Орму жалко было видеть, как он уходит, поскольку Халид был занятным компаньоном, и он также боялся, что в обстановке своей вновь обретенной свободы тот забудет исполнить свое обещание. На место Халида рядом с Ормом был прикован другой человек, владелец магазина, который был признан виновным в использовании фальшивых гирь. Он быстро уставал, и от него было мало пользы за веслом, его приходилось часто бить кнутом, при этом он стонал и шептал про себя проклятия. Орму его компания не доставляла большого удовольствия, и именно этот период в его галерной жизни он находил наименее приятным. Все свои надежды он возлагал на Халида и Соломона, но по мере того, как проходило время, они начали таять.
Однако, в конце концов, в Кадисе наступил их счастливый день. На борт поднялся офицер с группой людей, все норманны были освобождены от цепей, им выдали одежду и обувь и перевели на другое судно, которое пошло вверх по течению большой реки к Кордове. Их заставили помогать грести против течения, но не били и часто давали отдыхать; более того, им разрешали сидеть вместе и они могли разговаривать без затруднений впервые за много дней. Они были рабами на галерах в течение двух лет и еще почти целого года, и Токе, который пел и смеялся почти все время, сказал, что хотя он не знает, что с ними будет, но точно знает, что давно пора утолить накопившуюся жажду. Орм сказал, что было бы лучше, если бы он смог подождать до того момента, когда кто-нибудь разрешит сделать это, потому что сейчас очень не хотелось бы получать какое-либо наказание, а оно обязательно последует, если Орму не изменяет память, если Токе начнет утолять свою жажду. Токе согласился, что лучше подождать, хотя и добавила что это будет трудно. Они все думали о том, что сними станется, и Орм повторял им детали своего разговора с Халидом относительно еврея. После этого они громко хвалили еврея и Орма тоже и, хотя Орм был самым младшим из них, все признали его своим; предводителем.
Орм спросил офицера, что с ними будет и знает; ли он еврея по имени Соломон, но все, что тот мог сказать ему в ответ, так это то, что ему приказано доставить их в Кордову и что он никогда не слыхал про Соломона.
Они прибыли в город халифа, раскинувшийся по обеим берегам реки, и увидели многочисленные дома, белые дворцы, пальмовые сады и башни. Они были изумлены размерами и великолепием города, которые превосходили все виденное ими ранее, а богатство города казалось им достаточным для того, чтобы обеспечить богатой добычей всех моряков Датского королевства.
Их провели через город, и они удивлялись толпам людей, хотя и жаловались, что среди них слишком мало женщин, а тех, что попадались, было трудно разглядеть, поскольку все они были закутаны в плащи и паранджи.
Женщине трудно будет показаться мне некрасивой, сказал Токе, если только у меня будет возможность поговорить хоть с одной из них, потому что вот уже три года мы живем у этих иноземцев и все это время у нас не было ни одной женщины.
Если нас освободят, сказал Огмунд, мы сможем быть удачливыми с женщинами в этой стране, поскольку их мужчины имеют худшую внешность, по сравнению с нами.
Каждому мужчине в этой стране разрешается иметь четырех жен, сказал Орм, если он принял Пророка и его учение. Но сделав это, он уже никогда не может пить вина.
Трудный выбор, сказал Токе, поскольку их пиво на мой вкус слишком слабое. Но может быть, нам еще не приходилось пробовать их лучших сортов. А четыре женщиныэто именно столько, сколько мне сейчас надо.
Они подошли к большому дому, где было много солдат, и там провели ночь. На следующее утро появился незнакомый им человек и повел их к другому дому, расположенному не слишком далеко, где их помыли и побрили, и где им предложили прохладительные напитки в красивых маленьких чашках. После этого им выдали более мягкие одежды, которые причиняли им меньше неудобства, так как их одежда была слишком грубой для их кожи вследствие того, что они так долго были голыми. Они смотрели друг на Друга, смеясь над переменой, произошедшей в их наружности, затем, сильно удивляясь всему этому, они прошли в обеденный зал, где к ним вышел человек с приветствиями и поклонами. Они сразу же признали в нем Соломона, хотя сейчас у него была совсем другая внешность, нежели та, которая у него была в последний раз, когда они его видели, ведь сейчас он выглядел как богатый и властный князь.
