Она не одна.
Мать вашу, она не одна.
В паре с Алиевым мнет площадку среди тех «подснятых». Он ее притискивает к себе и направляет. В процессе они еще и задушевную беседу ведут.
Чудно, вашу мать.
Я знаю, зачем она это делает. И с этим знанием вперед иду.
По дороге здороваюсь и обмениваюсь рукопожатиями с друзьями и знакомыми. То, что тормозят и отвлекают, даже хорошо. Пока добираюсь до цели, почти спокойно дышу.
Маруся с Алиевым заканчивают танцевать и направляются к столу. Преграждая путь, смотрю на нее лишь. Если взгляну на Алиева, могу размазать. Это мы раньше не раз проходили.
Все?
Святоша моргает и на глазах свирепеет.
Что «все»?
Забавно, учитывая то, что на людях она не любит показывать эмоций.
Знаю, что нервировать ее не следует. Назло ведь поступать станет. А мне это не нужно. Как бы сам не фонтанировал.
Ставим точку?
По-моему, ты вчера еще поставил.
Друзья, значит?сам предлагаю.
Несерьезно, конечно. Это тот самый обходной, чтобы максимально быстро обставить Марусю. Беспроигрышный вариант, мать вашу.
Да, друзья.
Отлично. Поговорить надо. Сейчас.
Град, ты меня прости, конечнозадвигает Алиев.
Первый взгляд на него полон агрессии. Пару секунд спустя провожу оцепление эмоций.
Бог простит.
Я хочу сказать, никому из нас не нужны проблемы
Чудак, это тебе проблемы не нужны,ухмыляюсь презрительно.Нам с Марусейеще как. Так что, ауфидерзейн, майне кляйне[1],чеканю по слогам.Уноси ноги, бля.
Ярик!
Возмущаясь, Маруся неосознанно ближе ко мне придвигается, оставляя своего Ланселота на периферии. Взглядом битву выиграть пытается. Только снизу вверх ведь. Я хоть и не дышу, молчать не собираюсь.
Не работает,чуть наклоняясь, сообщаю шепотом.Не доросла, святоша.
Яриксама теряется и отчаянно краснеет, когда на губы ее взгляд опускаю.
Не собирался. Мне тоже столько примесей допускать нельзя. Не здесь. И не сейчас. Не хочу, чтобы разбросало.
Поехали,напираю.Отпусти гонимого[2], знаешь же, что будет.
Не могу! Это некрасиво,тихо выдыхает, невольно давая понять, что это единственная причина.
Да, возможно, некрасиво. Объективно, так и есть. Только я ради Титовой стольких людей бросал. Всегда ее на первое место выдвигал. И если она сейчас не сделает то же Сцепляю зубы, медленно вдыхаю, чтобы не разойтись на атакующую орду. В этот момент Марусю за плечи прихватывает Бусманова.
Хех, ничего страшного! Все и так знают, что между вами амуры, м-м-мникогда понять нельзя, то ли она вгашенная, то ли по жизни такая.
Прекрати,шикнув на подружку, Машка вновь на меня смотрит. Качает головой. Расстроена сильнее, чем должна бы...Уходи, Ярик,разрывает воздух.Пожалуйста, не нужно проблем
Больше ее не слушаю. Разворачиваюсь и направляюсь к выходу из зала. Чувствую себя так, словно круто накидался. Стробоскоп слепит. Лица сливаются в одно. Изображение зажевывает. Музыка с эхом расходится.
Потом внутренний вакуум. Тишина. Только сердце, как дурное, на разрыв стучит.
Пройдет
Нет, не пройдет.
[1] До свидания, моя малышка.
[2] Гонимыйплохо соображающий человек.
11
Мария
Что я делаю?
Ярик уходит, а меня накрывает ощущение ужасающего дежавю. Как тогда Три года назад.
Нет Нет Нет!
Как бы я ни злилась и ни страдала, понимаю, что не могу его еще раз отпустить. Он предложил снова дружить Что, если попробовать? Рядом быть Разговаривать, проводить вместе время, делиться самым важным То, что он был с Овсянниковой, причиняет адскую муку, но не мешает нам дружить. Хотя бы так быть вместе Я не могу еще раз его потерять. Не могу!
Решительно поворачиваюсь к своему спутнику.
Амир,пауза, как делает папа, когда хочет собрать все внимание собеседника. Обижать его не желаю. Сегодня у меня получилось сделать шаг навстречу кому-то, кроме Градского. Учитывая, что Яр был единственным, Алиевпервый уникальный чужой.Прости, но я должна идти. Ярикблизкий человек для меня, и сейчас я нужна ему. Прости, хорошо? Созвонимся, ок? Я позвоню! Завтра!
