Юлия ЕленинаБудет больно
Глава 1. Лиза
Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
Вдох-выдох
Мне не по себе, хоть я и готовилась к этой встрече.
Он касается моей ладони, но пожимает только пальцы, как будто ему неприятно. Его рука горячая, а моя ледяная. Контраст.
Я улыбаюсь, глядя в эти черные глаза, и чувствую, как изнутри поднимается колючая волна.
Лиза, мой голос срывается, и он замечает это.
Темная бровь красиво изгибается, а губы на секунду кривятся в усмешке. Его взгляд так и кричит: «Я знаю о тебе все». Нет, это паранойя Но дыхание все равно сбивается, а ладонь потеет. Он меня видит впервыеничего знать не может.
Вадим, слышу его голос.
Он убирает руку и, не скрывая, вытирает ее о футболку.
А я так и хочу сказать: «Избалованная сволочь ты, не видевшая жизни». Но продолжаю улыбаться, снова чувствуя себя одинокой на празднике жизни, когда муж, не замечая моей реакции, обнимает этого мальчика. Он стоит лицом ко мне, и я не ухожу, не отворачиваюсь, продолжая с мазохизмом испытывать на себе этот взгляд.
Глаза в глаза, а моя улыбка как приклеенная. Я не сдамся, не отведу первая.
Наконец-то пытка заканчивается.
Я приготовила ужин, робко говорю.
Лизонька прекрасно готовит, хвалит меня муж, хлопая Вадима по плечу и направляя его в сторону кухни.
Конечно, звучит саркастично, но Миша не замечает.
Мы не понравились друг другуэто факт, а ведь я хотела произвести хорошее впечатление. Должно было получиться.
В кухне ставлю приборы на стол, достаю из духовки противень, но под пристальным и изучающим взглядом черных глаз касаюсь уголком горячей посуды оголенной кожи запястья и ойкаю, едва не выпуская из рук свои трехчасовые труды.
Миша подскакивает с места и, схватив полотенце, забирает противень. Я с благодарностью и нежностью улыбаюсь, снова ловя насмешливый взгляд Вадима.
Иди обработай, я сам справлюсь, кивает Миша на ожог.
Спасибо.
Я ухожу в ванную и, опершись спиной на дверь, выдыхаю. Сбрасываю напряжение, впиваясь ногтями в ладони. Физическая боль иногда помогает, она очищает разум.
«Не будь овечкой, будь волчицей», звучат в голове слова моего наставника.
Сейчас моя внутренняя волчица царапала когтями грудную клетку изнутри и острыми зубами грызла ребра, пытаясь выбраться наружу.
Давай же, Лиза, ты справишься. Такой долгий путьне время пасовать перед взглядом какого-то мальчишки. Он пока просто оценивает меня, это скоро закончится.
Открываю шкафчик, обрабатываю ожог и, взглянув на отражение, снова цепляю маску радушной хозяйки.
Я справлюсь.
Возвращаюсь в кухню, где Миша уже сам накрыл на стол, и присаживаюсь рядом с мужем. Он заботливо спрашивает:
Как рука?
Все хорошо, киваю с улыбкой.
Все не хорошо на самом деле, но я адаптируюсь. Еще не такие взгляды терпела и не такие насмешки выносила. И сейчас Вадим едва ли не закатывает глаза, глядя, какую заботу проявляет обо мне Миша.
Час сижу с одним бокалом вина, сижу молча, только слушая. Иногда ловлю на себе взгляды Вадима, но не пристальные, а мимолетные. В них эмоций не рассмотреть, только сейчас они мне и не нужны. Переизбыток за день.
Поднимаюсь, погладив Мишу по плечу, и говорю:
Я выйду подышать.
Он опять с улыбкой отвечает:
Конечно, милая.
Идеальная семья, умилительные чувства, трогательная заботада, это о нас. Моя розовая мечта, наверное, как и у всех девочек. Только розовые очки часто бьются стеклами внутрь, и, уже вытирая кровавые слезы, прозреваешь: нет в мире ничего идеального, а мечты разбиваются о суровую реальность.
Через стеклянные двери кухни выхожу на веранду и опускаюсь в плетеное кресло. Вид на море успокаивает. Особенно сейчас, когда солнце закатывается за горизонт. Я закрываю глаза, чтобы последние лучи коснулись моего лица, но тут же напрягаюсь. Моя идиллия нарушена. Я чувствую присутствие человека за спиной, но не оборачиваюсь.
