Ну что, потанцуем, Мандаринка? спросил он, подмигнув.
Фыркнув, я перехватила поудобнее оружиеи ринулась в атаку. Да-да, знаюя мгновенно забыла всё, чему меня учил тот блондинчик. Но, это ведь был Павловмужчина, который ворвался в мою жизнь, потом также стремительно из неё свалил, чтобы через два года объявиться с непонятно какими намерениями. Дамы не обсуждали то, что происходило, предпочитая просто получать друг от друга необходимые гормоны и эмоции. Я запрещала себе что-то планировать и загадывать, потому что понималаэто всё ни к чему хорошему не приведёт и сама мысль о возможных отношениях была мне неприятна и почти противна.
Тем не менее, отрицать тот факт, что у меня были чувства к Доку, было глупо. Их было очень многораздражение и негодование от того, что он снова вернулся. Нежностьот того, как мило он выглядел во сне (каюсь, я всегда просыпалась раньше. Либо, чтобы свалить по-тихому, либо, когда мы были у менячтобы вытолкать его нафиг). Симпатия и уважение к нему, как к человеку. Презрениев память о том, как он бросил меня, труся даже взглянуть в мои глаза. Всё это замешивалось в невероятный коктейль, и я сама не могла понять, чего вообще хотела от этого человека. Его было одновременно слишком много, и при этом очень мало. Он был будто везде, и при этом держался на расстоянии от моей жизни. По крайней мере, больше не рвался покупать продукты в мой дом и не пытался чинить мои двери. Либо потому что ему это было не нужно, или просто зналя этого не позволю.
В общем, я запуталась в себе и своих эмоциях. Поэтому решила, что лучше всего мне поможет хорошая драка. Разумеется, именно с Мишей.
Док на мои действия отреагировал мгновенно, блокируя удар, и тут же отвечая. Но уже я проявила бдительность, выставив вперёд скрещённые палки и парируя. Это напоминало танецмы двигались по кругу, нанося удары, но неизменно блокируя выпады друг друга. Я сосредоточилась на бое и попыталась выкинуть все мысли из головы. Для них найдётся более подходящее время, мне же нужно было уделать этого гада.
В какой-то момент я упустила из виду Мишу, тот чуть присели в следующее мгновение, отбив мой удар, направил палку на меня, остановившись в миллиметре от моего лица. Когда я отбила еёон взмахнул другой рукой. Чуть усмехнувшись, Док с негромким:
Буп-буп, дотронулся кончиком палки до моего носа.
Офигев от такой наглости, я отбила деревяшкуи снова ринулась в атаку. Миша оказался удивительно проворен и техниченон атаковал, защищался и двигался так, словно раньше занимался уже этим. И меня бесило, что даже в этом он оказался хорош, в то время, как я уже почти выдохлась и воздух с хрипом вырывался из моих лёгких.
В какой-то момент я сама не поняла как, но Павлов провернул какую-то хитрую комбинацию, чуть ли не завязав мои руки в узел. В итоге я стояла со своими же палками, скрещёнными возле моего горла, а Миша, удерживая меня всего одной, кончиком второй снова сделал это своё дебильное:
Буп-буп, по моему носу.
При этом он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своём лице. И, по тому, как быстро поднималась и опадала его грудная клетка, я понимала, что Док тоже выдыхался. Хоть и пытался держаться.
Мне в нос ударил его запахтерпкий, с нотками муската, и от этого у меня едва не закружилась голова. Я всегда любила, как от него пахлов этом плане как никогда чувствовала себя животным. Они ведь подбирали себе пару именно по этому принципу. И люди, как бы не пытались отрицать это, но тоже придерживались таких повадок. Человек мог быть сколько угодно красив, обаятелен, умён, обладать невероятно роскошным телом и быть самим совершенством. Но если тебе не нравилось, как от него пахнетможно было смело утверждать, что ничего не получится. А я всегда была чувствительна к запахам, равно как и к прикосновениям. И аромат кожи Миши порой просто сводил меня с ума. Как тот самый пресловутый личный сорт наркотика. С которого невозможно было соскочить.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения и стряхнуть с себя это оцепенение, я оттолкнула Мишу. Тот, к слову, тоже выглядел так, словно его пыльным мешком прибили. Воспользовавшись моментом, я сделала небольшую подсечку, ударив мужчину палками по ногам, и тот с негромким вскриком упал на ринг. Сделав шаг и чуть склонившись над ним, я с усмешкой сказала:
Ну что, вот ты и на лопатках, Док.
