачения произведут определенную сенсацию в среде тех, кого они касаются; однако взгляды и действия этих людей заботят меня не больше, чем кривляния моей обезьянки, а их злопыхательства я рассматриваю как дуновения зефира, жарким летним днем овевающего скалу посреди моря. Итак, я приступаю к теме моего нынешнего сочинения.
Глава 1
Как-то теплым солнечным вечером в августе 1829 года я отдыхал в одной из апельсиновых рощ, коих так много в зеленой долине, обрамляющей великий Вавилон. Разомлев от жары, я лениво срывал золотистые плоды с нависшей надо мной ветки и, бросая их в прохладный искусственный ручеек, наблюдал, как они плывут по хрустальной воде и пропадают в густых зарослях чуть дальше по течению. Трингия лежала у моих ног, погруженная в сладкую дрему: наверняка ей снилось, что она в родимом Чили срывает тяжелые гроздья дикого винограда или вместе с мохнатыми сородичами носится под сенью джунглей, где в вечный сумрак не проникает и единый солнечный луч.
Жарясь на летнем африканском солнце, я, словно утка в грозу, то и дело поглядывал на небо, безупречной голубизной затмевающее самые чистые сапфиры Голконды, в надежде на облачко, пусть даже несущее в себе тропический ливень. Внезапно я услышал, что кто-то вошел в рощу, и тут же заметил приближающегося джентльмена в ливрее. Подойдя, он приподнял шляпу и бесцеремонно адресовался ко мне следующим образом:
Какого вы мнения о сегодняшнем дне, милорд? Я так чувствую, что на этой жаре скоро обращусь в пепел.
На мой взгляд, произнес я, не желая с ним соглашаться, день сегодня умеренно прохладный. Как видите, мне пришлось удалиться в эту рощицу, чтобы хоть немного согреться.
Странно, хохотнул он, я пришел сюда с прямо противоположной целью: укрыть голову от палящих солнечных лучей.
Дерзость такого обхождения настолько меня раздосадовала, что я чуть было не велел докучному собеседнику убираться восвояси, но затем, решив, что смогу позабавиться, пригласил его сесть на некотором удалении от меня. То был камердинер знаменитого литератора капитана Д***; как-то я пожалел его в бедственном положении, и теперь он полагал возможным держаться со мною запанибрата. Впрочем, малый он был не злой, а, напротив, добродушный и даже по-своему неглупый, и потому временами оказывался мне весьма полезен.
Я спросил, как поживает его хозяин.
Неплохо, ответил мой знакомец и робко добавил:Если вашей милости угодно, я расскажу о двух-трех мелких происшествиях с моим хозяином, которые развлекут вас на полчаса.
Я согласился. Ниже изложено то, что он мне сообщил: не дословно, а общая суть, облеченная в выражения, наиболее, на мой вкус, подходящие.
Глава 2
Дело было в прошлом мае, утром. Я стоял за деревом в аллее перед сельской усадьбой моего хозяина, когда на дороге показался быстро скачущий всадник. Он приближался, и скоро я узнал лейтенанта Б***, главного городского библиотекаря. Я вышел из укрытия и отвесил поклон. Лейтенант спросил, дома ли капитан Д***. Я ответил утвердительно, а тут как раз появился и мой хозяин. Они пожали друг другу руки, внешне выказывая удовольствие от встречи, однако в сощуренном глазе библиотекаря (а глаз у него всего один) мне почудился некий недобрый умысел.
Они прошли в дом, велев мне накрыть коня попоной. Я так и сделал, а затем принялся водить его по аллее. Чуть позже лейтенант Б*** и мой хозяин показались вновь. При звуке их шагов я перебрался через изгородь и лег на землю, желая подслушать разговор, поскольку не мог взять в толк, зачем лейтенанту к нам приезжатьпрежде за ним такого не водилось. Беседовали они очень тихо, и я сумел разобрать лишь последние слова хозяина: «На площади в двенадцать ночи? Отлично. До скорого». После этого он вернулся в дом, а лейтенант Б*** во весь опор поскакал прочь.
В восемь часов вечера капитан Д*** послал за мной. Я нашел его в библиотеке. Он велел спешно готовиться к отъезду в Стеклянный город, где ему нынче в полночь надо присутствовать на похоронах. Я подумал, что честных людей в такое время не хоронят, и преисполнился любопытства. Через полчаса сборы были закончены. Мы выехали и добрались до города еще до одиннадцати. Хозяин вылез из экипажа перед гостиницей «Амулет» и здесь оставил всех слуг, за исключением меня, мне же велел сопровождать его дальше.
