О, да, простонала она в мобильник. Я мокрая такая мокрая, только для тебя
Ей пришлось закатить глаза, на манер хорошей девочки, но Конраду Стетсону это нравилось, поскольку он был, в своем роде, старомодным мужчиной он нуждался в иллюзии, что женщина, с которой он изменяет своей жене, была моногамна по отношению к нему.
Такая глупость.
Но Джин достаточно изучила его за первые дни знакомства, совершив ряд бурных действий, которые медленно, но неумолимо вытягивали его из брака. Она уже торжествовала, наблюдая как он упорно сопротивлялся влечению к ней, испытывая стыд, впервые поцеловавшись с ней и пытался так настойчиво не звонить ей, не встречаться с ней, не искать. Неделю или две, она действительно была заинтересована в нем, но его внимание стало напоминать снадобье, которое явно приелось.
Разве не трахалась она с ним несколько раз? Ну, да было, но исключительно в миссионерских позах.
Да, да, да я кончаю, кончаю
Ее стилист покраснела от смущения, когда она «кончила», но продолжала заниматься ее темными волосами, в этот момент вошла горничная из гардеробной с бархатной коробочкой. В ней находилось два ювелирных гарнитура: одиниз Бирманских рубинов от Cartier, сороковых годов и другойиз сапфиров, сделанное в конце пятидесятых Van Cleef & Arpels. Оба колье были бабушкины, одно из них было передано мужем Старшей Вирджинии Элизабет, когда мать родила Джин, другоепередано бабушкой и дедушкой на двадцатую годовщину свадьбы ее родителей.
Джин издала стон, затем выключила звук на своем телефоне и укоризненно покачала головой горничной.
Я хочу бриллианты Уинстона.
Я полагаю, что миссис Болдвейн наденет их.
И Джин, словно копируя жену брата, Шанталь, в сотню с лишним карат безупречно улыбнулась и медленно произнесла, словно разговаривала с идиоткой:
Возьмите бриллианты, которые мой отец купил матери, чертово колье и серьги, и принесите их сюда.
Горничная побледнела.
Рада помочь.
И прежде чем женщина вышла из спальни, Джин окликнула ее:
И почистите их для начала. Я терпеть не могу этот лекарственный парфюм, который исходит от нее.
Рада помочь.
Она немного преувеличила, назвав Flowerbomb от Viktor & Rolf «лекарственным парфюмом», но это, конечно, был не Шанель. Хотя, что можно ожидать от женщины, которая даже не перешла на запах сладкой розы? (Viktor & Rolfкутюрье из Нидерландов, «страны, в которой моды не существует». Горячие почитатели Ив Сен Лорана, они предлагают новое видение моды, при котором фантазия и элегантность идут рука об руку.)
Джин включила звук на телефоне.
Малыш, я должна идти. Мне нужно собираться, жаль, что тебя нет здесь, со мной рядом, но ты же понимаешь.
Мужской взрослый голос что-то пробормотал, как всегда выдавая какие-то никчемные реплики.
Господи, у него всегда так явно проявлялся южный акцент? Бредфорды никогда не имели такого явного искаженного говора, да они растягивали слова, давая понять, на какой стороне Линии Мэйсона-Диксона они родились и жили, и при этом знали разницу между бурбоном и виски. (Линия МэйсонаДиксона (англ. MasonDixon Line) граница, проведённая в 17631767 годах английскими землемерами и астрономами Чарльзом Мэйсоном и Джеремайей Диксоном для разрешения длящегося почти век территориального спора между британскими колониями в Америке: Пенсильванией и Мэрилендом. Линия чётко определила границы современных американских штатов Пенсильвания, Мэриленд, Делавэр и Западная Виргиния. До гражданской войны линия МэйсонаДиксона служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.)
Последнее казалось смехотворным.
Пока, сказала она и повесила трубку.
Как только она отключилась, решила про себя, что пора прекратить с ним отношения, поскольку Конрад стал поговаривать, что готов уйти от жены, а она этого не хотела. У него было двое детей, черт побери о чем он думал. Одно дело поразвлечься на стороне, но детям просто необходима хотя бы видимость, что у них есть двое родителей.
Плюс, она уже поняла, что мать из нее никакая, даже для золотой рыбки.
