У меня есть дела, погуляй пока, неожиданно заявляет сестра, донельзя удивляя меня.
Что? Какие?
Да что с тобой? Что ты прилипла ко мне? Вошла блин, в роль сиделки! вскипает Ксения.
Когда она уходит, вздохнув, приказываю себе выкинуть из головы все что произошло за последние пару часов. Если сама пострадавшая не чувствует себя жертвой, то мне к чему изводить себя? А у меня даже чувство вины, взялось непонятно откуда. Словно это я познакомила Ксю с тем мужчиной. Словно все произошло из-за меня. Откуда эти мысли? Это же все не так! Абсолютно не так!
Приказываю себе успокоиться. Надо найти родителей. Отец будет недоволен, если я не покажусь ему, а я совсем не хочу выслушивать завтра нотации. К сожалению, это не так простонароду слишком много. Поэтому продолжаю идти по залу, любуясь роскошным интерьером и заодно высматривая знакомые лица.
Еще совсем недавно этот особняк Викторианской эпохи, который отдали под посольство, был в ужасном состоянии. Мы приезжали сюда с отцом полгода назад. Он как раз занимался вопросами реставрации.
Я так увлеклась разглядыванием свежего ремонта и убранства, что не заметила мужчину, на которого буквально налетаю, едва не падая.
Надо быть осторожнее, произносит низкий грудной голос.
Вздрагиваю. Поднимаю голову, хотя больше всего на свете мне хочется зажмуриться, закричать и убежать. На мужчине нет маски, поэтому сразу узнаю его. Приказываю себе сконцентрироваться и посмотреть в глаза подонку, который сегодня много часов измывался над бедной Ксенией.
Извините, цежу сквозь зубы. Я неловкая.
Почему он не отпускает мой локоть? Почему держит крепко, хотя видит, что я уже вполне держусь на ногах и не собираюсь падать?
Внутри разливается противно-липкое чувство опасности. Мужчина продолжает внимательно разглядывать меня. Мне ничего не остается, как ответить ему тем же. Скольжу взглядом по суровому лицу, черты красивые, но зная теперь на что он способен, вижу его уродливое нутро. Мужчина одет в национальный костюм, на голове куфия, но если охранников у входа национальный головной убор сделал безликими, то у этого экземпляра она наоборот, лишь подчеркивала красивые правильные черты лица, золотистый загар и делала его похожим на принца из арабской сказки.
За такую мысль даю себе мысленную пощечину. Кривлю лицо. Отвожу взгляд от его длинной гандуры, расшитой золотом.
Говорю себе, что передо мной обычный мужчина, просто обличенный властью, имеющий богатство. Бояться его стоит только наедине, здесь же, среди толпы гостей из разных государств, он мне ничего не сделает.
Может вы уже отпустите мою руку? Сколько можно, почему вы себе позволяете касаться меня? спрашиваю как можно грубее и строже.
Тебе страшно, маленькая птичка? в низком голосе звучит насмешка.
Мне противно! не успеваю подумать, прежде чем резкие слова слетают с моего языка. Но жалеть о них не собираюсь.
Дерзкая. Я не думал, что ты такая, мужчина наконец отпускает руку. Мне хочется бежать, как можно быстрее оказаться подальше отсюда! Но в то же время не хочу доставлять ему удовольствие, проявляя свою трусость.
Подавив внутреннее смятение от того как резко изменился тембр его голоса, как явно зазвучали в нем угрожающие нотки, заставляю себя стоять еще прямее, задираю подбородок и смотрю на подонка с вызовом.
Я не собираюсь продолжать этот разговор, мне не интересно. Всего хорошего.
Только не беги. Не беги. Не беги.
Повторяю себе, пробираясь сквозь танцующие медленное танго пары. Специально пошла так, чтобы проклятый незнакомец из лифта не догнал меня. Но он и не думал, понимаю вскоре. Не могу не обернуться. Он остался стоять на месте. Ну ясно, а я-то дура надумала, что погоня сейчас будет, дрожала от страха. Конечно этот пафосный арабский миллионер не из тех, кто бегает за женским полом. Почему я решила, что мужчина богат? Не знаю. Он него веяло властью и достатком. Его жестокие поступки, и то что появился тут же на приеме, говорило о том, что он ничего не боится. Наверное, отцу не следует знать о произошедшем. Потому что потребует действий, еще неизвестно чем обернется.
От этих мыслей прихожу в ярость! Чудовище останется безнаказанным. Еще и ко мне как ни в чем не бывало посмел подойти. Был уверен, что Ксю никому ни словечка не сказала?