Мы долго петляли узкими темными улочками, пока не вышли на широкую площадь, обрамленную ветхими домами, из которых лишь один выглядел жилым. В верхнем окне этого дома горел свет. Мы вошли и по разрушенной лестнице поднялись на низкий чердак. Здесьвот тебе на! стоял библиотекарь в плаще и в маске. Он что-то шепнул моему хозяину на ухо и протянул такие же плащ и маску, которые капитан немедленно надел.
Затем мой хозяин произнес тихо:
Я боюсь идти через Большую площадь.
Однако ее не миновать, ответил лейтенант Б***. Другого пути к кладбищу нет.
Затем оба быстро спустились по лестнице, яза ними.
На выходе из дома нас встретили шестеро в маскахсреди них я узнал по походке сержанта Д*** и сержанта Б***книгопродавца и стряпчего. Они с большим трудом несли очень длинный, широкий и по виду тяжелый гроб. Пристроившись за ними в качестве плакальщиков, мы медленно двинулись к Большой площади и довольно скоро до нее добрались. Здесь, весело переговариваясь и смеясь, стояли человек тридцать дворян и генералов: меж ними я легко различил вашего отца, милорд, герцога Веллингтона. Никто из них не обратил внимания на похоронную процессию, тихо крадущуюся в тени высоких домов, и только ваш батюшка, не прерывая разговора с высоким уродливым человеком в мундире (чье имя, как я впоследствии выяснил, генерал Бобадил), пристально оглядел каждого из нас по очереди, а затем остановил взор на Д***. Тот сжался и задрожал, но герцог быстро отвел взгляд, и мы продолжили путь. Не знаю, сколько улиц миновала процессия, прежде чем оказаться перед домом на Чарлз-роу. Здесь сержант Б*** позвонил в колокольчик, и вышел его отец, великий политический писатель. Он присоединился к нам, и я услышал его слова, обращенные к библиотекарю: «Маграсс принял взятку». Засим вновь наступило молчание.
Примечания
1
© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2012.
2
Табита Акройд, урожденная Вуд (ок. 1770 1855)кухарка и прислуга на все руки в доме Бронте с 1824 года. Дети очень ее любили, и она отвечала им тем же. Здесь и далее примеч. пер.
3
Мисс Элизабет Брэнуэлл (1776 1842), сестра Марии Бронте, переехавшая к овдовевшему Патрику Бронте, чтобы помогать ему с детьми. В письмах и дневниках племянники по большей части отзываются о ней с уважением, но без теплоты.
4
Сэр Эстли Купер (17681841)знаменитый английский врач, придворный хирург Георга IV, Вильгельма IV и Виктории.
5
© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2012.
6
Ашантигосударство в Африке, на территории современной Ганы. В то время Шарлотта Бронте писала «Двенадцать искателей приключений», шла Четвертая англо-ашантийская война и до полного покорения Ашанти оставалось более полувека.
7
Джебель-Кумрарабское название описанных античными учеными Лунных гор, в которых, как полагали, находятся истоки Нила.
8
© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2012.
9
© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2012.
10
Джон Чарлз Херрис (17781855), британский политик, тори, в 18271828 гг. канцлер казначейства.
11
Лорд Уильям Генри Кавендиш-Бентинк (17741833)британский государственный деятель, виг, генерал-губернатор Индии в 18281835 гг.
12
Стретфилдсигемпширское поместье герцога Веллингтона.
13
Te Deum (лат. Te Deum laudamus«Тебя, Бога, хвалим»), гимн святого Амвросия Медиоланского, одно из главных христианских песнопений.
14
Оберон и Титанияв английском фольклоре король и королева эльфов и фей; самые известные их образы созданы в комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».
15
Крайнюю нетерпимость к католичеству Шарлотта переняла у отцасевероирландского протестанта.
16
Письмо от призрака (фр.).
17
Георгианский плащкороткая свободная пелерина с высоким воротником.
18
Гибернияримское название Ирландии.
19
Марианна Хьюмдочь личного врача герцога Веллингтона, доктора Хьюма.
20
Дрожательный параличстаринное название болезни Паркинсона. Паркинсон опубликовал свое «Эссе о дрожательном параличе» в 1817 году, но его имя за болезнью закрепилось позже.
21
Котенок, соловей и попугай лорда Чарлза Уэлсли.
22
© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2012.
23
То есть Великий Стеклянный город. Многие литераторы, включая Байрона, называли Вавилоном Лондон; юные Бронте перенесли это сравнение на свою африканскую столицу.
24
Выражение было впервые употреблено Джоном Уолкотом в лирической оде, затем повторено Вальтером Скоттом и подразумевает «закатив глаза и почти что при смерти».
25
Капитан Древ (литературная маска Шарлотты)крупнейший поэт, прозаик и драматург Стеклянного города; постоянно на ножах с другой ее литературной маскойлордом Чарлзом Уэлсли, который не упускает ни малейшего повода очернить соперника.