Светлана ЛубенецПереписать судьбу
© Лубинец С., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016
* * *
Наташа Богучарова с трудом понимала геометрию. Сегодня в выставочном комплексе начала работу кукольная выставка, и мысли девушки крутились вокруг нее. Наташа прикидывала, успеет ли на открытие, если слиняет из школы после третьего урокафизики, или лучше уж уйти сразу после геометрии, чтобы не столкнуться ненароком с классной руководительницейфизичкой Анастасией Николаевной. Пожалуй, лучше и не подниматься на четвертый этаж, где находится не только класс физики, но и кабинет директора школы. А охранник Сергей вообще не выпустит Наташу из школы без записки от классной, хоть после второго урока, хоть после третьего. Так что все равно придется лезть через окно туалета на первом этаже, нечего и тянуть. Конечно, потом придется разбираться с Анастасией, где была да почему до физики не дошла, но этотолько завтра, а сегодня можно будет насладиться церемонией открытия выставки.
С младенчества Наташу окружали куклы. Сначала это, разумеется, были смешные пузатые резиновые голыши. Потом их сменили пластиковые дешевенькие Барби. Их платьица из жестких тканей, казалось, были не сшиты, а наскоро скреплены клеем. Маленькая Наташа уже тогда пыталась усовершенствовать их наряды. Так же с помощью клея она украшала юбочки кукол кружавчиками и пуговками, споротыми со старых маминых блузок, бантиками из фольги и блестящими тесемочками от упаковок конфет.
Видя то обожание, с которым Наташа относилась к куклам, ее бабушка, Галина Константиновна, однажды достала с антресолей большую грязновато-розовую коробку. Когда она вытерла с нее пыль и открыла крышку, Наташа, которой к тому времени исполнилось уже десять лет, чуть не расплакалась от восхищения. На слегка пожелтевшем белом атласе, закрыв глаза с длинными черными ресницами, лежала, будто спала, большая кукла удивительной красоты. Из-под малинового бархатного капора, отороченного, как сказала бабушка, настоящими кружевами ручной работы, виднелись круто завитые белокурые локоны. В ушках сверкали прозрачные бусинки сережек. Яркие губки чуть разошлись в улыбке, и потому виднелись крохотные белоснежные зубки. Платье тоже было малиновым, но чуть темнее по тону, чем капор. Из-под юбки торчали многослойные розовые кружевные оборки. Черные туфельки украшали блестящие металлические пряжки.
Наташа некоторое время только смотрела на куклу и не могла вымолвить ни слова. Она прижимала руки к груди, боясь к ней притронуться. Бабушка рассмеялась, подтолкнула внучку к коробке и сказала:
Владей, Натуся! Я вижу, что ты никогда ее не испортишь!
Бабушка! Откуда такая красота? спросила Наташа.
Эта кукла досталась мне от моей бабушки, твоей прапрабабки. Ее привезли из Германии в тридцатые годы прошлого столетия. Жизнь была в те времена тяжелая, а потому куклу почти не доставали из коробки, она чудом уцелела и во время войны. Я так же, как ты, онемела при виде ее красоты, когда бабушка мне ее отдала, и никогда с ней не играла. Она сидела у меня на столе у окна, и потому ее капор немножко выгорелвидишь, он светлее платья. Потом я ее тоже убрала в коробку и решила сохранить для своей внучки, поскольку мой сын, твой папа, с куклами играть не желал. Галина Константиновна улыбнулась и продолжила: Пока ты была еще несмышленышем, тебе нельзя было отдавать в руки такую антикварную вещь. Теперь, я вижу, можно. Но все же будь с ней осторожна. Голова у Марты фарфоровая
У Марты? перебила бабушку Наташа.
Да, ее так зовут. Это немецкое имя было написано на коробке, но со временем надпись выцвела, как и на ярлыке знаменитой до сих пор фабрики Генриха Хандверка. Но на головке Марты под париком есть их фирменное клеймо.
С тех пор Наташа играть с куклами, конечно, перестала, но прощаться с ними не собиралась. Ее любимицы сидели тесным рядком на книжном шкафу, касаясь друг друга тонкими пальчиками, башмачками или кружевами и складочками платьев. В этом году Наташе исполнилось пятнадцать, но своих кукол она по-прежнему очень любила. Периодически она меняла им наряды, которые шила сама. Шить девушку тоже научила бабушка. И вязать, и даже плести тонкие воздушные кружева из самых обыкновенных катушечных ниток.
