На этот раз попробуй меня, приказал он.
Что я и сделала. Позволила его сперме осесть на мой язык, ощущая ее землистый, соленый привкус. Я улыбнулась с полным ртом. Он улыбнулся в ответ, и был так душераздирающе красив, что на короткое мгновение мне пришло в голову, что я никогда не смогу оправиться от этого парня, что бы ни говорила мама.
А теперь глотай.
Я выполнила приказ.
Открой рот, приказал он.
И снова выполнила, чувствуя себя странно комфортно, когда мной командуют.
Умница.
Мы молча оделись. Часть меня все еще бредила тем, что мы сделали вместе, а другая часть хотела задушить себя за то, что позволила ему сделать это со мной, когда у него была невеста наверху. И запись. Боже. Неужели я действительно позволила ему все записать? Насколько же я глупа?
Очень глупа, когда дело касается его пениса.
Селиан? позвала я, завязывая свои конверсы. На этот раз белые.
Он обернулся и пригвоздил меня взглядом.
Никто не должен знать об этом. Я указала на камеру.
Мужчина кивнул.
Мы спустимся на второй этаж и уничтожим запись, чтобы ты могла спать спокойно.
Смущение, должно быть, окрасило мое лицо, потому что он прижал костяшки пальцев к губам, подавляя одну из ослепительных улыбок, которыми отказывался делиться с миром.
Обычно ты не столь любезен, заметила я, когда мы шли к лифту, наши шаги и голоса эхом отдавались в почти пустой комнате.
И ты тоже. Вот почему я хотел посмотреть, как далеко ты готова зайти. Оказывается Селиан схватил меня за талию и положил мою руку на сгиб своей руки. Ты готова зайти довольно далеко, чтобы я тебя трахал. Я скажу отцу, что, если он еще раз с тобой заговорит, его ждет ад на земле. Но я никогда никому не позволю увидеть твои сиськи и киску.
Это плохо кончится, пробормотала я, даже не уверенная, слышит ли он меня.
Мы скользнули в лифт, и Селиан, ухмыляясь, нажал кнопку второго этажа.
Но нам предстоит адская поездка.
Я никогда не верил в чудеса.
Мой жизненный опыт подсказывал, что жизнь прагматична, неконтролируема и непредсказуема. Меня по полной познакомили с этим, когда я застал отца со ртом нашей служанки, обернутым вокруг его члена, когда мне было всего пять лет.
Тогда он сказал мне, что они так играют, и я ему поверил. Более того, это выглядело довольно забавной игроймне нравилось трогать свой пенис, нравилось, когда меня щекотали, и сочетание того и другого казалось мне хорошей идеей, достойной Нобелевской премии, поэтому, конечно, я поделился этим с мамой. Излишне говорить, что мама не была впечатлена тем, что мой отец проводил свои спонтанные игры с помощью прислуги.
Горничную уволили, мои родители сильно поссорились, и с тех пор я не помню времени, когда бы мы были счастливой семьей.
Или просто счастливы.
Или просто семьей.
Несмотря на все дерьмо, через которое они оба прошли вместе, несмотря на все романы и измены, и ругань через адвокатов, и то, что они опустились так низко, что заставили меня задуматься, насколько плохими могут быть люди, они не разводились до прошлого года.
Мой отец, однако, никогда не любил меня. Его презрение в основном присутствовало в том, как он смотрел на меня, как насмехался и как намеренно избегал всего, что мне нравилось или что имело для меня значение. Он думал каким-то хреновым образом, что я ответственен за медленное и неудержимое разрушение его брака. Что только доказывало, как мало ответственности отец брал на себя, когда дело касалось его проблем.
Вот почему я очень мало верил в то, что называется жизнью. Если что-то и пошло правильно, то, вероятно, потому что оно просто свернуло на своем пути к серьезной ошибке. Дайте время и это произойдет. Жизнь заключалась в тушении пожаров или, если вы работали в редакции новостей, в их разжигании.
Что хорошо работало для меня. Мой личный опыт общения с людьми был скудным. Так что я не возражал, если они делали что-то плохое, заслуживающее публичного обсуждения.