Через полчаса она стояла одетая в красное платье Кристиан Диора, высшего класса с ожерельем от Гарри Уинстона, ощутимой тяжестью и прохладными камнями, покоящееся у нее на шеи. Она пахла Коко Шанель, классикой, которыми стала пользоваться, когда ей исполнилось тридцать, на ногах красовались Лубутены. (Harry Winston (рус. Гарри Уинстон) американский производитель ювелирных украшений и наручных часов класса люкс. Основатель компании, Гарри Уинстон, стал первым ювелиром Нового Света, покорившим Европу безупречными бриллиантами и филигранной техникой ювелирного исполнения.)
Она не надела трусики.
Самуэль Теодор Лодж собирался прийти к обеду.
Выйдя из своей комнаты в коридор, она взглянула на противоположную дверь. Шестнадцать лет назад в этот день, она родила девочку, которая жила в той комнате, Амелию. И на этом ее участие в воспитании Амелии и закончилось. Няни для грудной девочки, за которыми последовала еще два штата нянь по истечении определенного времени, и теперь они тоже присутствовали, находясь на территории частной средней школы.
Она даже не пыталась хотя бы изредка увидеться с дочерью.
На самом деле, Амелия не приехала домой на весенние каникулы, и это было не так уж плохо. Но на подходе было лето, и возвращения девушки из Hotchkiss особенно никто не ждал, но Амелия скорее всего с нетерпением и радостью ожидала этого.
Может есть какая-нибудь возможность отправить шестнадцатилетнего ребенка в летний лагерь?
Возможно, им следует отправить ее в Европу в тур на два месяца. Викторианцы проделывали это сто лет назад, когда даже не было самолетов и автомобилей.
Они, в конце концов, могли бы заплатить кому-нибудь, кто смог бы ее сопровождать.
И вообще, было огромное желание удерживать дочь, как можно дальше от Истерли, поскольку Джин не любила ее. Ее присутствие было для нее слишком неприкрытым приговором в выборе, совершенных действий и лжи, которые сотворила сама Джин, и никто другой и иногда лучше находится от этих напоминаний как можно дальше, а не иметь их все время перед глазами.
Кроме того, тур по Европе был великолепной идеей. Особенно, если она все правильно сделает.
Джин двигалась вперед, направляясь прямиком к лестнице, как в Таре (имеется ввиду поместье Тара в романе «Унисенные ветром» Маргарет Митчелл), раздваивающейся на верхней площадке, превращаясь в две, ведущие в огромный мраморный холл Истерли. Платье шуршало при каждым ее движении, ниспадающий шелк терся о нижние юбки, и этот звук заставлял ее представлять приглушенный разговор француженок, шьющих это платье.
Спустившись вниз, она повернула правее, поскольку так было ближе к комнате, в которой всегда подавались коктейли, она услышала шаги и голоса. Скорее всего на уже будет присутствовать тридцать два человека, и она будет сидеть с матерью, которая должна прийти, за длинным столом напротив отца, восседающего во главе.
Она делала это миллион раз, и будет проделывать еще миллион раз, поскольку исполняла обязанности хозяйки дома и, если честно, этот долг она выполняла с честью.
Сегодня, почему-то на сердце была грусть.
Наверное, из-за дня рождения Амелии.
Лучше нужно выпить.
Особенно учитывая тот факт, что когда она позвонила дочери, Амелия отказалась спуститься вниз и подойти к телефону общежития.
Именно так бы поступила и сама Джин.
Видите? Она была хорошим родителем, поскольку понимала своего ребенка.
Лейн отказался одевать черный галстук на ужин. Он также остался в своих брюках, сменив только соответствующую рубашку на пуговицах, вместо той, в которой уехал жить с Джеффом на север.
Он спустился вовремя.
Как только попал на первый этаж, попытался избежать собравшихся людей и стал искать выпивку, но встретил старого друга, прежде чем он налил себе Family Reserve.
Ну и ну, наконец-то нью-йоркец вернулся к своим корням, произнес Сэмюэль Теодор Лодж III, когда он вошел.
Лейн невольно улыбнулся.
Как поживает мой любимый загоревший под южным солнцем адвокат?
Пока они обнимались и хлопали друг другу по спине, белокурая женщина, висевшая на руке Сэмюэля Т., внимательно следила за ними и ничего не осталось незамеченным от ее огромных глаз, которые были намного больше, чем можно было сказать о ее платье. Настолько короткое сверху и снизу, что еще чуть-чуть и она могла бы остаться в нижнем белье.