Меня трясет, не могу успокоиться. Снова и снова проигрываю в голове наш короткий диалог и поединок взглядами. Наконец вижу отца, разговаривающего с несколькими мужчинами его же возраста. На нем нет маски, а его спутники держат свои в руках. Мне тоже нестерпимо надоела моя, наверное, можно уже снять ее. Лицо чешется, хочется умыться. Глаза горят, словно в них песок попал. Мачеха стоит неподалеку в женском кругу, о чем-то рассказывает дамам в масках, оживленно жестикулируя.
Увидев меня, Марина извиняется перед женщинами и подходит, по лицу видно, что злится.
Где Ксения?
Я ей не нянька, прости.
Вы должны были приехать вместе. Почему она не отвечает ни на звонки, ни на смс?
После слов мачехи начинаю волноваться.
Мы приехали вместе, но потом разошлись. Я поищу ее.
Делаю шаг в сторону.
Виталия, подойди, дочка, раздается голос отца.
Разворачиваюсь и иду к нему.
Хочу представить вам мою дочь, господа, отец называет имена мужчин, каждый с улыбкой жмет мою руку, кто-то целует. Не запоминаю ни одного имени, в ушах стоит звон, перед глазами все плывет, стоит только увидеть, как в нашу сторону направляется тот, от кого я надеялась убежать! Он не последовал за мной, о нет. Он позволил уйти, чтобы впиться подобно ядовитой змее в момент, как только забуду о нем.
Добрый вечер, приветствует мой отец подошедшего. Мы не знакомы.
Николай Эдуардович, позвольте я представлю, торопливо произносит один из мужчин. Это Кадир Шараф Эль Дин, шейх восточной
Дальше называет страну, о существовании которой я никогда не слышала. Что неудивительнотаких стран немало на границе Эмиратов. Постоянно то появляются новые, то исчезают, примыкая к другим государствам. Все зависит от воли капризных шейхов, их выгоды на конкретный момент сделки. Слово «шейх» бьет наотмашь. Теперь понятно, что ему не страшны никакие последствия. Арабский принцчеловек стоящий над законом. Теперь ненависть и отвращение еще сильнее бурлят внутри.
Это большая честь, отец прижимает правую руку к груди и отвешивает поклон.
Говорю себе, что с меня достаточно представления.
Я бы хотел быть представленным и даме, низкий голос звучит предупреждающе, словно шейх читает мои мысли.
Конечно. Простите. Это моя дочь, Виталия.
Шейх протягивает мне руку, а я стою, точно манекен.
Детка, ты забыла правила приличия? шипит мне в затылок отец.
Понимаю, что за нами наблюдает много пар глаз. Меньше всего мне хочется навредить отцовской карьере. Поэтому, собрав волю в кулак, выдавливаю подобие улыбки и протягиваю руку в ответ.
Кадир Ему идет это имя.
Резкое, твердое, как камень.
Рука шейха горячая, жар его прикосновения мгновенно разливается по моему телу. Трудно устоять на ногах. В который раз спрашиваю себя, откуда такая безумная реакция? Я ведь знаю об этом человеке такие омерзительные подробности, которые никогда не смогу простить или забыть.
Дело даже не в том, что Ксениямой родственник, а в целом в отношении к женщине. Презираю мужчин, пользующихся своим преимуществомсилой, властью, неважно. Мужчин, которые самоутверждаются за счет женщин.
Поэтому, я бы никогда не смогла строить отношения с восточным мужчиной.
Да с чего мне вообще об этом думать?
Взгляд Кадира, тем временем, задерживается на моих губах, и меня снова бросает в жар. Глаза шейха темнеют, ноздри раздуваются, словно он изучает меня всеми органами чувств. Как истинное животное, усмехаюсь про себя.
Мне надо найти сестру, выдавливаю едва слышно.
Хорошо, иди, дорогая, в голосе отца мне слышится тревога.
Неужели он догадался о том, что происходит?
А что собственно происходит?
Все на уровне химии. Догадки. Ощущения. Шейх преследует меня?
Зачем? Он уже поимел мою сестру. Или ему мало?
Но я не давала ни единого повода.
Или давала?
Мои панические мысли прерывает властный голос Кадира.
Я могу поговорить с вами, Николай? Наедине?
Да, конечно, по голосу отца чувствуется, что он удивлен.
