Сергеева бросила холодный взгляд на мужчину.
Я не просила помощи, заявила колючим голосом, протягивая руку.
Это было страннослышать такой её тон. Казалось, что они уже преодолели этот барьер и даже научились вполне по-человечески общаться. И вот сноварезкость, грубость, желание нахамить и надавить на что-то, на какое-нибудь больное место. Рыжую бросало из стороны в сторону, словно её эмоции представляли из себя американские горки и она сама уже не знала, чего ждать от себя на следующем вираже. И Мише это было тем более неизвестно. Но его подстёгивало любопытство, профессиональное стремление разгадывать загадки и какое-то не до конца осознанное желание.
Меж тем, помада не поддалась, когда Маша попробовала забрать её, и Павлов с легкостью прочитал раздражение в глазах девушки. Неожиданно поверх её тонкой руки опустилась теплая ладонь. И у нее внутри снова что-то затрепетало, будто стая бабочек махнула своими крыльями.
Доктор заметил, что она растерялась. Её глаза метались, не в силах встретиться с ним взглядом. Маша не понимала, куда следовало смотретьто ли на него, пересилив себя, то ли на их руки, то ли вообще по сторонам, в поисках чего-либо, способного уберечь ее от этой щекотливой ситуации. Рыжая почувствовала, как её щеки залил румянец и лишь надеялась, что со стороны это не было заметно.
Отпусти меня, шепнула Маша.
Вспомнив о гордости и силе воли, она подняла взгляд, настойчиво и резко глядя в его глаза. Которые в тот момент напоминали два тёмно-серых омута. Шагни не тудаи всё, утонешь, и никто тебя больше не спасёт. Маша знала об этом. И она этого больше не хотела.
Нет.
Такой простой ответ, сорвавшийся с его губ, заставил её резко выдохнуть. От возмущения, испуга, но еще большеот того, что эти три буквы и его настойчивость отозвались в ней чем-то опасным и пристыжено желанным.
«Он просто смеется над тобой. Он не любит тебя», напомнила себе Маша
Отпусти меня, настойчивее, но руку отчего-то не дернула.
Нет.
Миша сжал челюсть, молча наблюдая за ней, словно заново изучая. Он провёл большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, и она превратилась в сгусток эмоций, сдерживаемых под огромным железным замком. С её ярко-алых губ сорвался слабый вздох, привлекший его внимание. Он, словно загипнотизированный, уставился на её ротвлажный, желанный, все еще не улыбнувшийся ему ни разу за тот вечер. Тени мерцали на его лице, а голова начала кружиться. И всё тело было словно под напряжением.
Его пальцы ползли вверх по её руке, и он начал выводить узоры на её кисти, с легкостью ощущая, как у нее ускорялся пульс. Миша смотрел так, что у рыжей дыхание заходилось, и мужчина отметил и это тоже. Он буквально поедал её глазами и, не разрывая зрительный контакт, не прекращая изводить ее касаниями, Павлов взял её за кончики пальцев, наклонился и оставил слабый поцелуй, вызывая мелкую дрожь.
Ох, Маша, такая упрямая, шепот ласкал кожу, и она чувствовала, как он улыбался, все еще касаясь губами ее руки.
Маша позволила себе крошечный выдох, мечтая лишь об одномне шелохнуться. Не дать себя поймать.
Его взгляд светился неподдельной радостью, когда он поднял к ней лицо и нашёл широко распахнутые глаза. Он выпрямился, поднимая девушку за собой, и Маша молилась всем известным ей божествам, чтобы только её не подвели ватные ноги. Не хватало только распластаться у него перед носом.
Моя упрямая Маша, повторил доктор, продолжая улыбаться.
Потому что он для себя уже всё понял. И сделал свои выводы. Рыжая могла улыбаться, кому хотела. Всё равно ТАК она не смотрела ни на одного из своих идиотов.
А ещё Павлов ответил на свой собственный вопрос. Нашёл причину своего наваждения. Дело оказалось вовсе не в том, как вела себя девушка, и что она так упорно сопротивлялась ему. Нет. Прикоснувшись к ней, чувствуя, как лёгка дрожь пробегает по её телу, доктор всё понял. Дело было в ней самой. Она оказалась тем самым пинком под зад. Его наказанием, и одновременно наградой. Возможностью переиграть всё, исправить одну крохотную, но такую глупую ошибку.