В любом случае, как я уже сказал, никогда не верил в чудеса, и именно поэтому знал, что была причина, по которой Лили ушла с праздника до того, как мы с Джудит вернулись на террасу. К несчастью для всех вовлеченных сторон, у меня не хватило ума проверить. Конечно, Лили была частью моего плана, но мои намерения уже был в движении. Я разберусь с ее маленькой истерикой позже, напомню о зáмке моих родителей в Ниццетом самом, который она так хотела отремонтировать и жить в нем летом. Я куплю ей еще один билет на Мальдивы, чтобы провести отпуск с друзьями, успокою ее так, как она привыкла, чтобы ее успокаиваликрасивыми блестящими вещами и вниманием.
О боже! Селиан!
В конце концов, не так давно я застал свою невесту на четвереньках, когда она брала в рот член отца в его кабинете, а он ласкал ее голую, искусственно загорелую задницусовсем как горничная много лет назад.
Это не было случайным совпадением, и я знал это. Мой отец был больным придурком, и решил напомнить тот день, когда он похоронил свою семью на шесть футов под землейне только обманув мою мать, но и решив, что это я виноват в том, что он сделал. Отец заставил меня почувствовать, что я в корне неполноценен. Так я стал тем, кем он меня считал: придурком мирового класса.
А почему бы мне не быть здесь? Я здесь работаю. Я прищелкнул языком, игнорируя всю сцену, разыгравшуюся передо мной с чистой беспечностью, как будто мой отец сидел за своим столом, а Лили печатала на своем рабочем столе в рамках той дерьмовой стажировки, которую она хотела пройти, чтобы произвести на меня впечатление и доказать, что она достойна унаследовать «Newsflash Corporation».
Я вошел в его кабинет не случайноотец пригласил меня туда, так что знал, что его поймают, и, конечно, не мог доставить ему удовольствие видеть, как мне больно, поэтому налил себе стакан виски. Уселся на коричневый кожаный диван в другом конце комнаты и тихонько потягивал спиртное, любуясь видом из окна.
Лили наконец набралась смелости заправить рубашку в юбку, натянуть трусики по голым бедрам и вытереть губы, бегая по комнате, как безголовый цыпленок. Она протянула руку, собираясь броситься ко мне.
Только подойди ко мне, и твоя жизнь, репутация и круг общения, как ты их знаешь, перестанут существовать. Я спокойно потягивал свой напиток, скрестив ноги.
Она замерла на месте, рухнув на покрытый ковром пол. Мой отец усмехнулся, не торопясь застегивать молнию. Я помню, как думал, что ни один сын не должен видеть пенис своего отца в таком возрасте, если только это не было вызвано необходимостью принять ванну, потому что он был слишком болен, чтобы сделать это самостоятельно.
Сынок, наконец поздоровался он.
Я улыбнулся, думая: «больше нет. А может, и никогда».
Cela aurait dû être toi sous ce bus et non ta soeur, сказал он. «Это ты должен был попасть под автобус, а не твоя сестра».
Но его тон был добрым, извиняющимсякак будто он защищал Лили. Ублюдок.
Я ответил ему по-французски:
Знаешь, отец, я тоже хочу этого каждый божий день. И знаю, почему ты это делаешь. Потому что, как только у меня появится шанс, я тебя уничтожу. Полностью.
После того, как мы с Джуд поднялись на второй этаж и уничтожили видео, мы вернулись на террасу, чтобы выпить еще по стаканчику с нашими коллегами, блаженно игнорируя друг другаеще одна вещь в ней, которая сделала мой член счастливым. Она не была ни навязчивой, ни нуждающейся, ни даже особенно заинтересованной в том, чтобы претендовать на меня или мое внимание. Она занималась своими делами. Как и у меня, у Джуд просто были потребности, которые нужно было удовлетворить. Назовите меня святым, но я был счастлив взять на себя одну (или шесть) из них.
Когда пришло время возвращаться домой, большинство людей воспользовались Uber, другие предпочли идти пешком, а многие поехали на такси и сохраняли квитанции для расходов. Я не хотел, чтобы Джуд ехала домой на метро так поздно, но и предлагать подвезти ее тоже не хотел. Это не стоило последствий бесконечных сплетен и возможных ложных предположений с ее стороны. Я едва взглянул в лицо своим сотрудникам, не говоря уже о том, чтобы предложить их подвезти. Это заставило меня прибегнуть к довольно жалкой просьбе Кейт, которая, по неизвестной причине, решила приехать сюда на машине.
Во-первых, спасибо за дыхание киски. Она сделала глоток пива и отошла от меня.