Своим одноклассницам Наташа о куклах не рассказывала, поскольку давно поняла, что они ими не интересуются. Ей ничего не стоило хранить свое увлечение в тайне от девчонок, так как близких подруг у нее не было. Наташа со всеми была в хороших, но лишь приятельских отношениях. Единственной, с кем она дружила, была соседка по лестничной площадкеОксана Илюшина. Отец Оксаны был военным. В прошлом году его перевели на другое место службы, под Владивосток, и девушкам пришлось расстаться. Они не теряли связь друг с другом, переписывались по электронной почте и в социальной сети «Дружба. ру», и потому Наташа еще не успела почувствовать себя одинокой. Оксана не увлекалась куклами так, как Наташа, но страсть подруги к маленьким нарядным барышням (так она их называла) понимала и принимала. На память о себе Оксана оставила Наташе резиновую куклу Марину, принадлежавшую еще ее матери. Яркая блондинка Марина была одета в матросский костюмчик с белой плиссированной юбочкой, ярко-синей блузой и такого же цвета беретиком, позади которого до большого воротника спускались две атласные ленточки, как на бескозырках моряков. На лакированных башмачках куклы, надетых на белые носочки, золотились два якоря. Наташа долго отказывалась принять такой подарок, но в конце концов взять Марину ее уговорила мама Оксаны. «Морячка» теперь вместе с остальными Наташиными любимицами сидела на шкафу рядом с Мартой и черноволосой Кармен, одетой в испанский костюм с широкой алой юбкой.
С тех пор как бабушка отдала ей Марту, все свои карманные деньги, а часто и те, которые ей давали на школьные обеды, Наташа тратила на кукол. На специальных выставках она покупала для них обрезки тканей, ленты, кружева, перья, бисер и стразы, которые потом шли на фантастические наряды. Например, матросский костюмчик Марины уже давно был упрятан в коробку, а кукла восседала на шкафу в атласном платье нежно-голубого цвета, расшитом серебристым бисером.
Наташа уговорила родителей делать ей подарки только деньгами, поскольку очень хотела скопить сумму, на которую можно будет купить какую-нибудь антикварную красавицу. На выставках Наташа уже много раз видела кукол все той же немецкой фабрики Генриха Хандверка, которые были явно «старше» Марты. Особенно девушке понравилась кукла Лотта в так называемом дорожном клетчатом платье и в накидке с капюшоном, завязывающейся под подбородком широкими атласными лентами. Платье застегивалось на многочисленные маленькие пуговички и чуть приоткрывало башмачки с блестящими пряжками, а из-под капюшона выбивались завитые так же круто, как у Марты, темно-каштановые локоны. К кукле прилагался такой же клетчатый, как платье, зонтик, отороченный черными кружевами, и аккуратный саквояжик. Узнав цену Лотты, Наташа подсчитала, что при тех «доходах», которые у нее есть сейчас, куклу она сможет купить года через три, не раньше. Конечно, эта красавица в дорожном платье Наташу не дождетсяее непременно кто-нибудь купит, но девушка не унывала, понимая, что на следующих выставках уже другая кукла сможет поразить ее воображение. Главноеэто накопить денег.
После звонка с урока геометрии Наташа кое-как покидала в сумку учебные принадлежности и одной из первых выскочила из класса. В туалете на первом этаже никого не оказалось, и она вылезла из окна на школьный двор. На вешалке в гардеробе осталась ее легкая куртка, но девушка не огорчилась. Майское солнце ласково пригревало, и замерзнуть было невозможно. Закрыв глаза, Наташа задрала голову, внутренняя поверхность век зажглась золотом. Девушка улыбнулась, зачем-то подпрыгнула и быстрым шагом направилась к выставочному комплексу.
Уже за квартал до него Наташа услышала громкую бравурную музыку и какие-то крики. Она ускорила шаг и очень скоро оказалась на площади перед многоэтажным зданием с зеркальными стенами, в разные стороны от которого расходились две галереи. В галереях обычно вывешивались картины и графические работы современных художников, но во время кукольных выставок задействовали и их. Возле входа в центральное здание гостей встречали два актера на ходулях, одетые паяцами: в ярких лоскутных одеждах, в рогатых шапках с бубенцами. Наташа подивилась тому, как быстро и ловко они переставляли свои деревянные «ноги» было полное впечатление, что расхаживать перед посетителями на длинных шестах им было вполне комфортно. Паяцы являлись зазываламиименно их выкрики девушка слышала с соседней улицы. Она подумала, что на такие выставки никого зазывать не надо, поскольку народу всегдане протолкнуться, но высоченные фигуры в ярких развевающихся одеждах, безусловно, выглядели очень эффектно.