Он гостеприимно приветствовал их, приглашая поесть и попить и быть как дома. Но он забыл почти все из того, что он раньше знал из норманнского языка, так что только Орм мог разговаривать с ним. Соломон сказал, что он сделал для них все, что мог, как только узнал об их бедственном положении, потому что когда-то они сослужили ему очень большую службу, за которую он рад их отблагодарить. Орм поблагодарил его настолько красноречиво, насколько мог. Но, сказал он Соломону, они сейчас больше всего хотели бы знать, являются ли они свободными людьми или они все еще рабы.
Соломон ответил, что онивсе еще рабы халифа и должны оставаться ими. В этом он им не может помочь, но сейчас они будут служить личными телохранителями халифа, которые набираются из самых лучших узников, захваченных халифом в бою, и самых лучших рабов, закупленных за границей. Кордовские халифы, продолжал он, всегда имели такую личную охрану, считая ее надежнее, чем быть окруженными вооруженными подданными, поскольку последних легче подкупить родственникам или друзьям, чтобы убить халифа, когда страну охватывает недовольство. Но перед тем, как они станут телохранителями, сказал Соломон, они еще некоторое время проживут в качестве его гостей, для того, чтобы в какой-то степени оправиться после своих тяжких трудов. Так они прожили в его доме пять дней, и отношение к ним было подобно отношению к героям за столом Одина. Они испробовали множество изысканных яств, а напитки им приносились по первому зову. Для них играли музыканты, и они напивались вином каждый вечер. Никакой Пророк не запрещал Соломону пробовать это вино. Орм с товарищами, однако, внимательно наблюдали за Токе, чтобы он не выпил лишнего и не стал опасным. Их хозяин предложил каждому из них по молодой рабыне, чтобы та составила им компанию в постели, и это обрадовало их больше всего. Они единогласно согласились с тем, что этот еврейхороший человек и вождь, не хуже любого норманна, а Токе сказал, что он никогда еще не имел такого счастливого улова, чем тот, когда он выловил этого благородного семита из моря. По утрам они спали допоздна в мягких постелях, более мягких, чем что-либо известное им ранее. А за столом они весело спорили о том, чья девушка-рабыня самая красивая, и никто не хотел согласиться, что не его.
На третий день их пребывания у Соломона, он попросил Орма и Токе сопроводить его в город, сказав, что есть еще кое-кто, кого они должны поблагодарить за свое освобождение, и кто, может быть, сделал для них больше, чем он сам. Они шли за ним вдоль многочисленных улиц, и Орм спросил, не Халид ли, великий малагский поэт, приехал в Кордову, и не его ли они идут навестить. Но Соломон ответил, что они идут к человеку более знатному, чем Халид.
И только чужеземец, добавил он с жаром, может считать Халида великим поэтом, хотя он и кричит повсюду, что является таковым. Однажды я попытался сосчитать, сколько по-настоящему великих поэтов проживает в настоящее время во владениях халифа, и я не думаю, что таких из нас наберется более пяти человек, а уж Халид точно не входит в это число, хотя и обладает определенными способностями в игре с рифмами. Тем не менее, ты прав, Орм, что считаешь его своим другом, потому что без его помощи я никогда бы не смог узнать, что с вами стало, поэтому, если вы с ним встретитесь, и он скажет, что онпоэт, не надо его разубеждать.
Орм заметил, что ему известно, что не надо спорить с поэтами относительно качества их поэзии, но тут в беседу вмешался Токе, пожаловавшийся на то, что он не знает, почему его заставили идти на эту вечернюю прогулку, а он не понимает ни слова из того, что говорится, а в доме Соломона ему было так хорошо. Соломон ответил, что его присутствие необходимо, так было приказано.
Они подошли к ограде сада с узкими воротами, которые были открыты для них. Они вошли, проходя мимо красивых деревьев и многочисленных неизвестных им растений и цветов, и пришли к месту, где лился большой фонтан, и чистая вода текла по густой траве небольшими струящимися потоками. С противоположного конца сада четыре раба несли носилки, за ними шли две девушки-рабыни и два чернокожих человека с обнаженными мечами.