Карма. Она оказалась действительно той еще сучкой.
Глава четырнадцатая
Накидаться коктейлями и танцевать до утра со своей подругой? Сделано. Выдержать странную, пропитанную напряжением, негодованием и одновременно желанием сцену со своим бывшим в женском туалете? Сделано. Напиться так, чтобы утром не помнить этого, но чувствовать лёгкий стыд? Миссия провалена.
Так что на следующий день я материла себя, на чём свет стоял. Правда, всё больше мысленно и в перерывах между работой. Да, её никто не отменил, и даже девиз «средаэто маленькая пятница» не означал, что четверг стал субботой. Так что пришлось брать себя в руки, вытряхивать из кроватии выпинывать за порог.
День пронёсся со скоростью звукая даже напрячься не успела, как уже была свободна. Коллеги захотели продолжить предыдущий вечер, правда, с меньшим размахом, но я чувствовала, что второй посиделки могу просто не пережить. Поэтому, откланявшись, ушла домой. А после занялась единственным, что действительно могло меня отвлечьготовкой.
Спустя почти час, когда по квартире уже вовсю гуляли прекрасные запахи мяса, специй и чеснока, в дверь позвонили. Я нахмурилась, потому что, как минимум, никого не ждала, а как максимумну, правда, не ждала же. Мама всегда заранее предупреждала о своих визитахвсё еще думала, что на самом деле я устраивала в квартире оргии и кокаиновые вечеринки. А с Каринкой я говорила не так давно и та жаловалась на лёгкую простуду дочери. В таком состоянии Близняшка Алину бы не оставила даже при угрозе ядерной войны. Что нам снаряды, когда у ребёнка из носа течёт, как из водопада?
Подойдя к входной двери, я заглянула в глазоки малость опешила. Но спустя секунду смогла взять себя в руки и, нацепив на лицо маску спокойствия, открыла дверь, желая убедиться, что глаза меня не обманывали.
Привет, произнёс мой нежданный гость.
Я окинула стоящего за порогом мужчину внимательным взглядом, словно желая убедиться, что это был действительно он. Да, внешне был похож на Мишу. Правда, мой бывший никогда не мялся на пороге, словно боялся, что его отпинают. Хотя, вру, один раз такое было. В тот день, когда он привёз мне мои вещи и официально объявил, что нам больше не по пути.
Так, но мы вроде преодолели этот рубеж. Что же его так колбасило, словно он пришёл на казнь? И потомсам ведь явился, без звонка, предупреждениядаже почтового голубя не прислал. Шантажом его заманили, что ли? Если дато кого мне стоит за это «благодарить»?
Здравствуй, кивнула я, наконец, Проходи, пришлось добавить, когда до меня дошло, что док не делал ни единой попытки попасть в мою обитель.
Признаться честно, я тоже маленько нервничала. За всё время, что я жила в этой квартире, её посещали всего двое мужчинМиша и мой отчим Сергей. Последний появился там только после того, как мы расстались. То есть, за два года никаких левых мужиков в моей обители не было. Даже Денис, который помогал мне с покупкой и оформлением бумаг, ни разу не увидел, с чем он, собственно, и помогал.
Я не знаю, почему так получилось. Хотя, подсознание шептало мне, что всё было в нежелании видеть здесь других. Каждый был не им. Не Мишей, который так сильно запал мне в душу и сердце. Пустить кого-то в свой дом было равносильно тому, чтобы снова позволить кому-то оказаться в опасной близости ко мне. Эмоциональной близости.
И, тем не менее, я с такой лёгкостью открыла двери ему. В очередной раз. В прошлый он тоже проник сюда легко, хоть и не сразу. Сперва Миша просто привез мне картошку фри с горчичным соусом и молочный коктейль. Привёз, поцеловали уехал, потому что был уставший после двенадцатичасовой смены и дома его ждал Хан. Затемоказался в прихожей, потому что у меня было много сумок и он не позволил мне самой их заносить. А после, в один прекрасный день, я пригласила его на ужин. И с тех пор это стало уже привычнымготовить на двоих, ждать его после работы, и обязательно заворачивать ему порцию с собой. Такой и была наша жизньбудни мы проводили у меня, выходныеу него.
Закрыв за странно молчаливым Мишей дверь, я будничным тоном спросила:
Голодный?
Не особо, покачал головой мужчина.
