- Нет.
- Врёшь?
- Да.
- Ты очень мокрая?
- Очень, сказала я, а потом отчаянно добавила: - Просто теку. В прямом смысле.
- Тебе нравится, когда тебя пьют?
- Вы про куни? - уточнила я. Мало ли, может он что-то другое имел в виду.
- Да.
- Да. Но у меня довольно скудный опыт здесь.
Он прищурился и спросил:
- Тебе трудно говорить сейчас?
Я выдохнула:
- Да, я очень возбуждена.
- Ты завидуешь Люси? - повторил он вопрос.
- Да, - сказала я честно. - Завидую.
- Почему?
- Потому что я не знаю как. Знала быне завидовала.
- Не знаешь, как зарабатывать столько денег?
- Да. За недостижимостьюостаётся только завидовать.
- Ты храбрая?
Я не уловила связи между вопросами выше и этим, но на всякий случай ответила расплывчато:
- Когда как.
- Ты уверенная в себе?
- Скорее нет.
- Отчаянная?
- Иногда...
Он сделал паузу. Уставился на меня и молчал.
- Зачем ты здесь? - спросил он наконец.
- Хочу.
- Секса?
- И секса, - я произнесла это на выдохе и сама смутилась того, как это прозвучало.
Он замолчал. Я прерывисто дышала, и хоть всячески старалась этого не выдать, он явно читал меня, как раскрытую книгу. Я вдруг поняла, что очень хочу его ласк. Чтобы если бы он сейчас подошёл ко мне и проделал бы то же самое, что и с этой девушкой, я бы обрадовалась этому, хотя ещё вчера сочла бы всё это дичью и извращенством. Что позови он меня и возьми так же за ягодицу, я так же расставила бы ноги и жаждала бы его ласк его пальцев, что он почувствовал бы, как сильно я возбуждена и как сильно моё желание. Я едва не запустила руку между ног, чтобы усмиряя дыхание, приняться ласкать себя при нём, чтобы он видел, как я хочу...
- Вы можете идти, - сказал он.
Чуть склонил голову и выпрямился.
Я встала, поблагодарила, прошла к двери, дрожащими пальцами повернула ручку и вышла в фойе.
Девушка сидела там же.
- Простите, можно воды?разлепив пересохшие губы, тихо попросила я.
- Да, конечно.
Девушка встала, вышла из-за стола и я снова залюбовалась её бёдрами, попой, когда она наклонилась к кулеру, чтобы налить воды в пластиковый стаканчик и лобком, когда повернулась ко мне, протягивая его в руке:
- Держите.
- Спасибо, - сказала я.вы очень сексуальны эээ добры.
- Благодарю. И вы. Очень сексуальны.
Затем я попрощалась и вышла. В лифте я просто старалась привести дыхание в порядок. Более-менее получилось, и миновав охрану, я вышла на улицутемнело - и глубоко задышала. У меня дрожали ноги, я чувствовала слабость и головокружение. Потихонечку пошла в сторону выхода с территории.
Я остановилась, сердце ушло в пятки.
"Audi Q7" на месте парковки не было. Телефон Люси молчал.
Означало ли это то, что я не прошла собеседование?
Понуро я направилась в парк и некоторое время гуляла там по дорожкам среди сугробов и фонарей, а снег покрывал меня хлопьями.
Потом я ушла к метро и уехала домой. В подземке у меня уже не осталось и следов возбуждения, а была только усталость и грустное недоумение. Мне были неприятны прикосновения тел, в том числе и мужских, в набитом людьми вагоне и хотелось только одного - прийти домой и лечь спать. Чувствовала себя уставшей. Вымотанной.
От станции метро до моего дома две остановке на автобусе, и я пошла пешком.
Рядом со мной остановился белый "Рено".
- Гражданочка, одну минутку.
Я остановилась, недоумевая, зачем понадобилась полиции.
- Гражданочка, в машину садимся, - сказал полицейский, выходя из машины и открывая заднюю дверь.
Я замерла. Ничего не нарушала, почему они...
- Вы меня не слышите? - с давлением, даже с наездом в голосе спросил полицейский. - Я сказал - в машину садимся.
Он сказал это таким тоном, что типа если я не подчинюсь, то окажу сопротивление сотруднику полиции. И потому я села на заднее сиденье. Он тут же захлопнул за мной дверь, отчего я вздрогнула.
Он сел на переднее сиденье, рядом с водителем. Оба казались огромными из-за своей формы. Едва не касались друг друга плечами.
У того, который сидел на пассажирском сиденье, хриплым и неразборчивым мужским голосом заговорила рация. Он выслушал то, что ему там прохрипели, придвинул её ко рту и нажав кнопку, сказал:
- Игрушка её новая. Или соучастница. Выясняем.