Так и думал, что ты это оценишь, невозмутимо ответил я, не моргнув глазом. Ты должна подвезти Джудит.
Мы живем в Сохо. Онав Бруклине, сказала Кейт как ни в чем не бывало, будто логика имела какое-то значение в моем решении.
Мне было все равно, даже если бы она жила на луне, и то, как я отцепил ее пальцы от стакана, выпил содержимое и выбросил в мусорное ведро, прекрасно говорило ей об этом. Кейт покачала головой, ткнув меня в грудь.
Прекрасно. Но ты действительно должен бросить свой леденец в парике.
Леденец в парике имеет родословную и десятипроцентную долю в моей компании.
Кроме того, Лили едва ли была фактором. Даже если бы я был официально холост, я все равно не стал бы открыто ухаживать за служащим. Не то чтобы хотел ухаживать за Джудит.
Забавно, но я не считала тебя человеком, который позволил бы кому-то взять себя за яйца.
Я бы не позволил Лили сосать их, не говоря уже о том, чтобы держать, съязвил я. Моя толерантность к нейсугубо деловая.
Тогда ты очень плохой бизнесмен, потому что у нее есть рычаги влияния на тебя.
Отогнав Кейт взмахом руки, я снова принялся развлекать своих инвесторов и коллег, но не раньше, чем приказал ей никогда не упоминать Джуд об ее услуге для меня. Дерзкая маленькая фурия не проявляла слабости или уязвимости, поэтому сломить ее в постели было намного веселее.
Несколько минут спустя я наблюдал, как они направляются к выходу, и, запрокинув голову, опрокинул еще один стакан, поняв, что не думал о Камилле весь вечер.
Острая боль пронзила мой живот, и я позволил себе истечь кровью, потому что заслужил это.
Потому что я был ублюдком, и все это знали.
Камилла.
Мама.
Матиас.
Лилия.
Джуд.
Кейт.
И все, кто когда-либо работал со мной.
«Воин» знал это, наши соки все еще были размазаны по его гладиаторскому сапогу.
Даже безмолвные стены художественной комнаты знали об этом, и пленка с камеры, на которую мы наступили и выбросили на дно мусорного бака комнаты безопасности.
Подпрыгивая на цыпочках, смотрю на запертую дверь кабинета Селиана.
Во рту у меня странный привкус счастьяне неприятный, но все равно удивительный. Я так привыкла волноваться обо всем, что забыла, каково этопросто жить. Но это утро началось с того, что папа отправился на свое экспериментальное лечение, схватив сумку с обедом и закусками, которые я приготовила для него. «Вечно беспокоишься, как и твоя мама», сказал он, целуя меня в макушку, по пути к такси, ожидающему его внизу. Я тысячу раз спрашивала, уверен ли он, что они заплатили за перевозку, и он отвечал «да».
В этом не было никакого смысла, но я спустила все на тормозах. Это наполнило мое сердце надеждой еще до того, как я получила сообщение от Феникса.
Мой новый гетеросексуальный лучший друг-мужчина сообщил, что не может следовать за той ниточкой, о которой упоминал мне, потому что у него были дела со своим отцом. Я подумала, что это, должно быть, странно иметь Джеймса Таунли в качестве отца, но это было все, что знал Феникс. Он отправил мне детали, которые получил, и попросил взяться за дело и дать ему знать, как все прошло.
Селиан явился в свой офис ровно в девять часов, одетый в темно-синий шерстяной костюм-двойку и с обычным выражением лица «убирайся-на-хрен-с-моего-пути». Я уже начала привыкать к его виду. Смею сказать, что это заставило мои женские части покалывать и дать «пять» друг другу.
Я внутренне взвизгнула, когда он появился. Селиан сунул руку в карман и достал ключ, отпирая дверь.
Чем могу помочь? сухо спросил он.
Я ждала тебя. Я хлопнула в ладоши.
Первое краткое собрание участников шоу обычно начиналось в десять часов. Я не могла ждать целый час, чтобы рассказать ему о зацепке, которую только что подтвердила по телефону, а Кейт и Джессики все еще не было в офисе.
Мужчина толкнул дверь с пустым выражением лица. Я последовала за ним и, плюхнувшись на сиденье перед ним, открыла Киплингасвою записную книжку.
Я не могу трахнуть тебя здесь, сказал Селиан, бросая телефон на стол и снимая пиджак.
