Прямой мутноватый взгляд сообщил, что парень хорошенько принял на грудь. Ему хотелось приключений, все равно каких.
Султан! последовал окрик Гаруна.
Он продирался к нам сквозь расступавшиеся парочки. Сзади мелькнуло побелевшее лицо Мадины.
Ничего, вдруг сказала Настя, обнимая самоназначившегося кавалера, все нормально, это поставит в беседе нужную точку, правда?
Она повисла на другом, который проявил больше упорства и нахальства в достижении цели (в ее понимании это рыцарство?), а глаза все еще глядели на меня.
Да. Я отвернулся.
Делать нечего, дама сделала выбор, и возможный конфликт самцов умер на корню. Я вернулся к старой истине: с чем невозможно бороться, то нужно принять, и на душе, если постараться, станет спокойно. С чем или с кем я мог бороться здесь? Только с недотепистым собой, ханжой, как сказала Настя, который ничего не предпринимает, а лишь трусливо мечтает, чтобы мир танцевал под его дудку. К сожалению, так не бывает. В результате мир выбирал чужие дудки.
В голове зазвучала песня, которую часто слушал папа: «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?»
Соперник с ухмылкой уносил в чувственный транс бывшее недавно моим достояние государства, его золотой запас, отданный теперь в чужие руки. Сам золотой запас нисколько не возражал. Как сказал бы в таком случае мой победивший противникабыдна, да-а.
Да. Обидно. До чертиков. Но чтоб изменить мир, начинать нужно с себя, и в следующий раз переходящее знамя красоты и соблазна попадет к кому надо. Впрочем а надо ли такое оно конкретному кому надо?
Оставив вопрос нерешенным, я шагнул к дивану. Меня догнал Гарун:
Все хорошо?
Чудесно.
Когда с кем-то дружишь, внимания на национальность не обращаешь. Даже вопросом таким не задаешься, удивляясь, когда посторонний начинает выискивать проблему. Нет здесь проблемы. Будь человеком, живи по совести, и наплевать, что написано в анкете или какого цвета кожа. Мы с приятелем доказывали это примером. К сожалению, кроме совести у людей имелись родственники, а в их присутствии однозначные понятия вдруг становились расплывчатыми. Мне в таких случаях было проще, чем Гаруну, которому приходилось изворачиваться, как червю на крючке.
Не принимай близко к сердцу, сказал приятель. Султану нравится Настя, а ты ему карты путаешь.
Я?! Чем?
Хотя бы тем, что тебя она не боится.
Я поглядел на танцевавшую парочку. Настя со смешками отбивалась от бесстыдно гулявших по ней волосатых щупалец, в глазах вместе с весельем мелькал легкий страх. Словно она укрощала необъезженного жеребца.
А он пробовал меньше распускать руки? буркнул я.
Некоторым девчонкам это нравится.
Мне казалось, что Настя интересует тебя.
Интересовала, но на стороне роскошный вариант наклевывается, и сокурсницы лишь отвлекают. Гарун огляделся. Хочешь, еще с кем-нибудь познакомлю?
Неужели выгляжу столь жалким, что всем хочется меня облагодетельствовать?
Спасибо, я сам.
В кармане друга затрезвонило. При взгляде на телефон его лицо посерьезнело, он обернулся к своим, вылетело несколько непонятных слов. Бросив партнерш и прочие занятия, все кавказцы ринулись в прихожую. Возникшая рядом Мадина не слышала начала фразы и переспросила брата по-русски:
Что случилось?
У Шамиля проблемы с
Покосившись на меня, он не закончил фразу.
Шамилем звали неуемного родственника, он тоже был студентом, но почему-то не удосужился почтить присутствием сегодняшнее мероприятие. Впрочем, я был только рад. Из-за таких Шамилей нормальные ребята вроде Гаруна скопом зарабатывали репутацию подонков. В семье любого народа есть пена на волнах огромного моря, которую видно в первую очередь. За границей о россиянах судят по выходкам богатеньких мажоров и пляжно-алкогольному быдлу, а о кавказцах у наспо таким как Шамиль. Снова он попал в переплет, и потребовалась помощь других, нормальных, чтобы вытащить из передряги, в которой, наверняка, он оказался по собственной воле. Тоже традициясвоих надо спасать потому, что они свои, какими бы ни были. «Наших бьют»не кавказское изобретение, но на Кавказе возведено в абсолют.
