Вчера эта идея казалась нормальной. Не фонтан, но не вытаскивать же девчонку из дома насильно! С ее темпераментом одной расцарапанной рожей можно было не обойтись. А такпочти неделю помариновалась. Оценила возможности. Свыклась с мыслью. И в приличной атмосфере, под шампанское смогла бы принять правильное решение.
Ну, логично же! И волки при теле, и овцы при деле. Но нет, поскакала! Задом своим круглым виляя, каблучками цокая. Словно я железный.
Показал бы я ей, что у меня сейчас из железа стоит, опадать не хочет. Но куда я ж со своей арматурой на улицу?
Пришлось сидеть. Ждать, пока сердце перекачает кровь от Младшего в другие не менее важные органы, и надеяться, что девка дальше лифта не ускачет.
Через минуту оказалось, что я почти угадал. Не ускакала. Но возле лифта рядом с ней стоял Михалыч. Как маленькую, держал за руку и бухтел что-то про "все будет хорошо" и "это совсем не страшно".
То, что это не про меня, я понял. От клаустрофобии спасал. А еще я оценил масштаб подготовки. Вместо того чтобы потискаться минутку в лифте. Или хотя бы дать себя полапать, беспокойная девка потащила с собой свидетеля. Защитника сирых и убогих.
Уже на этом моменте мне следовало сдать назад. Отбить свою Дульсинею и взять под контроль все, что будет происходить дальше. На всякий случай! Но рабочая неделя была нереально тяжелой, и я пропустил вспышку.
Вначале пропустил ее в лифте, позволив Михалычу заслонять мне натюрморт из персиков под платьем. А потом пропустил в ресторане.
Стоило открыться дверям, девка сорвалась, как гончая по команде "Ищи". Я только спину увидел. А еще через несколько секунд она нашла Лёху. Определила в толпе без подсказок. Сразу! Как никогда не могла определиться со мной.
* * *
Дебильная неделя заканчивалась так же дебильно, как и началась. Где-то на море жарила тощий зад моя секретарша. В саду учил обниматься очередную девчонку Кир. А меня снова бортанули. Почти как в рабочем кабинете.
Словно оставил в Англии свой инстинкт самосохранения, Лёха делал все, чего делать было нельзя. Не успел я избавиться от двух журналистов, которым срочно понадобилось мое мнение, как в руках гордой девки оказался бокал шампанского, а мой собственный партнер что-то втирал ей и скалился во все тридцать два.
Он будто забыл, как клялся мне не прикасаться к девке, и что чужое вообще трогать нельзя. Не чувствовал, как мой кулак мысленно впечатывается ему в челюсть и пересчитывает зубы.
Куда ни кинь, всюду клин.
Стоило ли ради этого ждать шесть дней? Ответ был очевиден.
Стоило ли сваливать из офиса пораньше, чтобы привезти принцессу? Тоже было ясно.
Хватку я потерял, что ли? Забыл, как с бабами общаться?
Ответы напрашивались не самые оптимистические. Такими темпами скоро мне грозило перейти в разряд папиков, которые с помощью симпатичных малышей клеят баб. А потом айфонами удерживают их рядом с собой.
В принципе, раскошелиться на презент можно было хоть сейчас. Пустить пыль в глаза перед всей толпой зевак. Но только девка мне досталась не того профиля. На эксклюзив потянуло. На голубую кровь с принципами, правилами и прочей нудистикой в голове.
А значит, все, что оставалось: присматривать за ней, чтобы никакая скотина руки не распустила, менять шампанское на воду, чтобы не захмелела совсем. И ждать.
Любимое занятие. Ага. Особенно когда аж руки чешутся сдавить ее упругий зад, душа требует зарыться носом между сисек, а член о нем и вспоминать опасался.
Лена Леночка. И ведь с виду не было в ней ничего. Выглядела на все свои двадцать семь. Макияж все тот же, как в первую встречу, невзрачненький. Ни выреза, ни разреза.