Убрал с кнопки палец, дождался односложного ответа что-то типа "Понял" и убрал рацию. Затем повернулся ко мне:
- Вы понимаете, почему мы вас задержали?
- Нет, - честно ответила я. В голову, разумеется, лезли мысли о Люси.
Полицейский достал из бардачка несколько листов и протянул их мне со словами:
- Вы знаете эту женщину?
На распечатанных на чёрно-белом принтере фотографиях была Люси - волосы распущены, взгляд исподлобья, ни намёка на улыбку. Анфас и профиль.
- Да, - сказала я.
- Прекрасно. Рад, что вы не отпираетесь, - довольно сказал он.
- Я не понимаю в чём причина вашего...
Он резко перебил:
- Вопросы здесь задаю я. Это ясно?
- Да, - ответила я.
- Прекрасно. Как давно вы знакомы с этой женщиной?
- Чуть больше суток.
Полицейский, сидевший за рулём, хохотнул:
- Ты смотри... Врёт и не краснеет!
- Я не вру, - сказала я.
- Гражданочка, на вопросы отвечаем, - надавил на меня полицейский справа.
- Хорошо, - сказала я.
Он вынул из кармана телефон, судя по всему включил диктофон, потому что направил его в мою сторону и спросил:
- Я повторю вопрос: как давно вы знаете Лебедеву Люсилису Сергеевну?
- Повторю ответ, - сказала я. - Чуть более суток.
Полицейский за рулём хмыкнул.
Полицейский справа убрал телефон в карман, подался ко мне и сказал:
- Гражданочка, вы может чего не понимаете, но вам, согласно УК РФ грозит серьёзный срок за соучастие в ряде преступлений. Настоятельно ррекомендую вам быть честной и откровенной. За гражданкой Лебедевой давно уже идёт слежка. Она известная аферистка, ранее уже судимая, что вы возможно не знаете. Шантаж, мошенничество, махинации с квартирами. Вы предоставляли ей какие-либо сведения о себе?
В голове пронёсся шторм самых разнообразных мыслей: от паники и желания сбежать, до желания объяснить, что я тут вообще ни при чём.
Я постаралась взять себя в руки:
- Я никаких преступлений не совершала.
- А вот это мы выясним, - сказал полицейский. - Вы совершенно точно контактировали с группой лиц, которых можно считать организованной преступной группировкой. И поскольку это по факту так, то мы сейчас лишь выясняем, какую роль вы во всём этом играете. Я вам сразу скажу, у меня за плечами годы оперативной работы и врать мне - бесполезно. Вы однозначно либо потенциальная жертва гражданки Лебедевой, либо её соучастница.
- Послушайте, - сказала я, но он снова перебил меня.
- Вопросы здесь, я сказал, задаю я, - с нажимом, чеканя слова, произнёс он. - Это неясно или что?
- Ясно, - смиренно сказала я.
Он вынул из бардачка папку, достал оттуда фотографию мужчины и протянул её мне:
- Вам знаком этот человек?
На фотографии был парень из кафе... Миллионер...
- Я его видела один раз всего...
- Ну-ну, - сказал полицейский. - Один раз всего, значит? Хорошо, допустим. И вы его конечно не шантажировали на предмет отписания вам квартиры на Малом Козихинском, так?
- Ерунда какая-то... - сказала я в недоумении.
- Ясно, - зло улыбнулся полицейский и покивал головой, подняв брови и поджав губы. - Решили валять дурочку. Ну что ж, ладно. Езжай в отделение, Серёг, - сказал он водителю.
- Послушайте, - сказала я, подавшись вперёд, - произошла какая-то ошибка!
Полицейский не оборачиваясь, молча сунул мне в руку небольшую кипу бумаг.
Это были распечатанные фотографии с минимум двух камер в кафе, на которых я стояла рядом с миллионером, целовала его и стояла напротив Люси...
Машина мчала нас по освещённому оранжевым светом проспекту.
Глава 6. "Загородный дом"
Некоторое время мы ехали молча. Полицейские будто забыли о мне. Но потом тот, что сидел справа, снова стал приставать ко мне с вопросами, сути большинства которых я не понимала. Он спрашивал какую-то ересь: участвовала ли я в квестах, гоняю ли с друзьями по ночной Москве, какое отношение мои родители имеют к Люси - в общем какой-то бред. Я отвечала честно, но его явно не устраивали мои ответы. Он делал паузы, шуршал бумагами, которые доставал из бардачка, слушал хрипы из рации, что-то туда говорил, а второй полицейский, тот, что был за рулём - молчал и только изредка ухмылялся.
В какой-то момент полицейский спереди и слева достал смартфон из кармана и вместо того, чтобы говорить, как в рацию - быдловато и и с явным чувствованием себя супергероем, отвечать стал односложно и как-то даже подобострастно. Будто яростный пуделёк вдруг увидел своего сурового хозяина и поджав хвостик, принялся старательно им вилять. Мне даже стало интересно, с кем это он говорит.