Все присутствовавшие парни деловито одевались-обувались, на меня старательно не обращали внимания.
Могу чем-то помочь? бросил я понесшемуся к выходу другу.
Не в этом случае. Ты же понимаешь.
Да, я понимал.
Глава 3
Дружба началась давно. В далеком южном городке наши семьи жили на одной лестничной площадке. Моих бабушку с дедушкой туда забросила судьба в лице ЦК КПСС, в перемешивании многонациональной страны создававшей единый советский народ. В расчеты вкралась ошибка, и пошла такая «дружба народов», что всем поплохело. Когда последствия «дружбы» угрожали моей семье, соседи-дагестанцы предлагали провести ночь у них. На появившийся в первый раз вопрос «Почему?» они отводили глазана эти ночи планировались погромы по национальному признаку. Предупредить и защитить старались многие из местных. Впрочем, серьезных инцидентов в нашем городе не случилось, глобальные неприятности ушли в прошлое, а настоящая дружба осталась.
Сначала мы играли дома, а после прибавления в обеих семьях игры переместились во двор. Гарун нередко спасал меня от уличной шпаны, что смотрела на форму носа, а не на внутренние качества. Бывало, и я вступался за приятеля, когда происходило наоборот, и чужих не устраивала именно высоко задранная планка его принципов, которые мешали поступать с другими по-старобасенному «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Тогда нам доставалось обоим, а дружба с каждой передрягой крепла.
После рождения сестренки мои родители стали искать работу в центральной или северо-западной России, и мы переехали в тихий городишко, откуда я вскоре отправился на учебу в областной центр. Переписка с другом продолжалась. Через некоторое время Гарун поступил в один институт со мной, мы вновь оказались вместе, и помогать другу выпутываться из затруднительных ситуаций, когда местным не нравилась его форма носа, доводилось уже мне. Ситуация перевернулась.
Мы были как братья. И не надо этого дурацкого «как». Братья. Когда вдвоем. Если же Гарун оказывался в окружении земляков Внешне ничего не менялось, но я отчетливо видел, как дань зову крови не дает ему быть собой. Сейчас он умчался защищать своих, путь даже неправых. Я остался. Это не моя война. А если моя, то сегодня я вряд ли выступил бы с ним плечом к плечу.
Музыкальный центр по-прежнему завлекал красивой мелодией, но настроение сломалось. Танцы отпалиединственным представителем сильной половины человечества остался я, а своим кавалером ни одна из девиц меня не видела. За исключением Мадины. А ее своей дамой не видел я.
Предпочтя пассивное наблюдение ненужной активности, я опустился на одно из освободившихся мест. К этому времени большинство девиц было навеселе, некоторые настолько, что не заметили массового исхода кавалеров. Они с трудом водили глазами в поисках места, где бы свить временное гнездышко умученным танцами и алкоголем телам. Продолжение развлечений требовалось считанным единицам, а главной пантерой в стае ненасытных хищниц оставалась Мадина.
Предлагаю сыграть в твистер.
На месте недавних танцев немедленно расстелили простыню с рядами разноцветных кружков.
Кваздапил, чего в стороне сидишь? Давай, сюда иди, самое веселье начинается.
Не любитель я таких развлечений.
А кто тебя спрашивает, любитель ты или не любитель? Мадина встала надо мной в грозной позе «руки в боки». Ты кавалер и обязан развлекать девушек А-а, предпочитаешь смотреть? Такое право нужно заслужить!
Минералка закончилась! раздался вскрик из-за стола. Вообще!
Меня подбросило:
Сейчас схожу.
При этом я так посмотрел на заводилу, что она хмыкнула:
Не задерживайся. И не исчезай, а то пожалуюсь брату, что ты бросил нас на произвол судьбы. А вдруг что-то случится?
Я выметнулся в коридор.
Уличные ларьки недавно снесли, пришлось бежать в ближайший круглосуточный павильон. Пересчитав наличность, почти на все деньги я набрал лимонадов и минералки. В отличие от чисто мужских собраний, где на столах первой исчезает именно алкоголесодержащая составляющая, к совместным посиделкам мужчины подходили основательнее. Спиртное закупалось с запасом, а про воду, как правило, забывалось, что в очередной раз подтвердил сегодняшний вечер.