Соломон остановился, то же самое сделали Орм и Токе. Носилки были опущены на землю, и рабыни подбежали к ним и почтительно стояли с одной стороны носилок. Затем вышла женщина в парандже. Соломон трижды низко поклонился ей, руки его были прижаты ко лбу, так что Орм и Токе поняли, что она, должно быть, королевской крови. Однако они остались неподвижны, поскольку им казалось унизительным для мужчины склоняться перед женщиной.
Дама протянула руку и грациозно наклонила голову в сторону Соломона. После этого она повернулась в направлении Орма и Токе и пробормотала что-то под покрывалом, глаза ее были дружелюбны. Соломон вновь поклонился ей и сказал:
Воины с Севера, благодарите Ее Высочество Субайду, потому что именно ее властью вы освобождены.
Орм сказал женщине:
Если вы помогли освободить нас, мы очень обязаны вам. Но кто вы, и почему выказали к нам такое расположение, мы не знаем.
Тем не менее, мы знакомы, отвечала она, и возможно вы вспомните мое лицо.
Сказав так, она подняла вуаль, при этом еврей, опять склонил голову. Токе дернул себя за бороду исказал Орму:
Это моя девушка из крепости, и она сейчас еще красивей, чем тогда. Ей, видно, действительно сильно повезло, поскольку с тех пор, как мы ее видели, она: стала королевой. Хотелось бы мне знать, приятно ли ей вновь видеть меня.
Женщина посмотрела на Токе и спросила:
Почему ты обращаешься к своему другу, а не ко мне?
Орм ответил ей, что Токе не понимает по-арабски, но что он сказал, что помнит ее и считает, что она стала еще красивее, чем тогда, когда он видел ее в последний раз.
И мы оба рады, добавил он, увидеть, что удача и власть пошли за тобой, потому что нам кажется, что ты заслуживаешь удачи и стоишь власти.
Она посмотрела на Орма и сказала:
Но ты, о рыжеволосый, выучил язык этой страны, так же, как и я. Кто из вас лучше, ты или твой друг, который когда-то был моим хозяином?
Мы оба считаем себя хорошими людьми, ответил Орм. Но я молод и менее опытен, чем он, и он совершил великие подвиги, когда мы штурмовали крепость, которая была твоим домом. Следовательно, я считаю, что онлучший из нас пока что, хотя он сам и не может сказать тебе того же на языке этой страны. Но лучше любого из нас был Крок, наш предводитель, однако он умер.
Она сказала, что помнит Крока и что хорошие вожди редко умирают в преклонном возрасте. Орм рассказал ей, как он умер, и она кивнула головой и, сказала:
Судьба причудливым образом переплела наши пути. Вы заняли дом моего отца и убили его и большинство его людей, за что вы должны были бы поплатиться жизнью. Но отец мой был жестокий человек, особенно по отношению к моей матери, и я боялась и ненавидела его, как волосатого Дьявола. Я была рада, когда его убили, и не печалилась, что оказалась среди чужеземцев и что меня стал любить твой друг, хотя очень жалко было, что мы не могли с ним поговорить. Мне не очень нравился запах его бороды, но у него были веселые глаза и приятный смех, и это мне нравилось. И он пользовался мною бережно, даже когда был пьян и нетерпелив от желания. Он не оставил синяков на моем теле и по пути от крепости заставил нести только легкий груз. Мне бы хотелось поехать с ним в вашу страну. Скажи ему об этом.
Все что она сказала, Орм повторил Токе, который выслушал с довольным выражением лица. Когда Орм закончил, Токе сказал:
Вот видишь, как мне везет с женщинами! Но онасамая лучшая из тех, которых я когда-либо видел, можешь ей сказать об этом. Как ты думаешь, не хочет ли она сделать меня важной шишкой в ее стране?
Орм ответил, что об этом она ничего не сказала. После этого, повторив ей слова Токе о ней, он попросил ее сказать им, что с ней случилось после того, как они расстались на берегу.
Капитан корабля привез меня сюда, в Кордову, сказала она. Он ко мне не прикасался, хотя и заставлял стоять перед ним обнаженной, поскольку знал, что я буду хорошим подарком для его господина, Великого визиря. Сейчас, следовательно, я принадлежу Великому визирю халифа, его зовут Аль-Мансур и он самый влиятельный человек во всех владениях халифа. Он, после того как обучил меня учению Пророка, сделал меня из рабыни своей главной женой, поскольку считал, что моя красота превосходит красоту других женщин, принадлежащих ему. Благодарю Аллаха за это! Так что вы принесли мне удачу, потому что, если бы вы не пришли и не разрушили крепость моего отца, я бы и сейчас жила в постоянном страхе перед моим отцом, и мне навязали бы в мужья какого-нибудь плохого человека, несмотря на всю мою красоту. Следовательно, когда Соломон, который делает для меня самые лучшие драгоценности, сказал мне, что вы все еще живы, я решила оказать вам всю возможную помощь.