Ответа не дожидаюсь. Даже на поиски сумочки и жакета время не трачу. Стремительно несясь на выход, молюсь, чтобы Яр не успел уехать. Парковку практически бегом пересекаю и окликаю его уже около машины.
Оборачивается. Смотрит сердито и жестко. А я Замираю перед ним, не в силах и слова вымолвить.
Мысли одна другой противоречат. Сама не знаю, чего хочу и на что рассчитываю. Веду с собой войну, но быть вдалеке от Градского не могу. Боюсь сделать ему больно, даже учитывая то, что он буквально вчера нанес мне смертельную рану.
Как ты мог меня там оставить?
Долго не отвечает, заставляя меня безумно паниковать. Если он не поддержит сейчас, значит, все действительно будет утеряно. Наша связь и умение читать друг друга между такими вот фразами бесповоротно уйдет в историю.
Пожалуйста, впусти меня
Яр запрокидывает голову и шумно переводит дыхание. Когда вновь смотрит на меня, глаза все еще горят, но это не злость уже. Какое-то опасное и манящее мерцание, на которое я несусь, словно мотылек к огню.
Забери меня Впусти
Ты просила, чтобы я ушел!
Но хотела совсем другого,выдыхаю со всей откровенностью.
Хочу бесконечно глядеть на него. Хочу иметь возможность снова прикасаться. Заново исследовать каждую черточку.
Трогать его, трогать Смотреть.
Я должен понимать это?
Раньше понимал.
Вновь паузу выдерживает. Только зрительный контакт неразрывный.
Никогда не отпускай меня
Позвоночник горячими иголками прошивает, а плечи обсыпает колючими мурашками. Такая неудержимая зависимость, взгляд от него никак отвести не могу.
Злой. Огнеопасный. Родной.
Ты можешь сжечь меня
Что ж ты за маньячка, твою мать?!
Может быть,рвано вздыхаю и нервно облизываю губы,твоя персональная?
Больше не веду расчет, что потеряю и что обрету. Сегодня хочу обо всем забыть. Обращаю все в пользу старых «нас». Тех, которыми мы были до бункера Тех, которым было начхать на всех второстепенных персонажей в этой жизни.
Есть только ты и я. Аллес.
Согласен?
Ярик выразительно стискивает челюсти и, трепеща ноздрями, совершает медленный и одновременно крайне яростный вдох.
Садись в машину,наконец, выталкивает.
Занимая свое привычное место, чувствую, как грудь острый спазм простреливает. С трепетной улыбкой веду ладонью по панели, аудиосистеме, рычагу коробки передач, находящимся на центральной консоли кнопкам управления. Сердце сжимается и раздувается, наполняясь позабытыми эмоциями. Не все их сдержать могу. Сама не замечаю, как глаза заволакивает слезами. Приходится очень часто моргать, чтобы не дать им пролиться.
Ярик заводит двигатель и покидает парковку, а я возвращаюсь к аудиосистеме. Совсем как раньше, выбираю для нас музыку.
Мм-м, хорошая песня, правда? Эта группа из старых. Выступала раньше, чем родились наши родители. Какое-то у них название такое То ли «Руки вверх», то ли «Ногу свело»,смеюсь без какого-либо притворства. Просто я счастлива. Пусть это лишь миг Неважно. Эмоции бушуют во мне. Должна же я их как-то выплескивать.Красивая, но очень грустная песня.
Подняв взгляд, понимаю, что Яр за мной наблюдает. Когда-то это казалось естественным, сейчас же вызывает острое смущение. Под ребрами томительная воронка затягивается, а мышцы живота до ноющей боли скручивает. Грудь сдавливает. За ребрами все пылает. Там пожар имени Ярослава Градского.
Куда мы едем?пытаюсь звучать легко и непринужденно.Сегодня на Куликовом[1] какой-то концерт. Как думаешь, что-то интересное?
Яр мой отчаянный треп не поддерживает. Возвращая внимание на дорогу, молча ведет автомобиль. Вскоре понимаю, что направляемся в сторону дома.
Стоп Я еще не готова с ним расстаться.
У меня завтра только консультация. Я не тороплюсь домой. Могу гулять до утра.
Снова только смотрит и ничего не отвечает. Да что ж такое-то? Он хоть понимает, чего мне все это стоит? Темнота, его близость, безумный ворох эмоций
Осознаю, что никак не повлияю на его решение, и смиренно замолкаю. Однако когда автомобиль проезжает мимо наших домов, не могу сдержать радости.
Мы едем к морю. Как раньше Слишком много сегодня этого «раньше». Сердце лихорадочно скачет за грудиной. То к горлу рванет, то вниз оборвется. А потом молотит, молотит по ребрам. Дыхание учащается. Ладони потеют. Да что там... Несмотря на непрерывную работу кондиционера, между лопаток испарина проступает. Я так волнуюсь Крайне сильно волнуюсь! Кажется, что это заметно визуально, хоть и стараюсь скрывать.
Яр глушит двигатель и, бросив в мою сторону короткий взгляд, все так же молча выбирается из салона. Я быстро перевожу дыхание, сбрасываю туфли и следую за ним. Ступни встают на тротуарную плитку. Она еще хранит тепло, но я отчего-то вздрагиваю. Чтобы достигнуть рассыпчатого песка, требуется совершить с десяток мелких шагов. Проделываю их, практически не дыша. Не могу восполнить эту функцию, потому как Идущий впереди меня Ярик раздевается. На ходу снимает футболку, а, добравшись до воды, принимается и за брюки.
Боже
Я сцепляю перед собой влажные ладони и пытаюсь придумать, как разбавить клубящееся и потрескивающее вокруг нас напряжение. По старым правилам я тоже должна раздеться до белья.
Готова ли сейчас?
Суматошный мыслительный процесс разбавляет удивление, когда замечаю на теле Ярика татуировки. Мельком, ничего разглядеть не успеваю. Он уже, в одних боксерах, заходит в воду.
Да, Яр с детства был крупнее остальных парней. Потом спорт сделал свое дело. Сейчас же он абсолютно шикарен. Его рост, совершеннейшая умеренная мускулистость, сила и плавность в движенияхэстетическая красота.
Черт
В эту секунду я не боюсь темноты, я ее ненавижу, потому что она не позволяет мне его разглядеть.
Зайдя в море примерно по пояс, Градский оборачивается. Увидев, что я так и стою в платье, подначивает якобы раздраженным тоном:
Раздевайся, святоша. Никому не расскажу.
Вода теплая?
Тебе понравится.
Хм
На мне не самый скромный комплект белья. Чего греха таить, я банально стесняюсь, волнуюсь и боюсь.
Готова ли я?
Нет, не готова. Но Яр поймет. Всегда понимал.
Ну?
Иду.
Отыскав на боку платья крошечный язычок, расстегиваю молнию. Под ткань тотчас ныряет ночной бриз. Он теплый и легкий, однако, касаясь кожи, вызывает крупную дрожь.
Собирая всю свою решительность, сминаю пальцами подол и тяну платье вверх. Протаскиваю через голову и бросаю на вещи Ярика.
Осторожно вхожу в воду.
Знаю, что он неотрывно смотрит. Чувствую это. Тело горит и жгуче покалывает. А желудок так ноет, словно к нему привязали трехкилограммовую гантель и резко бросили вниз. Именно потому, что она эфемерная, она проваливается под землю. Летит куда-то, не поймаешь.
Сама решаюсь на Ярика посмотреть лишь тогда, когда вода достигает моей шеи. Скрещиваем взгляды и застываем в паре метров друг от друга. Периферийно отмечаю, как спящие волны ласкают крупные плечи.
Я тоже хочу к нему прикоснуться Так сильно хочу, пальцы ломит.
Дрожь выходит на постоянную основу. Что ж Пусть думает, что мне холодно, когда я горю.
Давай начистоту,предлагает Яр, глядя мне прямо в глаза.
Давай!
Ты сказала, что ждала. В качестве кого?
Почему-то этого вопроса я не ожидала. Теряя почву под ногами, суматошно расставляю руки. Хотя сейчас, кажется, предпочтительнее уйти под воду, чем взгляд его выдерживать.
Вокруг нас вода закипает. Так и вижу утренние новости по центральному каналу: «Аномальное явление в Одессе. Проснулся подводный вулкан, о существовании которого не подозревали ученые»
Маруся,хрипловатый голос Яра взбивает и превращает сумасшедшую массу эмоций в ту самую извергающуюся магму.В качестве кого ты меня ждала?повторяет вопрос.
С трудом сглатываю и зачем-то подплываю ближе. А ведь без того уже дышать не могу Чтобы восполнить кислородное голодание, разрываю зрительный контакт. Вместо этого смотрю на его губы, крепкий подбородок, шею, ключицы и поблескивающие на смуглой коже капельки воды.
Слишком громко возобновляю жизненно необходимую вентиляцию легких и обратно к глазам поднимаюсь.
В качестве того, кем ты был для меня всю жизнь.
Яру такой ответ явно не по душе. Стискивает челюсти. Выразительно вдыхает. И, наконец, достаточно терпеливо уточняет:
И кем же?
Первым по степени важности. Единственным. Самым-самым. Всем.
Он шумно выдыхает и замирает.
Взглядов не разрываем. И не двигаемся. Так смотрит, будто физически касается. Захватывает в единовластный контроль все мое тело. Я реально опасаюсь, что не выдержу накала. Мышцы от множественного сокращения и перманентного напряжения отзываются ноющей болью. А внутри каждый мало-мальски важный орган пульсирует и набирает массы.
Я тебе все отдала, Ярик. У меня больше ничего не осталось.
Ошибаешься.
Что это значит? Что он хочет? Способна ли я дать?
«Ошибаешься»
Хочу ошибаться. Хочу И все же ужасно сильно боюсь новых ран.
Спасибо, что предложил снова дружить. Я очень счастлива. И это безопасно для нас.
Не думаю,выговаривает хрипло.
Сейчас его лицо никаких эмоций не выдает. Только в глазах буря не утихает.
Будешь со мнойэто вопрос, но голос срывается и не позволяет окрасить слова нужными интонациями.Каждый деньснова вместо вопросадрожащий и низкий шепот.Каждый час
Замечаю, как он сглатывает, медленно вдыхает и все. Молчит. Не отвечает.
Ладноспешу с выводами, но стараюсь улыбаться. Думаю, у меня хорошо получается. Граду я люблю улыбаться. Даже когда больно.Поплаваем, Ярик?
Понимает, что именно предлагаю. Рискую, но очень сильно хочу к нему прикоснуться.
Очень-очень сильно
Не могу сдержать счастливого задушенного смешка, когда Град поворачивается ко мне спиной и окунается чуть глубже в воду. Тотчас обвиваю его шею руками. Прежде чем сомкнуть их, жадно скольжу ладонями по каменным и горячим грудным мышцам. Прикрывая веки, прижимаюсь всем телом и, подтягиваясь, обвиваю ногами талию.
За буйки, Ярик. Далеко-далеко.
Пока я это тараторю, нежно трогаю губами везде, где удается: плечи, шею, уши, щеки. Мы так делали миллион раз Но сейчас ощущения буквально сводят с ума.
Вербально Яр продолжает динамить меня, не балует разговорчивостью. Знаю, что у него бывают периоды такой замкнутости. Это не беспокоит. Кроме того Я вижу, как он на мгновение прикрывает веки. Слышу, как утяжеляется его дыхание, хотя мы еще не плывем. Значит, эти реакции вызываю я. Это будоражит еще сильнее. Содрогаюсь и крепче его сжимаю. И Ярик за мной вздрагивает, космическое удовольствиечувствовать все это телом.
Так ничего и не говорит. Прочищает горло и просто начинает плыть. Большой, твердый и горячийобожаю ощущать, как движется подо мной его мощное тело. Касаться Ярика, быть с нимпотрясающее блаженство.
Вместе
У меня отрастают новые крылья. Я свечусь в темноте. Ее больше нет. Ялампа, которая освещает весь наш мир.
Наш
[1] Куликовое полеодна из самых больших исторических площадей Одессы.
12
Ярослав
Мария Титова: Ты сегодня будешь свободен?
Выдыхаю последнее кольцо сигаретного дыма и пару минут просто дышу тяжелым июньским воздухом. Смотрю на улыбающееся личико святоши, и в который раз думаю, какая она красивая. В груди заламывает и методично точит, только сейчас это все больше похоже на удовольствие и голодное предвкушение. Если бы на службе позволял себе пялиться на ее фотки, точно бы сорвался. Теперь мне вроде как не нужно фильтровать свои чувства. Постепенно отпускаю контроль.
Ярослав Градский: После семи. Поздно заканчиваем.
Мария Титова: Дома будешь? Или куда-то собираешься?
Суббота. Наверное, поэтому спрашивает. Все нормальные люди куда-то выбираются.
Ярослав Градский: Ты куда-то хочешь?
Заставляю себя отложить мобилу. Должен работать, для этого и нахожусь на стройке. Только едва вскрываю новый мешок цемента, прилетает ответ. Поглядываю в сторону светящегося дисплея и даю себе установку: прежде, чем смотреть, закончить с последним раствором.
Придет ли, как вчера и позавчера, посидеть вместе на крыльце? Или мы двинемся дальше?
«Я тебе все отдала Больше у меня ничего нет»
Я хочу больше. Я возьму больше.