Она однозначно чуть ли не сливалась с Сэмюэлем Т.
Позволь мне представить мисс Саванна Лок, Сэмюэль Т. кивнул на женщину, как бы давая ей разрешение показаться, и она окончательно вжалась в него, наклоняясь и протягивая бледную, тонкую руку. Сходи, принеси нам выпить, дорогая, если тебя не затруднит? У него имеется Family Reserve.
Женщина двинулась к бару, Лейн отрицательно покачал головой.
Я могу обслужить себя сам.
Она стюардесса. Она привыкла обсуживать людей.
Разве теперь они называются стюардессы?
Так что же заставило тебя вернуться? Это явно не относится к Дерби. Эдвард?
Лейн просто пожал плечами, не собираясь вдаваться в подробности по поводу ситуации с мисс Авророй. Слишком было волнительно для него.
Мне нужна твоя помощь кое в чем. В профессиональном плане, вернее.
Глаза Сэмюэля Т. тут же сузились, затем опустились на его руку, где должно было быть обручальное кольцо Лейна.
Решил прибраться в доме, не так ли?
Насколько быстро ты сможешь подготовить документы? Я хочу, чтобы никто не знал, и все было сделано как можно быстрее
Мужчина кивнул.
Позвони мне завтра утром. Я обо всем позабочусь.
Спасибо.
Наверху парадной лестницы появилась его сестра Джина, и начала спускаться, остановившись, предполагая, что собравшиеся захотят изучить платье, в которое она была одета красное платье, и драгоценности были такой стоимостью, что на самом деле на них стоило обратить внимание. Акры красного шелка спадали на пол, комплект бриллиантов достойных Принцессы Ди, словно она была достойна всех Оскаров, журнала «Town & Country» и двора королевы Великобритании, в общем всего сразу.
Восстановилась полная тишина, через весь холл пронесся трепет или вздохи осуждения.
Репутация Джины опережала ее.
Скорее всего это было семейное.
Но как только она увидела Лейна рядом с Сэмюэлем Т., ее брови взметнулись вверх, и на долю секунды она открыто и радостно улыбнулась, тот прежний свет вернулся в ее глаза, как бы стирая годы у них троих, какими они были раньше до того, когда столько всего произошло.
Прошу меня извинить, сказал Сэмюэль Т. Я пойду посмотрю, что с нашей выпивкой. Думаю, моя спутница заблудилась на обратном пути.
Дом не настолько большой.
Может, для тебя и для меня.
Сэмюэль Т. отвернулся, Джин приподняла свое красное платье и наконец закончила свой выход. Ступив на мраморный черно-белый пол, она подошла прямиком к Лейну, ее шпильки, цокали по камню, положенному сотни лет назад. Он рассчитывал приветствовать ее по-джентльменски, просто пожать руку, но они обнялись, и он дотронулся до ее волос и драгоценностей, но сжав ее в своих объятьях, он почувствовал ее дрожь.
Я так рада, что ты вернулся, сказала она сиплым голосом. Тебе стоило сообщить мне об этом.
Он вдруг вспомнил, что сегодня день рождения Амелии.
Он собирался что-то сказать, но она отступила назад и вернула соответствующую маску на лицо, Кэтрин Хепберн освободила бы свое место, поскольку появилась прекрасная замена, вызвав у Лейна боль в груди.
Мне нужно выпить, заявила она. И куда отправился Сэмюэль Т.?
Он не один сегодня, Джин.
Как будто, это имеет значение?
Она ушла с поднятой головой, расправив плечи, ему стало жаль бедную блондинку-стюардессу. Лейн не имел понятия, кто сопровождает Сэмюэля Т., но она однозначно получила право на это свидание: в баре, она уселась ему на колени, словно револьвер, вошедший в кобуру, полностью отдавая себе отчет, что собирается применить средства защиты своей территории.
По крайней мере, ему будет на что посмотреть за ужином.
Ваш Family Reserve, сэр? Мистер Лодж попросил принести вам стакан с его высочайшим уважением.
Лейн повернулся на звук голоса и улыбнулся. Реджинальд Трессел был барменом в Истерли по жизненно, афро-американский джентльмен в черном фраке и начищенных туфлях был более знаменит, чем многие из гостей, присутствующие здесь.