- Хорошо, Вениамин Карлович.
Он убрал телефон в карман и тот, что сидел за рулём, явно волнуясь, спросил:
- Что он сказал?
- Сказал в участок её не везти.
Я нервно сглотнула. Если это всё часть собеседования - то оно переходит все границы. Совершенно уже не смешно.
- А куда?
- На Можайском шоссе встречаемся.
- Ох, бля...
- Слушай, я тут ни при чём. Сам понимаешь, у меня нет таких полномочий, чтобы...
- Да заткнись ты. За рулём кто?
- А какая разница? Когда оба при исполнении?
- Да мне плевать. Привезли-увезли. Рапорт напишу и всего делов. Пускай сами там разбираются. И ты не лезь.
Они говорили очень тихо, тот, что сидел справа, часто наклонялся к этому Серёге, что-то тихо говорил, почти шептал, я не всё даже понимала, а то, что понимала, не была уверена, что понимала правильно, но одно могла сказать точно - у меня не было никакого чувства розыгрыша. Эти два огромных полицейских явно боялись. Какого-то неведомого мне Вениамина Карловича...
Вскоре машина закружила по развязке и выехала на МКАД, а потом, в полном молчании, свернула на шоссе. Судя по всему, Можайское...
- Могу я узнать, куда мы едем? - набралась наглости я.
Ни тот ни другой не удостоили меня ответом.
- Слушайте, молодые люди... - сказала я.
- Гражданочка, - гневно повернулся тот, что сидел на пассажирском сиденье, - не "молодые люди", а сотрудники полиции! Это рррря-аз. Вопросы здесь задаю я. Это два. Рот закрыли и молча едем. Что неясно?
Я промолчала.
- Я не слышу! - пробасил он громче.
- Всё ясно, - сказала я.
- Прекрасно, - удовлетворённо кивнул он и развернулся обратно.
И снова мы ехали молча. Не могу сказать, что мне было страшно. Скорее - очень неспокойно. Я допускала мысль, что всё это - не то, чем кажется, но с каждой новой минутой понимала, что больше надеюсь на это, чем это понимаю.
Шурша покрышками, машина съехала на обочину и остановилась. Вот теперь я испугалась по-настоящему. Потому что кроме дороги, что и спереди и сзади уходила вдаль, теряясь во тьме, и машин, которые время от времени шумно проносились мимо, ничего тут не было. Две чёрные стены леса по сторонам. Всё.
Рация полицейского слева снова что-то прохрипела, но он ничего не ответил. Затем открыл дверь и молча вышел. В окно было видно клубы дыхания из его рта на морозном воздухе. Он стоял у машины и смотрел по сторонам.
Вскоре к полицейской "Рено" подъехала какая-то незнакомая мне машина, явно очень дорогая. Чёрная и большая. Разом открылись все её двери и чуть ли не синхронно оттуда вышли два мужчины в коротких чёрных пальто и без головных уборов. Один из них открыл заднюю дверь и из машины вышел третий - крупный, в очках, высокий и широкоплечий, средних лет и тоже в пальто, но явно в более дорогом, отороченным чёрной, блестящей в свете фар шерстью.
Полицейский, стоявший у машины подошёл к нему и заговорил. Я лихорадочно соображала, что же мне делать. Никаких крутых связей у меня не было, рассчитывать я могла только на полицию... А полиция вон... жмётся стоит, стыдливо опустив взгляд... Подобострастно общаются с этим... Вениамином... Карловичем... Ну и имечко...
Беседа длилась недолго, они просто перекинулись несколькими фразами, а потом полицейский стоял и слушал того с воротником. Затем кивнул, ещё раз кивнул, вернулся к машине, открыл заднюю дверь, отчего в нагретый салон пахнула холодным воздухом и серые сквозь клубы дыхания, произнёс:
- Выходим из машины.
Я вздохнула и несколько раз подвинувшись попой, аккуратно вылезла на мороз, тут же запахнувшись в куртку.
- Послушайте, - сказала я. - вы сказали, что мы едем в участок. Однако я не...
- Со мной проходим, гражданочка, - ответил он.
-- Куда? - сказала я.
- Вперёд, - процедил он, махнув рукой в сторону того с воротником. Судя по всему - Вениамина Карловича.
Подвёл к нему и тот уставился мне в глаза. Нагло, презрительно и одновременно с тем с какой-то отстранённостью.
- Значит ты и есть - Юлия? - низким хрипловатым голосом спросил он. Тембр был приятен, а вот интонации - отвратительны. Как и хамоватое обращение на "ты".
- Мы с вами на брудершафт не пили, любезный, - как можно более уверенно и твёрдо сказала я.