У меня так вообще голова взрывается. Беспомощно наблюдаю, как отец ведет шейха к лифту. Застыв, смотрю как они заходят, на горящее табло. Они поднимаются выше на два этажа. Отмираю и бегу к лестнице. Мне необходимо подслушать их разговор.
Глава 4
На этаже где остановился лифтполная тишина. Никого, темный коридор и никакой охраны. Мне повезло, хотя я затеяла настоящую авантюру. Слышу шаги в дальнем конце коридора. Концентрируюсь на том, чтобы меня не услышали. На каблуках это нереально, поэтому осторожно снимаю шпильки, ставлю их в темный угол. Дальше следую на цыпочках.
Замечаю кусок бело-золотой кандуры. Это точно они!
Нет времени думать о собственном психическом здоровье и последствиях этой выходки. Отец пропускает шейха вперед, они заходят в кабинет. Папа выглядывает и затем плотно прикрывает дверь. На его лице, как мне кажется, удивление.
Крадусь к двери и прислушиваюсь. Замка нет, поэтому запереться они не смогли.
Я вас слушаю, доносится вполне отчетливо голос отца. Может быть, для начала позвонить, попросить, чтобы принесли напитки?
Ничего не надо, долго я вас не задержу, отвечает низкий голос, заставляющий меня вздрогнуть. Простите, что оторвал вас от друзей, от супруги. Надеюсь, это не было невежливым с моей стороны.
Все в порядке, шейх Эль Дин.
Зовите меня Кадир.
Хорошо. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
Сегодня днем я познакомился с вашими дочерьми.
Виснет пауза. Прихожу в ужас, желудок сжимается в камень. Этот шейх, он что, ополоумел совсем? Он собрался отцу о своих забавах с Ксенией рассказать?
Ясно. Но я все равно не понимаю цели разговора. Слушаю вас, шейх.
Я хочу пригласить вашу дочь, Виталию, к себе в особняк. Здесь, в Абу Даби. Пусть станет моей гостьей.
Цепляюсь за ручку двери, чтобы не упасть. К горлу подкатывает тошнота.
Что? голос отца гремит на все помещение, раздается грохот.
Внутри меня все взрывается от гнева, смешанного со страхом. Сейчас я очень боюсь за отца. Что упало? Стул? Папа ведь не станет драться с шейхом?!
Вы понимаете, что говорите? гневное восклицание.
Сядьте. Отлично понимаю, спокойно отвечает шейх.
Нет, вы вы не заставите меня больше ни секунды выслушивать этот бред! Я много лет работаю на востоке, но ни разу мне не приходилось выслушивать столь низкие вещи.
Возможно потому что ваши дочери вели себя по-другому. Или были недостаточно взрослыми.
Что вы пытаетесь мне сказать?
Не пытаюсь. Говорю прямо. Мне нравится ваша дочь. Я желаю видеть ее гостьей в своем особняке. Я прекрасно отдаю себе отчет
Не смейте! Да, вы представляете огромное значение для лоббирования интересов моей страны, даже это неважно! Я не торгую дочерью, ясно?
Советую хорошо подумать. Подожду ваш ответ.
Слышу шаги, и понимаю, что кто-то из них сейчас выйдет из кабинета. Рядом огромная колонна, в один прыжок скрываюсь за ней. Меня трясет. Вжимаюсь в белый мрамор. Все плывет перед глазами. О боже, я ждала чего угодно, но не этого. Шейх прямо сказал отцу о своих притязаниях. На меня! Не Ксению, о ней вообще забыли. Что это значит, а? Неужели мой дерзкий ответ, просьба убрать руку, так повлияли? Я так сильно его оскорбила?
Отец идет обратно по коридору быстрым шагом, правую руку прижимая к груди. У меня сердце сжимается от мысли что он сейчас чувствует. Унижение, боль. Может даже страх. Нам лучше покинуть эту странуэта мысль пульсирует в голове. Липкое чувство опасности ползет по позвоночнику. Так погружаюсь в эти мысли и попытки отбросить страх, что не слышу приближающихся шагов шейха.
Золушка теряла одну туфельку. Ты лишилась обеих, звучит насмешливый голос. Шейх смотрит на мои босые ноги, затем переводит взгляд на лицо. Подслушиватьгрех. Ты об этом не знаешь?
Поднимаю голову. Вкладываю в свой взгляд всю ненависть, на которую способна.
Пытаться купить дочь у отца, это не грех?
Купить можно что угодно и кого угодно. Вопрос лишь в цене.
Вы просчитались! Я не продаюсь!