А все равно обращала на себя внимание. Цепляла улыбкой. Не натянутой, как в рекламе зубной пасты, а настоящей, немного смущенной. Цепляла взглядом. Прямым, будто снизу, заискивая, смотреть не умела. Цепляла картинками из прошлого, когда скулила, насаживаясь на мои пальцы. Отчаянно так, жадно. Кайфуя, как никакая другая баба не кайфовала.
Смотреть и не лапать было мазохизмом. Знать, что все равно никуда не денется и станет моей, адской проверкой на прочность.
Презентация, которую месяц с Лёхой готовили, шла будто сама собой. На вопросы я отвечал как на автомате. Делал то, что умел лучше всего: торговал знаниями и уверенностью:
"Да, рынок растет. Оборот обычных казино увеличивается на четыре процента в год, а онлайнна шестнадцать. Главное, вовремя впрыгнуть в вагон".
"Да, валюту принимаем любую. Основная ставка на крипту, но платежные системы в ассортименте".
"Нет, мы не использовали готовое решение. Все программное обеспечение написано под нас. Оно уникальное и отвечает всем современным запросам пользователей".
Говорил и наблюдал. Как гордячка иногда косится в мою сторону, подслушивая. Как кусает губы, когда ко мне бабы подходят. Как без конца поправляет волосы. Взрослая вроде. С каким-то своим опытом за плечами. А глупая.
Мозг не включала совсем. Не чувствовала желаний. Плыла, как норвежский лосось на нерест, против течения на полной скорости, по камням, сквозь водопады. С таким умением она не то, что шесть дней, месяцами могла плавать.
А ведь все было так просто. Так легко читалось в жестах и взглядах.
Ненормальная.
Спустя полтора часа терпение мое кончилось. Журналисты уже получили ответы на все вопросы. Нетрезвые гости вовсю тестировали систему на своих телефонах. А моя будущая ассистентка оказалась недалеко от лифта.
Одна. Без шампанского. Без сопровождения.
Раздумывал я недолго.
Короткое женское "нет" потонуло в шуме толпы. Дверцы лифта открылись, стоило нажать на кнопку.
Я никуда не поеду с тобой, девка прильнула спиной к дальней стенке. Той самой, возле которой я ее уже имел.
Клаустрофобия? Лифт закрылся. Презентация, Лёха, делавсе осталось в прошлом.
Хуже.
Тогда у меня для тебя хорошая новость, даже подходить к ней не стал. Так и стоял в метре, наблюдая, как по нежным щекам растекается румянец, а глаза начинают блестеть, словно она уже вся влажная.
Какая?
Далеко ехать не придется. Нажал на кнопку своего тринадцатого и, зная наперед, что сейчас случится, начал расстегивать рубашку.
* * *
Все же она меня достала. До печенок. Бегунья хренова. Заставила вспомнить, как дрочить по вечерам в кулак. Почти вынесла мозг сегодня.
А теперь млела. Стоило только из лифта выйти, дверь в свою квартиру открыть. Так и сомлела. Первой потянулась к губам. Первой закрыла глаза.
Монашка моя беглая. Голодная. Жадная. Начисто забывшая о тормозах.
И вот нужно было до этого телиться? За яйца меня держать? Лёхе приговор подписывать?
Ничего не нужно было. Лишь сделать шаг. Как сейчас. Закинуть руки на плечи. Провести влажным языком по губам. И отпустить себя. В пекло и в райодновременно.
То, что она бешеная, я понял еще в прошлый раз. Совсем останавливаться не умела. Но в этот Только подкинул ее вверх, спиной к стене прижалкак с цепи сорвалась. Ногами своими стройными обвила. Пальцами в волосах зарылась. Бедрами начала двигать. Как раз по члену. Требовательно так. Ритмично, словно до инфаркта хотела довести.
А я бы и дошел. Сердце за грудиной барабанило, как перфоратор. Уши закладывало. Хоть скорую вызывай, реанимационную. С дефибриллятором, аппаратом ИВЛ и участливым медбратом, который все поймет и посочувствует.
Чтобы не сдохнуть, одно оставалосьпротив воли стащить девку с себя, бросить на ближайший диван и рот закрыть пальцами. Затолкать внутрь, прямо до нёба. Чтобы сосала и не кипятила яйца своими стонами.
Хорошая была идея. Отработанная.