Он чуть наклонился ко мне - я почувствовала приятный запах явно дорогого мужского парффюма, схватил меня за хвост, притянул к себе и зло, как-то даже яростно, прошипел:
- Значит, слушай сюда, сука. Твоя - не знаю, кто она там тебе - подружка-не подружка - подставила и опозорила моего сына. С твоей, сука, помощью. Ты можешь что угодно там себе думать, но я тебе скажу одно - вы напрасно решили, что это фуфло прокатит. Не прокатит. Ты сейчас поедешь со мной.
Он резко отпустил мой хвост и немного оттолкнул тем в сторону. Я испугалась. Почувствовала себя беззащитной.
- Я никуда с вами не поеду, - сказала я и оглянулась на полицейских. Тот, что привёл меня к этому Вениамину Карловичу, садился в машину. Спустя мгновение вспыхнули фары и машина уехала. Меня охватила паника, но внешне я скорее оцепенела. оставаться с этими людьми, особенно с этим гладковыбритым крупным мужчиной в чёрном воротнике, сверкающим злобой за очками, мне было попросту страшно. Неужели я чмокнула в щёчку его сына? Неужели это такое преступление, что они мне сейчас голову открутят за это? Да и вообще - как тот милый парень в кафе мог оказаться сыном этого вот внушающего ужас человека?
- Куда ты денешься... - сказал он.
Развернулся, поднял руку и направился к машине- и тут же один из его то ли помощников, то ли охранников, крепко взял меня за локоть и потащил туда же.
- Я буду кричать, - нервно выдохнула я.
Тут же ладонь в перчатке легла мне на рот.
Меня затолкали в машину, на заднее сиденье и оба этих бугая в чёрных пальто уселись по бокам, приперев широкими плечами.
Сидевший спереди Вениамин Карлович, глядя в зеркало заднего вида, лаконично и как-то безэмоционально, но очень убедительно сказал:
- Пискнешь - грохну.
А затем водителю:
- Поехали.
Тот послушно кивнул и машина плавно тронулась с места.
Если до этого меня постоянно посещали мысли на тему, что ситуация с полицией может быть частью собеседования, то в этот момент они пропали напрочь. Я поняла, что всё всерьёз.
Вспомнились слова Люси "Там проблема не в Стёпе. А в его отце. Ну да ладно, не заморачивайся".
Неужели она вот так запросто бросила меня? Подставила? Лисёнок... Лиса она, а не Лисёнок... А с другой стороны, кто я ей? Никто... Задурила мне голову, ошеломила своим теплом и своим богатством и в итоге подставила... Неужели она и вправду такая сука?
- Глаза ей завяжите, - приказал Вениамин Карлович, когда машина набрала ход.
Я попыталась возразить, но он покачал головой, всё так же глядя на меня в зеркало заднего вида и сказал:
- Не бойся. Я просто не хочу, чтобы ты знала, куда мы едем. У меня для тебя предложение для тебя. Ты поможешь мне, я помогу тебе и мы просто разойдёмся, как в море корабли.
- Вы можете предложить здесь, - горячо возразила я. - И для этого совершенно не обязательно завязывать мне глаза, Вениамин Ка..
- Не могу, - покачав головой, сказал он. - Не могу.
- Почему спросила я?
- Просто позволь надеть на себя повязку, что закроет обзор. Не надо устраивать сцен.
- Я и не собиралась, но... Вы меня тоже поймите, я не...
- Вот и хорошо, - перебил он и кивнул молодому человеку, что подпирал меня справа.
Тот чуть повернулся ко мне и через мгновение я увидела гладкую широкую тёмно-синюю ленту, что ещё через мгновение шёлком легла мне на лицо, закрыв глаза.
Я вздохнула. Интересно, от меня самой зависело хоть что-то? Я чувствовала себя игрушкой в их руках. Я знать не знала этого Вениамина Карловича, но у него надо мной была какая-то абсолютная, стопроцентная власть. И видимо он подобрел - по крайней мере голос и интонации стали звучать мягче, даже нежнее - потому что почувствовал, что я хорошо понимаю это.
Все мои возражения были бы смешны... При желании они могли остановить машину на безлюдном, застрелить меня и сбросить труп в обочину. Учитывая то, как боялись его эти двое полицейских, то, с каким подобострастием общался с ним один из них, полиция мне тут не помощница. Конечно можно было рассчитывать на помощь других полицейских, но разве я, сидевшая на заднем сиденье в незнакомой машине, едущей неизвестно где,, прижатая двумя охранниками в костюмах и пальто, с повязкой на глазах, могла сделать хоть что-либо, чтобы освободиться и сбежать? О физическом сопротивлении не могло быть и речи. И единственное, что я могла сделать умного - просто не провоцировать их и ждать возможности сбежать.