Отсчитываю секунды
Через пятьдесят две в соседнее кресло опускается Вадим и закуривает. Я тоже тянусь к маленькому деревянному столику за сигаретами, но замираю. Сейчас, в этих прощальных отблесках дня, глаза Вадима кажутся еще чернее. В них отражаются солнечные лучи, а у меня впечатление, что полыхает огонь.
Зрелище одновременно жуткое и завораживающее.
Что? Не нравлюсь? спрашивает Вадим.
Провокационный вопрос.
Ну почему же? пожимаю плечами. Я вас не знаю, подчеркнуто вежливо поясняю.
А я кое-что о тебе знаю, Лиза, произносит мое имя с сарказмом, чуть наклоняясь ко мне через подлокотник кресла. Ты, как и все, хочешь денег.
Что ж, этот сценарий развития событий я предполагала, так что ответ не заставляет себя ждать:
Нет, я, как и все, хочу любви.
Смотрю честно и открыто, но Вадим все равно недоверчиво качает головой и, затушив сигарету, говорит:
Что-то с тобой не так.
Простите? делаю вид, что не понимаю.
Я упорно продолжаю обращаться к нему на «вы», как будто провожу границу, но Вадим границ не видит. Он не отвечает на мой вопрос, только рассматривает так, будто я диковинная зверушка в зоопарке.
Теперь волчица скалится, готовясь защищаться, пытаясь показать, что не стоит подходить ближе.
Наконец-то достаю из пачки сигарету, тянусь за зажигалкой, но Вадим успевает подняться, и перед моим лицом появляется огонек. Приподнимаю голову, подкуриваю. Это чертовски неприятносмотреть вот так на него снизу вверх. Он словно придавливает меня к креслу.
Спрятав зажигалку в карман, Вадим не отходит. Кажется, понятие личного пространства этому парню не знакомо. Я выдыхаю струйку дыма ему в живот и поднимаю глаза.
Все равно с тобой что-то не так, повторяет Вадим и наконец-то отходит.
Бросив на меня еще один взгляд, он идет в дом, а я делаю очередную затяжку и снова смотрю на море.
И надо было ему появиться именно сейчас, черт возьми!
Что со мной не так? Хорошо, если он думает, что я просто охотница за деньгами, женщина, которая вышла замуж по расчету, и все в этом духе, но если его мысли текут в другом направлении, то это может быть плохо.
Достаю из кармана телефон и набираю сообщение:
«Он приехал. Я ему не понравилась».
Ответ приходит сразу:
«Ты не можешь не понравиться. Главноеверь в себя».
«Спасибо! Без тебя бы я не справилась!»
«Завтра заеду. Посмотрю на парнишку».
Лучше бы он приехал сегоднямне нужна была поддержка в лице единственного близкого человека.
С любовником переписываешься? слышу вопрос над самым ухом и роняю телефон на пол.
Поворачиваю голову и отвечаю:
С братом.
Вадим стоит без футболкина нем только пляжные шорты и полотенце на плече. Я засматриваюсь невольно, а посмотреть там есть на что. Может, есть все-таки в этом мире что-то идеальное не только на обложках глянцевых журналов? От Вадима не ускользает мой взгляд. Он снова усмехается и спрашивает:
Не хочешь искупаться?
В вопросе мне слышится подвох. Я не знаю, отказаться или согласиться. Как будет лучше? В первом случае он может подумать, что я испугалась, во второмчто я с ним заигрываю. Мне не надо ни одно, ни второе.
А где Миша? спрашиваю, поднимая с пола телефон.
Как всегда, пожимает плечами Вадим, работает. Какой-то важный звонок из Питера.
Решай, Лиза, решай быстрее. Колебаться тоже не стоит.
Я прогуляюсь с вами на пляж, выбираю что-то среднее.
Мы спускаемся с веранды по лестнице, и я снимаю обувь. Ноги утопают в еще теплом песке, и я снова улыбаюсь, зажмуриваясь.
Любишь море, солнце и песок? снова портит момент Вадим. Так могли бы прикупить бунгало на Сейшелах.
Куда ему понять, каково это, когда он с самого детства катается по курортам? Я же увидела впервые море в тридцать лет и сразу влюбилась по-настоящему. С первого взгляда, с первого прикосновения. И поняла, что это навсегда.
Мне и здесь хорошо.
Вадим не торопится в воду. Снимает шорты, рядом с ними бросает полотенце и поворачивается ко мне.
Так ты тоже из Питера?