Я пожала плечами:
Как хочешь. Котлетки только пожарились, и овощи для салата есть. Могу быстренько всё нарубить.
Почему ты всё это помнишь? поинтересовался Павлов, разуваясь.
Я чуть подумала, а после снова повторила то коронное движение плечами:
Это вроде как несложно. Ты был единственным, кому я готовила. И потомты тоже на память не жалуешься. Про картоху фри вон, не забыл, припомнила я ему один из наших недавних разговоров.
Есть такое, признал Миша, Вау, выдохнул он, оказавшись в комнате, Ты сделала перестановку.
Да, отрицать очевидное было бы глупо. Мы с Близняшкой переставили всё через неделю после того, как Миша ушёл. Потому что мне было мучительно больно находиться в этой комнате, видеть все те вещи и вспоминать, что вон в том углу, за столом я накрывала нам ужин, он сидел в том кресле, а после мы валялись на диване, который стоял вот в этой самой нише. И на этом же диване мы сидели, когда он говорил мне, что уходит, боясь даже поднять на меня глаза. Поменять мебель я не моглавсё же квартира была не моя. Да и дорого это было. А вот переставить всёзапросто.
Выкупив квартиру, от мебели я так и не избавилась. Хотя подумывала об этом. Но, повторюсьэто было недёшево.
Мне нужны были перемены, кивнула я, чуть подумав, Ну, знаешь, кто-то стрижёт волосы, уходит в запой и прочее. А ядвигаю мебель и бью татуировки.
Ты всегда отличалась от других, с мягкой улыбкой заметил Миша.
Мне хотелось спросить у него «ты поэтому меня бросил?», но я удержалась. Вместо этого я наблюдала за тем, как Павлов осматривался в моём жилище. Оно сильно изменилосьэто было глупо отрицать. И дело было даже не в мебелиновая появилась только в ванной и на кухне. Когда мы с доком познакомилисья только переехала. Квартира была практически безликойтак, пара моих мелочей, куча косметики, но в целом было пусто. Ни интернета, ни нормального кухонного гарнитура. Даже духовкаи та не работала.
Каюсь, но я не занималась жильём всё то время, что длились наши отношения. Миша так скоро убедил меня, что я перееду к нему, что мне и не хотелось что-то делать. Это жильё казалось мне чем-то временным, местом, где я иногда ночевала, и я не желала тратить на это усилия.
Когда док ушёл, оказалось, что работа и та квартираединственные постоянные в моей жизни. И постепенно во мне проснулся интерес к тому месту, где я жила. Началось всё со стеня постепенно заполнила их моментами своей жизни. Путешествиямиих было немного, но вот фото оказалось почти неприличное количество. Потом новые лампы, чехлы на кресла, цветы на балконеу Миши была аллергия на пыльцу, так что клумбы были для меня непозволительной роскошью.
Я обустроила своё гнездомедленно, шаг за шагом, вкладывая в каждую новую вещь немного себя. А после заработала столько, чтобы хватило на первый взнос. Ну, и редакцияв лице Денисадала мне беспроцентный кредит на остальную сумму, и я выкупила то место, которое стало моим домом. Которое я сама слепила.
Павлов подошёл к одной из полок, на которой я держала разную сувенирку, и не без удивления отметил:
Ты хранишь еду?
Проследив за его взглядом, я смутилась. Он смотрел на картонную коробку с прозрачной крышкой, в которой лежали пряники. Фигурные. Я, кажется, говорила, что мы с доком были фанатами саги «Звёздные войны». Отсюда кличка кота, зажигалка, на Хеллоуин мы планировали одеться как Хан Соло и принцесса Лея (и еще неизвестно, кто кем был бы).
Так вот, когда Карина скинула мне ссылку на сайт, который оформлял сладкие подарки по темея просто не смогла пройти мимо и заказала самый большой набор. Там была голова Дарта Вейдерарозовая, конечно же, сердечко, выполненное в стиле Звезды Смерти, влюблённый Штурмовикс маленьким сердечком на шлеме, большая плитка с надписью «Star Wars», еще одна с романтическим спичем «Ради тебя я достану с неба звезду» и парочка пряников-сердец.
Повода для подарка не былоникакой даты или особого события не намечалось. Как и в случае с зажигалкой, мне просто хотелось, чтобы мой мужчина улыбнулся. В момент, когда я оформляла заказ, мне было не ведомо, что за десять дней до того, как посылка придёт, она потеряет свою актуальность. Потому что дарить её будет уже некому.