Спасибо, Редж, Лейн взял низкий стакан из хрусталя с серебряного подноса. Привет и спасибо, что сообщил о мисс Авроре. Ты получил мое голосовое сообщение?
Да. И я понял, что вы захотите приехать сюда.
Она выглядит лучше, чем я думал, у нее все будет хорошо.
Она старается. Вы не уедите в ближайшее время, не так ли?
Эй, как дела у Хейзел? Лейн отклонился от прямого ответа.
Намного лучше, спасибо. И я также знаю, что вы не вернетесь на север, пока не закончите кое-какие дела.
Реджинальд улыбнулся, и его улыбка осталась прежней, не изменилась затемненного света в его темных глазах, потом он решил вернуться к своим обязанностям, начиная пробираться через толпу, как известный государственный деятель, и многие приветствовали его, как равного.
Лейн вспомнил, что когда он был молодым, окружающие говорили, что мистер Трессел являлся как бы неофициальным мэром Чарлмонта, и это, конечно же, осталось прежним.
Господи, он не был готов отпустить и потерять мисс Аврору. Это было своего рода, словно выставить Истерли на продажу, что было фактически невозможно, но он не мог понять, как Вселенная все еще продолжает функционировать должным образом
Запах сигаретного дыма заставил его окоченеть.
Существовал только один человек, которому разрешалось курить в доме.
От этой мысли, Лейн стал пробираться в противоположном направлении.
Его отец всегда курил в лучших традициях Истерли, означающие, что несмотря на то, что мужчина был астматиком, он рассматривал в этом свое патриотическое право заработать себе рак легких, которым он уже был болен или мог бы заболеть. Он считал, что настоящий мужчина никогда не позволит даме вытянуть его из собственного кресла за столом, чтобы покурить, никогда не позволит издеваться над его охотничьими собаками и никогда не заболеет.
Хорошие нормы поведения. Проблема заключалась в том, что в них, в нормах, не присутствовали дети, его собственные дети, и люди, которые работали на него, а также не рассматривалась его роль в качестве мужа. А как же десять заповедей? Всего лишь древний список перечислений, используемый исключительно, чтобы управлять жизнями других людей, и особенно не переживая, когда они отстреливают друг друга.
Это было забавно. Благодаря привычке своего отца, Лейн никогда не курил, и это не было своего рода протестом. С детства он, его братья и сестра всякий раз ощущали запах сигаретного дыма перед тем, как появлялся отец, и как правило, для них это не несло ничего хорошего. Следовательно, он приобрел, как и все остальные, рефлекс, как у собаки Павлова всякий раз, когда чувствовал запах сигарет.
Наверное, это было единственное положительное, что отец сделал для них. Но несмотря ни на что, для них это была сомнительная, но все же выгода.
Лед, ударяясь о края хрусталя, издавал звук колокольчиков, пока он шел через дом, не зная, куда направляется до того момента, пока не очутился перед двойными дверями оранжереи. Несмотря на то, что они были закрыты, он уловил запах цветов, и застыл на некоторое время, рассматривая через стекло зеленую яркую территорию по другую сторону.
Лиззи ни на минуту не сомневалась, создавая букеты, собственно это она проделывала каждый год, в четверг перед Дерби.
Он подумал, что напоминает сам себе мотылька, летящего на пламя свечи, молча наблюдая за ней, его рука потянулась и повернула медную ручку.
Звук голоса Греты фон Шлибер, говорящей на немецком, почти заставил его развернуться назад. Эта женщина ненавидела его из-за того, что он совершил с Лиззи, и она не относилась к тем, кто готов был скрывать свое мнение. Скорее всего, в данный момент у нее садовые ножницы в руках.
Но тяга к Лиззи была сильнее, чем любое чувство самосохранения.
И она была здесь.
Несмотря на то, что было уже восемь вечера, она восседала на вращающемся стуле перед столом с двадцатью пятью серебряными круглыми вазами размером с баскетбольный мяч. Половина из них уже была заполнена бледно-розовыми и бело-кремовыми цветами, а остальные были готовы, наполненные влажными губками, ожидая, чтобы в них воткнули цветы.
Она оглянулась через плечо, мельком взглянув на него, и продолжила говорить, ничего не упуская:
столы и стулья под тентом. Кроме того, ты не могла бы еще заполучить предохраняющего спрея?
Грета не казалась такой спокойной. Хотя она явно собиралась уйти отсюда, со своей большой ярко-зеленой сумкой Prada на плече, и маленькой сигнализацией-ключами от машины, она послала ему определенный взгляд и резко замолчала, он предположил, что она не двинется с места, пока он будет оставаться здесь.
Хорошо, спокойным голосом произнесла Лиззи. Ты можешь идти.
Грета что-то пробормотала по-немецки, затем вышла за дверь в сад, что-то бормоча себе под нос.
Что она сказала? спросил он, когда они остались одни.
Не знаю. Наверное, что-то вроде рояля, упавшего на твою голову.
Он замолчал, посасывая холодный виски сквозь зубы.
Что это значит? Я ожидал от нее чего-то более кровавого.
Думаю, Steinway даже со своей высоты может доставить тебе некоторые неудобства.
Вокруг нее было около полдюжины пяти-галлоновых серебряных ведер, каждое, наполненное различными цветами, и она выбирала соответствующее, словно играла по нотам на каком-то музыкальном инструменте: сначала одно, потом возвращалась к первому, затем к третьему, четвертому, пятому. Результат: за короткий период времени появлялись головки цветов, установленные в полированную серебряную вазу.
Я могу помочь? спросил он.
Да, если ты уйдешь.
У тебя почти закончились ведра, он оглянулся. Я принесу тебе еще одно
Хорошо и возвращайся к своему ужину, отрезала она. Ты не помогаешь
Ты почти закончила с этим количеством.
Он поставил свой стакан на стол, заполненный пустыми вазами и начал расчищать для нее пространство, перемещая наполненные ведра.
Спасибо, пробормотала она, пока он убирал вазы, относя их к керамической раковине. Ты можешь сейчас идти
Я развожусь.
На ее лице не отразилось ничего, но ее руки, несомненно, сильные руки, чуть не уронили розу, вытаскивая ее из ведра, которое он придвинул к ней.
Надеюсь не из-за меня, сказала она.
Он перевернул одно пустое ведро и уселся на него, держа низкий стакан с бурбоном между коленями.
Лиззи
Что ты хочешь, чтобы я сказалапоздравляю? она взглянула на него. Или ты пребываешь сейчас в слезливом настроении, бросившись в печаль? Именно сейчас я скажу тебе, жалость к тебеэто последнее, что ты можешь от меня получить
Я никогда не любил Шанталь.
А это имеет значение сейчас? Лиззи закатила глаза. Женщина носила от тебя ребенка. Может ты и не любил ее, но явно чем-то с ней занимался.
Лиззи
Знаешь, что меня выводит из себя, твой благоразумный надоедливый тон. Такое впечатление, будто я делаю что-то неправильное, не предоставляя тебе шанса поговорить о всех тех способах, жертвой которых ты стал. Но я уверена, что права: ты преследовал меня долго и упорно, и я согласилась иметь с тобой отношения, потому что жалела, что произошло с твоим братом. В это же время, ты соединился с идеальной по социальному статусу продолжательницей рода, чтобы скрыть тот факт, что у тебя были отношения с другой. У тебя возникла проблема, когда я отказалась быть твоим позорным маленький секретом.
Черт побери, Лиззи все было не так
Возможно, на твой взгляд
Я никогда не относился к тебе так ужасно!
Ты должно быть шутишь. Как ты думаешь, что я почувствовала, когда ты сказал мне о своей любви, а потом прочитала о твоей помолвке в газетах на следующее утро? она вскинула вверх руки. Ты хоть представляешь, что это значило для меня? Яумная женщина. У меня есть своя ферма, за которую я плачу из своего кармана. Я получила степень магистра в Корнельском университет, она выпятила грудь вперед. Я забочусь о себе. И еще, она отвела глаза. Я до сих пор с тобой.
Я не давал объявление об этом.
Ну, там была большая фотография вас двоих.
Это была не моя вина.
Бред сивой кобылы! Ты пытаешься мне сообщить, что к твоей голове приставили заряженный пистолет, заставив жениться на Шанталь?
Ты не захотела со мной разговаривать! И она была беременна, я не хотел, чтобы мой ребенок родился бастардом. Я полагал, что это единственный способ в такой ситуации быть мужчиной.
Ах, ты мужчина, тогда все в порядке. Также, как и то, что она выносила твоего ребенка.