Да.
Там и познакомились?
А вот это уже напоминает допрос, но я киваю, хмурясь. Вадим больше вопросов не задает, мы молчим, потом он идет к воде.
Странная смена настроения у него. Сразу эти насмешки, намеки, а теперь он вроде бы как старается подружиться со мной. Только я не верюобычно после подобного следует удар ножом в спину. И его вопросы Откуда вдруг такой интерес? Решил сменить тактику?
Вадим возвращается на берег, при этом выходя из воды, как модель в рекламном ролике. Он снова нарушает мои границыподходит слишком близко. Надеюсь, это не очередной тактический ход. Такой вариант тоже может быть: соблазнить, а потом показать Мише, какая у него непорядочная, что еще мягко сказано, жена.
Делаю шаг в сторону и обнимаю себя за плечи.
Я не кусаюсь, говорит Вадим.
Вы не против, если я пойду?
Да хватит уже мне выкать, мы же типа родственники. Да и ты старше меня лет на пять.
Старше я его почти на семь, а вот определение «типа родственники» отлично нас характеризует.
Не замечаю в сгустившихся сумерках, как к нам подходит Миша. Он обнимает меня за плечи и улыбается:
Я рад, что вы поладили.
Конечно, отвечает Вадим, глядя на меня.
Да ни черта мы не поладили! И вряд ли поладим. У этого мальчика назрел какой-то план.
Глава 2 Вадим
Все всегда начинается со взгляда.
Я не знаю, какая тревожная кнопка срабатывает в моей голове, но ее взгляд мне не нравится. Она должна удивиться, обидеться на мои усмешки, но ничего похожего не происходит. Будто часами тренировалась смотреть как овечка. И мне кажется, что под этой шкуркой скрывается волчица.
Кто она? Очередная охотница за деньгами? Таких батя раскусывает на раз-два, таких он мог трахнуть пару раз и откупиться брюликами, а не тащить в ЗАГС.
Где он вообще ее подцепил? На светскую даму она не похожа, на выпускницу модельной школы тоже.
Но с ней определенно что-то не так
Неужели батя ведётся на эту невинную мордашку и совершенно не искреннюю улыбку?
А глазами так хлоп-хлоп, что смотреть тошно. И ни на один мой выпад не отвечает, хотя только дурак бы не понял, что я ее провоцирую.
Не скажу, что она прямо писаная красотка, симпатичнаятут не спорю. Но ведь этого мало. Может, она в постели творит чудеса? Это я вряд ли узнаю. Хотя сам таких чудес навидался в турне по Европе, что этой дамочке и не снилось.
У нее на лице маска, она играет роль
И это совсем не моя ревность к отцуэто какое-то внутреннее чутье.
Я пока не знаю, что делать. Подружиться с ней? Соблазнить, скомпрометировав тем самым?
Думаю об этом, глядя в потолок и слушая шум моря за окном. Сон не идет, и я спускаюсь на первый этаж. В кухне горит свет, но тихо.
Открываю дверь и вижу Лизу. Она сидит с книжкой, подтянув к себе ноги. Пижамные шорты короткие, а полы развязанного халата лежат на диване, ничего не прикрывая.
А ножки-то у нее ничего.
Блядь!
Срочно надо выпустить пар, пока у меня не начал вставать на мачеху. Хотя чего врать, уже начал.
Она поднимает глаза поверх книги и хлопает ими, осмотрев меня. Ну да, не оделся. Стою перед ней в одних трусах. Лиза быстро берет себя в руки. С приклеенной улыбкой опускает ноги, завязывает халат. Меня эта милая улыбка уже начинает беситьпусть отцу так улыбается, пока у него не спала пелена с глаз, а мне не надо. Бесполезно.
Интересно, а книжка в рукахэто тоже для образа? Взяла бы что попроще, какой-нибудь бульварный романчик, а не Маркеса.
Не спится? нарушаю я молчание первым. Кстати, прикольная татушка. Арабский?
Она даже не краснеет, поняв, что я рассмотрел больше, чем позволяют приличия.
Кивает:
Да.
И что там написано, если не секрет? Нет, конечно, можешь распахнуть халат, я сам прочитаю.
Однажды ты окажешься у моря, и оно унесет на своих волнах боль воспоминаний, отвечает, не поддавшись на провокацию.
Ладно, давай тогда остановимся на одном варианте. Будем дружить.
Присаживаюсь напротив, достав из холодильника бутылку минералки, и смотрю в эти честные васильковые глаза. Откуда этот эпитет вообще взялся?
