Я слушала эту неожиданную исповедь и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть момент. А Дэн, словно забыв о моем существовании, продолжал говорить надтреснутым голосом, уставившись в одну точку, и словно напряженно размышляя о чем-то.
Ладно, тряхнул он головой, словно вырываясь из омута воспоминаний, Я отпущу тебя. И твоего парня, что так уютно пристроился за моей спиной. Да, обернувшись, он встретился глазами с напряженным взглядом Дана, Я сразу тебя заметил. Надеюсь, ты не убил моего товарища?
Нет, коротко выдохнул Воронцов.
Дэн кивнул:
Хорошо. Мне не нужны лишние разговоры и разборки. Вот как мы поступимты вырубишь меня. Чтобы всё выглядело более натурально. А после освободишь свою подругуи вы сбежите. Ясно?
Зачем ты это делаешь? вместо ответа спросил Воронцов, всё еще не доверяя моему охраннику.
И я прекрасно его понималаальтруизм в среде наркоторговцев был крайне редким явлением. Тем более в том случае, когда у них из-под носа увели довольно внушительное количество товара.
Но Дэн лишь пожал плечами и кивнул в мою сторону:
Твоя подруга напомнила мне кое-что очень важное. Я продал себясвое тело, совесть и, скорее всего, душу. Но кое-что у меня еще осталось. Очень крохотная частичка, но она оказалась сильнее. Поэтомууходите, пока я не передумал.
Спасибо, успела я обронить, прежде чем Дан одним мощным ударом вырубил парня, неожиданно подарившего нам свободу.
Денис рухнул на грязный пол, как подкошенный. А Дан, не тратя больше времени, подскочил ко мне, чтобы, наконец, развязать мои порядком онемевшие руки.
Как ты поняла? спросил он негромко.
Что именно? Уточняйте, доктор, я вообще-то по природе своей догадлива.
Я почти почувствовала, как Дан закатывает глаза. Видеть я этого не могла, поскольку именно в этот момент доктор стоял за моей спиной, высвобождая мои руки из плена веревок.
Про девушку, соизволил он пояснить свою мысль.
Я, потирая покрасневшие запястья, кивнула на лежащего без сознания парня.
Его татуировки. Одна из нихирис, оплетенный черной лентой.
Дан нахмурился:
И? Что в этом такого?
Понимая, что это сейчас крайне неуместно, но всё равно не в силах скрыть легкое превосходство в голосе, я пояснила:
Ирисытраурные цветы. Они символизируют возрождение и показывают, что умерший человек по-прежнему остается в сердце. Не думаю, что человек, всё тело которого напоминает гжель или расписную матрешку, набил бы такую тату просто так. Мама, папа и семья также отпадаюттакие маргиналы, чаще всего, не особо жалуют родных. Любимая девушкадругое дело. Ее можно и увековечить на своем теле.
Дан посмотрел на меня так внимательно своими серыми, поистине волчьими глазами, что мне стало даже как-то не по себе, а после, чуть улыбнувшись, сказал слегка задумчиво:
Знаешь, а ты неплохой психолог.
Я только покачала головой, пытаясь не покраснеть от комплимента:
Нет, я просто хороший флорист.
Рывком притянув меня к себе, Дан позволил себе короткое, но очень крепкое объятие, после чего коротко, но очень настойчиво поцеловал мои искусанные от волнения губы. Одним прикосновением он просто стер все мои страхи и волнения, и снова смогла поверить в то, что всё позади. Почти.
Прервав поцелуй, Воронцов кивнул и, чуть улыбнувшись, негромко сказал:
Ладно, флорист. Побежали.
Подожди, я схватила его за руку, удерживая на месте.
Дан нахмурился, взглядом спрашивая, почему я задерживаю наш побег. Но я, наклонившись над находящимся без сознания Дэном, обыскала его. Нашарив в одном из карманов мобильный телефон, я сжала его в руке, вздыхая с облегчением.
Без поддержки далеко мы не убежим, пояснила я свои действия Дану, параллельно вбивая выученный наизусть номер и слушая долгие гудки.
Алло? наконец, услышала я знакомый с детства голос.
Никогда в жизни я не была так рада его слышать. Будь моя волярасцеловала бы экран. Но, сдержав свой порыв, я проблеяла лишь:
Эдик, у меня проблемы
Глава тридцатая
Ни разу в своей жизни я не слышала, чтобы Эдик ТАК на меня орал. Серьезнов какой-то момент я начала всерьез опасаться, что он сорвет себе связки. Он плевался и кричал, а его лицо покраснело так, что со стороны могло показаться, будто его хватил удар. Но обо всём по порядку.
Выслушав мою торопливую и сбивчивую речь, Гейден коротко, но весьма весомо выругался и, каким-то совершенно неведомым мне способом вычислив наши координаты, велел затаиться, и не высовывать носа, пока он не велит.
Велел нам Эдик в рекордные срокии получаса не прошло, как нечто, сильно напоминающее оперативный отряд, решило взять штурмом здание, в котором мы находились. К несчастью для Ани, именно в этот момент она решила объявитьсянаверное, чтобы начать пытать меня. Именно по этой причине сочувствовала я ей не совсем искренне.
В общем, девка попалась, и вместе с ней еще несколько человек оказались в лапах моего лучшего друга. Единственным, за кого я переживалапомимо Дана, разумеетсябыл Денис. Всё же парень помог нам двоим, и, хоть он занимался незаконной деятельностью, а еще, по словам Воронцова, вырубил его, я не могла на него всерьез сердиться. Поэтому, отведя непривычно хмурого и серьезного Эдика в сторону, я шепотом попросила его попытаться как-то смягчить ситуацию хотя бы для Дэна.
Эдик мой порыв благородства явно не оценил. Смерив меня недовольным взглядом, лучший друг процедил:
Разберемся. И вообщенам с тобой предстоит серьезный разговор.
Ох, лучше бы он забыл о нем! Потому что, скрутив всех, кто имел хоть какое-то отношение к группировке, Гейден обратил внимание и на свидетелей. На нас с Даном, то есть. Сперва нас отвезли в какой-то штаб, где долго и нудно допрашивали. Признаюсь честноне так я себе представляла поход на работу к Эдику. В моих фантазиях всё было чуть более ярким, добрым и беззаботным. Реальность оказалась сурова и напоминала сцену из какого-то боевикасвет в лицо, говорите только правду, и прочее.
Гейден представился мне в совершенно другом амплуа, поскольку ни разу до этого я не видела его при исполнении. У нас всегда было негласное разделениена работе Эд надевает на себя маску сурового ФСБ-шника, вне её он снова становится стариной Эдиком. И, вот знаетепосле того допроса я прямо радуюсь такому решению. Потому чтопусть та сторона его личности в штабе и сидит. Неприятный тип.
Особенно остро я это ощутила, когда призналась, что смыла наркотикипо сути, одно из главных вещественных доказательствв унитаз. Кажется, только железная выдержка и профессионализм помогли ему выстоять, и не завыть, схватившись за голову. Но по желвакам, которые заходили на его щеках, я поняламне конец. То же самое мне сказалправда, безмолвноДан. Он просто взял меня за руку и чуть сжал ладонь, но я сразу понялаесли я выживу этой ночью, то это будет тем еще чудом.
Я понимала, почему Эдик так беситсяоказалось, что группировка, которой я перебежала дорогу, была именно той организацией, на которую вот уже больше месяца вел охоту Эдик и его команда. Именно из-за них мой друг ходил мрачный, а временами еще и подавленный. И даже наш пикник и поход в клуб не могли его отвлечьнаркоторговцы словно засели ему под кожу. Гейден накрывал один притон за другим, но никак не мог выйти на распространителейони казались неуловимыми. Также он просто не мог понять, как наркота поступает в город, и это бесило его еще большеведь, не перекрыв этот канал торговли, он, по сути, не мог остановить продажи. Поймать шестерокэто одно, но главной задачей ФСБ было отрубить все головы этой Гидры, и прижечь всё каленым железом.
И вот, чисто случайно, я перебежала им дорогу. Всего лишь самой крупной группировке. Класс. Я ведь говорила, что просто притягиваю неудачи? Чтобы потом никто не утверждал, что был не в курсе.
В общем, благодаря похищению и моему звонку, у Эдика появилась вполне реальная возможность покончить с наркокартелем. У него была Аня, и хоть она не являлась ключевым звеном, но всё же обладала некоторой важной информацией. В отличии от своих «шестерок». И лишь это приподнимало Гейдену настроение.
Наконец, решив, что с нас уже хватит пыток в виде допросов, Эдик отвез нас ко мне домой. Там нас ждал просто потрясающий беспорядокя, не сдержавшись, громко застонала, оценив погром. Да я целое состояние потрачу только на то, чтобы заменить всю мебель! Эти скоты порезали всю обивку! А мой матрас! Помимо всех прочих вопросов, в голове созрел еще одингде мне спать?!
Но голос Эдика отвлек меня от этих размышлений.
А теперь, раз уж мы остались одни, начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего.
И понеслось. Гейден вспомнил всё, чему его учила женаа она была весьма красноречива, когда эмоции накрывали. Про себя я отметила, что нужно будет ей потом позвонить и сообщить, что её мужвесьма способный ученик, который впитал ругательства, словно губка.
Из всего его ора я разобрала, пожалуй, два момента. Эдик в красках рассказал мне, какая я неблагодарная подруга, и что он чуть не поседел, пока собирал команду спасения. И второечтобы я больше никогда-никогда не смела избавляться от вещественных доказательств.
Почему ты сразу мне не позвонила, как нашла наркоту?! вопрошал Эдик, сверкая глазами.
Не знаю, выдала я самый честный ответ, Я испугалась. Запаниковала. И сделала первое, что пришло в голову.
Запаниковала! передразнил меня лучший друг, Запомни раз и на всегда, а лучше запишив следующий раз сразу же звони мне! Тут же! Это же так простоберешь и набираешь мой номер!
Эмя вроде как не планирую снова попадать в подобную ситуацию, осторожно заметила я.
Ты и в этот раз не планировала! парировал Эдик всё тем же возмущенным тоном, А в итоге вон что вышло! Сама чуть не убилась, Дана в это впутала. Я сейчас домой приедумне что жене говорить?!
Так, вмешался в разговор Дан, который всё это время хранил молчание, Всё, хватит. Эд, ты перегибаешь. Не видишь, что Алисе итак не по себе?
Я и правда чувствовала себя неважно, и дело тут было вовсе не в чувстве вины. Просто, по всей видимости, адреналин отступил, и на первый план вылезли все те эмоции, которые до этого времени оставались где-то на задворках. И я отчётливо поняла, что могла в тот вечер если не погибнуть, то серьезно пострадать. И не я одна.
Всё нормально, отозвалась я негромко, Простите. Я правда не хотела, чтобы так вышло.
Громко выдохнув, Эдик сгреб меня в охапку. От неожиданности я стукнулась носом в его плечо, но Гейден этого, кажется, даже не заметил. Он, продолжая вжимать меня в свою грудную клетку, прогудел где-то над моим ухом:
Ты не виновата. Просто я очень сильно за тебя испугался. Если бы вы, не дай Бог не хочу даже думать об этом
И не надо, мой голос звучал глухо, заглушаемый Эдиком, Я же в порядке. Мы все целы. И ты скоро закроешь это дело.
Наконец, освободив меня из плена своих рук, друг кивнул, снова возвращая своему лицу серьезное выражение:
Да, осталось немного. И поэтомумне стоит вернуться на работу.
Так поздно? приподнял бровь Дан, незаметно вставая рядом со мной, безмолвно даря свою поддержку и тепло.
Нужно ковать, пока горячо, отозвался Эдик, Ты должен это понимать, как никто другой.
Дан кивнул с лёгкой улыбкой:
Тогда удачи.
Гейден бросил на меня внимательный взгляд и спросил:
Ты точно в порядке?
Мягко улыбнувшись, я ответила:
Точно. Можешь за меня не волноваться.
Удовлетворившись моим ответом, Эдик вышел из моей порядком потрепанной квартиры, и мы с Даном остались вдвоем. Я чуть растерянно оглядела то, во что превратилось мое жилище. Подумать толькопрошло всего несколько часов с момента, как я пришла с работы, а ощущение такое, словно целая жизнь позади. И мы словно другими стали. Я по крайней мереточно. Во мне поселилась твердая уверенность, что я никогда не забуду тот вечер. Но, в отличие от других неприятных моментов моей жизни, этот не будет тянуть меня внизнет, он будет толкать вперед. Туда, где будет этот человек. Который, несмотря на опасность, не бросил меня, а пришел на выручку. Он выбрал меня. Впервые кто-то, по сути, посторонний, поставил на первое место не себя и свои интересы, а меня, и мою жизнь.
Улыбнувшись своим мыслям, я подняла глаза на Дана. Тот стоял рядом и смотрел на меня с каким-то совершенно нечитаемым выражением лица. Он был словно сердит, но в его глазах я всё равно улавливала отголоски нежности. Хмыкнув, я неуверенно протянула:
Знаешь, не таким я представляла себе наш ужин.
Легкая усмешка коснулась губ Воронцова, когда он ответил:
Да уж, я тоже. Но вечер получилсянасыщенным.
Не то слово, хмыкнула я, Я смогу компенсировать хотя бы часть твоих потраченных нервов чаем?
Ты можешь попытаться, отозвался мужчина, даря мне мягкую, но очень открытую и искреннюю улыбку.
Пока я шуршала на кухне, заваривая ароматный травяной напиток, Дан попытался привести в божеский вид мою гостиную. Он смел всю выпотрошенную обивку в мешок и, как смог, расставил по местам мебель. Так что устроились мы на моем порядком прохудившемся, но всё еще живом диване.
Сделав один глоток, я поставила чашку на журнальный столик и, повернувшись к Дану, негромко произнесла:
Прости.
Воронцов нахмурился:
За что ты извиняешься?
За всё это, обвела я красноречивым взглядом гостиную, За мое прошлое, которое никак не оставит меня в покое. За то, что подвергла тебя опасности. За то, что причинила тебе столько неудобств. И, что-то мне подсказывает, что это еще не конец.
Не надо, Дан попытался меня прервать, но я не позволила ему это сделать.
Ты мог погибнуть! воскликнула я, повышая голос, Мог серьезно пострадать! Из-за меня! Из-за моей ошибки. И я не имею в виду наркотики! Всё этото, что сейчас происходитэто последствия моих прошлых ошибок! Всех тех глупостей, которые я совершила! И они будут преследовать меня! откуда мне знатьвдруг через пять минут в дверь снова позвонят, и там объявится большой Босс, который закончит то, что Аня начала? Или еще какой-нибудь из моих чокнутых бывших решит свести со мной какие-то свои счеты! Я притягиваю разное дерьмо, и я боюсь. За тебя.
Выговорившись, я затихла, чувствуя себя по-настоящему ужасно. Мне казалось, что я съежилась, становясь меньше, и непроизвольно я вжалась в диван, будто пыталась врасти в него. И при этом я не сводила внимательного взгляда с Дана. Который слушал с абсолютно непроницаемым выражением лица.
Выговорилась? спросил он спокойно.
Я кивнула, и Воронцов, повторив мой жест, продолжил:
Теперь моя очередь. И вот что я тебе скажуя никуда не уйду. Мне плевать, что там за багаж бывших у тебя за спиной, и какие у них к тебе претензии. Если придется с ними разбиратьсяокей, мы это сделаем. Вместе. Боишься, что придут большие мафиози? Пускай приходят. Я не позволю тебе проходить через это одной.
Поставив свою чашку рядом с моей, Дан придвинулся ко мне и, обхватив ладонями мое лицо, тихо, но четко произнес:
Тымоя. Во всех смыслах. И как бы ты не пыталась от меня избавитьсяу тебя ничего не выйдет. Поэтому, давай ты уже перестанешь пытаться, и мы начнем, наконец, просто жить, и наслаждаться каждой минутой.
Я слабо улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Он говорил всё то, что я мечтала услышать долгие годы, когда грезила о большой и чистой любви. И я понимала, что эти слова произносятся не потому, что я хочу их услышать, а потому что ониискренни. Я чувствовала этосердцем, душой, которая так отчаянно тянулась к нему. Словно она раньше меня поняла, что вот онтот человек, который станет мне опорой, крепостью, моей тихой гаванью.
Он излечил мое тело, мою душу, и даже сердце мое собрал по кусочкам, склеив так, что даже трещинок не видно. Лишь в его руках я впервые за долгое время смогла ощутить себя цельным человеком, личностью. Готова ли я от этого отказаться? Вот уж точно нет!
Поэтому, сморгнув слезы, я, не удержавшись от смешка, сказала:
Хорошо.
Дан чуть отодвинулся и, словно не веря, переспросил:
Хорошо?
Я кивнула:
Мы можем попробовать. Но всё должно быть правильно, добавила я, Ты ведь сам говориля этого заслуживаю.
Хмыкнув, Дан откинулся на спинку дивана и, почесав подбородок, уточнил:
Правильно? То есть мне всё же придется развестись с женой?
Вот это поворот. Приподняв бровь, я поинтересовалась, даже не пытаясь скрыть свое удивление, смешанное с негодованием:
Ты до сих пор этого не сделал?!
Нет, вы это видели? Я понимала, что сама в какой-то степени виноватанужно было как-то обозначить этот момент с самого начала, а не кидаться в омут страсти. Но мне было в какой-то степени неудобно спрашивать у Дана, на какой стадии его развод. Не хотелось казаться навязчивой и указывать взрослому мужчине.