Вернувшись, я изобразил курьера:
Воду заказывали?
Мне улыбнулисьте, кто сумел меня заметить. Остальные были заняты. Похожие на горстку муравьев, потревоженных туристом, наступившим на их жилище, они превратились в единую кучу-малуналезали и подныривали, изгибались и вывертывались, просачивались и тонули в цветной груде тел и переплетенных конечностей. Мадину задавили и потеряли где-то внизу, прижав и перекрутив, словно она резиновая. Виды, честно говоря, для мужского взгляда открывались аховые.
Голос ведущей объявил следующий ход, Мадина взмолилась:
Не-е-ет! Я не могу порваться по такому глупому поводу, прошу пощады!
И тут
Кваздапил, помогай!
Я отыскал глазами источник звука. Это была Настя, она не участвовала в игре, ее страдальческий взгляд указывал на одну из перебравших спиртного подруг.
Надо отвезти Теплицу домой.
Люська Теплицына с логичным прозвищем Теплица была в отрубе. Прежде чем отключиться, она изгадила себя сверху донизу, отторгнутое организмом попало на платье и под него. Безобразное зрелище. Настя оттирала налипшее тряпками, которые ей подносила носившаяся по комнатам Хадя.
Говорила ей не мешать, умудренно качала головой одна из собутыльниц.
Нужно уметь вовремя остановиться, значимо кивала вторая, пока губы отхлебывали из очередного стакана.
Общими усилиями ничего не чувствовавший полутруп привели в сносное состояние, поставили вертикально и обернули курткой, затем все отошли, и получившийся «сверток» оказался у меня в руках.
Настя недоверчиво покосилась:
Донесешь?
Не переживай, буркнул я.
Теперь посмотрим, кто здесь рыцарь.
Из яркой бабочки Люська превратилась в серую куколку, точнее, в неустойчивую тряпичную куклу. Мне помогли взвалить ее на спину, болтавшаяся голова врезала по моему затылку и даже не охнула. А я охнул. Из глаз посыпались искры. Пришлось двигаться осторожнейот следующего удара легко потерять равновесие, а падение чревато физическими и моральными проблемами как для меня, так и для ноши, которой сейчас это, конечно, безразлично, но позже, зуб даю, мне все припомнят. Да и перед девчонками стыдно с таким простым делом не справиться. Кому интересен молодой человек, который девушку на руках носить не умеет?
Мы вышли на улицуя, мой груз и Настя, помогавшая доставить непутевую подружку до места. На то, что я сумею сделать это в одиночку, она, несшая две сумочкисвою и жертвы алкоголяне надеялась.
Ты куда? На меня, направившегося к остановке, уставился недоуменный взгляд. Нет. Такси возьмем.
Пока вызовем, пока приедут
Звонить не будем. Поймаем.
В позе классической соблазнительницывыпятив фронт, оттопырив тыл и чуть выставив одну ножкуНастя вышла ловить попутку. Я покраснел. Не от нескромного вида, хотя, будь я водителем, непременно обратил бы внимание. Правда, не факт, что взял бы на борт. Сочетание таких факторов, как поздний час, темнота, голоногая красотка в коротком платье, которую сопровождает приятель, на чьих плечах в полном неадеквате покоится еще одна возможная пассажиркавсе это решало вопрос о подвозе очаровательной незнакомки не в ее пользу.
Краснеть мне пришлось по другому поводу.
У меня я едва совладал с голосом, с собой денег нет.
Настя хмыкнула:
А еще в кавалеры набивался, выяснял, чем настоящие мужчины берут.
Деньгами? ядовито куснул я.
Настя передернула плечами:
Умением решать проблемы.
Для этого и нужны деньги.
Для этого нужны голова и желание. Отсутствие денегтоже проблема, которую нужно уметь решать.
С провокационным мнением хотелось поспорить, но дальше прозвучало:
Успокойся, у меня есть, чем расплатиться.
Не сомневаюсь, презрительно выдавил я под нос.
Дискуссии вести расхотелось.
Из темноты выдвинулась фигура, и мы умолкли, пока темный силуэт не приблизился.
Проблемы? раздался гортанный голос.
Султан? Настя всплеснула руками. Напугал.
А Гарун где? поинтересовался я.
Меня Султан проигнорировал, он ответил Насте, но именно на мой вопрос:
Наши скоро подъедут. Проводить?