Секундаи этот гад повторил мой же манёвр. И уже я с глухим стуком падаю на спину, чуть ударяясь затылком. Миша же, либо желая закрепить успех, либо хрен знает зачем, садится сверху на мои бёдра и, приставив к моему горлу кончик палки, после чего произносит:
Мне, конечно, нравится, когда ты сверху, но не в этот раз.
Я бы задохнулась от такой наглости, если бы при падении из меня итак не вышибло весь воздух. Вместо этого я оттолкнула в сторону его оружие и процедила:
Слезь с меня.
При этом я молилась, чтобы он не почувствовал, как напряглось моё тело от такой почти интимной позы. Оно всегда предавало меня рядом с ним, но не на глазах же у всех тех зевак, что столпились по ту сторону от канатов. Это было бы совсем ужасно.
К счастью, Док послушался меня. Поднявшись на ноги, он переложила обе палки в одну руку, а вторую протянул мне. Чуть подумав, я всё же приняла предложенную помощь. Ну а чего совсем-то ломаться?
Это был хороший бой, отметил Павлов.
Усмехнувшись, я кивнула:
Просто тебе повезло с партнёром.
Сказав это, я развернулась и, бросив палки на ринг, вылезла за канаты, мечтая только об одномхолодном душе. Большом количестве холодного душа. Можно даже ледяного.
Док нашёл меня поздно вечером, когда я, устав от концерта, шоу и всеобщего постапокалиптического безумия, шла в сторону своей палатки. Павлов, как истинный маньяк, вырос как будто из неоткуда. Я бы испугалась, если бы не была настолько вымотана. Всё, на что меня хватилоэто скрестить руки на груди и спросить:
Вот нафига меня пугать?
Я не специально, отозвался Миша, Просто заметил, как ты идёшьи не смог себя остановить.
Да, я в курсе, что у тебя с этим трудности, съязвила я, прежде чем успела прикусить язык.
Мужчина не стал отвечать на мой выпад. Вместо этого он, окинув меня внимательным, изучающим взглядом, сказал:
Ты похожа на постапокалиптическую Гаечку.
Я удивлённо улыбнулась. Надо же, он был первым, кто заметил это. Более тогоотметил это сам, без моего вопроса «что напоминает мой костюм?». Ну, любила я мультики. Гаечка тем более была ещё и рыженькая. Конечно, у неё волосы были распущенные, но сделать ушки иным способом я бы не смогла. Но очки на макушкеони то должны были намекнуть. Но нетникто не соображал, пока я прямо не говорила, кто я была. А Док, блин, и тут выделился.
Такой был план, отметила я в итоге.
Миша чуть подумал, после чего выдал:
Как думаешь, ты сочтёшь меня полным извращенцем, если я скажу, что всегда мечтал заняться сексом с Гаечкой?
Тут я уже не сдержалась и рассмеялась. Мужчина приподнял бровь, без слов спрашивая, что вызвало такую бурную реакцию. Справившись с эмоциями, я ответила:
Док, я итак знаю, что тыизвращуга. Твои слова лишь подтвердили известную истину.
На мои слова Павлов усмехнулся, после чего подошёл ко мне и, схватившись за верх моего джинсового комбинезона, притянул меня к себе.
Тогда тебя не удивит, если я украду тебя в свою палатку?
Я говорила что-то об усталости? Или о том, что не понимала своего отношения к Павлову? Забудьте. В конце концов, это был постапокалипсис, мы тут вроде как все пережили ядерный удар, могли не дожить до следующего дня. Почему бы не действовать так, словно каждый час действительно мог стать последним?
Поэтому, чуть приподнявшись на цыпочках и прикусив ухо шумно выдохнувшему мужчине, я шепнула:
До моей ближе.
Этот фестиваль нам точно запомнится надолго. В этом я больше не сомневалась ни секунды.
Глава восемнадцатая
Фестиваль прошёл на ура. Как и вся следующая неделя. В городе установилась настоящая, почти адская жара, которую я, как истинная мерзлячка, просто обожала. И, пока все остальные обливались потом и мечтали о дожде, я подставляла лицо ласковому солнышку, позволяя ему усыпать мои нос и щёки веснушками.