Начинаю злиться сам на себя. Что дальше-то будет? Не хватало только всей ванили.
Лиза, расскажи о себе.
Она кладет книгу на стол и, сложив руки, как примерная ученица, говорит:
Родилась я в Питере, родители погибли рано, воспитывал меня старший брат. Окончила я филологический факультет, работала в школе учителем русского языка и литературы. Два года назад вышла замуж за твоего отца и уволилась с работы. Вот и все.
Ничего себе! Она, оказывается, училка. Ладно, тогда беру свои слова про Маркеса обратно.
Только все равно мне что-то не нравится в ее рассказе. Слишком заучено, что ли? Да и как-то безэмоционально, будто пересказывает биографию какой-нибудь книжной героини.
А что так? тщательно пытаюсь скрыть сарказм. Не пристало жене крутого бизнесмена трудиться за гроши? Ну да, наверное, не по статусу.
Я работаю, без капли обиды отвечает Лиза. Только теперь из дома. Редактором.
Какая, блин, идеальная баба! И вся такая хорошая, добрая, открытая, без капли стервозности, еще и работящая, хотя у бати денег на три жизни хватит.
Ну хоть убейтене верю я ей.
Невозможно не проявлять хоть каких-то негативных эмоций.
Интересный ты человек, Лиза.
Обычный, едва заметно ведет она плечом.
Ладно, поднимаюсь, спокойной ночи.
Иду к выходу из кухни и слышу ее голос:
Вадим!
Черт! Она так соблазнительно произносит мое имя, что хочется сходить в душ подрочить, представляя ее губы на моем члене. О-о-о Куда меня, мать твою, понесло?
Что? оборачиваюсь, но смотрю не в глаза, а как раз на эти самые губы.
Давай ты будешь одеваться, выходя из комнаты, договорились?
Так и тянет съязвить в ответ, что-то вроде: «Боишься не устоять?», но я лишь киваю в ответ:
Конечно, Лиза.
Да, с дружбой пока тоже напряженка, но ничегопрорвемся через актерскую игру.
Я возвращаюсь в комнату и, взяв телефон, набираю своего питерского приятеля. Конечно, можно было у Лизы узнать ее девичью фамилию, номер школы, где она работала, но, думаю, слишком подробный допрос вызвал бы подозрения.
Антоха отвечает сразу, несмотря на позднее время.
Вадим! радостно орет он в трубку. Возвращение блудного друга.
Привет.
Ты в Питере?
Нет пока, но как приеду, обязательно закутим.
Говно вопрос, радуется Антоха.
Слушай, твоя мать все еще работает заведующей ЗАГСа?
Ну да, а ты что, жениться собрался? друг там, кажется, охренел.
Вот еще! Хочу узнать побольше о новой жене отца. Организуешь?
Загнанный зверек
Шел дождь, постепенно перераставший в ливень.
Сидя на заброшенной стройке, она плакала. Холодно, сыро Капли долетали через проем в стене, который должен был стать окном, и она вздрагивала, когда они ледяными иголками впивались в кожу. Но это единственная крыша над головой, которую она могла себе позволить.
Желудок болезненно свело спазмомон уже даже не урчал. Голова кружилась, но прохлада, пришедшая с дождем, немного отрезвила. Она натянула рукава старого свитера на ладони, подтянула колени к груди и обхватила их руками.
Глупая, глупая девочка
Сбежала, прячется по грязным мокрым углам, скоро умрет от голода. Но лучше так, чем снова испытать липкое прикосновение к своей коже.
Вздрогнув не столько от очередной капли, сколько от воспоминаний, она уткнулась лбом в колени и всхлипнула.
Она и до этого чувствовала себя одинокой, а теперь была потерянной, как будто единственным человеком, выжившим на земле после апокалипсиса. Свернуться бы сейчас калачиком на этих досках и уснуть. Там будет тепло и уютно. И никто никогда не обидит. И никто никогда не предаст.
Шаги Сразу ей показалось, что это игра воображения, что дождь так шутит с ее сознанием, но нет. Скрипнула доска, а потом шаги начали приближаться.
Она боялась поднять голову. Ее нашли. Нашли и теперь отведут к нему.
«Бежать», закричал разум, но тело не слушалось, оно было слишком слабым.
Да и куда бежать? Ни денег, ни документов.
Принять участь, которую ей уготовили? Ни за что!
Эй, услышала тихий мужской голос.