Мама предлагала нам всем дружно съесть эти пряники, но я не смогла. Мне приходила мысль отдать ихя даже размещала пост у себя в соцсетях, чтобы найти посылке нового хозяина. Но и это сделать мне духу не хватило. В итоге я просто оставила их у себя. Пристроила на одной из полокрядом с орденом «Самой обаятельной», сделанным из шоколада.
Чуть помолчав, я ответила:
Это вроде как твоё.
Док повернулся ко мне и удивлённо спросил:
В каком смысле?
Врать и юлить я смысла не видела. Поэтому, пожав плечами, ответила:
Я заказывала их для тебя. Два года назад. Но не успела отдатьмы уже расстались. Однако, если хочешьможешь забрать их сейчас. Правда, на твоём месте я бы есть их не стала. Если, конечно, тебе дороги зубы.
Мужчина перевёл взгляд на пряники, потом обратно на меня. Помолчал, после чего негромко произнёс:
Я не знал.
Чего именно? поинтересовалась я с усмешкой, Что я заказала для тебя сладкий подарок? Или что я готова ради тебя достать с неба звезду? Была готова, поправила я саму себя, поняв, что меня унесло куда-то не туда.
И ты хранила их всё это время?
Мне было жалко потраченных денег, отозвалась я, Дело было вовсе не в тебе. Япросто не смогла ничего с этим сделать.
Признание само сорвалось с моих губ, но главное я сумела удержать в себе. Что всё этопряники, справки, фотографиивсё было связано с ним. И я долгое время отчаянно цеплялась за каждое напоминание о нас. Я была больна, и много дней, недель, месяцев, отказывалась принимать лекарства. А после всё это просто стало частью моей привычной жизни и перестало причинять боль, вызывать эмоции.
Но в тот вечер всё снова пошло не по плану. Видя его в своей квартиремужчину, который стоял и разглядывал ту треклятую коробку, я чувствовала, как меня накрывало. Бесило то, что я не могла точно понять, что значил его взгляд, пугало то, что я узнавала тень эмоций, что плескалась в их глубине.
Это было похоже на то же наваждение, что накрыло меня в клубе. Я понимала, что это было чушью, но он так сильно напоминал мне того самого Мишу, которого я встретилатого, который смотрел на меня так, словно больше никого рядом не было. Это казалось настолько настоящим, что мне приходилось напоминать себе, какова была реальность. Я вынуждала себя возвращаться в неё, убеждая себя, что это было лишь игрой света и моего воображения. Не более.
Вот и тогда, в комнате, когда Миша повернулся ко мне, и я увидела в его взгляде знакомый блеск, лучшее, на что меня хватилоэто сглотнуть и сказать:
Пойду, заварю нам чай. Проявлю хоть немного гостеприимства.
Док не стал меня останавливать, и я скрылась на своей небольшой кухоньке. Поставив чайник на плиту, выудила из шкафчика пакетик зелёного с мятой для себя и классический чёрныйдля Миши. Ему же досталась и самая большая чашка. Да, док был тем еще чаеманом. И это я тоже до сих пор помнила. У меня вообще была до обидного хорошая память. И всё происходящее слишком напоминало один из наших привычных вечеров, что мы проводили у меня, глядя сериалы и поглощая ужин. С той только разницей, что это было не так. И мне точно не стоило забывать об этом.
Я выключила газ и почти взялась рукой за чайник, как вдруг спиной почувствовала присутствие Миши, в опасной близости от меня. Спустя секунду его рука коснулась моей талиии я ощутила, как по моему позвоночнику словно пронесся электрический разряд. Это было похоже на удар молнии, которая сначала прокатилась по всему телу, а после сосредоточилась в одном местетам, где его пальцы касались меня. Я чувствовала их тепло, несмотря на то, что мою кожу скрывала футболка. Это никогда на самом деле не спасало. Стоило Мише коснуться меняи всё, остальной мир словно переставал существовать.
Его пальцы чуть сжали моё тело, другой рукой он убрал мои волосы, и я ощутила на своей шее тёплое дыхание мужчины. Толпа мурашек поприветствовала меня, дружным строем появившись на коже, и кончики моих пальцев стало покалывать от острого желания ответить Павлову тем же и вцепиться в него.