Если не можешь купить, можно украсть, насмешливо произносит шейх.
Почему? Почему вы прицепились ко мне? К нашей семье? За что?
Замираю, понимая, что переборщила с тоном. Нельзя так с шейхом разговаривать. Его бронзовое лицо каменеет, глаза пронзают меня темнотой, опаляют буквально, только не жаром, а льдом. Мужчина выглядит настолько опасным и злым, что вдруг мелькает мысль, что убьет меня прямо сейчас. Чувствую себя такой маленькой перед ним. Без обуви мое лицо на уровне его груди. Как же бесит необходимость высоко задирать подбородок, чтобы посмотреть в его надменное лицо! Понимаю, что он может одной рукой свернуть мне шею. И сейчас выглядит так, словно именно это и собирается сделать.
Шейх вдруг кладет руки по обе стороны от меня, на колонну, так что оказываюсь в ловушке. Его парфюм божественно изысканный, в этом нет сомнений. Ноты сандалового дерева, муската, флер океанского бриза. Этот запах дурманит голову, мешает сосредоточиться на своей ненависти.
Тебе придется смириться. Дерзость только провоцирует аппетит, запомни. Наскучить мне гораздо проще покорностью. Твою сестру я забыл сразу, как только она оказалась за дверью.
Что? Да как как ты смеешь?
Внутри все клокочет от ярости. Подонок, какой же подонок. Решивший, что может купить все что угодно, что может причинять боль, калечить. Переступить и идти дальше. Я уже ничего не соображаю от ярости. Рука сама взлетает вверх и лупит со всей дури по наглой загорелой физиономии шейха.
Пронзительная тишина. Прихожу в ужас от того что сделала. Забылась. Боже, совершено, абсолютно забыла где и с кем нахожусь. Мне нет оправдания. Теперь он он же убьет меня.
Шейх вдруг делает резкий выпад рукой и стискивает мою шею.
Мне нравится твоя непокорность, дикость. Нравится приручать. Так что ты лишь еще раз подтвердила, что я не ошибся с целью покупки.
Ты меня не купил. Отпусти! хриплю, потому что он сжимает шею все сильнее. Меня буквально колотит от ужаса. Почти мечтаю потерять сознание, чтобы не переживать эти минуты. Никогда. Ты не получишь меня никогда, выдавливаю из последних сил.
Он ничего не отвечает. Хватка на шее слабеет. Открываю рот, жадно хватаю воздух.
Ладонь перемещается на лицо, сжимает подбородок. Большой палец скользит по губам, давит на них, размазывая помаду. Давит так сильно, что вынуждает открыть рот.
Надо укусить его, но смелости не хватает. Понимаю, что тогда он либо изобьет, либо изнасилует. У него слишком много власти. Меня почти не держат ноги, начинаю медленно сползать по колонне. Падаю к ногам шейха абсолютно разбитая, растоптанная его грубостью и напором. Его властью.
Он просто уходит. Обходит колонну, долго слушаю его шаги в тишине. Я уже наскучила? Или это был первый раунд? Или у него просто появились дела?
Надо собраться с силами, уйти отсюда. Отыскать туфли. Отец наверняка ищет меня. Сейчас ощущаю себя Ксенией. Хотя шейх едва притронулся ко мне, меня словно долго избивали. Все болит внутри и снаружи. Меня заставили заглянуть в пасть чудовищу. Мир больше никогда не будет радужным.
Нахожу туфли, надеваю, иду к лестнице. По дороге вижу дверь дамского туалета. Захожу и отшатываюсь от зеркала. На меня смотрит незнакомка. Тушь под глазами, взгляд забитый, отчаянный, загнанный. Волосы, торчат в стороны. Растертая по подбородку помада. Палец шейха побывал у меня во рту. Бесцеремонно, нагло, лишив меня гордости, невинности.
Из глаз вдруг начинают катиться слезы. Прорвав плотину, бурным потоком. Отчаяние, презрение, ненависть. Все это выходит из меня истерикой, пока на лице не остается ни грамма косметики. Пока не стираю до красноты след от помады. След от его рук. Намыливаю снова и снова, опустошая дозатор с ароматным мылом.
Что ты здесь делаешь? голос Ксении раздается так неожиданно, дергаюсь резко, подворачиваю ногу и вскрикиваю от боли.
Тебя отец повсюду ищет, у него сейчас сердечный приступ случится! продолжает отчитывать меня сестра. Что с тобой? Тошнит? Что-то съела не то?