Я вскинула голову, моя челюсть отвисла.
Селиан бросил в рот две мятные жвачки и сделал глоток кофе, повторяя утреннюю рутину.
Но, если хочешь, чтобы тебя сегодня поимели, приходи после работы. И не здесь, разумеется.
Кивнула, делая вид, что обдумываю его слова. Я действительно хотела снова заняться сексом с Селианом. Мы были так же хороши в спальне, как и плохи друг для друга вне ее. Но для него было совершенно нелепо предполагать, что я здесь именно по этой причине.
Вот что я тебе скажурасскажу, зачем я здесь на самом деле, ты извинишься за то, что вел себя как осел, и мы оба сможем жить дальше. Идет?
Селиан сел прямо.
Ладно, маленькая попрыгунья, давай посмотрим, что у тебя есть.
Я закатила глаза и подтолкнула свой блокнот к нему, говоря быстро.
Феникс написал мне сегодня рано утром. У него есть огромная зацепка, но нет времени гоняться за ней. Речь идет о
Прекрати тусоваться с Фениксом, прервал он мои слова.
Я захлопнула рот, нахмурившись.
«Что?»
Прошу прощения?
Ты извиняешься, потому что не знала, какой он придурок. Но теперь, когда ты полностью информирована, брось его. Он плохая новость.
А ты хорошая? фыркнула я.
Я лучшая гребаная новость уже два года подряд, и цифры рейтингов это подтверждают.
Хорошо. Ну, я действительно как бы сама шагнула в это.
Покачала головой.
Ты не можешь указывать мне, что делать, и ты тратишь время на разговоры о Фениксе, когда у нас есть огромная зацепка, за которой нужно следовать, буркнула я, щелкая пальцами перед его довольно веселым лицом.
Селиан скривил губы в безжалостной ухмылке.
Продолжай.
Сегодня вечером президент «Траст Стейт» Арни Хэммонд собирается объявить, что уходит со своего поста. Я выхватила у него Киплинга, торопливо перелистывая его. «Траст Стейт»одна из крупнейших страховых компаний в стране. Пока об этом мало кто знает, и это только предположения. Однако, это происходит, и причина довольно скандальная. Помнишь, как тридцать лет назад «Траст Стейт» подало огромный иск против Германии?
Они представляли выживших в Холокосте, которые не имели права на компенсацию. И их семьи. Селиан кивнул, наконец-то сосредоточившись на том, что имело значение. Это была огромная сделка. После которой они получили много внимания и новых клиентов.
Ну, очевидно, Хэммонд прикарманил большую часть этих денег, и внутреннее расследование раскопало это. Облизнула губы, чувствуя, как каждая клеточка моего тела танцует от возбуждения. Я связалась с источником, который дал мне Феникс. Он занимает высокое положение в пищевой цепочке страховой компании. Я собираюсь встретиться с ним сегодня днем.
Он готов дать интервью? Брови Селиана подскочили до линии волос.
Да, но хочет остаться неизвестным.
Селиан нахмурился.
К черту это. Безликий источник подобен распутной шлюхе.
Спасибо за аналогию. Иначе он потеряет работу.
Не обязательно. Я иду с тобой, сказал Селиан.
Нет, спасибо.
Это было не предложение, Джудит. Ты хороша, но все еще учишься. Я ветеран. И речь идет не о том, чтобы погладить твое драгоценное маленькое эго. Речь о том, чтобы забить лучший сюжет, который мы можем получить, и дать его нашим зрителям раньше всех. В команде нет «я».
Я проворчала, хотя знала, что он прав.
Селиан ухмыльнулся.
Раздражающе очаровательна. Очень заманчиво позволить тебе отсосать мой член прямо здесь, в офисе.
Я закатила глаза, встала, собрала свои вещи и вышла.
И очень вкусная, крикнул он мне в спину.
Не обернулась, но остановилась в дверях и улыбнулась про себя.
Мой источник, Финн Сэмсон, опаздывал.
Мы сидели в кошерной закусочной на боковой улочке, пересекающей Канал-стрит. По комнате плыл запах нафталиновых шариков и черствого хлеба. Селиан заказал кофе и крекеры, потому что не мог вынести вони. Он получил только одну из двух своих просьб. Хорошо, что это место было мертвым, но все еще дружественной территорией. Эта встреча была слишком деликатной для «Старбакса».