Но в то субботнее утро я подставляла лицо не небесному светилу, а чуть распухшим губам Миши. Доктор после недолгого сна выглядел каким-то подозрительно довольным, и всё никак не мог перестать меня нацеловывать. Я же, разомлевшая от жара не только солнца, но и его тела, не видела смысла сопротивляться. В конце концов, это было очень приятно.
Но в какой-то момент мой желудок громко и совсем неприлично заурчал, сообщая, что телячьи нежности не могут заменить еду, кофе и прочие земные блага. Чуть отодвинувшись от Мишинастолько, насколько позволял мой не самый широкий диваня заметила:
Пора подниматься. Я голодная. Да и ты, наверняка, тоже.
Хитрая усмешка коснулась губ мужчины:
А может, мне хочется далеко не еды.
Маньяк! воскликнула я, уворачиваясь от его объятий и при этом чуть не упав на пол.
Док поймал меня и притянул к себе. Но, прежде чем он успел перейти к более активным действиям и заставить меня передумать насчёт завтрака, мой телефон ожил. Посмотрев на дисплей, я чуть улыбнулась, прежде чем ответить:
Привет, сестрёнка. Чего звонишь в такую рань?
Это у тебя рань, отозвалась Карина бодрым тоном, А я уже давно на ногах. Чего и тебе советую.
Яэмпоздно легла.
Как раз в этот момент док решил, что щекотать меняэто разумно. Он пробежался кончиками пальцев по моим рёбрам, и мне пришлось закусить губу, чтобы никак не выдать себя.
Ну, придётся тебе отложить валяние и ничего не деланье. Нас ждут великие дела! заявила Близняшка голосом, не терпящим возражений.
Такие великие, что я даже не успею позавтракать? на всякий случай уточнила я, чуть отодвигаясь от Миши.
Такие, как местный филиал Всемирного потопа. На завтрак нет времени.
Ого, как серьёзно всё было. С другой стороны, причина такого настроения сестры была мне понятнаблизился день рождения нашей мамы. До него оставалось еще две недели, но Карина была мастером планирования, и наверняка собиралась устроить что-то с по-настоящему королевским размахом.
Понимая, что с этим бульдозером, который заправлялся не бензином, а вдохновением и целеустремлённостью, бесполезно спорить, я подчинилась. Вздохнув, села на кровати, подтягивая тонкое одеяло к груди:
Тогда мне нужен спасательный круг и кофе.
Твоим кругом буду я. Да и кофемашиной тоже. Открывай, сказав это, Карина сбросила звонок.
Одновременно с этим громкое «дзинь» дверного звонка сообщило, что блюдо под названием «сестра и её бывший в одной постели с гарниром из скомканных простыней» готово и подано к столу. Я повернулась к Мише, который, впрочем, не выглядел особо расстроенным или удивлённым, и произнесла только одно слово:
Пи*дец.
Полный, дамы и господа.
Док, не разделяя моей тревоги (читатьужаса!), спросил:
Что-то случилось?
Нервно хихикнув, я кивнула:
Да, за дверью стоит моя сестра, которая вот-вот увидит тебя. Потому что, чёрт возьми, у меня однокомнатная квартира и нет подходящего шкафа, куда поместятся все твои сантиметры. Хотябалкон имеется.
Брови Павлова взлетели вверх:
Какой шкаф? Нафига балкон? Ты перегрелась?
Карина не знает о том, что мы с тобойобщаемся! пыталась я вбить это в бестолковую голову доктора.
Но тому явно было это до лампочки. Мужчины, что с них взять. Миша нахмурился, прежде чем сказать:
И? Маша, ты взрослый человек, а не пятнадцатилетка. Никого не волнует, с кем ты встречаешься.
Меня весьма натурально передёрнуло от этого слова. «Встречаемся». Господи, кошмар какой. Но спорить я уже не моглаКарина еще раз позвонила в дверь, и я поняла, что экзекуции не миновать. Так что, накинув лёгкий халатик и попытавшись пригладить безнадёжно растрёпанные волосы, я глубоко вздохнула и пошла в коридор (читатьна казнь).
Почему так долго? спросила сестра, стоило мне распахнуть дверь, Прятала наркотики и алкоголь? Не стоило, поверь. Я видела и не такое.
Да, просто, споткнулась, упала, махнула я рукой, Ну, ты же меня знаешь. Ясама Грация.
Это точно, усмехнулась Карина, протягивая мне картонный стаканчик из моей любимой кофейни и шуршащий пакет, Тут фисташковый рафне знаю, как ты пьёшь эту гадость, и витушка с маком. Корицы не было, так что придётся выковыривать мак из зубов, уже прости.
Всё это Близняшка приговаривала, разуваясь и целеустремлённо, как бульдозер проходя по коридору в глубь моей квартиры. Мне же не осталось ничего другого, кроме как идти за ней.
Так вот, давай скорее собирайся, потому что нам нужно монолог оборвался на полуслове, после чего сестра продолжила чуть напряжённым и неестественно высоким голосом, Хм, Маша, у меня для тебя очень плохие новости. В твою постель проскользнула скользкая, лживая, мерзкая гремучая змея. Будь здесь, я вызову санэпидемстанцию. Или кто там способен вытравить эту заразу из квартиры.
Зайдя в комнату, я увидела, как Карина разглядывала Мишу с таким видом, словно он был ну очень противным тараканом. Из тех, которые шипят и мерзко так шевелят усишками. Затем сестра перевела взгляд чуть в сторону, оценивая разворошенные простыни и наверняка отмечая специфические ароматы, которые витали в квартире. Знаете, такой неповторимый запах, который бывает только после секса. Эх, всё-таки идея спрятать Дока на балконе была не такой уж и плохой.
После Карина повернулась ко мне, оценивая мой растрёпанный вид, и я понялавсё, назад дороги не было. Пришла если не моя смерть, то жестокая карауж точно. Слишком знакомо блестели глаза сестры, а ноздри раздувались так, что мне казалось, еще секундаи я увижу языки пламени.
Та-ак! Либо у меня галлюцинации, и я вижу голого ублюдка в твоей постели, либо у тебя поехала крыша, и ты правда спишь с ним! Маша, о чем ты думаешь?! воскликнула Карина, Как ты можешь?! После того, как ты часами рыдала мне в трубку? После голосовых сообщений, на 90 % состоявших из слез?! После того, как я тебя по кускам собирала? Ты и ОНО?! Снова?! Те же грабли?!
Близняшка нервно тыкала пальцем в Мишу. Мне казалось, она до последнего надеялась, что мужчина был миражом. Но нетон оказался реальностью. И два небольших засоса на моих ключицах, которые я безуспешно пыталась спрятать под халатом, были тому доказательством.
Вообще-то я тоже тут, попытался вставить свои пять копеек Док.
Карина резко повернулась к нему, и мужчина непроизвольно сжался. В ту секунду я понимала Павлова как никогдамне тоже очень хотелось спрятаться от родной сестры.
Ох, ковбой, поверь, я тебя заметила! И если ты не поправишь простынку, то я увижу больше, чем хотела бы! А теперь закрой рот, мы здесь обсуждаем временное помешательство моей сестры и её повальную неразборчивость в особях мужского пола.
Вздохнув, я максимально мягко, но вместе с тем тоном, не терпящим возражений, произнесла:
Карина, пожалуйста, иди на кухню.
Что, прости? глаза Близняшки распахнулись еще шире, хотя мне казалось, что это было невозможно.
Я кивнула в сторону всё еще сидящего в ворохе простыней доктора:
Ему нужно одеться, ведь как ты заметила, Миша сидит здесь голый. Абсолютно. Хочешь, чтобы он делал это при тебе? Ему несложно, можешь мне поверить.
Карина смерила Павлова ещё одним брезгливым взглядом, после чего процедила:
Боюсь, моя психика не выдержит такого зрелища. Но это не значит, что разговор окончен.
Когда сестра, прихватив кофе и булочки, скрылась за стенкой, я повернулась к Доку:
Тебе пора.
Да уж, хмыкнул мужчина, откидывая одеяло в сторону и нашаривая свои боксеры, Весёленькое утро.
Скажи спасибо, что тебя вообще не убили. Я ведь говорила, какого мнения моя семья о тебе.
Я помню, кивнул Миша, натягивая чуть смятую футболку и джинсы, Но они не смогут злиться вечно.
Конечно, нет, сказала Карина, которая, разумеется, слышала каждое слово, Всего лишь до конца твоей жизни. И совсем немного после неё.
Закатив глаза и усмехнувшись, я вытолкала доктора в коридор. Тот обулся и, прихватив свою неизменную барсетку, спросил:
Я позвоню тебе вечером?
Попробуй, пожала я плечами, Всё, давай, уходи, пока Карина не передумала и не порвала тебя на сувениры. С неё станется.