Его покачивало. То ли хорошо поддал, то ли обкурился. По этой причине его, наверное, не взяли с собой и вместо выезда на «стрелку» отправили прогуляться. В критической ситуации от таких вреда больше, чем пользы.
Настя переводила взгляд с него на меня, выбирая меньшее зло.
Спасибо, не надо, наконец, выдавила она.
Не обсуждается.
Настя настояла:
Мы с Кваздапилом справимся.
Даже Султан понял, что это боязнь остаться с ним наедине. Его мутный взор остановился на безвольном мешке на моем горбу. Мысль забрать ношу, чтобы остаться единственным кавалером, не прошлаего не удержали бы ноги. И мысль сменилась на более трезвую.
В гости не напрашиваюсь, но бросить в беде не могу. Султан шагнул к краю тротуара, рука поднялась в голосующем жесте. На улице ночь, всякое бывает. Довезу до подъезда, чтобы ничего не случилось.
Ага, до подъезда. Вспомнилась недавняя отповедь Насти: «Они сами создают обстоятельства, при этом ничего не берется в расчет. Потому им иногда улыбается удача. Заслуженная награда за рыцарство». А может, ну ее, эту Настю, к рыцарям? Пусть едут тепленькой компанией, скатертью дорога.
К нам свернул темный седанчик. Ни покачивавшийся Султан, ни моя заплечная ноша хозяина не смутили, стремление заработать пересилило инстинкт сохранения жизни и транспорта. В приоткрывшемся окошке пассажирской двери показалась голова шофера, изогнувшегося к клиентам:
Куда едем?
Настя распахнула для меня заднюю дверь машины, к водителю полетело:
До площади, там покажу.
Султан взялся за ручку передней дверцы, но был отодвинут скользнувшей туда Настей:
Султанчик, в следующий раз, хорошо?
Тот шагнул на асфальт перед машиной:
Нет. Подождите.
Я даже взмок, посчитав, что настойчивый кавалер устроит дикую заварушку или, как минимум, втиснется к попахивавшей Люське.
Обойдя машину, Султан постучал в окно водителя, в приоткрывшуюся щель упала купюра:
С ветерком и без проблем, ясно?
Когда одинокая фигура скрылась вдали, Настя выдохнула.
Пронесло. Теперь налево.
Последнее предназначалось водителю. Тот спокойно рулил, обстоятельства и запах его не смущаливидимо, плата покрыла неудобства. У одной из высоток в спальном районе мы вышли, скользкое тело вновь заняло место на моей спине. В лифт скривившаяся Настя заставила себя войти вместе с нами.
Звонок в нужную квартиру ничего не дал.
Постучи, сказала Настя.
Я постучал.
Сильнее стучи.
Мой кулак едва не разнес железную дверь. Опять ничего, кроме пожилой соседки, чья недовольная физиономия выглянула из противоположной двери.
Не скажете, Люсины родители дома? осведомилась Настя.
Павел Евграфович с Ольгой Георгиевной на юг уехали. Соседка презрительно задрала подбородок. Этой шалаве квартиру оставили. Надеялись, что у нее совесть проснется. Нечему там просыпаться!
Соседская дверь с грохотом захлопнулась.
Настя порылась в сумочке подруги. Два ключа со связки подошли, замки поочередно клацнули, перед нами раззявилась черная пасть прихожей.
Вноси, приказала Настя. Клади здесь, в коридоре.
Загорелся свет. Мы разулись и разули подопечную.
Квартира Теплицыных выглядела богато: мебельновая, стены украшены тарелками с росписью, африканскими масками, индейскими талисманами из перьев и другими, большей частью заграничными, сувенирами. Прихожая продолжалась как небольшой коридор, он упирался в ванную и туалет, а в стороны расходилось две пары дверей. На кухню и в зашторенную гостиную приглашали открытые створки, а другие две комнаты (видимо, спальни) были прикрыты.
Еще вчера я мог лишь фантазировать на такую тему: одни в квартире с чарующей соблазнительницей, которая смущала взоры всех мужчин от мала до велика. И вот все это на самом деле. Но то, как оно происходило, с мечтами категорически не совпадало.
Я помог избавить Люську от куртки. Напарница отбросила ее в сторону и взялась за низ Люськиного платья: