Я поднялась на лестничный пролёт, ведущий к моей двери, понимая, что если не уйду теперь же, мы простоим тут ещё не один час
Она поднялась на один пролёт и обернулась, у меня
отяжелели ноги, будто свинец в них
как уйти теперь? Лёля
Лёля Я позвоню
Она улыбнулась красными, припухшими от моих поцелуев губами
У неё такие красивые губы
И такие мягкие
Я в один прыжок через три ступеньки догнал её, обнял её лицо, её голову под косой, притягивая к себе, целуя вновь Она коснулась пальцами моего лица и шеи под волосами. От прикосновений её рук у меня искры побежали по коже
Химия какая там химия? Вся моя химиявот она, в синяках и ссадинах, с этими мягкими светящимися на солнце волосами
Как я могу думать об экзамене, если все мысли у меня о Лёле, о её волшебном лице, о губах таких румяных и сладких, таких податливых моим. О её благоухающих шелковистых волосах, о тёмно-синих глазах или густо-серых, они всё время меняют цвет
И мы опять болтали по телефону несколько часов. И снова сны, от которых мне тяжко пробуждаться
Болтает по телефону опять Это же надо, завтра экзамен, а она совсем голову потеряла, ах, Лена Завалится завтра, это точно. Надо из дома не уходить хотя бы. Может, не сбежит как сегодня
Лёля не сбежала, Алексей сам пришёл, с букетом ромашек, между прочим. Мне стало не по себе, когда я увидела, как они смотрели друг на друга при встрече Это не лёгкая влюблённость, как предполагается в этом возрасте, между ними, похоже, растёт большая страсть. Опасная страсть.
Мне стало не по себе Ещё натворят глупостей, и дети вроде и совсем не дети уже А если ребёнка соорудят?!..
У меня душа ушла в пятки от этой мысли, что ж тогда делать будем? Учиться надо, а тут Но и мешать им сейчасэто как тушить пламя керосином
Лёлина бабушка почувствовала, что оставлять нас одних небезопасно и почти не отходила от нас, пока я не ушёл. Но готовиться к экзамену я всё равно сегодня не мог. Солнце уже разлило закатное золото по моей комнате, как и по Лёлиной. У неё тоже на запад окно. Я опять позвонил ей, и мы опять говорили и говорили. Я, кажется, за всю жизнь не разговаривал так много, как в эти последние недели
И я не спал, но ни одной мысли о том, что завтра экзамен
А утром мы встретились и вместе направились к зданию медучилища, старинному тёмно-красному с белыми кантами и колоннами, с такими толстыми стенами, что внутри холодно так, что я чувствую сквозь футболку, как холод от стен забирается мне на кожу, а Лёля и вовсе замёрзнет в своём платьишке. Здесь, в трёх разных аудиториях проходил письменный экзамен по химии.
Нас рассадили по алфавиту, и мы с Лёлей не попали в один кабинет. Задания, вполне знакомые мне и несложные, я, привычный выполнять всё быстро, сдал работу первым. Выйдя на улицу, в скверик со старинными выгнутыми скамейками, похожими на накрытые коврами низкие диваны, на которые нападало немного листьев с окружающих тополей, я сел, поджидая Лёлю.
Я тоже написала быстро. И задачу решила. Проверила даже и, совсем уж собравшись сдать, огляделась. Большинство ещё пишут Не слишком я спешу выбраться из холодной, несмотря на тёплую июльскую погоду, аудитории?.. Но я всё сделала и уже замерзаю, а на улице, может быть, уже Лёня ждёт меня, что сидеть?..
Я сдала работу и вышла на улицу. Лёня поднялся мне навстречу со скамейки в маленькой аллейке, где ждал меня. Конечно, он ещё раньше меня всё закончил. Радость освобождения овладела нами: с чувством облегчения мы пошли в кафе, пить какао с булочками. Я прижала ладони к чашке, пытаясь согреться.
Замёрзла? засмеялся Лёня, ласково глядя на меня.
Ужасно. На улице так тепло, а тамхолодильник! улыбнулась я, почти дрожа.
Мы не говорили об экзамене, выездном, с комиссией из Москвыэто впервые сделали так из-за Чернобыля, наверное, чтобы льготники сдавали на местах, ерунду какую-то выдумали, раньше никаких выездных комиссий не было. Но, благодаря этому, мы и сдавали в Н-ске, а не в Москве. Хотя меня удивило и обескуражило количество абитуриентов, особенно тех, кто записался на Москву, выходило на место больше десяти человек, в самой Москве конкурс меньше. Но сегодня сдавали и в другие институты, в Тверь, в Рязань, в Смоленск, даже в Махачкалу.
Экзамен письменный, не то не допустили бы меня с моими «фонарями», усмехнулся я.
Допустили бы, ты медалист. Да и какое им дело, сказала Лёля, и улыбнулась, подперев щёку ладошкой: Да и сегодня уже ничего, красиво почти!
И я счастливо засмеялся от её слов, её взгляда. Мне даже не верится, так мне хорошо Неужели теперь всегда будет так?
К биологии, что через два дня я готовиться не собирался, устный экзамен, к тому же, думаю, кто не получит «пару» на этой химии, уже точно поступят.
Результатов экзамена приходится мучительно ждать два дня
Мама влетела злющая, сразу ко мне в комнату:
Ну, что догулялась?! «Пара»!
Она говорила ещё что-то, злилась. Но зря: я уже в первый вечер опомнилась и поняла, что неправильно решила задачу, а это означало«неуд» даже при идеально выполненных остальных заданиях, потому что задача «стоила» пятнадцать баллов из возможных пятидесяти, на «тройку» надо набрать минимум тридцать пять. И то, что мама сказала сейчас, уже таким сюрпризом не стало, хотя я надеялась, конечно, на чудо.
А Лёня получил «отлично», и это была единственная из двухсот семидесяти оценок «пятёрка». Я же среди двух сотен тех, кто получил «двойки». Шестьдесят девять оставшихся, «тройки» и единичные «четвёрки». Мама совершенно права и злится сейчас справедливо. Мне даже не обидны все её сердитые слова, потому что, если бы я готовилась получше и была повнимательнее на экзамене, то всё смогла решить
Глава 3. Керосин
Мои очень довольны и горды за меня. Но вчера я узнал о Лёлиной «двойке», и решение мгновенно возникло в моем в моей голове. Я не раздумывал: ехать в институт без неё немыслимо.
Но говорить об этом своим воодушевлённым родственникам я пока поостерёгся. Я останусь в Н-ске с Лёлей и поступлю на будущий год вместе с ней. Я ни за что не соглашусь с ней разлучиться. Ничего, будут какие-нибудь курсы, а пока буду работать. Надо санитаром куда-то пойти, к деду, наверное, лучше всего
Я был рад, что Лёля не плачет из-за «двойки», моя наглая «пятёрка» казалась мне чем-то вроде задранного носа, как укор ей.
Да ты что, Лёня?! удивилась Лёля, я горжусь, что ты самый умный из всех абитуриентов.
Я рассказал ей о моём решении не ехать, а поступать на будущий год снова, вместе с ней.
С ума сошёл Ты чтоона оторопела. Ты своё будущее
Ерунду не говори, Лёль, без тебя, какое ещё будущее?! перебил я.
Твои родственники возненавидят меняи она посмотрела на меня со смесью изумления и восторга.
Я не спрашивал Лёлю, уехала бы она без меня, если бы на моём месте была бы она. Я не думал об этом, я всегда думаю, что должен и что сделаю я, а не другие. Я всегда таким был, принимать решенияэто мужское, а я себя ощущаю мужчиной, сколько помню. Так учил меня дед. И книжки. И вообщеэто правильно, я убеждён.
Когда мама узнала, что мы продолжаем встречаться с Лёней, она напустилась на меня в который раз за последние недели:
Он-то поступил, а ты, дурища, будешь теперь сидеть, горшки вон в акушерстве бабкином таскать! мне показалось, ей даже захотелось вцепиться мне в волосы, но она не сделала этого, конечно.
Нет у нас никаких горшков, Юля, сдвигая очки на кончик носа, сказала бабушка, и хватит, целых три недели пилишь девочку. Оставь уже, бабушка посмотрела на меня и сняла очки совсем. Иди, Лена, к себе, мы поговорим с мамой.
Лена взглянув на нас, ушла в свою комнату, и я посмотрела на Юлю:
А ты знаешь, что Алёшасын Кирилла? мне интересна её реакция на это.
Да догадалась, уже, конечно! махнула рукой Юля. Таких совпадений не бывает, это надо же, именно его сынка среди всех отыскала! Какой-то рок.
Он хороший парень, сказала я.
Ещё бы! В институт поступил, единственный на «пять» сдал, представь! воскликнула Юля.
Единственный?! этого я не знала. Что ж, только повышает его в моих глазах.
Папаша тоже всегда умный был, вон профессор теперь. И этот такой будет. А наша, клуша, профуфыкалапродолжила «кипятиться» Юля.
Прекрати ты, ничего ещё не профуфыкала, я убеждена, что ничто Лёле не помешает поступить на будущий год.
И особенно хорошо, что Лёня её поступил, он уедет теперьвсё успокоится. Годок ещё девочка под приглядом будет, так что, что не делается
Нечего встречаться им, соблазнит её и уедет, сказала Юля, выразительно взглянув на меня. А мы будем тут расхлёбывать.
Тебя же Кирилл не соблазнил, возразила я.
Вот и жаль! Юля сверкнула глазами. Может жила бы профессоршей теперь. Времена не те были тогда, мы же а щас сексуальная революция, все как с цепи сорвались. Вон по телевизору, в кино, один секс
Ох, болтаешь, невесть что! поморщилась я. Иди, давай. Твой Валерик уже час назад звонил, сказала, выходишь, что сидишь?
Через три недели после экзамена, Лёля неожиданно пропала. Я звонил, я приходил, но её мама, очень красивая и сильно беременная, круглый живот так оттопыривал ей платье, будто она спрятала там футбольный мяч, придирчиво оглядев меня с головы до ног, сказала почти зло:
Ты поезжай учиться, Алексей, оставь Лену в покое. Она готовиться будет, не надо ей мешать, один раз уже пролетела.
Обескураженный и растерянный, я пару дней не знал, что предпринять. Мне никак не удавалось застать Лёлину бабушку, мне казалось, что ей я более симпатичен.
Зачисление уже прошло без меня, а мои ещё не знали, считая дело решённым, уже строили планы на мой отъезд в Москву. Я не говорил ничего, успею ещё бурю на свою голову вызвать, сейчас мне было не до этого.
Я приехал к Вере Георгиевне, на работу в роддом, прорваться внутрь, наверное, было не проще чем попасть на оборонный объект. Пока я не догадался прийти в белом халате и сказать, что я практикант, только так меня и впустили.
Но и от Веры Георгиевны я ничего не добился. Она сказала только, что Лёля у бабушки. И то же: «езжайучись».
Я не еду без Лёли, я отказался. Забрал документы, сказал я, чтобы она не продолжала больше это«езжай»
Вера Георгиевна посмотрела на меня удивлённо.
Вот это да, это я вам доложу Не поехать в институт из-за девчонки мне стало даже страшно: тогда тем более нельзя вам встречаться. Я не ошиблась: запредельный накал. «Революция, времена» ерунда всё, Юленька, у вас с Кириллом и близко такого не было, вот и не соблазнилась ты Нет-нет. Пусть Лена на Кавказе поживёт. Через год вернётся, глядишь, поостынут страсти. Книжек больше почитает там
Как не жаль мне было влюблённого юношу, страх перед тем, что неизбежно произойдёт, если они воссоединятся, что это закончится, неизбежно, незапланированным ребёнком и крахом всего, всех планов Лены на будущее, пересилил.
«У бабушки" значит, на Кавказе?.. Лёля говорила. Но ни разу не рассказала подробно, где именно
Где же адрес её взять? И почему Лёля не пишет
Помогите мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди!? Отзовитесь!
Откройте дверь!
Мы боимся других и бежим скорее прочь.
Мы не хотим взглянуть в лица,
Мы боимся увидеть глаза,
Мы не боимся коснуться сердец.
У нас такие мелкие сердца
Их не хватает на то, чтобы просто жить,
Как гусеницам и червякам,
Где им почувствовать сердце рядом?!
Помогите мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди?! Помогите!
Мы боимся и не знаем даже себя.
Мы не помним своих лиц.
Мы толчём воду в ступе,
Чтобы залить ею колёса наших бессмысленных мельниц.
Помогите же мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди? Спешите,
Нам скоро не на что будет смотреть,
Нам некого будет видеть
Я не писала, потому что думала, что он приедет, а это повредит ему, так мне было внушено. Я боялась этого и мечтала об этом.
Я ничего не рассказала бабушке Тане о Лёне. Слишком больно, слишком много его во мне, я не могу выпустить его из себя, тогда станет совсем невыносимо. Поэтому я только плакала каждый день, а бабушка Таня предполагала, что это из-за того, что я срезалась в институт.
Я не писала, потому что бабушка Вера и мама в один голос мне говорили о том, что тем, что я удерживаю Лёню и не даю ему ехать учиться, я гублю всю его будущее, карьеру, что из-за меня он загремит в армию а после ему уже института не видать и прочее Взывали к совести, говорили, что нельзя быть такой бессовестной эгоисткой. Вот я и плачу молча и не пишу
Я вспомнил про дядю Валеру, о котором, как о добром и отзывчивом человеке, даже своём друге, мне не раз рассказывала Лёля. Но я не знал его в лицо. Мне пришлось проследить за Лёлиной мамой, тогда я его увидел: небольшой, светловолосый и весь какой-то светлолицый, он совсем не производил впечатления мужчины, способного покорить такую красивую женщину, как Юлия Александровна.
У него оказалась кофейная «шестёрка», я запомнил номер и в следующий раз, когда он подъехал к их дому один, а это произошло только через несколько дней, потому что они жили отдельно от Лёли и её бабушки, так что я измаялся в своей «засаде» сломанной телефонной будке, через дорогу от Лёлиного дома.
Дядя Валера! я побежал со всех ног, увидев его одного, и понимая, что обращаться так к незнакомому молодому человеку ужасно глупо. Но как ещё я его назову, «товарищ Валерий»? Зато он сразу понял, кто я такой. Вблизи он, сероглазый, светловолосый, нос уточкой, показался мне ещё более обыкновенным и даже невзрачным, чем издали, пока не улыбнулся.
Улыбка у него не знаю, какая-то лучезарная: глаза загорелись чудесным светом, и весь он преобразился, будто осветившись изнутри и излучая свой свет на меня. За это его, наверное, и любит Лёлина мама, подумал я
Ты Лёня? спросил дядя Валера, оглядев меня.
Да. Извините, за
Да ладно тебе. Ты чего тут? Лёля уехала и ты, говорят, учиться едешь.
Не еду. Вы не знаете, где Лёля?
Он долго смотрел на меня.
Написать хочешь? чуть прищурившись, спросил он.
Нет, я хочу Поехать к ней За нейчёрт, я не знаю, как правильно
Неужели поедешь? он разглядывал внимательно моё лицо, будто хочет прочесть меня. Потом весёлые почти насмешливые искорки зажглись в его прозрачных глазах. Что, и деньги есть?
Есть деньгисоврал я, скажите адрес, дядь Валер!
Он не расспрашивал больше, достал бумажку с адресом из кармана.
Я, знаешь ли. улыбнулся он, ждал, что ты придёшь ко мне, заранее адрес переписал. Я думал, если они обе, и Юля, и Верочка, так напугались тебя, значит, всё правильно я про вас с Леной понял, стоящий ты парень и неправильно вас разлучать. Долго караулил меня тут?
Почти неделю Спасибо! я от счастья даже обнял его, очень крепкого, между прочим, а с виду и не скажешь. А он засмеялся.
Не за что, металлист, когда-нибудь обещай сыграть свои песни. Ленка все уши прожужжала, какой ты артист, он всё смеялся.
Я хотел бежать уже, но он остановил меня, протянул две бумажки по сто рублей:
Бери-бери, не ломайся, знаю, что нет у тебя денег.
Дядя Валера
Беги, «племянничек», привет от меня Лене передай!
Ты куда это собрался? дед вошёл ко мне и застал за недолгими сборами в дорогу.
Я обернулся почти испуганно, будто меня застали за преступлением, но я уже отобьюсьглавное, у меня есть адрес!
Дед, мне надо сказал я, уклоняясь даже смотреть ему в глаза.
Он посмотрел на меня с хитрым прищуром:
И где она, принцесса твоя?
Дед всё же молодчина у меня, понял всё без объяснений, я показал бумажку с адресом.
Это в Мин-Воды надо, проговорил он, прочитав.
Знаю.
«Знаю», передразнив меня, хмыкнул он, а что билет ты просто так не купишь, знаешь? Лето на дворе, это же курорт.
И что? не понял я.
Я так разогнался, что у меня нет времени подумать о том, что говорит дедушка.
Подожди, Ромео.
Дед вернулся через несколько минут, притворил дверь плотнее, и сказал вполголоса:
Билет стоит тридцать рублей, он выразительно посмотрел мне в глаза, положи в паспорт пятьдесят, и говори, что тебе надо, глядя кассиру в глаза.