Первый этаж Наташу не интересовал, поскольку в его залах обычно выставляли механические игрушки: роботов и всяческую техникуот машинок до планетоходов. Второй этаж был гораздо интереснее, так как там продавались обрезки тканей, разнообразная тесьма, ленты, бусины и даже раскроенные кукольные наряды. Правда, Наташе не нравились витрины, где были выставлены части кукол для тех, кто занимается их изготовлением. Лысые головы, на бесцветных лицах которых чернели дыры глазниц, безрукие, безногие торсы и отдельно лежащие конечности наводили на нее жуть. Разумеется, она понимала, что это всего лишь части игрушек, а не человеческих тел, но каждый раз, натыкаясь на них взглядом, девушка вздрагивала и старалась побыстрей пройти мимо этих витрин.
Сегодня Наташу не интересовали ткани и тесьма. Игнорируя лифт, она медленно поднималась по винтовой лестнице, находящейся посередине зала, чтобы ни на минуту не выпадать из праздничного шума и сохранять приподнятое настроение. Девушка не завернула ни на третий этаж, где экспонировались и продавались мягкие игрушки и тряпичные куклы, ни на четвертый с современными фабричными куклами, ни на пятый, где показывали свои эксклюзивные работы городские мастера. Ей нужно было на шестойна выставку-продажу антикварных кукол.
Первыми Наташе попались старинные итальянские куклы Lenci. На витрине, где они восседали, значились годы их изготовления19271929. Проходя мимо кукол фирмы Lenci, девушка каждый раз поражалась, каким образом эти красавицы могли так хорошо сохраниться с давних времен. Она уже знала, что куклы сделаны из войлока, но издалека были очень похожи на фарфоровых: щечки весело розовели, алые губки улыбались, глаза радовали нежным небесным цветом. Платьица на куклах не пожелтели, шляпки не потеряли формы. Войлочные барышни были очень хороши, но Наташа не была уверена, что сама сможет надолго сохранить куклу из такого легко портящегося материала, и у этих витрин долго не задерживалась.
Французские старинные куклы фирмы Bru Jne Наташе тоже нравились. У них были очень большие и выразительные карие глаза с нарисованными ресничками, дугообразные бровки и полуоткрытые темно-красные губки. Наряды кукол Bru отличала многослойность старинных кружев, вычурные шляпки и, как указывалось в каталогах, парики из натуральных волос. Эти красавицы стоили таких громадных денег, что Наташа ни об одной из них даже не мечтала. Она знала, что гораздо дешевле стоят так называемые реплики, то есть куклы современного изготовления, выполненные аналогично старинному образцу, то есть точные копии. Но даже на копию куклы Bru Наташа смогла бы накопить, только став взрослой и получив хорошо оплачиваемую работу.
А вот куклы JUMEAU, тоже французские, Наташе не нравились. У них были, как ей казалось, непропорционально большие по сравнению с туловищем головы и квадратные лица с неестественным выражением. Но платьица и шляпки кукол JUMEAU были очень хорошенькимикружевными и изящными. На каждой выставке девушка подолгу разглядывала их и даже одной из своих кукол сшила очень похожее платье со вставками из кружев, споротых со старого бабушкиного платья, которое она когда-то надевала только по праздникам.
Антикварных кукол было много, но все-таки они занимали только один этаж, и Наташа, растягивая удовольствие, медленно переходила от витрины к витрине. Она с наслаждением вглядывалась в кукольные лица, оценивала изящные туфельки и шляпки, прикидывала, какое платье сможет повторить дома для своих любимиц. Кукол Генриха Хандверка она всегда оставляла, что называется, на сладкое, то есть подходила к ним в самую последнюю очередь. И среди барышень Хандверка, конечно, попадались не очень удачные, по мнению Наташи, экземпляры, но большая часть кукол ей очень нравилась.
Как она и предполагала, куклы Лотты в дорожном туалете уже не было в продажеслишком уж она была хороша, чтобы надолго задерживаться в витрине. Но внимание Наташи привлекла другая красавицав бархатном платье темно-шоколадного цвета с большим отложным воротником из кремовых кружев. Кукла имела длинные каштановые волосы, завитые только на концах, что придавало ей необычайную естественность. В ушках сверкали крохотные позолоченные сережки, а глаза были такого ясного зеленого цвета, что напоминали спелые, напоенные солнцем виноградины. Продавщица, дородная женщина с громовым голосом, как раз объясняла покупательнице, что зеленые глаза куклы не типичны для фирмы Хандверка, и именно поэтому кукла стоит дороже, чем другие. Покупательнице это не понравилось, она как-то брезгливо пожала плечами и отошла к другим витринам, чему Наташа удивилась. Кукла стоила не баснословно дорого даже с наценкой на редкую для Хандверка зеленоглазость.
Скажите, пожалуйста, обратилась она к громогласной женщине, кукла с зелеными глазами, о которой вы только что говорили, современного производства?
Не совсем Это, конечно, реплика, и сделана она не в Германии, а у нас, но давно, еще до войны! Но это точная копия Вот гляди Настоящая тут, в каталоге Женщина развернула перед Наташей толстый журнал и ткнула пальцем в фотографию точно такой же куклы в шоколадном платье. У нашей куклы кружева на воротнике были специально состарены, а теперь, от времени, стали точно такого же цвета, как здесь! Палец продавщицы снова уперся в фотографию. И туфельки, ты только глянь, слегка потерты, будто износились. И пряжечки на них тусклые, тоже от времени. Это ж чудо, а не реплика! Это уже тоже антиквариат в своем роде! Кто понимает, с руками бы оторвал, а эта губы скривила И продавщица бросила презрительный взгляд на несостоявшуюся покупательницу, которая вертела в руках куклу другой фирмы. После этого она с хлопком закрыла журнал и, снисходительно оглядев Наташу, сказала: Тебе, конечно, она не по карману, да?
А сколько продлится выставка? спросила девушка, подсчитывая в уме, сколько денег ей недоставало.
Еще три дня.
А вы можете ее не продавать до последнего дня?
Хочешь купить?
Да Мне немного не хватает но я знаю, где взять Вы только придержите ее, пожалуйста мямлила Наташа, не решаясь говорить убедительно и твердо.
То ли женщина почувствовала в ее словах неуверенность, то ли не хотела ждать до последнего дня, а потому сказала:
Знаешь что, держать куклу я не буду, давай-ка положимся на судьбу! Если кукла твояона дождется тебя, вот увидишь! А если купят, значит, не тебе делали Договорились?
Наташа жалко кивнула и спросила:
А как ее зовут?
Габи.
Габи повторила девушка и медленно пошла прочь. Она знала, что сделает все, чтобы прелестная Габи поселилась у нее дома.
Медленно спускаясь по нарядной лестнице вниз, Наташа уже не реагировала на толкотню, не слышала гула голосов и звуков музыки, доносящейся с разных этажей. Ощущение праздника покинуло ее. Она сосредоточенно прикидывала так и эдак, каким образом достать деньги. По сравнению с тем, что у нее было накоплено, сумма казалась не слишком большой, но за оставшиеся дни выставки, даже вообще не питаясь в школьной столовой, собрать ее было невозможно. Просить деньги у родителей Наташе не позволяла совесть. Она знала, как сильно они потратились на ремонт квартиры и юбилей отца. Оставалась бабушка
Выйдя на улицу, Наташа уже без всякого восторга оглядела паяцев на ходулях. Они показались ей грубо размалеванными уродцами, слишком часто и бессмысленно переступающими своими палками, которые то и дело вульгарно обнажались под задирающимися кверху или перекручивающимися шелестящими широкими штанинами. Если бы устроители выставок меньше тратились на этот антураж, может быть, арендная плата за место за прилавком не была бы такой высокой и продавцы не стали бы столь высоко задирать цены на своих кукол. Впрочем, эти размышления денег в кармане не прибавляли, а потому Наташа решила понапрасну не злиться.
Итак, бабушка Бабушка, конечно, живет на пенсию, но всем в семье известно, какая она великая экономка. В тяжелые послеремонтные дни она то и дело предлагала небольшие суммы«разумеется, с отдачей», чтобы родители хоть немного передохнули и не так много работали. Конечно, денег у нее не взяли. Наташин отец даже здорово рассердился на бабушку. Сказал, что он не тряпка, а мужчина, которому не к лицу обирать собственную мать, что у него достаточно сил, а потому его семья никогда не будет ни в чем нуждаться. Конечно, придется есть поменьше пирожных и на время забыть о новой одежде, но не в этом счастье. Ведь теперь у них красивая квартира, они все здоровы, а деньги заработают в самом ближайшем будущем.