Лейн выругался и опустил голову. Господи, он потратил так много времени, представляя, как у него все сложится с Лиззи начиная с того момента, когда они начали только встречаться, но произошел случайный секс с Шанталь, которой он поверил на слово, когда она сообщила ему, что сидит на таблетках.
Но все теперь поняли, как на самом деле обстояло дело.
И беременность не была единственным сюрпризом от Шанталь, уготованным ему. Второйбыл еще более разрушительным.
Поэтому что мы здесь делаем? спросила Лиззи, переходя к следующей вазе. Все это на самом деле меня не касается.
Тогда почему я не остался с ней? он наклонился вперед. Давай все выясним до конца, так почему я не остался с ней, почему уехал почти на два года? И если я хотел бы ребенка от нее, почему она не забеременела еще раз, после того как потеряла первого?
Лиззи отрицательно покачала головой и уставилась на него.
Какую часть «все это меня не касается», ты не в состоянии понять?
И он двинулся на нее.
Как и в их первый поцелуй в саду, в темноте, в летнюю жару, он утратил контроль над своими эмоциями, как только опустился на ее губы, настоящий инстинкт ничего больше, он собирался бороться: минутой назад они спорили, следующую минуту он метнулся к ней, сократив расстояние, схватил за затылок и жадно поцеловал.
И, как и прежде, она ответила ему.
С ее стороны не было страсти, и он был чертовски уверен, что для нее соединение их губ было ничем иным, как продолжением конфликта, словесной перепалкой, происходящим невербальным общением.
Лейну было все равно. Он брал ее таким способом, каким мог получить на данный момент.
Глава 10
Это была, конечно, совершенно дурацкая идея.
Лиззи ответила на поцелуй Лэйна, который словно воронка всосал в себя два года гнева, разочарования и боли. И черт бы его побрал, но Лейн пах бурбоном, безрассудством и первородным сексом, и ей это нравилось.
Она скучала по этому.
И это заставляло ее еще больше злиться. Она хотела сказать, что это было ужаснопротив ее воли, с применением силы.
Все это было неправильно. Она просунула язык в его рот, и вцепилась пальцами в его плечи, и именно она, храни ее Господь, притянула его к себе, их тела были настолько близко прижаты друг к другу.
Она даже почувствовала его эрекцию.
Его тело не изменилось, пока они были в разлуке, те же жесткие мышцы и длинные ноги. И он поцеловался так же, как и преждегрубо, жадно, несмотря на то, что был воспитан джентльменом. И тепло, разливающееся между ними превращалось в жар.
Что еще могло бы быть хуже? Воспоминания они вместе, кожа к коже, напряжение, движения, похороненная боль и ощущение от его предательства под лавиной эротические воспоминаний.
На долю секунды, она вдруг поняла, что собиралась заняться с ним сексом прямо здесь и сейчас.
Да, чтобы показать ему, что она говорит серьезно.
Реальный момент Глории Стайнем. (Американская журналистка, общественный и политический деятель, лидер феминистских движений, в 60-х и 70-хактивная участница Движения за освобождение женщин (Women's Liberation Movement). Как известная писательница и политический деятель, Стейнем стала основательницей множества организаций и проектов. Кроме того, онаобладательница многих наград и почетных званий.)
Что-то опрокинулось на столе и разбилось в тишине, затем послышался всплеск и ее бедра испытали шок от холодной воды. Вскочив, она оттолкнула его с такой силой, что он оступился и упал назад, приземлившись на кафельный пол.
Она подняла руку и вытерла рот.
Какого черта ты делаешь!
Глупый вопрос. Больше похоже, что делала она.
Он поднялся на ноги.
Я хотел поцеловать тебя с тех пор, как вернулся.
Чувство не взаимно
Полное дерьмо, он потянулся за своим стаканом и сделал глоток. Ты все еще хочешь меня
Убирайся!
Ты выгоняешь меня из моей собственной оранжереи?
Или уходишь ты или я, сорвалась она, и эти цветы сами не пойдут, чтобы очутиться в этих вазах. Ты же не хочешь, чтобы половина столов были пустыми на вечеринки Дерби?
Меня не волнует, что на них будет. И эта чертова вечеринка тоже. И все это, он махнул рукой, возможно, было бы более убедительно, если бы он не держал стакан с бурбоном в руке, который производила его семья. Я оставил все это, Лиззи. Я действительно сделал так.
Мотрин. Вот что ей нужно.
Поменьше находится рядом с ним, и побольше принять обезболивающего.
Я сдаюсь, пробормотала она. Ты выиграл, я ухожу.
Она отвернулась, он схватил ее и повернул к себе лицом, прижав вплотную к своему телу. Именно тогда она заметила, насколько старше он выглядит, по сравнению с тем, когда она видела его в последний раз. Его лицо заострилось, взгляд стал более циничным, и морщинки в уголках глаз стали глубже.
К сожалению, от этого он стал выглядеть еще более привлекательным.
Никакого дерьма с Шанталь не было, о котором ты думаешь, сказал он мрачно.
Даже если бы была хотя бы половина
Ты не понимаешь.
Я была влюблена в тебя, ее голос дрогнул, она попыталась оттолкнуть его. Я не думала, что мы поженимся, но не предполагала, что ты пойдешь к алтарю с другой, кроме того, которая оказалась беременной и произошло это, пока ты был со мной.
Я порвал с ней, Лиззи. Прежде чем вернулся сюда в апреле, я сказал, что все кончено.
Это не верность, это было
Я три месяца с ней не встречался, Лиззи. Ну, посчитай сама. Накануне вечером я приехал домой на мамин день рождения в конце марта, и это был последний раз, когда я виделся с Шанталь. Ты и я Мы были весь май, в конце июня я узнал о ее беременности. Если ты вспомнишь, я не оставлял Истерли все это время. Ты знала, где я был каждую ночь и днем, потому что я был с тобой рядом. Он смотрел на нее сверху вниз. Три месяца мы были вместе. Не два месяца, не один. Три, Лиззи.
Она обхватила свою лицо руками, борясь с логикой.
Пожалуйста, прекрати.
Прекратить что?
Повторять мое имя. Это придает тебе иллюзию правдивости.
Я не вру. И я хотел сказать тебе это в течение двух лет, он снова выругался. Еще больше, но я не хочу углубляться в это. Это не влияет на то, что происходит между нами.
Прежде чем она приняла осознанное решение, чтобы присесть, она обнаружила, что уже сидела на кресле на колесиках. Уставившись на свои руки, согнула пальцы, чувствуя скованность в суставах и почему-то вдруг вспомнила идеально ухоженные, гладкие руки Шанталь, не испещренные линиями жизни на ладонях. Она же была полной противоположностью ей. Ее руки были руками труженицы, поцарапанные шипами роз и с грязью под ногтями, которую она уберет только, когда окажется дома сегодня вечером, покрытые веснушками, от копания на солнце без перчаток и она была абсолютно уверена, что на пальцах не красовались бриллианты в миллион долларов.
Я женился на Шанталь в здании суда после того, как ты бросила меня, резко сказал он. Ребенок не виноват и не должен расти без родителей, я не собирался делать что-то подобное со своим ребенком независимо от того, какие чувства я испытывал к его матери. Мне пришлось уехать из города. Брак с Шанталь всего лишь назывался браком, поэтому я отправился на север в Нью-Йорк и остановился у своего приятеля из Университета Виргинии. Прошло совсем немного времени, и Шанталь позвонила и сказала, что потеряла ребенка.
Горечь в его голосе понизила его тембр, заставив глухо произносить слова, она едва могла их расслышать.
Она не любила меня, пробормотал он. Не тогда, не сейчас.
Как ты можешь так говорить, услышала Лиззи себя.
Поверь мне.
Похоже, она очень рада, что ты вернулся.
Я вернулся сюда не из-за нее, и я ясно дал это понять. Эта женщина способна привязаться только к источнику дохода.
Я думала, что у нее есть свои деньги.
Ничто по сравнению с моими.
Да, она могла себе представитьэто было действительно правдой. Существовали европейские страны с меньшим годовым доходом, чем Брэдфорды.
Ты любовь всей моей жизни, будешь ты со мной или нет, она в шоке смотрела на него, он просто пожал плечами. Я не могу изменить того, что случилось, и я знаю, нет пути назад единственное, что я прошуне поддавайся тому, что ты видишь, иногда это значит совсем другое, хорошо? Ты провела только десять лет с моей семьей, я же был с ними и людьми, которые окружают нас, всю жизнь. Вот почему ты мне нужна. Ты настоящая. Ты не такая, как они и это очень, очень хорошо.