Нам надо благодарить троих людей за то, что мы спасены от галерных скамей, сказал Орм. Вас, Соломона и одного человека из Малаги, по имени Халид. Теперь, однако, мы знаем, что именно ваше слово было решающим, поэтому мы сильнее всего благодарим вас. Нам повезло, что мы встретили таких людей, как вы и эти два поэта, потому что в противном случае мы до сих пор мучались бы на галерах, с надеждой только на смерть. Мы будем горды поступить на службу к вашему господину и помогать ему в борьбе против его врагов. Но мы удивлены, что вам удалось уговорить его освободить нас, несмотря на все ваше влияние, потому что мы, моряки с Севера, считаемся здесь великими врагами, и так повелось еще со времен Рагнара Волосатого.
Субайда отвечала:
Вы сослужили моему господину Аль-Мансуру великую службу, когда взяли крепость моего отца, потому что в противном случае он не знал бы о моем существовании. Кроме этого, живущим в этой стране хорошо известно, что северные люди держат свое слово и являются смелыми воинами. И у халифа Абд-эр-Рахмана Великого, и у его отца, эмира Абдуллы, было много северян среди телохранителей, потому что в те времена ваши соотечественники часто совершали набеги на наши испанские берега. Но в последнее время в этих краях бывало мало северян, поэтому их сейчас нет среди телохранителей халифа. Если вы будете служить моему господину Аль-Мансуру верно и преданно, вас богато наградят, и капитан стражи даст вашим людям полное обмундирование и хорошее оружие. А сейчас у меня есть подарок для каждого из вас.
Она кивнула одному из рабов, которые стояли около носилок, и он вынес две сабли с красиво украшенными клинками и рукоятками, отделанными серебром. Одну из них она подала Токе, а другую Орму. Они с радостью приняли их, поскольку чувствовали себя голыми без оружия на поясах в течение этих прошедших лет. Они вынули сабли из ножен, осмотрели клинки и взвесили их в руках. Соломон посмотрел на сабли и сказал:
Они откованы в Толедо, где лучшие в мире кузнецы, как по серебру, так и по стали. Они там все еще делают сабли прямыми, как это было принято во времена готических королей, до того как слуги Пророка пришли на эту землю. Ни один кузнец не выкует сабли лучше этих.
Токе засмеялся вслух от радости и начал что-то бормотать про себя. Наконец он сказал:
Долго руки воина знали
Только дерево весла.
Посмотри, как радуются они,
Держа солдатский клинок.
Орм был обеспокоен тем, чтобы его не опередили, как поэта, поэтому, подумав несколько минут и держа саблю перед лицом, сказал:
Клинок, который прекрасная мне вручила,
Я поднимаю левой рукой,
Как Тир среди бессмертных.
Змея вновь получила жало.
Субайда засмеялась и сказала:
Дать мужчине саблювсе равно, что дать женщине зеркало: больше они уже ни на что не смогут смотреть. Но приятно видеть, когда подарки принимают с такой благодарностью. Пусть они принесут вам удачу.
На этом их встреча закончилась, потому что Субайда сказала, что пришло время прощаться, хотя есть шанс, что они еще когда-нибудь встретятся. Поэтому она села в свои носилки, и ее унесли.
Когда они вместе с Соломоном возвращались в его дом, все трое громко хвалили Субайду и богатые подарки, которые она им сделала. Соломон объяснил, что знает ее уже около года и часто продает ей Драгоценности. Он с самого начала понял, что онаэто та же самая девушка, которую Токе захватил в крепости жестокого маркграфа, хотя она стала еще красивее.
Токе сказал:
Она прекрасна и добра, и не забывает тех, кто ей понравился. Мне тяжело вновь видеть ее, зная, что онажена большого господина. И все-таки мне приятно знать, что она не принадлежит тому жирному старому козлу с серебряным молотком, который захватил нас в плен. Мне бы это не понравилось. Но в ищем, я не могу жаловаться, потому что девушка, вторую Соломон нашел мне, меня тоже вполне устраивает.
Орм спросил еврея относительно господина Субайды, Аль-Мансура, как получается, что онсамый могущественный человек в стране. Несомненно, халиф более могуществен, чем он? Соломон, однако, объяснил, как обстоят дела. Предыдущий халиф, Хакам Ученый, сын Абд-эр-Рахмана Великого, был великим правителем, несмотря на тот факт, что большую часть времени проводил за чтением книг и за беседой с учеными людьми. После своей смерти он не оставил наследников, кроме малолетнего сына по имени Хишам, который и был нынешним халифом. Хакам же завещал, чтобы его самый доверенный советник вместе с его женой, которая была матерью ребенка, правил до того, как Хишам повзрослеет. К несчастью эти двое так наслаждались своей властью, что поместили молодого халифа в замок под предлогом того, что он имеет слишком святую природу, чтобы его беспокоили по земным делам. Этот советник, в своем качестве регента королевства, одержал много побед над христианами на севере, в результате чего он получил имя Аль-Мансур, означающий «Завоеватель». Королева, мать молодого халифа, в течение долгого времени любила Аль-Мансура больше всего на свете, но она ему надоела, потому что была старше его ибыла капризной в вопросах раздела власти. Так что сейчас она сидит в тюрьме, как ее сын, а Аль-Мансур правит один во всей стране в качестве регента халифа. Многие его подданные ненавидят его за то, что он сделал с халифом и с королевой-матерью, но многие и любят его за победы, одержанные им над христианами. Он также является хорошим хозяином для своей стражи, поскольку полагается на нее, как на щит против тех, кто завидует ему и ненавидит. Орм и его люди могут, следовательно, ожидать процветания в дворце Аль-Мансура даже в мирное время, на говоря уже о тех битвах, к которым они будут стремиться, поскольку каждый год весной Аль-Мансур выступает в поход во главе сильной армии или против короля Астурии и графа Кастилии, или против короля Наварры и графа Арагона, владения которых находятся далеко на севере, около границы страны франков. Все эти монархи живут в постоянном страхе перед ним и готовы платить ему дань для того, чтобы он отложил свои визиты.
Но им нелегко от него откупиться, продолжал! Соломон, и причиной этого является то, что он очень несчастный человек. Он силен и одержал много побед, он преуспел во всех предприятиях, за которые брался, но, несмотря на все это, всем известно, что он живет в постоянном страхе. Потому что он поднял руку на халифа, который является тенью Пророка, и украл у него его власть. Из-за этого он живет в повседневном страхе гнева Аллаха, и нет мира в его душе. Каждый год он пытается умилостивить Аллаха, ведя все новые войны против христиан, именно поэтому он никогда не принимает дани от всех христианских королей сразу, а только позволяет им по очереди откупаться от него на несколько месяцев с тем, чтобы он всегда имел под рукой кого-нибудь из них для того, чтобы поднять на них свой ревностный меч. Из всех воинов, когда либо рождавшихся на этой земле, онсамый могущественный, и он поклялся страшной клятвой, что умрет на поле сражения с лицом, повернутым в сторону неверных, которые верят в то, что сын Иосифа был Богом. Он мало интересуется поэзией или музыкой, так что сейчас для поэтов не самые лучшие времена, по сравнению с теми привилегиями, которыми мы пользовались при Хакаме Мудром, но в часы досуга он находит некоторое удовольствие в изделиях из серебра и золота, а также и из драгоценных камней, так что я не могу жаловаться. Я купил этот дом в Кордове, чтобы иметь лучшую возможность служить его удовольствиям, и пусть он живет долго, и пусть фортуна улыбается ему, поскольку для ювелира он действительно хороший хозяин.
Все это и еще многое Соломон рассказал Орму, а Орм передал Токе и другим. Все были согласны с тем, что этот Аль-Мансур видимо действительно выдающийся правитель. Но его страха перед Аллахом они не могли понять, поскольку среди норманнов не было известно случая, когда кто-нибудь боялся бы бога.
Перед тем, как настала пора покидать дом Соломона, он проконсультировал их по многим вопросам. Прежде всего он предупредил Токе, что бы он никогда никому не рассказывал, что раньше Субайда принадлежала ему.
Потому что властители любят бывших любовников своих женщин не больше, чем мы, сказал он, и было смело с ее стороны позволить тебе вновь видеть ее, даже с учетом того, что имеются свидетели, которые при необходимости готовы поклясться, что ничего предосудительного не произошло. В этом отношении, как и во всех остальных, Аль-Мансурочень проницательный хозяин, поэтому Токе лучше держать язык на привязи.
Токе ответил, что можно не опасаться, что он поступит по-другому, и что сейчас более актуальной заботой для него является придумать имя для своей сабли. Потому что такая сабля, как эта, была, несомненно, сделана рукой великого мастера, подобного тому, кто выковал меч Сигурда Грам или Мумминг, принадлежавший Дидрику из Скофнунга, или мечу Рольфа Клячи. Следовательно, у нее должно быть имя, подобно тому, как имели имена те мечи. Но он никак не может придумать имени, которое удовлетворяло бы его, хотя и старается. Орм, однако, назвал свой меч Синим Языком.
Они покинули Соломона, всячески выражая ему свою благодарность, и были препровождены во дворец Аль-Мансура, где были приняты чиновником дворца. Им дали доспехи и полный набор оружия. Так началась их служба в страже Аль-Мансура. И семь норманнов избрали Орма своим предводителем.
Глава 7. О том, как Орм служил Аль-Мансуру и как он поплыл с колоколом Сент-Джеймса
Орм поступил на службу в королевскую охрану в Кордове в год, который принято считать восьмым годом правления халифа Хишама, то есть за три года, до того, как Бу Дигре и Вагн Акессон отправились вместе с йомсвикингами в поход против норвежцев. Он оставался на службе у Аль-Мансура в течение четырех лет.
Члены королевской охраны были весьма уважаемыми людьми в Кордове и были более красиво одеты, чем обычные граждане. Их кольчуги были легкими и тонкими, но более крепкими и хорошо сделанными, чем какие-либо виденные Ормом и его товарищами ранее. Их шлемы сверкали, как серебряные, и по торжественным случаям они одевали алые плащи поверх своих доспехов, на их щитах по окружности были выгравированы искусно сделанными надписями. Те же самые надписи были вытканы и на больших знаменах Аль-Мансура, которые всегда несли впереди армии, когда он шел на войну; означали они «Только Аллах побеждает».
В первый раз, когда Орм и его товарищи получили аудиенцию у Аль-Мансура, когда командир стражи показывал их ему, они были удивлены его внешностью, поскольку ожидали, что у него телосложение героя. В действительности это был непримечательный человек, наполовину лысый, с желто-зеленым лицом и большими бровями. Он сидел на широкой постели среди кучи подушек и задумчиво поглаживал свою бороду, отдавая быстрые распоряжения двум секретарям, которые сидели на полу перед ним и записывали каждое его слово. На столе перед его кроватью стояла медная шкатулка, а рядом со шкатулкойваза с фруктами и большая клетка, в которой несколько маленьких обезьян играли и прыгали на колесе. В то время как секретари записывали то, что он сказал, он взял один фрукт из вазы, просунул его через прутья решетки и наблюдал за тем, как обезьянки дрались за подарок и протягивали свои карликовые ручки, чтобы получить еще. Но вместо того, чтобы улыбаться их проделкам, он смотрел на них печальными глазами, просунул еще несколько фруктов через решетку и принялся вновь диктовать секретарям.
Через некоторое время он разрешил секретарям отдохнуть и дал знак начальнику стражи подойти со своими воинами. Он отвернулся от клетки и уставился на Орма и других викингов. Его глаза были черны, будто от горя, и казалось, что что-то горело и сверкало глубоко в них, так что воинам было трудно встречаться с ним взглядом в течение более нескольких секунд. Он критически осмотрел их, одного за другим, и кивнул головой.
Эти люди выглядят воинами, сказал он командиру. Они понимают наш язык?
Командир указал на Орма и сказал, что он понимает по-арабски, но остальные не знают или почти не знают языка, и его они считают своим предводителем.
Аль-Мансур спросил Орма:
Как твое имя?
Орм назвал свое имя и добавил, что на его языке оно означает Змей.
Тогда Аль-Мансур спросил его:
Кто твой король?
Харальд, сын Горма, ответил Орм. Он правит всем Датским королевством.
Я не знаю его, сказал Аль-Мансур.
Радуйся этому, господин, отвечал Орм, посльку, где бы ни плавали его корабли, короли бледнеют от одного звука его имени.
Аль-Мансур посмотрел на Орма в течение некоторого времени, затем сказал:
Ты остер на язык и заслуживаешь имя, которое носишь. Твой корольдруг франков?
Орм улыбнулся и ответил:
Он был их другом, когда его страна была охвачена беспорядками. Но когда фортуна улыбается ему, он жжет их города, как во Франкии, так и Саксонии. А онкороль, кому фортуна благоприятствует.
Возможно онхороший король, сказал Мансур. Кто твой Бог?
На этот вопрос труднее ответить, господин, ответил Орм. Мои богиэто боги моего народа, « мы считаем их сильными, как и мы сами. Их много, но некоторые из них стары, и их мало кто почитает кроме поэтов. Самый сильный из них зовется Тор. Он рыжий, как я, и считается другом всех смертных. Но самый мудрый из нихОдин, бог солдат, и говорят, что благодаря ему мы, норманны, являемся лучшими воинами в мире. Сделал ли кто-нибудь из наших богов что-либо для меня, я, однако, не знаю. Но определенно, что я для них не много сделал. И, по-моему, в этой стране от них мало пользы.
А сейчас слушай внимательно, неверный, сказал Аль-Мансур, то, что я тебе скажу. Нет Бога кроме Аллаха. Не говори, что их много, не говори, что их три; во время Судного Дня тебе будет хорошо, если ты не будешь этого говорить. Есть только один Аллах, Вечный и Великий и МухаммедПророк Его. Этоистина, и в это ты должен верить. Когда я веду войну против христиан, я веду ее для Аллаха и Пророка, игоре тому в моей армии, кто не верит в них. Отныне, следовательно, ты и твои товарищи не должны боготворить никого, кроме истинного Бога.
Орм ответил:
Мы, люди Севера, не поклоняемся нашим богам, кроме тех случаев, когда оказываемся в опасности, потому что мы считаем глупым надоедать им бормотанием. В этой стране мы не поклонялись никакому богу с тех пор, как мы принесли жертву морскому богу для того, чтобы наш путь домой был удачным. Как оказалось, это не принесло нам особой пользы, поскольку вскоре показались твои корабли, и мы, который ты видишь здесь, стали твоими пленниками. Возможно, наши боги не обладают силой в этой стране. Следовательно, повелитель, я со своей стороны буду охотно выполнять твои приказы и поклоняться твоему Богу, пока ятвой слуга. Если это доставит тебе удовольствие, я спрошу моих товарищей, что они думают по этому поводу.
Аль-Мансур кивнул головой в знак согласия, и Орм сказал своим людям:
Он говорит, что мы должны поклоняться его Богу. У него только один Бог, по имени Аллах, который не любит всех других богов. Мое личное мнение состоит в том, что этот Бог силен в этой стране, а наши боги слабы так далеко от родного дома. С нами будут лучше обращаться, если мы последуем обычаям этого народа в этом вопросе, и я считаю, что было бы глупо с нашей стороны пойти против воли Аль-Мансура.
Люди согласились, что у них нет выбора, и что было бы безумием злить столь могущественного господина как Аль-Мансур. После этого Орм повернулся к Аль-Мансуру и сказал ему, что все они готовы почитать Аллаха и обещать не поклоняться никакому другому богу.
Тогда Аль-Мансур вызвал двух священнослужителей вместе с магистратом, перед которыми Орма и его товарищей заставили повторить священное кредо последователей Мухаммеда, которое произнес перед Ормом Аль-Мансур: а именно, что нет Бога кроме Аллаха, и что МухаммедПророк Его. Все, кроме Орма, с трудом, произнесли слова, хотя их и тщательно выговаривали для них.
Когда эта церемония была закончена, Аль-Мансур остался очень доволен и сказал священнослужителям, что, как он считает, сослужил хорошую службу Аллаху, с чем они согласились. Затем, положив руку в медную шкатулку, стоявшую на столе, он вынул из нее горсть золотых монет и дал по пятнадцать штук каждому из воинов, но Ормутридцать. Они поблагодарили его, и командир увел их снова в казарму.